Покров Шута.

— Меня действительно удивляет и даже некоторым образом разочаровывает отсутствие Уз, — заметил Шерил, стягивая с плеч тёплое пальто и передавая его в руки тут же подскочившего молодого слуги. — Их реакция была бы непредсказуемой, — поморщилась шагающая за ним Лулу, теребя край своего шарфа и оглядываясь по сторонам. — Ты смотри-ка, а ведь уже совсем весна! Так тепло. — Мы вернулись с другого конца света, глупо было бы ожидать, что здесь будет та же погода, — распахнув огромные двери, Шерил шагнул в просторную гостиную и оглянулся, будто ожидая увидеть здесь хоть кого-то, кроме теней. — Кружка тёплого молока определённо вернёт мне рабочий настрой, — пробормотала стройная женщина, тряхнув головой. — Уверен, ты сможешь получить здесь даже ведро молока, — усмехаясь, Шерил прошёл мимо Лулу, встряхнув её пушистую, запутанную гриву волос, покрытую мельчайшими капельками — теми, что ранее были снегом. — Да уж, в твоём доме, по крайней мере, хватает акума на побегушках, — женщина, не сказав ничего на странное обращение Камелота, прошла к ближайшему дивану и растянулась на нём, начиная стягивать с ног высокие сапоги. Было приятно наконец-то оказаться дома, в тепле, в безопасности. Там, где она всегда знала, в чём заключаются её обязанности. Там, где она в любой момент могла связаться с Господином Тысячелетним. Она не видела его целую неделю. Целая неделя холода, одиночества и сомнительного юмора Алчности Ноя. Полностью откинувшись на спину и не обращая внимания на стук упавшего на пол сапога, женщина потянулась руками вверх, перехватывая пальчиками круглые колокольчики. Она обожала шторы в этой гостиной только за эти колокольчики, которыми так приятно было играть, и которые так красиво звенели при этом. — Папочка!!! — вопль Роад, раздавшийся откуда-то сверху, подсказал, что великое воссоединение дочери и отца состоялось, и теперь до Шерила достучаться будет нельзя. В ближайшей пару дней, по крайней мере. Тот посвятит всё своё внимание Роад, а Роад как обычно будет этим упиваться. Избалованная чертовка — с нежной улыбкой подумала Лулу, сворачиваясь клубком и прикрывая глаза. Она не спала уже три дня. Если бы сейчас была хоть какая-то возможность увидеть Тысячелетнего Графа, усталость не была бы помехой. Она бы тут же отправился к нему. Но Граф был занят, очень занят последние два дня, и это должно было продолжаться какое-то время. Он занимался чем-то важным с Одарённостью и сразу предупредил, что беспокоить его можно только в случае появления Сердца или смертельного нападения на члена Семьи. Это было так не вовремя и так нечестно! Лулу хотела уснуть и проснуться, когда Граф уже будет здесь! Прямо здесь!! Скривившись, она вонзила ноги в пушистую обивку и окончательно решила уснуть. Ничто не сможет разбудить её теперь, кроме Графа. — Ваше молоко, госпожа. Ну и… Чашка молока это то, что тоже заслуживает её внимания. Захолустье, в котором они оказались, не могло предоставить ей даже такую малость, как коровье молоко! Собственно, там даже коров-то не было. Это было пропащее место. И там пропало уже немало людей по велению Господина Тысячелетнего. Остановившись на этой удовлетворительной мысли, Лулу привстала, тут же притягивая к себе большую кружку с тёплым молоком, и, поднеся ко рту, сначала опустила в жидкость кончик языка. Едва не мурлыкнув от наслаждения, женщина сделала первый большой глоток, прислушиваясь к ощущениям и снова припадая губами к краю кружки. Молоко было бесподобным. Теперь оставалось только наконец-то связаться с Графом. Она не видела его так давно и даже толком не могла нормально пообщаться! — И почему этот Мудрость никак не пробудится? — громко и раздражённо пробормотала Лулу. — Потому что у нас нет чётких сроков и очереди пробуждения, может быть? — раздался из угла приглушённый голос, и Лулу заметно вздрогнула, оборачиваясь. — Ах, Фидлер! — произнесла она, рассматривая застывшего в углу мужчину. Его треугольные серьги равномерно покачивались, притягивая кошачий взгляд Страсти, но Ной пыталась честно противостоять этому инстинкту. — Что ты здесь делаешь? — Обсуждал новые сплетни с Роад, если говорить о раннем. Минут десять назад приказал принести тебе молоко. Или ты думаешь, у кого-то из них появились мозги, и они додумались до этого самостоятельно? — поинтересовался Ной, сверкая своими глубоко посажеными и всегда окруженными тенями глазами. — Сплетни? — всё же Лулу была женщиной и отлично понимала стремление Роад сплетничать. — С тобой? — Я что, не могу обсудить новости с кем-то из Семьи? — стоило только Фидлеру повысить голос, как Лулу поняла, что легче отступить. Ей не нравился резкий голос Гниения. Так же, как не нравился его острый подбородок, его слишком много скрывающие глаза, выступающие скулы и сухие губы, так часто изгибающиеся в издевательских ухмылках. Лулу не нравилось, как выглядел Фидлер. Вернее, ей не нравилось, как выглядело его лицо и его голос. Может быть, потому что она отлично знала, что скрывается внутри? Эти его… паразиты… Не то чтобы Лулу испытывала брезгливость. Нет. Ей, как и большинству членов Семьи, такие вещи казались забавными, симпатичными, полезными. Но было ощущение двойного дна, и деться от него некуда. — И что, есть в этих сплетнях хоть что-нибудь интересное? Гниение захихикал. Лулу обернулась, удивлённо распахивая глаза и задумчиво облизывая губы, пытаясь понять реакцию на её вопрос. — И что это значит? — О! Чёрный Орден чудит… чудит, как только он может, судя по слухам, — не прекращая хихикать, выдавил Гниение. — А уж какая реакция у Мечты на эти слухи… ух! Как она истерила! Едва на их базу, в Родительское Отделение Ордена не рванула. Благо, Правосудие рядом ошивался и напомнил, чем могут грозить такие прогулки. — Внеплановым наказанием от него лично? — хмыкнула Лулу, мысленно жалея Мечту. Потом мысленно жалея Алчность. Ведь точно девчонка нажалуется своему «папочке», и тот в запале ринется творить справедливость. Итог этого «творения» был очевиден: достанется и Шерилу за то, что он поощряет подобные безумные идеи. — Ты же знаешь, Трайд не считает это наказанием, — напомнил Фидлер. Лулу передёрнула плечами, вспоминая, что на самом деле Трайд считал наказанием, и принялась медленно и неохотно стягивать с себя шарф. Он был шерстяной, мягкий, тёплый… Она бы хотела себе такую кофточку. Или ещё лучше шаль! Точно! Лулу вскочила на ноги, вспоминая: у нее же есть её любимая шаль! Куда она заныкала её в прошлый раз? — Что ещё у тебя за мания? — видно, Фидлер был не вполне доволен тем, что его вдруг начали игнорировать. — Молока ещё кувшин есть, тёплое место у камина тоже. Да и здесь тепло же? — Я не о том… — отмахнулась женщина, справедливо полагая, что Гниение не поймёт. — Вечно вы не о том, женщины, — пробурчал себе под нос Фидлер и не заметил испепеляющего взгляда, которым его окинула Лулу. Вообще-то это было не слишком весело - предъявлять претензии к женщинам Семьи Ноя. По сути, женщина здесь вообще была одна, другая была с несколько условной материальной формой и никогда не воспринималась как взрослая благодаря своему мечтательному характеру. — Тебя не устраивает мой пол? Да, Фидлера не устраивал и этот момент. И все это знали. Знали, что Фидлер считает Страсть слишком… женщиной. Где, в каком месте и о чём именно он вёл речь, никто не знал и выяснять не собирался, но факт оставался фактом. — Я так понимаю, что не вовремя? — поинтересовался стоящий в дверях Шерил. — Да нет! Ты как раз к самому интересному! — радостно пропела Роад, восседающая у него на плечах и перебирающая своими тонкими пальчиками волосы Ноя. — Фидлер снова поцапался с Лулу! — Мы не цапались… — начал было Фидлер. — Этот бесполезный кусок дерьма, — да, когда Страсть была зла, она не церемонилась с выражениями, — недоволен тем, что я женщина! — Тебе должно быть стыдно, Фидлер, — морщась от бранных слов, произнесенных при его дочери, но не говоря ничего об этом (знал характер Страсти), Шерил прошёл в гостиную и будто начал читать лекцию. — Лулу - единственная настоящая женщина Семьи, можно сказать, единственная мать (если вспомнить самое первое поколение Ноев и происхождение части человечества), которая, как и остальные Нои, теперь, по сути, бесплодна… — Да уж, хороша мать! То-то у Четырнадцатого все знают лишь отца! — с великолепной усмешкой громко заметил Фидлер, и Роад захлопала в ладоши. Она уже понимала, что скандала не избежать. — Какого… — Тут же ощетинилась Лулу. — Я не была матерью этих двоих! — Да ладно, а я слышал… — Это была Мелисса! — А разве не ты звалась Мелиссой до того, как пробудились твои гены, милочка? — Ты, маленький, грязный… — Лулу отступила назад, всем своим видом демонстрируя готовность в любое мгновение прыгнуть в атаку. — Впрочем, Мелисса, кажется, даже больше нравилась нам всем! — с лёгкостью отскакивая от разъярённой женщины, пропел Фидлер. — Ну, право слово! Такая милашка была! Любящая, тихая жена, которую не стесняла семья демонов! И ведь двойняшек вынашивала с радостью! А уж не забудем тот факт, что она вообще умудрилась забеременеть от Тринадцатого, а он то в то время уже вполне был активным Ноем! Кстати… Шерил, ты чего брешешь-то? — Чего? — лениво наблюдая за тем, как Фидлер уклоняется от размахивающей вазой Лулу, поинтересовался мужчина. Он был, в сущности, готов в любой момент остановить любого из них, но не видел в этом необходимости. — Ну, про бесплодие! Нет его, просто от нас никто забеременеть не может, как полагается. Чтобы ребёнка выносить. Все на первых же неделях загибаются. Ну и дети такие неспособны жить тоже. А оказалось, всего-то нужно было найти милашку Мелиссу… Да ещё дети вон, с активными генами оба оказались! Жаль, что, обретя гены, после рождения детей она обратилась в бесплодную стерву! — Ах ты, ублюдок, — фарфор разбился прямо о голову Гниения, но обоим Ноям этого явно было мало. Лулу, к примеру, схватилась за стул. — Кажется, нам снова придётся менять обстановку, — лениво наблюдая за схваткой, пробормотал Шерил. — Как думаешь, какую цветовую гамму лучше выбрать на этот раз? Не хотелось бы чего-то вульгарного и слишком яркого. — Что-нибудь потемнее, — предложила Роад. — Я бы предложила так же использовать красный. Или бордовый… С оглушительным звоном разлетелось на куски большое зеркало. — Бордовый. Стоит подумать над этим. Знаешь, если сделать шторы подобного цвета... — Солнечный свет, проходящий в комнату, тоже будет окрашен, — подхватила Роад. Кресло, пролетев полкомнаты, врезалось в стену. Фидлер, стоящий примерно в полуметре от того места, высунул язык. Свой безобразный, длинный язык… Рык Лулу показал, что она оценила. — Нам нужен будет ковёр посветлее, — отметила Роад. — На нём будут слишком видны пятна… — Отдраят... — Иногда я слишком хозяйственный, — улыбнулся Ной. Лулу задушено завопила, оказавшись в крепком захвате мужчины. — Насилие, как могли это пропустить Узы? — вдохнула Роад. — Мне более интересно, с чего они начинали… — Думаешь, начало беседы было мирным? – и Роад крикнула во весь голос, заставляя дерущихся Ноев вздрогнуть, — А о чём вы говорили до того, как начали сражаться? — О слухах, — тут же среагировал Фидлер, и был безжалостно опрокинут на пол встрёпанной Лулу. — Это плохая тема, — тут же скисла Роад. — Что-то случилось, Роад? — Говорят, что Аллен… Аллен… Как они смеют такое говорить? — девочка поморщилась снова, будто одни эти мысли доставляли ей ужасный дискомфорт. — Он, видите ли, Шут, который должен привести Сердце. И.. и теперь говорят, что он беременный… Шерил шокировано разинул рот. Стол, на который опирался Фидлер, был бесцеремонно опрокинут, а сам Гниение тоже решил поздороваться с полом челюстью. — То есть как? От кого? Всё же если Роад так дорожит мальчишкой, то в первую очередь надо думать о любовнике, на которого падёт её кара. — От чистой силы, видимо! Это же Сердце! — Ахренеть… — едва выдавил Фидлер, вовсе не обращая внимания на то, что Лулу позади подкрадывается с очень опасным выражением лица. — Не думаю, что это… — начал было сомневаться Шерил. — Вроде бы, правда это, — вдохнула Роад и, обернувшись, радостно воскликнула, разбивая идиллию мирной беседы и борьбу Страсти с Гниением. — Граф, а вы уже вернулись!!! И Тринадцатый с вами тоже! Ого!! — Господин Граф!! — тут же вскочила на ноги Лулу и кинулась к своему покровителю, хозяину, господину и просто первому из братьев. — Я даже не думала, что увижу вас сегодня. — Ну что ты, Лулу! Мы что, не могли закончить раньше? — Нет, — безжалостно влез Майтра, как обычно закрывающий своё лицо на сей раз с помощью не только капюшона, но и маски, — вы решили, что устали и нужно сделать перерыв. — Мы не должны сидеть сутками в четырёх стенах! В самом деле, в поисках идей стоит выходить наружу, Майтра… — Вот только не надо снова доставать меня с моим домоседством! — Майтра махнул на Графа рукой и прошёл мимо него, осматривая разрушенную гостиную и усаживаясь на поваленный на бок стол. — А вы тут неплохо постарались. — Мы с Роад уже даже думаем, как сменить здесь цветовую гамму, — отозвался Шерил. — Ты всегда найдёшь себе дело по душе, в самом деле, — хмыкнул Фидлер, складывая локти на разрушенный стул и не спеша подниматься с пола. — Ты тоже, — фыркнул Шерил, многозначительно скосив взгляд в сторону хлопочущей вокруг Графа Лулу. — Граф, так что там с Алленом? — возмущённо спросила Роад, подобно ловкой обезьянке стремительно слезая с плеч Алчности и направляя свой шаг прямо к Главе Семьи. Всё же Роад была девочкой ревнивой. Очень ревнивой. Она и так последнее время была рассерженна из-за слухов вокруг Уолкера, отца рядом тоже не было, а вот теперь ещё и Лулу забирает слишком много внимания Тысячелетнего! Это было несправедливо, и, требовательно дёрнув Графа за рукав, Роад ждала ответа. Длинного, развёрнутого, обстоятельно и полностью посвящённого лишь ей. — Кажется, мне необходимо чаще выходить к вам уделять внимание, — мученически вздохнул Граф, оглядываясь по сторонам и подмечая чудом уцелевшее кресло. — Твой Уолкер сплошная головная боль! Граф опустился в кресло, позволяя Роад пристроиться на подлокотнике, а Лулу опуститься с другой стороны на пол. — Так что там с Уолкером? — заинтересована была и Лулу. — Да-да! То, что я слышал раньше, немного отличается от новых слухов. — Он действительно беременный? — снова влезла Роад. — Их учёные считают, что да, — наконец начал объяснять Граф. — И определённо с этим тесно связан Плащ Шута. Так что, что это за ребёнок и Сердце ли это на самом деле, сказать сложно. Но, если книжники знают что-то, а они наверняка что-то знают… — Почему не поймать их и не спросить? — мило улыбнулась Лулу. — Это не рядовая война. Книжники здесь привержены одной стороне, так что узнать что-то от них? Вероятность почти равняется нулю. У них есть свои трюки и свои возможности против наших способов дознания. И они скорее умрут, чем выдадут что-то важное, касающееся этой войны. Это точно. Но они интересны. Спору нет. — Значит, я могу наконец-то… — медленно протянула Роад. — Да. Я отдам приказ на обширный поиск этого рыжего одноглазого. Дальше дело за тобой. Ты ведь помнишь, как играть на этот раз? — Ни слова о смерти! — Роад восторженно чмокнула Графа в колючую щёку. — Я помню о его слабости. О том, что можно с этим сделать. О том, что это даже не игра, а так, эксперимент. Узнать, действительно ли он уязвим! — Вот и отлично, — вздохнул Шерил, благодарный тому, что Граф нашёл для Роад занятие, отвлекающее от мыслей об Уолкере. Дверь гостиной снова распахнулась, и, обернувшись, Нои увидели того, кого ещё не привыкли видеть рядом с собой. Тикки Микк собственной персоной прошёл в гостиную, не обращая внимания на бардак, чем-то явно недовольный. — У меня к вам два вопроса, Господин Граф. Ну и ко всем вам, может быть. — Задавай, раз уж пришёл, — Граф пожал плечами. — Четырнадцатый, — после этого имени все ощутимо напряглись. — Какое у него имя? — Имя? — Имя, как у Ноя. У всех нас есть эти имена. Эти имена, связанные с генами, с тёмной сущностью или памятью, как говорят. Я не знаю, в чём их суть, но они у нас есть. А как звали Четырнадцатого? — У него не было такого имени, — ответила Роад. — Серьёзно. Граф говорил, он должен его обрести или что-то вроде этого. Обрёл? Первый Ной поморщился. — Тикки, почему тебе это интересно? — Потому что я этого не понимаю, быть может? Этот Четырнадцатый, вдруг появившийся в нашей семье, странный уже по факту своего рождения. Мало того, я тут услышал, что он безымянный. — От кого ты это слышал? — Трайд. — Вот сволочуга, — Граф уронил голову, поморщившись. — Это не важно. У него и впрямь нет имени. И не может быть. А может быть, уже и есть. Его самого не должно быть. Кто знает? Это странно, что он вообще стал Ноем, я думаю, он должен был обрести имя в первой жизни, никто из нас не родился с ним. Но это действительно не может быть таким же именем, как у всех остальных. — Почему? — Потому что он родился меньше пятидесяти лет назад? — фыркнул Граф. — Или как раз пятьдесят? И больше… С моей арифметикой что-то стало… — Граф, почему вы уходите от вопроса? — Потому что он всегда так делает, — потянулся от стены Шерил. — Как только речь заходит о наших генах, о памяти, что мы храним, Граф не желает напоминать нам о том, откуда она у нас. Это источник нашей тьмы и ненависти к экзорцистам и чистой силе, это гарантия нашего перерождения. Однако… — Ого, да в нашей Семье, оказывается, происходит что-то страшное и тайное? — Правосудие помнит об этом, — заметила Роад, прикусывая ноготь. — Он второй. И он... хммм. Правосудие Ноя… или носитель памяти Правосудия Ноя. Что это вообще ещё за Правосудие Ноя? В этих наших именах и впрямь столько тайны, но Граф никогда не раскрывает этого секрета, даже если мы совершенно преданны ему, он, кажется, всё равно боится утечки этой информации. — И какую же память несёт в себе сам Граф? — усмехнулся Микк, полностью игнорируя Главу Семьи. — Понятия не имею. — О! Хватит! Поговорите об этом без меня! Хорошо? Тикки, твой второй вопрос, он о чём? — резко прервал их беседу Граф. — Родительское отделение, есть ли способ попасть в него сейчас? — наконец произнёс Тикки. — Учитывая, что они знают, что это значит? Нет, — ответил Граф, не показывая ни малейшего удивления вопросом или поведением Микка в целом. — Родитель, активно хранящий кристаллы, плюс Шут, находящийся там же… Это будет дорого стоить, если идти так напролом. Лучше сначала подойти с других сторон. С других отделений. — Думаете, Аллен может активировать Покров? — уточнила Роад. — Я не стал бы этому удивляться. Так что мы в проигрышной позиции. Мы многое потеряли из-за представления, устроенного Четырнадцатым. Тикки продолжал стоять, сжав кулаки и ожесточённо думая о чём-то. Весь его вид выражал решимость и смешение. Сомнение. Что будет верным? Если привести Ноев в отделение, они прознают и об Аллене. Может ли он поставить мальчика в опасность или должен этого избежать? — Ладно, — Удовольствие резко развернулся и пошёл к двери. — Он подождёт. И словно озарение снизошло на вскочившего Тринадцатого. — А тот, кто подождёт, знает, что будет ждать? Тикки замер в дверях, казалось бы, не решаясь обернуться. — Да. Он сам сказал, что подождёт. — Ну раз так… — Так что? — не понял Шерил. — О чём вы говорите? — Нам остаётся только довериться ему, раз он так сказал, — успокоенно кивнул Майтра. — Сказал кто и что? — прыгала от нетерпения на диване Роад. — Для чего? — медленно спросил Граф, умеющий задавать правильные вопросы. — Для чего ждать? — Вот именно это мы и собираемся выяснить, — оглядываясь на дверной проём, в котором уже скрылся Тикки, произнёс Майтра. — Для чего он согласился ждать… Стол хрустнул под его ладонью, и Ной, поморщившись, добавил пару крепких проклятий в адрес Чёрного Ордена. — Действительно, — примирительно улыбнулся Тысячелетний Граф, всё ещё выглядящий немного обеспокоенным. И было от чего беспокоиться. — Я определённо доверяю вам, так что пока… Давайте придумаем казнь для этих назойливых, лезущих куда попало людей. — В таком случае, — хихикнула Роад. — Наша буйная фантазия к вашим услугам, Граф! Уверена, что это будет красиво, весело и достойно. Хотя и не скоро… А на мне ещё висит книжник молодой да ранний. Надо будет получше просмотреть, что там нам про него известно. И с кем он будет на миссии. Насколько помню, есть там один тип, который будет нужен позже, и его мы не трогаем, ведь так? А значит, — Роад начала загибать пальцы, — играя с книжником, я вполне могу расправиться с его спутниками, если они не будут в списке заинтересовавших нас личностей! У меня уже руки чешутся, хочется немедленно отправиться к моему рыжему игроку! — Я уверен, что ты повеселишься на славу, только всё равно будь осторожна! Не все экзорцисты так уж слабы! — Эй, я Мечта! Меня не так просто убить! — Даже не произноси что-либо про смерть, тем более свою при мне! — в панике схватился за сердце Алчность. — Лучше бы подумали о Тикки. Вот он тот, кто и впрямь заслуживает нашего внимания. — Тикки… я беспокоюсь о нём. И никто не понял, о чём они говорили с Тринадцатым. Может, переведёшь для нас ради приличия? — Ради приличия я буду молчать, — сложив ладошки на коленях, гордо ответил Майтра. — Мне не нравится это, — буркнула Лулу. — Впрямь довериться Тикки? — улыбнулась Роад. — Граф, правда, вы не поняли, о чём они говорили с Майтрой? Тот понял что-то. — Вы хотите, чтобы я не лез в ваши дела, или как? Кто тут хотел личные свободные решения? Проголосовали, кажется, все. Тогда не беседуйте на эти темы передо мной. А то я заинтересуюсь и пойду выяснять и решать. — А от ваших решений так и смердит апокалипсисом, — кивнул Фидлер, и Лулу снова зашипела в его сторону. — Значит, мы должны поверить в него, — кивнул Майтра, но спустя мгновение будто спохватился, указывая пальцем на выход, — или послать кого-то шпионить за ним. — Поздно, он уже вышел через врата, — отозвался Граф. — Ох, а вы не знаете, что ли… — Кто тут отстаивал у меня самостоятельность? — громко напомнил Граф, и Майтра развёл руками. — Уже ушёл, — пробормотал в свою очередь Шерил. — А зачем он тогда приходил-то? Чтобы спросить о родительском отделении и риске? Так ничего нового не узнал. Что это было? — Это было… хорошо, — ухмыльнулся Фидлер, чем-то очень довольный. — Он пришёл, чтобы сообщить нам, что есть что-то, с чем он разбирается. И предоставить нам право выбора доверять ему это дело или нет! Забавно. Он действует так, как мне нравится, этот Удовольствие определённо нравится мне. — Да, уж, — вздохнул Граф, качая головой. — Мне бы вашу радость. Значит, доверимся?