Взаимно, жиртрест

Глядя на то, с каким рвением Картман уминал любовно испеченный мисс Брофловски праздничный торт, Кайл вздохнул. Он не собирался приглашать Картмана на день рождения, подозревая, что тот, как всегда, испортит праздник: съест всю еду, будет ныть всякий раз, когда на него обращают мало внимания. И, конечно, ничего ему не подарит. Либо притащит ненужную фигню типа машинки для сбора катышек, как это было в прошлом году. Так и вышло. - Смотри, чувак, жиртрест все слопал, - сказал Стэн. - Ага, - вздохнул Кайл. - А еще он почти все закуски съел, - добавил Кенни, - и разбил какой-то дурацкий торшер у вас в гостиной. - Кайл, не расстраивайся, может, мы попробуем его склеить? – подал голос Баттерс, участливо трогая его за плечо. Торшер был действительно ужасен. Мама купила его на распродаже и очень гордилась тем, что ей удалось за такую цену приобрести этого аляповатого уродца. Все потому, что уродец был от какого-то там известного дизайнера. Когда мать узнает, что случилось, то Кайлу влетит по первое число. Кайл, он как завороженный наблюдал за тем, как исчезает этот проклятый торт. На измазанные кремом пальцы Картмана. Зрелище было просто отвратительным, но он почему-то просто не мог отвести взгляд. Так бы и простоял весь вечер, если бы жиртрест вдруг не оторвался от торта и в упор не посмотрел на Кайла. Во взгляде Картмана читалось торжество, ненависть и еще какое-то чувство, которое мальчик не мог разгадать. Но наверняка что-то нехорошее - чего еще можно ждать от Картмана? «Успокойся», - говорил себе Кайл, подавляя желание врезать жиртресту по морде. Только бросил на него предупреждающий взгляд, в котором явственно читалось «заткнись, а то пожалеешь». Остаток вечера прошел вполне мирно, если не считать того, что жиртрест постоянно перебивал Стэна, когда тот пытался произнести поздравления для именинника, демонстративно зевал и вытирал измазанные кремом пальцы о скатерть. - Кайл, ты мой лучший друг…- Стэн замер на середине фразы, когда Картман громко зевнул. - Жиртрест, перестань, это невежливо. - Стэн, я сейчас умру от скуки, давай уже заканчивай свое любовное признание, - сказал Картман, отправляя в рот эклер. С тортом он уже к тому моменту благополучно расправился. Внезапно Кайл поймал себя на мысли, что скоро, буквально через пару-тройку лет, праздники перестанут быть такими беззаботными. В стаканчиках с колой появится алкоголь, исчезнут все эти милые конкурсы и игры. Ребята изменятся, ничто не сможет остаться прежним, и кто знает, куда разведут их пути? Будут ли они все также неразлучными друзьями? После этого злость как рукой сняло, и Кайл даже умилился тому, как смешно у Картмана кончик носа испачкан в креме. Захотелось подойти к нему и сказать не терпящим возражений тоном: «Не взрослей, пожалуйста, оставайся таким как сейчас». Потому что он хоть и ненавидел жиртреста всей душой, но тот был частью его мира, его детства. И если бы можно было остановить это мгновение, то Кайл бы не пожалел торт, даже все подарки отдал бы жиртресту. Он заметил, как тот смотрел на них оценивающим взглядом. - Поздравляю тебя с днем рождения, - голос Картмана вывел его из раздумий. Мальчик, погрузившись в размышления, не заметил, как подошла очередь жиртреста говорить пожелание. - Оставайся всегда таким же мерзким рыжим евреем. Жиртрест говорил то же самое, что и обычно, но только сейчас Кайл почувствовал, что эти слова значат для него. Эрик словно прочитал его мысли и озвучил их так, как мог сделать только он. Картман тоже боялся перемен, неминуемого взросления, нависающего над ними как проклятие. Все дети однажды становятся взрослыми. И Кайл больше всего будет скучать по их вечным перепалкам, по этой злости, от которой сжимаются кулаки и бешено стучит сердце. На какое-то мгновение их взгляды пересеклись. Выражение лица Картмана было насмешливым и торжествующим, но в глазах Кайл увидел тот же страх, ту же тоску по детству, которое еще не ушло, но обязательно уйдет. Ничего не повторяется. Все так необратимо. И они сейчас смотрят друг на друга так, словно видят впервые. Маленькие мальчики со взрослыми мыслями. Пауза затянулась, надо было что-то сказать. Только вот что? Не может же он сейчас разом выплеснуть на всех свои странные мысли. - А ты оставайся таким же жирным, - Кайл говорил это все тоном полным сарказма, но когда смотрел на Картмана, то мысленно старался передать, что эти свои невысказанные чувства. И он, конечно, все понял. Потом они все играли в приставку, дурачились, шутили и смеялись до боли в животе. Это был чудесный день, и Кайлу стало немного грустно, когда друзья стали потихоньку расходиться. Самым последним остался Картман, он словно тянул до изо всех сил, никак не желая уйти, да и вообще вел себя немного странно. Как человек, который очень хочет что-то сказать или сделать, но все никак не решается. - Жиртрест, тебе домой не пора? – Кайл не хотел показаться невежливым. Его просто смущали собственные сентиментальные мысли, которые подкидывали ему всякие дурацкие идеи вроде тех, чтобы обнять Картмана или бережно стереть крем с его носа. К счастью, последнее тот сделал сам, а иначе того и гляди, действительно потянулся бы к ненавистному жиртресту в порыве ничем не объяснимой любви. - Невежливо выгонять гостя, Кайл. Может, я не наелся, неужели ты позволишь мне уйти из твоего дома голодным и неудовлетворенным? - сказал Картман, одаривая мальчика презрительным взглядом. - Да ты и так жрал один за всех, - возмущению Кайла не было предела, - выметайся давай, мне еще дом в порядок приводить перед приходом родителей. Картман бубнил что-то про жадных евреев, однако все же накинул куртку и покорно пошел к выходу под пристальным и строгим взглядом хозяина дома. Мальчик вышел на крыльцо, чтобы проводить жиртреста. На улице было темно, в кустах громко стрекотали сверчки, а небо было таким особенно звездным – так и хотелось упасть беззаботно в траву и искать созвездия, очерчивая их пальцем в воздухе. Оба мальчика замерли в каком-то смущенном молчании. Кайлу казалось, что происходит что-то очень важное. Он боролся с собственными мыслями, но это был неравный бой. - Картман, когда ты сказал… - Кайл начал было говорить, но жиртрест не дал ему закончить фразу. Просто в одну секунду сократил расстояние между ними до угрожающего минимума, посмотрел сверху вниз на удивленного Кайла и сжал его в объятиях. Мальчику показалось, что у него все кости разом хрустнули, и стало нечем дышать. Но, несмотря на это, он почувствовал себя уютно в этих объятиях. Словно Картман обладает волшебной силой останавливать время и защищать его ото всех возможных бед. Они стояли так целую минуту, которая показалась вечностью. Как два магнита с противоположными полюсами, что, наконец, смогли притянуться друг к другу. Весь окружающий мир словно бы замер, и Кайлу казалось, что если он перестанет так отчаянно цепляться за Картмана, то случится что-то ужасное. Он словно бы изо всех сил хватался за что-то неуловимое, за настоящее, которое рано или поздно станет воспоминанием. За детство. А оно ускользало и таяло, а потом жиртрест ослабил свою хватку и выпустил его из кольца своих рук. - Ах, да, чуть не забыл, - сказал вдруг Картман, нарушая тишину и протянул ему довольно увесистый сверток. - Ненавижу тебя, мерзкий тупой еврей. - Взаимно, жиртрест, - ответил Кайл, улыбаясь.