Покров Шута.

От автора: глава может показаться странной и скучной, но если я ввожу новых персонажей (всего одного, но не в этом суть) значит, так было нужно. Зато в следующей главе произойдёт кое-что весёлое!Очень весёлое! Я её так жду, что готова выложить вне очереди, поскорее, если бета постарается. Ждите главу так, как жду её я!!! Кстати, насчёт временных рамок: прошлая глава, эта и следующая происходят в один и тот же день. Эрик задумчиво всматривался в пустые окна, перебирая зажатые в ладони мелкие камешки, которые он подобрал ещё с подоконника почти час назад. И вот всё это время продолжал крутить-вертеть эти камешки, царапая грязную кожу. Наверное, ему просто очень нужно было подержать что-нибудь в руке, вертеть-крутить эту вещь, успокаивая себя и приводя мысли в порядок. Он поправил налезшую на самые глаза лёгкую тряпичную шапку, основным предназначением которой он считал защиту слишком уж оттопыренных ушей от холодного ветра. Иногда ему надоедало валяться обессиленным мучеником с больными ушами. Иногда надоедало. Интересно, что ему будет надоедать теперь? Теперь, когда его судьба уже приобрела совсем сумасшедший вид. Отец — мёртв. А непонятные люди из организации, в которой он работал, не дали похоронить его, не объясняя причины, и, кажется, собирались вовсе скрыть факт его смерти. Парень в белом халате, который общался с ним, сказал, что Эрику уже шестнадцать, и он вполне должен понимать, что его отец работал над очень опасным проектом. Что Эрик должен отнестись ко всему этому с пониманием, и если что, он, разумеется, может связаться с их организацией, и ему предоставят помощь, если что-то не заладится с опекой или ещё чем… Этот тип так перескакивал с сожалений и соболезнований на решение финансовых вопросов, что Эрик Громлен сразу же сообразил — на деле всем на него наплевать. Он не знал, где и на кого работает отец, хотя, вроде бы, за этими делами каким-то образом стояла церковь. Эван, его лучший друг, предположил, что речь вообще могла идти о Ватикане, если уж всё так серьёзно. Но причём тут Ватикан? Громлены никогда не были ярыми католиками. Да всё, что связывало Эвана с церковью, это крестины и крестик. Крестили его лишь по настоянию матери, которая поддерживала традиции своей семьи, хотя сама тоже посещала церковь довольно редко, целыми сутками пропадая в типографии. Там же, как оказалось, она и отравила свой организм и умерла всего через семь лет после рождения сына. А крестик, вторая связь с церковью, ныне был потерян на чердаке старого дома во время детской игры. Когда он сообщил отцу, что потерял его нечаянно, тот отмахнулся от него, чиркая что-то в книге, и сказал, что мешаться на шее ничего больше не будет. В общем, его отец тоже не был ярым последователем спасительных веяний религии. А значит, где-то здесь обязано было скрываться второе дно, которого он в упор не видел. Хотя бы потому, что не имел доступа к первому. И это тоже было обидно. Однако образ матери уже почти стёрся из детской памяти, старый дом был продан, переезд благополучно совершён, и в новом небольшом домике на окраине Лондона любимым местом Эрика стал совсем не чердак, а подвал. А отец продолжал усиленно работать и всё чаще пропадать. Кажется, ещё немного, и сын перестанет его узнавать как когда-то в детстве: он отлично помнил, что сидел с в кресле перед камином, занимался по книжке, а в комнату вошел странный незнакомый мужчина: небритый и почему-то с очень коротко отстриженными волосами. И Эрик едва не поднял визг, когда этот непонятный тип пошёл к нему и чего-то там хотел… Да. В его жизни было немало смешных моментов, в которых отец, тот ещё безумный учёный, играл свою роль. А теперь вот всё. Даже не верится. — Тётка Джу меня к себе точно не возьмёт, — медленно вернулся он к перечислению своих возможных опекунов. Отец скопил слишком мало средств, чтобы за его сыночком тянулись, да и родственников со своей стороны не оставил. Только семья матери, большая, но отчего-то сильно невзлюбившая и его, и отца. Видно, брак-то состоялся без родительского благословления. — Старик ненавидит меня уже за то, что я похож на отца один в один. Вот уж о чём он никогда не жалел. Такие же голубые глаза, светлые волосы, прямой нос едва ли не крючком к губам опускающийся, словно нелепая пародия на клюв. У отца было так же, он ещё усы отращивал, потому что классно смотрелось. И непослушные волосы, отрастающие с дикой скоростью на зависть всем знакомым девчонкам, — тоже в отца. Тонкая, опять же на зависть девчонкам, фигурка, которую тот пытался подправить различной физической работой да активными играми. Всё же быть тощим не страшно, если ты быстрый, сильный да ловкий. — А Дядя Бромм восторженный псих. У него и своих детей пятеро и… И я ему не нравлюсь. — Ты надеешься на это? — спросил раскрасневшийся не то от лёгкого морозца, не то от недолгого бега Эван, темноволосый подросток одногодка Эрика. При этом Эван был на пять дюймов выше друга, и данный факт нередко вызывал у Эрика приливы детской зависти. Правда, отец говорил ему всегда, что и сам поздно начал расти, но… Но когда ему это отец говорил? Месяца три назад, когда он последний раз был дома. А месяц назад прислал ему деньги и письмо, что всё хорошо, но надвигается аврал. Аврал оказался смертельным. — А может, он живой, просто узнал что не то? — с надеждой обернулся Эрик к другу, но тот, кажется, как с ним часто бывало в последнее время, выпал из реальности, вглядываясь расфокусированным взглядом во что-то перед собой. — Ну да, похоже на бред. Если тебе не отвечают, возможно, этот тот самый момент, когда стоит пообщаться с собой. Эрик умел относиться с юмором ко многому. — Не знаю, но я не уверен, что эти люди похожи на… — Эван ожил настолько неожиданно, что Эрик едва не свалился с перил прямо в глубокую и спокойную реку. А друг даже не обратил на это внимания. — Тогда мне и впрямь стоит думать, что теперь делать.Слушай, может, я сам поселюсь, работать пойду. Ну что в этом такого? Или вон, обучение продолжу. Эван? Тот лишь пожал плечами: — Можешь жить у меня, если что случится. Ну да. Дома у Эвана хоть и тесновато было бы семье, но единственному проживающему там подростку двух крошечных комнат отлично хватает. К тому же они неплохо обставлены. И ему каждый месяц дядька пересылает деньги, и плюс Эван сам давно подрабатывает. И даже обучался дополнительно платно у какого-то немца, инженерией всё грезит. Говорит, завораживают его эти расчёты, посторонние макетов, новые идеи, которые вот-вот могут воплотиться в жизнь. Эрику бы такую определённость. Повезло ему с другом. Только пусто как-то на душе. Как раз с того момента, как ему письмо прислали о смерти отца. Не от начальства какого, не официальное, а так. От коллег, видимо, от тех, кто там же работал. А начальство потом уже засуетилось и попробовало замять историю. Вот только торопились и делали это настолько неправдоподобно, что даже он сумел подловить этих типов на явной лжи. Вот теперь и стоит под окнами этого странного дома, не понимая, ни что он здесь делает, ни зачем он вообще сегодня вышел из дома. Его ведь могут искать. Мало ли кто? Но будут искать лишь в одном месте. Вдруг он чего важного пропустит? А отец. Даже не горько, а гадко от того, как с ним поступили его работодатели и пытались ещё что-то объяснить неуклюже. — Эрик? Эрик Громлен? — слышать своё имя от кого-то неизвестного, когда ты стоишь посреди улицы, размышляешь о людской лживости и подлости, было немного… неуютно. Как будет его обнаружил кто-то страшный и сейчас тоже собирается убить. К тому же Эрик определённо не знал подходящего к нему молодого парня… Эрик ему бы и двадцать пять дал бы с большой, скрипучей натяжкой. Мужчина был очень молод. Но был выше даже Эвана. Да, да, он, конечно же, тут же напомнил себе, что это взрослый, а он сам мальчик, подросток, юноша, и ему ещё расти и расти. Тем временем мужчина приблизился к подросткам, так и не позволяя как следует себя рассмотреть. Судя по всему, он вообще не желал, чтобы хоть кто-то его рассмотрел, потому и закутался так в длинный почти бесформенный плащ с большим капюшоном. Разглядеть можно было только затемнённое лицо, глубоко посаженные глаза, прикрытые так, словно мужчина редко бывал на улице и теперь жмурился от слишком яркого света, тонкая линия сжатых губ, острый, гладко выбритый подбородок. А вот у Эрика только юношеский пушок отчего-то. Не то что, к примеру, у Эвана, которому приходилось уже сейчас часто бриться. А ведь старше всего на полгода. — Да. Я Эрик, а что? Он не успел даже подумать о том, что мужчина может принести ему неприятности, и разумнее перед ним не представляться, а уйти по-быстрому, словно ничего и не было, никто и не окликал. — Я знакомый твоего отца, — мужчина бросил взгляд в сторону Эвана, слегка кивая, словно спрашивая, можно ли при нём говорить. — И что? — Мы были коллегами. — Были? — Он умер… — Ах да, — вот теперь Эрику и впрямь стало неловко от собственной глупости. Видать и впрямь надеялся, что отец жив и что сейчас ему сообщат об этом чудесном событии. А не всё так просто! Вновь аккуратно усевшись на гладких и неудобных перилах, подросток покачал головой и посмотрел на выжидающего взрослого. Взгляд у него был слишком уж оценивающим, это Эрику не понравилось в первую очередь. Будто прикидывает, стоит что-то рассказывать мальчику или нет. А его уже достали секреты. Мужчина неожиданно вздохнул и тихо рассмеялся. — Прошу прощения. Просто…. На самом деле я пришёл поговорить о твоём отце и о том, что с ним произошло. — Вы знаете, как он умер? — Да, знаю, конечно. И вины Ордена в этом как бы и нет. Он остался в небезопасной зоне. Нарочно сам или с чьей-то помощью, или же это и впрямь была случайность — не знаю. Ты знаешь об Ордене? — Ордене? — первая мысль была, что отец вступил в организацию сектантского типа. — Вижу, что нет. Я не буду представляться, кстати, хорошо? Орден связался с тобой официально? — молодой мужчина уселся рядом на всё те же перила лицом к мальчикам, но смотрел он при этом в тёмную, сих пор не замёрзшую воду. Холода длились ещё совсем недолго. А днём даже бывало тепло. — То есть официально? — К тебе всё же пришли его представители, поведали о смерти родителя? — Они пытались заявить, что никто не умер. Но потом да. — Они предложили ему обратиться к ним за помощью, — неизвестно зачем влез Эван и лишь улыбнулся в ответ на раздражённый взгляд Эрика. — Да. Думаю, у тебя возникло немало вопросов о том, что это за Орден, так? — Самый главный мой вопрос - это что вам от меня надо? — прошипел Эрик. Он тоже повернулся к своему собеседнику, устанавливая ногу на скользкие перила и опираясь подбородком на колено. — Ничего особенного, — мужчина даже не смутился. — По сути, я вполне могу уйти прямо сейчас, но подумал, что, возможно, сыну Била захочется узнать больше. Но если я ошибся… Мужчина довольно бодро и быстро вскочил на ноги, прощаясь, кивнул головой и, развернувшись, уже начал уходить от подростков. — Нет, постойте! — попытавшийся так же быстро вскочить из неудобной позы Эрик едва не запутался в собственных конечностях, но ухватился за плащ этого парня и даже, потеряв равновесие, уткнулся в него носом. Эван сзади не сдержал смеха, а вот коллега его отца среагировал довольно резко, оттолкнув подростка от себя так, что тот даже упал на землю. Смех Эвана тут же прекратился. — Прошу прощения, рефлексы, — довольно холодно произнёс парень, отдёргивая плащ и сжимая пальцы в кулаки, после чего попытался продолжить куда более непринуждённо. — Ты всё же хочешь узнать об Ордене? Эрик кивнул. За него слова подобрал подошедший и присевший рядом на землю Эван: — Если ваше предложение ещё в силе. — Не здесь. Будет гораздо лучше, если разговор произойдёт сегодня вечером у тебя дома. Заодно надо будет забрать кое-какие документы твоего отца. — Документы отца? — Ты же не находил ничего подобного? — почти угрожающе навис мужчина над подростками, но тут же смутился. — Это очень опасно. Не стоит кому-либо знать, что эти бумаги вообще оказались у вас дома, понимаешь? Больше ничего сказано не было. До дома Эрик пошёл прямо с Эваном, который прилип с вопросами насчёт того, стоило ли вообще позволять кому-то неизвестному приходить к тебе в дом да ещё и забирать документы отца. Эван заметил, что если уж на то пошло, то лучше разрешить ему прийти добровольно. Иначе тот вполне мог бы посетить дом тайно, когда там никого нет. Всё же это не так уж сложно, если постараться. И Эрику пришлось согласиться. Однако друга он от себя не отпустил, уговорив остаться до самого вечера и присутствовать на этой беседе. Всё же было в Эване что-то успокаивающее. Да и в проницательности ему было не занимать, так что юный сирота во всех рисковых предприятиях полагался именно на друга и, кажется, никогда ещё не ошибался с выбором. Дождаться вечера было невероятно трудно. Они с другом успели совсем заколебать друг друга различными нервными предположениями, большинство из которых поражало воображение своей дикостью, послоняться по небольшому, давно заросшему саду, за которым с самого переезда сюда Громленов никто не ухаживал. Потом посидели на пустой кухне, обсудили ещё что-то, совсем не связанное с грядущим прибытием гостя. В итоге к восьми часам они оба были на взводе, хотя и старались казаться максимально спокойными и незаинтересованными, но когда в двери постучали, оба сорвались с места, понеслись к двери и замерли прямо перед ней, вспомнив о планируемом спокойствие. Едва ли не хохоча от собственной глупости, Эрик распахнул дверь и первое, что он понял, это то, что на сей раз его гость пришёл не один. Холодок пробежал по коже, неприятно щекоча нервы. — Здрасти… — Добрый вечер, Эван. Как видите, я не один… — Мне надо забрать бумаги, — небрежно кивнул второй парень, выглядевший тоже очень молодо и тоже пришедшей в плаще с капюшоном, только его плащ был полурастёгнут, а капюшон не скрывал неулыбчивого лица с острыми глазами и взлохмаченными тёмными волосами. А ещё он был заметно ниже своего товарища. Парень довольно бесцеремонно прошёл мимо двух удивлённых подростков, безошибочно выходя к лестнице и, кажется, направляясь к кабинету. — Эм, вы обещали рассказать… — Да. Ваш отец работал на организацию, носящую название Чёрный Орден. Организация это основана Ватиканом и, живя здесь,вы могли бы изредка слышать о ней или так называемых тёмных монахах — экзорцистах. Это одни из самых известных представителей Ордена. Хотя есть ещё и вездесущие искатели. И, разумеется, там же работает ещё и довольно большая научная группа. — Среди них был и мой отец? Работал с некими экзорцистами на Ватикан? — всё это казалось таким бредом, что даже обидно стало: он то ожидал, что ему сейчас раскроют страшную тайну. — Сейчас скрытая от глаз многих идёт война, где замешаны силы… Силы, которые нельзя объяснить так просто – они выходят за рамки понимания. — Мужчина пожал плечами, — отправишься в Орден, тебе может даже прочтут лекцию о Тысячелетнем Графе, создающим акума из мертвецов, об экзорцистах, обладающих чистой силой — единственным действующим оружием против акума. Это уже как тебе пожелается. Можешь сейчас мне не верить. Ты просил рассказать правду, разве не так? Эрик вновь нервно оглянулся на друга, пытаясь спросить у того совета. Но Эван либо снова выпал из реальности, умчавшись за своими рассуждениями, либо просто очень пристально наблюдал за их гостем. — И это и есть правда? Он работал на идиотскую организацию и там же умер… — Не за такое уж плохое дело. И это был его осознанный выбор, а такое не всегда бывает. Он был из тех, кто столкнулся не на словах с деяниями Графа. Правда, это было очень давно, но он помнил, думал, выжидал. И наконец-то сумел исполнить свои замыслы. Часы отсчитывали минуты, приоткрытое окно хлопнуло о раму при сильном порыве ветра, так что сквозняк пронёсся по всем коридорам первого этажа. Эван, кивнув чему-то, поднялся и пошёл на кухню закрывать окно на защёлку, Эрик слышал, как его друг шлёпает до самого окна, как стучит щеколда. И не мог вернуться к своим роящимся в голове вопросам. Слишком трудно это оказалось. — Мне стоит обратиться в ваш Орден? Что-то вроде улыбки проскользнуло на губах пришедшего. — Это лишь тебе решать. — Но вы говорили о документах и опасности… — Не все научные проекты Ордена можно считать полностью… оправданными. Не для всех, по крайней мере. Они могут показаться слишком жестокими. И твой отец как раз сомневался насчёт одного нового эксперимента. Потому, вполне возможно, что он остался в небезопасной зоне не по чьей-то оплошности. — И поэтому вы забираете эти документы? — Опасно держать здесь хоть какие-то доказательства, — а это уже парень, уходивший наверх, спускается по лестнице, скользя безразличным взглядом по окружающим его предметам и протягивает первому пухлую папку, заполненную бумагами. Затем обернулся к Эрику. — Тайник был рядом с окном. Сейчас открыт, и шифр больше не потребуются, там кое-что ещё из личных вещей было. Вы обсудили всё что хотели? — А откуда вы знаете, где был тайник? — Мы работали с твоим отцом и знали, подо что он копал, — пожал плечами первый, полностью закутанный в плащ персонаж, сосредоточенно просматривая добытые документы, но в голосе его звучало неприкрытое недовольство. — Что ещё сказать о твоём отце? Что он сам знал, на что шёл и что Орден ни в чём не виноват? По сути, так оно и может быть. Что лучше вообще не знать ни об акума, ни об экзорцистах, ни о войне? Тоже верно, но ведь им тоже нужны люди, нужны работники. Мы воюем. И несём большие потери. — То есть мне всё же стоит… — На этот вопрос я не отвечаю, — останавливая его жестом, произнёс мужчина. — Но вкратце я могу ещё рассказать тебе об этой войне, чтобы ты понял… Через ещё двадцать минут двое гостей наконец-то покинули подростков. На улице уже окончательно стемнело, горели высокие фонари, а люди с дорог почти пропали. И только две фигуры в плащах задумчиво удалялись от небольшого, заросшего домика Громленов, думая о чём-то только им ведомом. — И что в бумагах? — наконец-то был озвучен вопрос. — Исполнение худших предположений. Мы всё же упустили информацию, и они докопали до старых основ! Но мы так и не узнали, на каком этапе они сейчас. И столкнулись ли с проблемами или нашли способ их обойти. Отвратительно. — Очень смело с их стороны, — сказал тот, что был пониже ростом, недобро усмехаясь. — Если они действительно решили влезть именно в это… Ах, чую, будет что-то интересное. Второй лишь странно покосился на него, но предпочёл придержать свои подозрения при себе. — Вряд ли из этого что-то дельное получится. Но, думаю, Господин Граф будет встревожен. — И есть от чего. Они нырнули в тёмную арку, выходя на серый камень широкого моста. Закутанный передёрнулся и шумно выдохнул. — Но люди такие надоедливые. Почему нельзя было послать Лулу? — Мне казалось, ты неплохо спелся с теми двумя. И тебе следует чаще проветриваться, затворничек. Считай, что я выгуливал тебя. — А я почти забыл, почему тебя так недолюбливают в Семье, Трайд! — Пусть скажут мне это в лицо, — усмехнулся невысокий парень — Здесь есть люди, — нервное движение руки и вдох, — а люди это…. Новое, очень нервное движение руки и ускорение шага, чтобы побыстрее сойти с другой стороны моста, юркнуть в тихий переулок и наконец-то тёмную громаду врат Ковчега. Вдох автора: Эрик Громлен и Эван Мелтон. Кажется, я назвала их так лишь для того, чтобы путаться в каждом абзаце... И я могла где-то спутать… Фух...