Призрак

      Не всякая девушка рождена быть счастливой. Елена ещё девчонкой не верила этим злым словам. Она всё отмахивалась, отбрыкивалась, звонко смеялась, но внутренне боялась, что это когда-нибудь да случится. Елена хотела быть любимой женой и матерью, хотела скрыться от реальности, которая с каждым днём настигала её и дышала в спину. Елена хотела убежать и спрятаться, хотела найти того, кто был бы каменно стеной. Кто угодно, но явно не Юрко Богун. Он казался княжне жестоким, каким-то странным, не своим, не ляхом. Порой Елена думала, что Юрко не в себе. Сумасшедший атаман-головорез. Чего стоил тот несчастный человек, которого он зарубил прямо у неё на глазах… Юрко. Дьявол.       Ян Скшетуский был другой. Какой-то светлый, тёплый, понятный и очень простой. А ещё добрый. Ян мягко улыбался, и взгляд у него был такой же мягкий, совсем не жгучий. Не то, что у Богуна. С Скшетуским ей было легко и вольно, с ним ей было спокойно и совсем нестрашно. Не было в нём чего-то отталкивающего и бесовского. Ян был очень похож на того принца, дивного княжича, которого девушка ждала. Знала бы Елена, как она тогда ошибалась…       Десять счастливых лет брака с гусарским поручиком пролетели незаметно. А вот потом пришла беда… Ян стал отдаляться от неё. Он всё чаще уезжал, всё дольше пропадал где-то там, в Сечи и Варшаве, а Елене оставалось сидеть в хоромах князя Вишневецкого фрейлиной его жены и скучать. Всё чаще она вспоминала Юрко, то, как он торопился к ним в Разлоги с богатой добычей, как склонялся перед ней, кидал к её ногам злато и дорогие ткани, как боролся за неё до последней капли крови, как страдал и мучился в княжеской темнице, вспоминала его прощальный взгляд, такой любящий и такой печальный, и понимала — она выбрала не того. Но любящий её человек был слишком далеко…       Ян вернулся поздней осенью, злой и разочарованный в чём-то своём, он даже не заметил, как бросилась ему навстречу Елена, как пыталась обнять. Удручённый шляхтич медленно прошёл в горницу и сел за накрытый стол, уронив голову на скрещённые руки.       — Что случилось, коханек? — ласково спросила девушка, присаживаясь рядом и касаясь его плеча. Скшетуский скинул её руку и пробормотал что-то невнятное.       — Что случилось? — повторила свой вопрос Елена уже более обеспокоенно.       — Елешка, уйди, — буркнул посол. — Ей Богу, не удержусь.       — Янек, ты что такое… — Ян злобно посмотрел на неё и отвернулся.       — Хватит. Уйди, говорят, — повторил он.       — Я жена твоя, — пани Скшетуская гордо вздёрнула подбородок. — Я должна знать.       — Знал бы, что так, не женился бы, — чертыхнулся посол, резко поднимаясь. — Пойду наверх.       Елена ненавидела. Дико ненавидела Яна, который обманул её, ненавидела себя, за то, что повелась, и ненавидела Богуна за то, что он убил её семью и спутал все её мысли, взбудоражил разум. Елена поняла, что она устала, что ей надо разобраться в себе и своей жизни. Она молчала собралась и уехала из Лубнов в родные Разлоги. В её гнездышко.       Деревня встретила её нарядными избами и заново отстроенной усадьбой. Зеленели деревья, цвели сады, зрели плоды и поля полнились пшеницей. А она-то ожидала увидеть пепелище… неужто князь постарался? Тоже тот ещё демон. Знал ведь, старый чёрт, что так сложится. Наверняка знал.       — Кто здесь хозяин? — она постучалась в ближайшую избу, ей открыла полная румяная женщина в ярком платье с красным передником и тугой косой. Она радушно пригласила княжну в дом и тут же засуетилась, ставя на стол нехитрые яства.       — Пан Богун. Добрый хозяин, добрый, знает, как дела вести. Да только странность за ним, не живёт в усадьбе, а вон в той избе, у реки. А тебе что, панна? — спрашивала она, наливая в крынку молока.       — Увидеться с ним хочу, — Елена вздрогнула. Вот значит как. Хозяин, оказывается. Ох Юрко, ох бравый атаман…       — То можно, я тебя к нему сведу, покуда светло. Идём-ка, — согласилась селянка, накидывая на плечи необъятный шерстяной платок.       Дом Богуна почти не отличался от остальных, только был он больше и выше. Дверь открыл сам хозяин. Юрко почти не изменился с их последней встречи, только выглядел здоровее и живее. Он при виде Елены совсем не удивился, лишь усмехнулся, чуть кивнул и отошёл, пропуская её внутрь. Они сели в сенях, казак облокотился на столб, поддерживающий крышу и прищурился, поглядывая на гостью.       — Зачем пришла? После стольких-то лет. Тебе полагается нянчить маленьких Скшетусиков и вышивать серебром да златом, — Юрко издевался, что было ему не свойственно, и вопрос его был злой. Что и говорить, детей, вопреки предсказаниям пана Заглобы, у них так и не родилось, а вышивать… Чушь. Там она уже на всю Варшаву нашила, надоело.       — Я поссорилась с Яном. Навсегда поссорилась, — девушка не поднимала на него глаз, ей было стыдно перед атаманом за себя и свои давние слова.       — А что ж ты думала, Скшетуский тебя будет на руках носить? — Богун иронично изогнул бровь. — Вынужден огорчить, Елешка.       — Не зубоскаль, и так худо, — княжна тяжело вздохнула и опустила голову ещё ниже. — Прости меня.       — Давно простил. И только за этим ты здесь? — а в голосе Юрко слышалось неподдельное безразличие. Такое не сыграешь, если его нет.       — Я хочу остаться с тобой, — прошептала Елена. — Пожалуйста…       — Я не хочу, — Богун внимательно посмотрел на неё. — Я любил тебя, Елешка, безумно любил. Я тебя боготворил, молился на тебя. Я б горы свернул, только б ты на меня посмотрела. А ты отвергала, боялась, бегала от меня. Устал я гоняться за тобой, как за вольным ветром. Я казак, а не раб, мне подачек не надо, княжна. Особенно теперь. Езжай. Хочешь усадьбу, бери, мне не сдалась, только не трогай меня.       — Юрко… — девушка вдруг поняла, что оказалась одна.       — Уходи, — атаман пожал плечами. — Слишком поздно, княжна Курцевич.       Елена медленно вышла и оперлась на плечо крестьянки, ощущая в душе пустоту и горечь. Она обернулась, но Богун не смотрел ей вслед, а скрылся в доме. Всё было кончено.

***

      Юрко зашёл в горницу и ласково посмотрел на хрупкую юную девушку, возящуюся с трёхгодоваловой кудрявой малышкой. Девушка посмотрела на мужа и тепло улыбнулась.       — Кто это был, Юрко? — она чуть покраснела от удовольствия, когда он сел рядом на лавку и обнял её за плечи, прижимая к себе, и ласково поцеловал в висок, убрав в сторону шелковистые вьющиеся волосы.       — Да так, ничего, Ануся, — казак зарылся носом в её волосы и немного помолчал, поглаживая её руки, затем тихо произнёс:       — Всего лишь призрак.