***
Кара, наконец, позволяет себе расслабиться, устало валясь на диван сразу после возвращения из универа. Голова неустанно гудит, а совесть только всё усугубляет, жалуясь нравственности из-за только что проё… прогулянной пары по этике. Пофигизм же просто вежливо просит обеих завалить, так как сил терпеть уже нет. Девушка тяжело вздыхает, кладя руки под голову и пялясь в потолок. Пользуясь своим недолгим одиночеством, причина в котором состояла в чрезвычайной занятости её лучшей подруги, исчезнувшей из её поля зрения ещё с утра, она стала вспоминать последние события, произведшие на юный ум хоть какое-то впечатление. В голове тут же всплывает полуголая Кендалл, гордо удаляющаяся вон из стен учебного заведения. Делевинь начинает нервно тереть правую бровь, создавая забавную иллюзию «взъерошенности». Мозг отчаянно противится тому, чтобы убрать эту навязчивую картину, теперь уже во всю собирая образ разъярённой брюнетки с огромным кофейным пятном на светлой открытой рубашке. Девушка невольно хихикает при этом воспоминании, хитро потирая ладошки, будто нахальная, очаровательно-непредсказуемая муха. Похоже, если бы не эти «неотложные» дела, вдруг появившиеся из ниоткуда, Дженнер проходила бы в своей новой футболке весь день, радуя взгляд Кары в коридорах и в буфете. «Что же такого она могла вспомнить, что подорвалась с места в ту же секунду»?I go walking each night Get a physical reaction When you’re on the path and my mind Metaphysical attraction Call it a curse from the full moon Flowing in my bloodstream I can feel it like a monsoon Hovering above me
— в этот момент телефон девушки настойчиво застрещал, привлекая к себе всё её внимание и даже заставляя на минутку отвлечься от мыслей о загадочной новенькой. На экране ярко светилось напоминание, поставленное Бог знает когда именно с целью напомнить об этом событии самой себе. «Бонусная выставка современной живописи. НЕ ПРОСПИ, ДУРА!!!» — заботливо оповещал её телефон. Посмотрев на него пару секунд, в ступоре пытаясь вспомнить, какого чёрта она идёт на выставку не в воскресенье, а затем нахмурившись, что, вероятно, очень помогло с размышлениями, так как после недолгой задумчивости британка подскакивает на месте и, схватив телефон и пальто, вылетает из квартиры как пробка от шампанского, но не в глаз Гарри, как это было в последний раз, а на другой конец города, где её ждали новые работы одного из любимых художников. Пока водитель такси кое-как паркуется около давно изученного вдоль и поперёк здания, Кара невольно задумывается о том, как вообще это всё организовывается. Какой-то толстосум, не желающий платить налоги или имеющий более веские на то причины, арендует не маленькое такое здание в центре города «только ради развития современного искусства». Один-два волонтёра раздают замызганные листовки за пару долларов в час, чтобы несколько десятков человек пришли на выставку и обитали исключительно в зале, где висят картины К. Долли. Девушка фыркает, прекрасно понимая, что сама является одной из этих нескольких десятков, влюблённых в пейзажи этого художника. Ко всему прочему, личность только этого автора была неизвестна, что делало всё до жути загадочным по сравнению с остальными самодовольными «рисовальщиками», гордо расхаживающими в своих глупых залатанных беретиках мимо ещё более глупых картин, написанных, как они сами утверждают, «кровью, потом и самыми искренними слезами».Oh, but I don’t mind it I can’t escape the air The wind always brings me the scent of her hair
Она топает по каменной лестнице, ведущей ко входу, подошвой тяжёлых грубых ботинок, которые удалось стащить с одного из показов мелких брендов, коих у неё было немерено. Кара любила свою работу, если это дело можно так назвать, но бывала там не очень часто. Иногда её приглашали сниматься в рекламе, что помогло ей получить опыт в мастерском изображении удовольствия при поедании отвратительного йогурта; однажды пришло предложение сняться для новогоднего календаря, но оно было тут же отклонено, так как начинающая модель была уверена, что такие календари обычно лежат под матрасом — подальше от глаз родителей — у особенно тощих подростков, от которых несёт потом и лекарством от прыщей. Полгода назад британка пришла сюда по настоянию Гарри, который утверждал, что она не пожалеет о потерянном здесь времени, если увидит одну невероятную картину, которую девушка впоследствии купила. Не зная куда деть свою ничего не смыслящую в искусстве задницу, Делевинь бездумно бродила по залам, бросая на полотна скучающие взгляды. И, как это бывает в романтических комедиях, в какой-то момент один из пейзажей вдруг привлёк её внимание, что было неудивительно, учитывая то, что было изображено. Это был Лондон. Точно он. Родной город девушки, куда ей не удавалось попасть уже несколько месяцев. Она разглядывала знакомую реку и видневшиеся вдали здания так, будто действительно там находится. В ярких лучах солнца, что практически роскошь для жителей британской столицы, Темза казалась даже чистой. Эта мысль не могла не заставить маленькую улыбочку появиться на лице модели. В тот же день она повесила картину в гостиной, заранее договорившись с Джиджи о том, чтобы всё выглядело «по фен-шую». Ей точно не было жаль тех нескольких тысяч, что пришлось перечислить со своего банковского счёта. Возвращаясь домой с произведением искусства подмышкой, Кара ощущала себя старичком-коллекционером, раскупающим всё красивое и блестящее, лишь бы внукам досталось не слишком большое наследство. В квартире её ждали не одна, а целых две приподнятые от удивления брови подруги, которая искренне не понимала, как несколько мазков краски могут заставить глаза человека искриться сумасшедшим блеском. Это определённо фанатизм… Или она просто скучает по семье и родному дому. Вынырнув из своих мыслей, девушка проходит в свой любимый зал, теперь уже с интересом разглядывая всё вокруг, тут нельзя пропустить ни единой детали. Спустя какое-то воемя она ловит себя на том, что пялится на одну и ту же картину минут сорок, не видя никого и ничего вокруг. Это был один из тех завораживающих пейзажей Долли, заставляющих забыть кто ты такой. Проанализировав работы этого художника Кара сделала два вывода: первый — К. Долли, кем бы он ни был — девушкой или парнем — настоящий психопат-путешественник, находящий спокойствие исключительно в отдалённых красочных местах планеты, больше похожих на сказку; второй — он или она специализируется на пейзажах. Ни портретов, ни натюрмортов — ничего такого здесь не было. Только невероятные изображения природы, чуть разбавленные скромно выглядящими современными зданиями, исключительно ради того, чтобы помнить, что это реальный мир. Делевинь неожиданно ощущает волну приятного тепла слева от себя, тут же насторожившись. Боковым зрением она замечает, что это девушка, которая, похоже, совсем не понимает, что нагло нарушает чужое личное пространство, так же, как и модель, уставившись на картину. Делая вид, будто поправляет свою плиссированную юбку, британка немного поворачивает голову, и её взгляд вдруг падает на знакомые стройные ножки в тех же тёмных джинсах, что и с утра. Хорошо хоть на них кофе не попал. — Какого чёрта?! — нежданно-негаданно даже для самой себя восклицает Кара, выпрямившись и оглядывая Кендалл с ног до головы. Чёрный оверсайз свитер делает образ брюнетки таким уютным и милым, что, не желай светловолосая исчезнуть из поля зрения Дженнер, она бы влезла в этот свитер вместе с американкой — его размеры могут уместить не то, что двух людей, но и половину населения Китая. — Ты что тут делаешь? Хватит меня преследовать! — шипит Кен, скрещивая руки на груди. Её волосы идеально уложены, макияж исправлен после неудачного утреннего «кофе в рубашку». Карие глаза изучают Делевинь а-ля Шерлок Холмс, на мгновение задержавшись на груди, а затем смотрят в голубые. — Я не удивлюсь, если ты там носишь горячий кофе, на случай, если встретишь меня, — саркастично подмечает американка, кивая на маленькую сумочку, которую модель надела через плечо. — Ха-ха, — безразлично отвечает она, отворачиваясь к картине, надеясь, что, потеряв её внимание, Кендалл потеряет интерес к их небольшой перепалке. Но, даже заметив, что британка переключилась на произведение искусства, Дженнер не стала закатывать глаза и не отошла ни на шаг, продолжая буквально дышать в спину светловолосой. — Нравится? — робко спрашивает её, и Кара может поклясться, что голос Мисс Стервозности всех годов немного дрогнул. Она раздумывает некоторое время отвечать ей или нет. Пробегается глазами по табличке под картиной, где курсивом выведено: К. Долли. Надпись чуть поблёскивает, будто отражая искры в голубых глазах. — У него есть талант, — спокойно говорит, не поворачиваясь к собеседнице. Та вообще не понимает, как смущает британку своим присутствием, да ещё и на таком близком расстоянии. — С чего ты взяла, что это мужчина? — вдруг хмурится Кен. Её сильно возмутило то спокойствие и безразличие, с каким модель говорит о картине. — Не знаю. Может, это женщина? Или маленький талантливый мальчик? Никто не знает. И я тоже! Так что какая разница?! — вдруг вспыхивает Делевинь, а затем резко разворачивается и удаляется восвояси, надеясь, что не скажет больше ничего настолько грубого.***
Устало шагая в сторону автобусной остановки, Кара размышляла о своём не лучшем опыте в общении с трудными личностями на выставках. Ей приходилось встречать назойливых людей, самаритян, психопатов, фанатиков и так далее и тому подобное, но никого, похожего на брюнетку. Эта мысль не столько смущала, сколько заставляла прокручивать их общие диалоги снова и снова, пытаясь разобраться в их странных отношениях. Третий раз за день что-то прерывало ход мыслей британки, что начало её откровенно подбешивать. Сначала шикарные пейзажи, потом шикарные ноги, но в этот раз ничего шикарного — пара капель воды попало сначала на чуть вздёрнутый носик, потом на пальто, а затем хлынул дождь страшнее, чем в библейских предсказаниях. Не пытаясь прикрыться чем-нибудь или идти хотя бы чуть быстрее, как сделал бы любой нормальный человек, Делевинь продолжила спокойно шагать, будто ничего не изменилось. Теперь она устало шлёпала по лужам, промокнув так, что пальто стало похоже на половую тряпку, а волосы — на губку для мытья посуды. Единственная радость — толстая подошва ботинок не пропускает воды, так что модель вряд ли заболеет, даже если разденется до гола. Захотелось вспомнить детство и побегать по лужам, громко хохоча, но окружающие могут неправильно воспринять такой ребяческий порыв. Мимо неё несколько раз проехали пару машин, чуть не окатив девушку с ног до головы, что не играло какой-либо роли, ведь она и так промокла до нитки, так что словосочетание «мокрая курица» как никогда пришлось бы кстати. Британка ухмыляется, убирая влажную прядь волос с лица, словно это гадость какая-то. Разглаживает невидимые складки на юбке и, также неторопясь, продолжает идти, строя из себя Королеву драмы. Смутно знакомый «Ровер» вдруг равняется с ней, окно с пассажирской стороны приспускается, и Кендалл Дженнер собственной персоной кивает ей, приглашая в свою шикарную тачку. Взвесив все «за» и «против», Кара открывает дверь и садится на кожаное сидение, сразу же погружаясь в приятный запах женских духов и хорошую музыку, играющую в салоне. Ей понадобилось чуть меньше секунды, чтобы расслабиться и усесться поудобнее. — Неужели не могла вызвать такси? Ты же вся промокла. — начинает Дженнер спустя пару минут молчания. Она не отрывает взгляда от вида за лобовым стеклом, за которым вообще было трудно что-то рассмотреть. Какое-то время Кара просто молчала, слушая тихий скрип дворников, активно смахивающих воду. Рядом с этой брюнеткой она постоянно ощущает какую-то нервозность, и это совсем не круто. — С чего такая забота? Ты меня с кем-то перепутала. Если что, я та девчонка, что фактически разлила на тебя кофе, — спокойно отвечает вопросом на вопрос, забыв о всех правилах приличия и даже не думая сказать «спасибо». Делевинь наблюдает за тем, как Кен закатывает глаза, затем немного притормаживает, чтобы съехать на обочину. — Это, конечно, не забавная провокационная майка, но ты примерь. У тебя, наверно, даже трусики намокли, — говорит американка, протягивая ей лёгкую хлопковую кофточку, которую она держит на заднем сидении «на всякий случай». Модель берёт вещь в руки, а брюнетка продолжает крутить баранку с непроницаемым лицом. — Они не из-за дождя промокли, — бормочет себе под нос британка, ухмыляясь, услышав как её собеседница поперхнулась воздухом после этих слов. — Неужели ты предлагаешь мне переодеться прямо здесь? Перед тобой? — она вздёргивает бровь, смотря исподлобья на девушку за рулём. — Почему бы и нет? Ты видела меня топлесс. Сегодня. Нужно сравнять счёт, — пожимает плечами, улыбаясь уголком губ, когда замечает краем глаза, как округляются глаза Кары после этой реплики. Сначала они грызутся, клянясь на крови, что вырвут друг другу глотки, а теперь — залихватски флиртуют, наплевав на какие-либо правила. «Неужели ваша душа лежит к вагинам, мисс Дженнер?» — мысленно задаёт себе вопрос светловолосая, немного хмурясь и скидывая противно хлюпающее из-за впитавшейся воды пальто.All kinds of crazy you’re making me I can’t keep my mind off you Got me losing my cool Got me acting like a fool Fool, fool Yeah, yeah, yeah Fool, fool Like a fool
— Не забывайте про сиськи, мисс Делевинь, — в тон отвечает Кен, уже вовсю ухмыляясь. Британка поздно осознаёт, что высказала последнее соображение вслух, получив лучший ответ из всех возможных. Она бросает быстрый взгляд на Дженнер, пытаясь угадать её намерения, но та навряд ли станет так же беспечно размышлять вслух. — О, поверьте, про ваши — не забуду, — выдаёт модель прежде чем может остановить себя. Кендалл резко тормозит, чтобы начать буравить Кару своими карими глазами. — Ты уверена, что тебе будет удобно переодеваться в узком салоне? — как бы между прочим спрашивает её. Британка пытается угадать ответ, который ей нужно дать. — Не совсем… — Тогда может я отвезу тебя к себе? У меня точно найдутся сухие вещи, не беспокойся. Выпьешь чего-нибудь горячего, чтобы не заболеть. — Кен повернула в сторону многоэтажного дома и вскоре уже парковалась. Кара, прекрасно понимая, что не выдержит, если окажется наедине с Дженнер в замкнутом пространстве, старалась меньше говорить и не отвлекаться на тянущее ощущение внизу живота.I go walking seaside, hear the music of the ocean Swimming through the wreckage of my mind in the deepest of emotions
Ещё в лифте она почувствовала, что дышать невыносимо трудно, а ладони потеют, как у школьника перед первым поцелуем. Модель следует за брюнеткой в её квартиру, по пути вспоминая, что никому не сказала, куда идёт, так что если ей вдруг взбредёт в голову помереть от перевозбуждения, которое накатывает всё более внушительными волнами, её никто не найдёт. Спина Дженнер напряжена, когда хозяйка проходит в прихожую, пропуская вперёд светловолосую. Она ждёт, когда та разуется и пройдёт в гостиную, но этого не происходит, так как в полупустой квартирке раздаётся решительное «К чёрту всё», а затем Делевинь легко прижимает Кен к стене, не церемонясь и тут же впиваясь в её губы грубым поцелуем. Они синхронно двигают губами, почти не издавая звуков, пока Кара не осмеливается провести языком по чужой верхней губе, ожидая разрешения, которое ей вообще-то не нужно. Кендалл жадно целует девушку напротив, не стесняясь в умелом использовании своего языка для изучения её губ, а затем шеи. Оставляет дорожку влажных поцелуев, спускаясь к ключице, и, понимая, как расслаблена в её руках британка, резко кусает её, получая довольный стон. Всё вдруг переворачивается с ног на голову и возбуждение накрывает невидимой пеленой. Губы Кары повсюду: на её скулах, подбородке, шее, ключице. Везде, но не там, где ей действительно хочется. Дженнер сменяет позиции, так что теперь уже девушка с невероятным цветом глаз прижата к стене. Кенни почти извиняется за слишком сильный удар спиной, но вспоминает, что они друг другу никто. Сексуальное влечение — вот что их объединяет и ничего более. Ни одинаковые предпочтения в искусстве, ни одинаковые вкусы кофе.Oh, but I don’t mind it Watching you in the sand The thought of you slipping through the cracks of my hands
Кара определённо умеет целоваться. И училась она у мастера. Её язык вытворяет невероятные вещи у неё во рту, и американка думает, что усилия, затраченные на то, чтобы не кончить только от этих ощущений, достойны награды — и стаскивает с Делевинь мокрую кофту. Глубоко вздыхает, наблюдая, как холодные капли воды стекают по бледной оголённой коже прямо к резинке юбки, исчезая где-то, куда ей ещё предстоит добраться. Кончики пальцев покалывает, стоит только притянуть британку ближе за ультра-тонкую талию. Ну конечно, худышка. Грубо кусает и оттягивает губу блондинки, переместив руки с талии на грудь и чуть сжимая, получая в ответ довольный стон, побуждающий продолжать. Медленно заводит руки за спину и со знанием дела расстёгивает чужой лифчик, роняя его на пол. Кендалл снова начинает покрывать поцелуями ключицу модели, стараясь не оставлять меток. Она спускается ниже, обводит языком ореол одного соска, легко проводя пальцами по другому. Дженнер чувствует, как пальцы в татуировках (она заметила их совсем недавно) запутываются в её волосах, прижимая ближе к груди. — Такими темпами мы окажемся на полу, Делевинь. — на выдохе произносит брюнетка, пытаясь удержаться на ногах. Кара снимает с неё тяжёлый свитер, оставляя всё в том же утреннем лифчике, который ей удалось хорошенько рассмотреть в туалете университета. — Я надеюсь, у тебя тут есть спальня или типа того? — задаёт вопрос британка прежде чем Кен просто подхватывает её на руки, заставив обвить ногами талию, и, по памяти ориентируясь в помещении, уносит из прихожей.All kinds of crazy you’re making me I can’t keep my mind off you Got me losing my cool Got me acting like a fool Fool, fool Yeah, yeah, yeah Fool, fool Like a fool
— Ты вообще что-нибудь ешь? — спрашивает, ведя новую дорожку поцелуев к груди и захватывая другой сосок губами, чуть прикусив, от чего девушка под ней выгибается навстречу, почти жалобно стонет. Ей совсем не комфортно с этим ручьём между ног. Кендалл опускается ниже, целуя плоский живот, обводя пупок языком, но её беспардонно прерывают, перевернув на спину. — Да. Я ем самодовольных горячих брюнеток, — как ни в чём не бывало говорит Кара, буквально сдирая с неё лифчик. — Я же обещала, что не забуду про твои сиськи, — заговорщицки улыбается, перед тем как без предупреждения укусить Дженнер за грудь, заставив ту вскрикнуть от неожиданности. Только сейчас брюнетка поняла, насколько она мокрая, и насколько она хочет эту странную британку. Она не только целоваться умеет. Голова американки начинает кружиться, когда её джинсы оказываются на другом конце комнаты, а мягкие и горячие губы Кары прямо на внутренней стороне её бёдер. Она невесомо целует низ живота, профессионально снимает с брюнетки трусики и довольно рассматривает реакцию её тела на свои действия. Оставляет ещё один еле ощутимый поцелуй на внутренней стороне бедра — теперь уже ближе. Кендалл ёрзает в нетерпении и Делевинь прижимает её задницу к кровати, вынуждая замереть и сжать в кулаках простыни, когда британка медленно проводит снизу вверх языком, будто пробуя любимое мороженое. — Блять, Ди, — вырывается у Кенни. Ухмылка расцветает на точёном личике, заставляя всё в животе перевернуться уже в рекордный миллионный раз за этот вечер. — «Ди»? Мне нравится. — хрипло шепчет она, оставляя засос там, где его будет легче всего скрыть. Кара едва ощутимо проводит по клитору языком, но даже из-за этого из глаз брюнетки сыпятся искры. Не собираясь останавливаться, британка начинает посасывать чувствительную точку, еле удерживая извивающуюся Кендалл на кровати. Она не станет ничего предпринимать, пока её об этом не попросят. — Пожалуйста, — кое-как выговаривает американка между стонами, всем своим видом умоляя о разрядке. Большего и не нужно. Стоит Каре только резко ввести в неё два пальца и сделать пару движений, отмечая про себя почти неприличную влажность Дженнер, как ту накрывает, наверное, самым умопомрачительным оргазмом в её жизни. Взъерошенные тёмные локоны, бегающие по комнате карие глаза, идеальное загорелое тело, чуть подрагивающее от пережитых ощущений — всё это делало Кен такой прекрасной и побуждало британку на минуту задуматься, что если бы Дженнер не была такой стервой… Она лежит рядом с брюнеткой, пялясь в потолок и думая Бог знает о чём, пока длинная нога не перекидывается через её талию, а стройное тело не седлает её. Кендалл широко, ехидно улыбается, и тело предательски отзывается на это. Американка ложится на неё сверху, прижимаясь почти каждой клеточкой своего тела и создавая такое необходимое давление между ног, что Кара невольно стонет. Взгляд карих глаз, зрачок которых почти закрывает радужку, блуждает по её телу, нагло изучая всё вдоль и поперёк, заставляя прикусить нижнюю губу чуть ли не до крови. Дженнер почти нежно её целует, зализывая ранку. Рука брюнетки опускается ниже, не пропуская ни одного изгиба тела модели, пока британка не подаётся вперёд бёдрами, призывая к действию. Она резко вводит за раз два пальца, сразу же задавая быстрый, крышесносный темп, а затем так же резко замедляется, не давая светловолосой то, в чём она так нуждается. Медленными круговыми движениями стимулирует клитор, слыша одобрительные постанывания. Кендалл начинает наращивать темп, входя с разных углов. Кара извивается, почти рвёт её простыни, когда Кен добавляет ещё один палец, срываясь на бешеный ритм. Она зажмуривается, её тело бьёт крупной дрожью, а разум мутнеет.All kinds of crazy you’re making me I can’t keep my mind off you Got me losing my cool Got me acting like a fool Fool, fool Yeah, yeah, yeah, yeah Fool, fool Like a fool Fool, fool Yeah, yeah, yeah
Дженнер наслаждается этим зрелищем, а затем, как только тёмноволосая голова касается подушки, вырубается. Британка размышляете о том, что ей по-хорошему нужно встать, одеться и валить отсюда, ведь они обе получили, что хотели, — осталось только надеяться, что это притяжение к псевдо-стервозной брюнетке исчезнет после незабываемого секса — но дикая усталость взяла своё и, решив «прикрыть глаза на пару минут», она проспала в чужой постели до утра.