Покров Шута.

Глава 40. Актёрское мастерство. — Ковчег, Ковчег, Ковчег, Ковчег!! — горным козлом скакал вокруг невозмутимого Рувелье Аллен, совершенно не обращая внимания на косые взгляды, вздохи и хихиканье. Линк стоял в углу, скрестив руки на груди и низко опустив голову. Его распущенные волосы скрывали покрасневшее лицо, и молодой инспектор явно чувствовал себя не на своём месте. Впрочем, как и все здесь, кроме прыгающего Уолкера и невозмутимого Рувелье. Комуи вот даже удосужился уткнуться в свои документы, однако не спеша переворачивать страницы и то и дело приглушённо хихикая, когда Аллен делал особо нелепый прыжок или подвывал громче и жалобнее обычного. Ривер, то и дело заглядывающий в кабинет, сначала замирал на пороге, борясь с желанием сказать что-то, но никак не решался. Заглядывающие сюда учёные или странные работники, заполонившие коридоры Башни в последнее время, тоже лишь отводили глаза. Аллен скакал на одной ноге, напевая на разный лад «Ковчег, Ковчег, Ковчег»: то тянул медленно и лирично, почти плаксиво, то переходил на темп марша, то начинал тарабанить, будто это причудливая скороговорка. То тихо, то громко. То жалобно, умоляюще, то требующим басом. Казалось, он полностью поглощен своим неожиданным развлечением. — Аллен Уолкер, — медленно произнёс Рувелье после почти часа подобной пытки, и Комуи, не скрываясь, вздохнул с облегчением. — Ковчег! — выкрикнул Аллен, останавливаясь против мужчины. Останавливаясь с трудом, потому что инертная сила несла его вперёд и немного в бок. Да, его заносило. А пользоваться лентами плаща в такой ситуации было бы довольно унизительно. — Вы уверены, что с вами всё в порядке? — Нет! — с нажимом отчаянно произнёс Аллен. — Мне нечего делать! Меня не подпускают к лабораториям, где есть работа, потому что там имеют дело с опасными веществами. А моё положение подсказывает держаться от этого подальше. На миссиях и того опаснее, так что меня заперли в отделении? Я не могу постоянно читать или маяться дурью, мой мозг не выдерживает такой постоянной и однообразной нагрузки! И наконец, у меня много свободных часов бодрствования и никаких шансов потратить их с пользой для себя или кого-то вообще! Мне надо что-то делать! А ещё мне надо пройти в Ковчег, это навязчивая идея, я уверен, что что-то там упустил важное и должен увидеть это прямо сейчас! Это может быть действительно важно! Вдруг случится непоправимое? Ну как так можно-то? Я свихнусь так!!! — Боюсь, ты уже… — пробормотал Линк, наблюдая за распинающимся юношей. — Что, это так плохо? — не обращая внимания на то, что возмущённый Уолкер стащил с ноги сапог и запустил в Говарда, поинтересовался Рувелье. — Не смейте меня игнорировать!! — уже совсем не добро рявкнул Аллен, и активированный Плащ вздыбился вокруг него, образуя сразу десяток лезвий, направленных на слишком тупого директора. Линк поперхнулся воздухом, начиная беспорядочно и неразборчиво бормотать, в то время как лицо Рувелье приняло хищное выражение. — Это угроза? — насмешливо осмотрев лезвия, спросил мужчина. Аллена бесили люди, как он. Люди, которые считают, что сидят достаточно высоко, для того чтобы их телохранители справлялись с любой опасностью. Люди, которые полагают, что никто никогда не осмелится причинить им вред, боль, хоть что-то. Потому что последствия будут катастрофическими. Этот ублюдок так и лучился своей мирной самоуверенность и самовлюбленностью! И по всем статьям Аллен должен был проиграть. Аллен был беременным экзорцистом. Сильным, да. Но его вполне могли перехватить и пленить. Такое было возможно, всюду сновали Вороны, а Аллен не был до конца уверен в силах своего Плаща, к тому же тот мог отдавать часть сил на вынашивание ребёнка и блокировку ген Ноя. Аллен должен был быть последовательным и логичным, если собирался добиться чего-то стоящего. Он был в западне и пока что добивался всего лишь разрешения на обследование комнаты управления. Ему и впрямь что-то не давало покоя. Пробуждающаяся память, которая давала больше вопросов, чем ответов, тревожила и бередила и без того беспокойного юношу. Но у Аллена был заготовлен трюк. Трюк, который он обсуждал с Лави. Трюк, который мог бы изменить положение вещей. Главное было только правильно подать себя, проследить за своим выражением лица, интонациями и прочими мелочами. Маска уже легла на его верхнюю часть лица, что происходило не так часто, и Уолкер позволил себе отрешиться от реальности. Позволить своим глазам стать совершенно пустыми. Никакого выражения. Никаких мыслей. Он глубоко в себе. И вовсе не он сейчас вынырнет на поверхность. Главное не сорваться. Сейчас он не вполне хозяин своих эмоций, но он должен хотя бы попытаться. И Аллен захохотал. Это был смех безумца, смех, что он слышал во время первого камнепада. Смех, что принадлежал самому удивительному сумасшедшему в истории человечества. — Господа, — умолкнув так же неожиданно, как он начал смеяться, Аллен развёл руки, отклоняя лезвия и позволяя многослойному плащу клубиться вокруг себя мистической дымкой. — Мы на чём-то остановились? — Аллен, это были немного пугающие переходы, — поднялся из-за стола Комуи. — А? — Аллен легко и плавно, подражая в манере перемещения своего гостя из снов, обернулся к Комуи, и его лицо осветила новая, открытая, великолепная улыбка. — Я забыл о вашем присутствии… Смотритель. Аллен допустил небольшую нотку неуверенности и вопроса, произнося последнее слова, и, кажется, все, кто находился в кабинете, купились на это. — Аллен? — тень тревоги легла на усталое лицо Комуи. Аллен не отозвался, мягко проворачиваясь вокруг своей оси и осматривая потолок. А что? Там было много интересного! Разноцветные пятна разной формы, например, одно очень напоминало слона, а другое… другое.. Ну, Аллен подозревал, что следующая ассоциация была вызвана его гормональной нестабильностью. Кроме пятен на потолке каким-то чудом оказались прилипшие или приклеенные специально листы бумаги. Снизу и не разберёшь, что на них. Ручка торчит между плитками, кусок губки затыкает трещину в углу. Интересно. — Аллен, тебе стало лучше? — осторожно поинтересовался Линк. Аллен не смотрел на него прямо, но отлично знал, что всё это время парень переглядывался со своим начальником, никак не в силах решить, что делать со странным экзорцистом. — Я что, не могу попасть на мой Ковчег? Он ведь мой, и всё, что я делаю, это помогаю использовать его своим союзникам… Вряд ли когда-нибудь в других обстоятельствах Аллен говорил бы вот так. И хоть эти люди не знали его достаточно, кроме Линка, но всё равно, они чувствовали в его поведении что-то чужеродное. — Аллен, зачем ты то…. Линк осёкся. Аллен, опустив взгляд, склонил голову на бок, затем развернулся вокруг оси, словно в поиске чего-то, и, приняв для себя решение, стащил второй сапог. — Он мешался, — произнёс подросток, встретившись с удивленными взглядами. Говард, в которого, собственно, бросали первый сапог, беспомощно оглянулся, но найти обувь в захламлённом кабинете не представлялось возможным. Удобнее ведь вообще без сапог, чем в одном, так? — попытался убедить он самого себя. — Ладно, я так и не получил внятного объяснения запрету на посещение Ковчега. Вы сомневаетесь в моей лояльности, так получается? — Получается так, — за всех ответил Комуи быстрее, чем остальные успели открыть рты. Аллен снова приглушённо хихикнул, провернулся вокруг себя в неуклюжем танце. — Это глупо. — Может быть, но… — Это то, с чем я имею дело? — услужливо закончил Аллен, ему почти нравился этот разговор. Главное, чтобы внезапный приступ раздражительности не настиг его раньше, чем всё закончится. — Это не правда. Ладони юноши легли на живот, и он лёгким шагом отступил от наблюдающих за ним мужчин к стене. — Я всего лишь завершаю начатое: забочусь о Хелеосе. — Хелеосе? — непонимающе переспросил Линк. — Да, наверное, не стоит называть его так. Теперь ведь будет новое имя, — вздохнул Аллен, так и не отнимая от живота ладоней. — Я попаду в Ковчег любым способом. Резкая смена темы сыграла свою роль. Никто не успел сразу же сообразить, в чём дело. А когда до них дошло, Аллен уверенно и холодно улыбался им, прислушиваясь к чему-то внутри. Была ли это чистая сила, ребёнок или он сам, Уолкер не знал. Но внешний эффект был впечатляющим. — Ты говоришь о ребёнке… — Я говорю о Господине, чьим Жрецом сейчас я являюсь, — ответил Аллен, снова переводя взгляд на потолок. На лице Говарда отразилась беспомощность, когда остальные вопросительно глянули на него. Всё же инспектор находился с Алленом чаще остальных и мог бы заметить тревожные изменения. — Кто такой Хелеос и его жрецы? — уверенно спросил Рувелье. Аллен пожалел об уже снятом втором сапоге. — Объяснять очевидное, — буркнул он, вставая за диваном и складывая локти на мягкой спинке. — Аллен, ты ведёшь себя странно и говоришь… — Жрецы это те, кто идут за Хелеосом. Хелеос тот, кто дал им силу, тот, кто сотворил Родителей, тот, кто сбалансировал начала, тот, кто был для них сродни божеству. Тот, кто нуждался в защите. Защите всех их и в первую очередь моего Гостя. Наблюдать за вытягивающимися лицами собеседников было бесценно. — Кто такой Гость? — спросил Линк. — Тот, кто приходил ко мне во сне. Тот, кто носил этот плащ. Тот, кто поклялся защищать Хелеоса любой ценой. Шут. — Шут приходил к тебе во сне, Уолкер? — деловой тон Рувелье немного бесил. Расчетливый ублюдок вот-вот решит запереть Аллена в лабораториях на неделю раньше, чем они решили. Хорошо иметь в друзьях книжника, узнающего обо всех планах руководства и помогающего тебе выскальзывать из подстраиваемых ловушек. Улыбка Аллена приобрела некоторую хищность. — Да. Он оставил сообщение в этой чистой силе. И, возможно, что-то ещё. То, что помогло вернуть Сердце. Его больше нельзя назвать Хелеосом. Я выберу ему имя. Аллен просиял, произнося последнюю фразу и показывая, как он доволен оказанной ему честью. — А что ещё он, этот Шут, рассказал тебе? — О, довольно мало, — отозвался Аллен, переводя взгляд на окно, за которым было так тихо, спокойно и, наверное, свежо. — Он приветствовал меня, просил прощения за то, что возложил на меня это бремя, и мне придется закончить начатое им, то есть вернуть Сердце в этот мир. То, что я знаю, я не получил от него тогда. Не во сне. Во сне он об этом не говорил. Это было по-другому. О Жрецах, о Хелеосе, обо всём этом я просто знаю. Будто кто-то рассказал мне, или я был там, но не помню точно. Это всё, что вы хотите знать? — Нет, — Рувелье поднялся, — уверен, там было ещё немало значительного, о чём ты не упомянул. — Это не для вас. Не сейчас. Я должен думать в первую очередь о нём, — Аллен снова красноречиво огладил живот. — И иногда ко мне приходят знания, которые помогают защищать его лучше. Навязчивая идея что-то требует, чтобы я был таким, чтобы я выполнил работу до конца. И мне нужно в Ковчег. — Пауза, тщательно отмеренная пауза. — Конечно, я могу сделать всё по-другому… Бормотание на грани слышимости. Нахмуренные брови, будто он наскоро прикидывает свои шансы на успех, и лёгкая улыбка, формирующаяся на губах, будто он придумал что-то гениальное. Если с Алленом случится беда, то сегодня вечером Тикки не сможет встретиться с ним и прибегнет к помощи Семьи Ноя. Его Семьи, как бы печально и безумно это не звучало. Крайний случай. Не хотелось бы так. Вайзли может пострадать. И ещё кто-то из Семьи. Из Ордена тоже. Почему он не думает о них в первую очередь? Его гены пока не смогли пробудиться!! — Не стоит, — тут же прервал его речь Линк. — Мы ведь не враги тебе, Аллен. У нас задача одна и та же: сохранить Сердце в безопасности. — Тогда я не могу сидеть, сложа руки, — движения судорожные, Аллен уже принял решение и действует по плану. Но кто кроме него это знает? Они пытаются оценить его опасность. Они пытаются оценить степень собственной готовности. Могут ли они сдержать Шута? Аллен знал, что Книжник описал руководству Шута, как очень сильного Жреца, с которым необходимо считаться. К чьему мнению необходимо прислушиваться. А ещё лучше — заполучить его на свою сторону. — Ковчег, значит? — Да. Он не функционирует, как следует! Разве это дело, что у нас до сих пор бывают сбои во вратах? Разве вам самим не хочется наконец-то понять, с чем вы имеете дело? Или вы думаете, с этим справятся учёные? Судя по тому, что время идёт, но ничего не происходит, я единственный, кто может действительно позитивно взаимодействовать с Ковчегом! — Хорошо, Уолкер, вы можете пройти в Ковчег. — Мне нужно будет так же иметь кого-нибудь под рукой, кроме Линка, потому что мои действия… — Хорошо, выберете из основного персонала. Уверен, они все будут в восторге от возможности посетить комнату Управления Ковчега. К тому же нам и впрямь необходимо что-то делать с вратами и рассмотреть его другие функции. Судя по отчётам, Ковчег Ноев, оказывается, куда более функциональным и полезным. «А вам мало телепортов на другие края света?» - сварливо подумал Аллен, но удержал эти слова при себе. — К тому же эти сны про Шута и новые возможности.. — Я расскажу Линку, что знаю и помню, — пообещал Уолкер, разворачиваясь и оглушительно чихая при выходе в коридор. — Ох чёрт, кто-то опять надухарился? Ещё немного, и я не смогу выходить из комнаты без респираторов. — Последний месяц он реагирует так на большинство искусственных и некоторые естественные запахи, — пояснил Линк, тоже продвигаясь за подопечным. — И, пожалуй, нам лучше быстрее уйти, пока у него не заболела голова, и не случился новый катастрофический перепад настроения. Во время предыдущего Аллен снес полкомнаты и ещё несколько стен в коридоре, так что опасения Линка были очевидны. — И ещё одно, Уолкер! Аллен обернулся к двери, закрыв лицо рукавом и морщась от этой невозможной вони. Рувелье вышел, поравнявшись с Алленом. — В этот раз я хочу увидеть результат от вашего посещения. «Придётся и впрямь работать. Но как будто это не то, чего я хочу!» — раздражённо подумал Аллен. Рувелье выбрал сбор всей возможной выгоды с Аллена Уолкера. И Уолкер не должен его разочаровать, по крайней мере, пока. «Он тот, кто жаждет власти. А власти нет без силы», — всплыли в памяти слова Лави. Рувелье получит то, что хочет. И, может быть, совершенно случайно подавится в итоге. Аллен знал это. И он знал, что он подозрительно кровожаден сегодня. Хоть лезь проверяй, не проявились ли стигматы. Но Уолкер откинул эти мысли прочь. Он обещал сводить Эвана в Ковчег и собирался выполнить своё обещание. Почему? Может быть, это и впрямь было шестое чувство? Только источник этого чувства вызывал сомнения: не то чистая сила, не то гены Ноя. Приготовлений для похода в Ковчег не было вообще. Разве что Аллен заглянул в душ, пытаясь смыть с себя существующий лишь для него прилипчивый запах, а потом отправился в столовую, по пути выглядывая своего молодого друга. Казалось бы, прошло не так много времени с тех пор, как Лави познакомил его с Эваном и Эриком, но Аллен успел привязаться к парням. Особенно к Эвану. Он в последнее время легко сходился с людьми, но… Это выходило за рамки обыденности. И в то же время Аллен чувствовал себя на редкость беззаботно, когда звал Мелтона посмотреть Ковчег и помочь ему поработать в нём. Всё же он собирался посмотреть основное строение Ковчега, его внутренние соединительные коридоры и переходы, а для этого в идеале кто-то должен был стоять с той стороны. И Линк с Эваном неплохо подходили для этой роли. Комната Управления встретила Аллена своей обычной белизной, тишиной и неприкосновенностью, и Уолкер на мгновения замер перед большим зеркалом, понимая, что, придя сюда впервые, он увидел в отражении всего на мгновение, но всё же увидел прежнего себя.* Это напугало его. Этот отблеск памяти. И он не смог понять, что именно он видел. — Итак, — потирая руки и оглядываясь по сторонам, Аллен отвернулся от зеркала и подошёл к одной из стен, задевая скрытую педаль. — И как вам? — Я уже видел, — напомнил Линк. — Она выглядит слишком обычно, — хмыкнул в свою очередь Эван. — Маскировка, — рассматривая педаль, произнёс юноша. — Кто заподозрит, что это и есть Сердце Ковчега? Скорее уж рабочая комната самовлюблённого пианиста… Здесь всё было довольно забавно устроено. Собственно, повинуясь хитрому закону, педаль появлялась, лишь когда к ней подходил тот, кто имел право управления Ковчегом. И при нажатии она открывала панель на полу, ту самую панель, на которой можно и нужно было чертить символы, строить показательные схемы и воплощать мечты в реальность. Увидев отодвинутый пол, Эван нахмурился и некоторое время просто смотрел в него, до тех пор пока Аллен не добрался до фортепиано. Открыв крышку лишь для того, чтобы провести пальцами по клавишам, Уолкер улыбнулся, поднял специальный грифель, оглянулся на тусклый экран и… приступил к работе. Это было увлекательно лишь потому, что он был блестящим в этом. Длинные записи, схемы, таблицы, ошибки, перерасчёты — знание того, по каким принципам всё это работает, и радость, когда он находит что-то верное. То и дело действительно приходилось отсылать от себя то Линка, то Эвана, тоже втянувшихся в эту работу. И всё больше нарастало желание отправить Говарда погулять подольше и поговорить с Эваном. Что он собственно и сделал через некоторое время, нагло меняя направление лестниц и оборачиваясь к перебирающему бумаги Эвану с улыбкой. — Кажется, мой надсмотрщик собирается заблудиться, — объявил он, садясь обратно на пол и постукивая по панели костяшками пальцев. — Это… Ты сделал это специально? — Мне не нравится постоянно работать под чьим-то наблюдением. — А что же я? Кто бы сказал ответ Аллену! Ну откуда он мог знать? — А тебе я доверяю. — Ты помнишь? Хитрый вопрос. Особенно с учётом последних событий. — Что помню? — Конечно, помнишь, — Эван ударил себя по лбу, отворачиваясь. — Ты помнишь меня, но... Помнишь ли ты меня до этого? Когда мы поменялись. «Его подослали узнать о состоянии моей памяти?» — Я не понимаю. — А что с комнатой, что находится под этой? — Эван, будто смирившись с чем-то, тоже постучал по полу рядом с рукой Аллена. — Под ней? В этом определённо что-то было. Возможно, что-то важное. Что-то музыкальное, игривое, весёлое. Мелодия. Очередная мелодия. — Откуда ты… Но он не мог успеть выяснить это, вскакивая на ноги и припадая к пианино, чтобы сыграть новый особый код. С глухим шумом пол задвинулся внутрь, открывая любопытным взглядам подростков уходящую вниз винтовую лестницу. И Аллен уже знал, что там находится, — техническое помещение. Большие макеты, ещё большая площадка для черчения, по углам шкафы, забитые бумагами с небрежно заткнутыми коробками. Уходящие в потолок трубы, причудливо переплетаются друг с другом. Наглухо захлопнутые аквариумы внутри, в которых находится чёрт знает что, напоминающее неживые медузы в лучшем случае. Чего-то важного здесь не хватало. Аллен был уверен. Аллен точно знал. Подобно учуявшей дичь гончей, он кружил по помещению, понимая, что был всего один человек, знающий цену тому, что хранилось здесь, и что мог иметь сюда доступ. Кто вообще знал об этом помещении? Злобный рык огласил комнату, и Эван, не удержавшись, рассмеялся. Аллен скрипнул зубами, повернулся к другу и замер на полуслове, внезапно понимая всё, что было скрыто от него. Он был в предвкушении, совершенно воодушевлён новыми, удивительными открытиями. В любом случае, как бы сложно ему не было, как бы много преград не появлялось на его пути, он будет продолжать идти вперёд. Как и говорил ему Мана. Как он и пообещал Мане. Своему приёмному отцу, своему кровному старшему брату… Тому, кто должен был стать Четырнадцатым. Тому, что стал… Да просто Эвану Мелтону.**