Покров Шута.

Итак, Лави официально был идиотом. Он даже готов был на день повесить себе на грудь такую медаль, никто бы и не удивился. К некоторым неожиданностям от Лави в Ордене уже привыкли. Решили бы, что он кому-то в карты проиграл (как будто теперь есть кому) или проспорил (будто бы спор с Линали можно выиграть) и теперь вынужден ходить так. Вряд ли кто-нибудь осознал бы, что Лави и в самом деле оказался идиотом. Ну, кроме Панды, пожалуй. Но на глаза Старику попадаться не хотелось. Хотелось забуриться как можно дальше в норку и носа на поверхность не высовывать, чтобы не нарваться на ещё большие неприятности. Хотелось провернуть время вспять и в запертой комнате японца сделать что-то совсем другое, что-то, что остановило бы Канду! Да хоть бы и поцеловать! Да, конечно же, существует вероятность, что Лави после этого остался бы без зубов, без челюсти и вообще без головы, если Муген оказался бы под рукой, а он там и был, но зато Юу никуда бы не делся. За убийство экзорциста и ученика книжника его бы точно задержали. Или попытались задержать…. Да нет же! Здесь же Генералы, его точно сумели бы задержать. Только вот что было бы дальше, Лави не представлял. Юу убили бы, признав невменяемым? Так всем давно известно, что он слегка того и вполне способен на что-нибудь жуткое, и ничего, позволяют ему жить дальше. Позволяют… — отдающее чем-то очень горьким и отвратительным слово. Позволяют жить, вот ведь. Они его создали, они жить и позволяют, задают цели, требуют отдачи от своего творения. Лави не был вполне уверен, что было бы с Кандой позже, после войны, сколько жить бы ему осталось? И увидит ли он этот конец? Вся эта ситуация казалась неимоверно глупой и лишённой здравого смысла. Как и действия Тысячелетнего Графа, пожелавшего вдруг уничтожить человечество. Как и действия самого Лави, не обращающего внимания на окружение и продолжающего копаться в своих неспокойных мыслях. Даже какой-то голем сумел его обставить и уж точно проследил за Юу дольше, чем он. Причём Лави даже не понимал, где же он свернул не туда и как мог отстать, но точно знал, что Юу даже не ставил себе целью оторваться от него. Он просто шёл вперёд по своему делу. В новом штабе так многие делали, не докладывая и не надеясь на светлое будущее, творили, что хотели, получали нагоняй или похвалу, чего сам юный книжник ещё не удостоился, и, конечно же, от этого, вроде, должна была вернуться привычная и всеми любимая атмосфера безумного хаоса. Но залитые светом помещения словно были залиты чем-то иным – водой, что препятствовала каждому сделанному шагу. Или сонным газом, от которого все вокруг ползали полудохлыми мухами. И Лави тоже, а потому пришедший ему в голову мощный удар оказался полной неожиданностью. — Ауч! Панда, это было… Линали? — шокировано уставился на влепившую ему затрещину девушку. — Что это было вообще? — О! Ничего особенного, — спокойно отозвалась Ли, — проверяла, не стал ли ты зомби. Или не оглох ли ты. Я звала тебя уже раз десять, даже по плечу стукнула, а ты не откликался. — Я думал. — Ты выпал из реальности. Ещё немного, и начнёшь врезаться в людей. Хотя ты довольно свободно маневрировал, словно лунатик. Уверен, что всё в порядке? — Ты сама-то в порядке в связи со всем, что происходит? — решил уйти от вопроса Лави. — Не плачешь больше? — Уж точно не на людях, — отводя взгляд, хмыкнула девушка. Умел же Лави задавать такие неуместные вопросы в ответ на неуместные пинки. Что ж, они квиты. — Я слышала, Канда вернулся с миссии в отвратительном состоянии. Называл искателей нервными параноиками, обругал братика, не предоставил никакого отчёта и послал каждого, кто попытался к нему прицепиться. — И тебя? — Я предпочла подождать, пока он не остынет хоть немного. Линали определённо была умнее его. — А я уже успел нарваться. Линали удивленно наклонилась в бок, потом в другой, внимательно оглядывая юношу, обошла со всех сторон и пожала плечами: —Ты выглядишь слишком целым для этого. — Я был довольно проворным. — Или Канда послал тебя, не выслушивая твоей болтовни, или напугал так, что ты сам сбежал. В его нынешнем состоянии он довольно страшен, — девушка снова пожала плечами. — Ладно, не знаю, что там такого учудили искатели, ну, кроме того, что они орали на весь город о Ноях, а Юу ни одного из них так и не встретил. — Так он злой, потому что предвкушал драку с Ноем, а она сорвалась! — понятливо закивал Лави. — А потом на него здесь накинулись. Несмотря на то, что он даже с чистой силой вернулся, — продолжала Ли. И это звучало всё более подозрительно. Нои были, но наплевали на чистую силу? Или они ведут себя теперь так, потому что у них вон Сердце скоро родится под их присмотром. Логично, что на простую силу им теперь может быть наплевать. Или они пока слишком растеряны. Что будет теперь делать Аллен с Сердцем? Даже Старик отказался рассуждать на эту тему, предложив Лави думать самому до тех пор, пока не придёт в голову мало-мальски приличная, правдоподобная идея. Идеи шли одна хуже другой. — Ты снова витаешь в облаках. — Скорее ползаю в коридорах преисподней, — улыбнулся Лави, поправляя свою бандану и, наконец, подмечая, что в бессознательном состоянии они с Линали прошли до самого кабинета Комуи. До кабинета, который сейчас был пуст, что ничуть не смущало прошедшую внутрь девушку. Она сразу начала выдвигать ящики стола в поиске чего-то, а Лави стоял в дверях. Очередной ящик задвинулся с грохотом. — Что теперь будет с Алленом? — видимо этот вопрос слишком долго мучил девушку. — Прости? — Слушай, Лави, я не слепая, я отлично видела, что вы, книжники, знаете больше остальных и, кажется, делитесь информацией с ним. — Кажется или делимся? — Лави, ты знаешь, о чём я. — Никто не знает, где сейчас Аллен и в каком он положении. Об этом ты тоже знаешь. — Отлично, тогда что делает над твоей головой его голем? — А? — Он, между прочим, тоже некоторое время уже пытается добиться твоего внимания. Не объяснишь, почему? — Так Тим здесь давно уже. То есть Аллен сбежал без него, — не моргнув и глазом, соврал Лави, пытаясь понять, весь ли его задумчивый путь сопровождал голем или только часть. — На нём нет ничего интересного, и местоположение Аллена он либо не желает показывать, либо не может. А что, ты его раньше здесь не видела? — Почему у меня такое ощущение, будто ты меня дурачишь? — Слушай, Линали, я уверен, что с Алленом, что с ним… ну.. — Да я отлично знаю, что вряд ли на свете существует настолько, кхм, дерьмовая ситуация, чтобы он не сумел из неё вывернуться. Но я беспокоюсь за то, что может случиться, если он вернётся или попадёт не к тем людям. Тебе никогда не казалось, что люди одна из самых больших его слабостей? Люди и людские души, что он пытается спасти, люди, с которыми он подружился, обитающие здесь. Его первые, насколько я поняла, друзья! Люди, которые ему дороги! Знаешь, я сама полностью окончательно и бесповоротно привязана к этому месту, потому что эти люди стали моей семьей, и я была бы окончательной идиоткой, если бы не знала, что из-за этого те же дяди из Ватикана могут вертеть мной и братиком, как пожелают. А Аллен, он… он никогда раньше не находил тех, кто не смотрел бы на него косо из-за его руки! А здесь… он просто стал считать это место домом, и это хорошо для того, кто никогда не имел дома, но плохо, если дом превращается в ловушку, понимаешь? Я… Я беспокоюсь о том, что может случиться, если он вернётся, если его поймают и не важно кто, беспокоюсь о том, кто сейчас окружает его. Я дура, да? Лави откашлялся, отворачиваясь от девушки, будто бы в попытке рассмотреть что-то под ногами, а сам судорожно соображая, что можно тут ответить. Потому что ответить было нечего. Разве что… — Аллен слишком классный парень, чтобы не найти поддержку там, где он сейчас, вот что я знаю точно. А сейчас, извини, но я понятия не имею, почему пришёл сюда, мне вообще-то надо было в другую сторону. — Я догадывалась об этом, мистер сомнамбула. Лави снова хмыкнул, поднял руку, прощаясь, и скользнул в коридор, тяжело вздыхая. Тимканпи снова оказался рядом с ним, прямо перед лицом и тут же включил запись, на сей раз на ней было всего одно предложение, короткое и ничего не объясняющее. — Чего? — не понял юный книжник, но голем уже ринулся в сторону, зовя за собой, и Лави не оставалось ничего, кроме как последовать за этим золотым, наполненным энтузиазмом шариком. Тимканпи вёл его к складам, голем явно задумал что-то. Лави был уверен, что он должен был вести его в другом направлении, куда-то наружу, кого забирать из складских помещений Ордена-то? Но Тим почему-то передумал или вспомнил о дополнительном задании. Может быть, он даже собирался позвать кого-то ещё. И в складах сразу же отыскал вещь, которая ему была нужна. Лави перевёл недоумевающий взгляд на голема, ожидая объяснений, но тот лишь нетерпеливо треснул юношу по голове, требуя поторопиться. Лави пришлось повиноваться. И он совсем не удивился, когда, выйдя на улицу, обнаружил недалеко от Ордена (почему Нои всегда так просто узнают его местоположение?) врата Ковчега. Чёрного Ковчега, если Лави не ошибался, но он шагнул в них, понимая, что Тимканпи не стал бы так отчаянно звать его за собой, если бы это не было что-то действительно важное. Разрушенные коридоры, повреждённые системы водо- и энергоснабжения, не закрывающиеся, искрящие двери, никакого освещения, кроме редких уцелевших аварийных ламп. А ещё клубы тяжелого, плотного тумана, который жёг открытые участки кожи, — теперь-то Лави вполне понимал, почему голем настоял на том, чтобы юный книжник захватил кислородную маску. Особенно когда увидел пару тел в халатах с обожженной кожей на лице и покрасневшей на руках. Как и Лави, голем вынырнув из врат, стал торопливо оглядываться. Видимо золотой крылатый шарик отлично знал, куда им надо, но не ожидал, что врата выведут в такое место. Сделав пару небольших кругов над головой юного книжника, он, наконец, решился с выбором и неторопливо полетел в одну из сторон, прямо, как оказалось, к заваленной лестнице. Только вот маленькому голему проблем не было проскользнуть через завал, а Лави пришлось задержаться, возмущаясь, доставать свой молот и пробивать дорогу своими силами. Место, в котором он в конечном итоге оказался, было огромным залом без крыши. То есть крыша когда-то была, но теперь здесь была огромная дыра. И всё ещё столбом стояла пыль, не желающая открывать взору Лави некоторые подробности. Но тот уже успел сообразить, что это очередные лаборатории одного из отделений Ордена, где кто-то успел повеселиться. Вот, наверное, о чём сообщали Комуи. Только что это за место? И что значило сообщение Тимканпи «забери Его». Кого его? Первая мысль, конечно же, была о Юу. Но инстинкт книжника подсказывал, что речь шла о ком-то другом… например... Например, об этом парне за треснувшим стеклом, который, широко распахнув глаза и придавив к стеклу ладони, смотрел прямо на него. Вот только глаза у него были без малейшего осознания реальности. Лави ощутил, как волосы на руках становятся дыбом от одного этого взгляда, снова оглянулся, извлёк из-за пояса Молот. — Это о нём говорил Аллен? Тимканпи кивнул всем своим телом. — Я должен его забрать? Очередной забавный кивок. — Именно его? Тим снова согласно покачнулся. — Вот его точно? — Тимканпи кивал слишком забавно, чтобы Лави сумел удержаться от того, чтобы иметь возможность посмотреть это ещё раз. — И куда я должен его убрать, доставить или спрятать? Теперь голем, накренившись, указал вытянутым хвостом в сторону, и Лави ничего не понял, но решил действовать по обстоятельствам. Обстоятельства диктовали, что у него под водой, за стеклом был какой-то подозрительный парень, которого нужно было вызволить оттуда и побыстрее. Запас кислорода в его маске был не бесконечным. Лави увеличил молот. — А его точно вытаскивать оттуда можно? Тимканпи выражал всем своим видом лишь полное недоумение и незнание. Лави пришлось ударить это стекло, а как иначе? И не один раз ударить, потому что оно покрывалось трещинами и никак не желало разбиваться. Человек, заключённый там, отпрянул от стекла, в его глазах наконец-то появилось понимание, он начал дёргать закреплёнными руками, дёргаться, стараясь выбраться, а затем с его лица слетела маска. И Лави понял, что стоит срочно ускориться, если он собирается вытащить этого человека живым, и стекло наконец-то рассыпалось на куски под очередным мощным ударом. Оставалось только наклониться к жадно глотающему воздух неизвестному, дёрнуть наверх, отрывая ремни и странные присоски, идущие к его телу, аккуратно помогая откашливающемуся пареньку и пытаясь самому разглядеть его. Трещины. Серые трещины на бледной коже грудной клетки — первое, что отметил Лави. Худоба была не так тревожна, как эти аномальные трещины. И почти всё тело парня было запутано в длинных, беспорядочно повисших тёмных волосах. Ну а то, что парень был совершенно наг, было понятно и до этого. А ещё он явно не доверял Лави, сразу же отшатнулся, как только оказался на поверхности, больно сжав его руку и заставляя отпустить. Отполз подальше, сотрясаясь от кашля и едва ли нормально передвигаясь. Собственно, его передвижение больше всего напоминало новорожденного котёнка: ползать едва умеет, и куда - ещё не видит. — Кто ты, мать твою, такой? — всё же не каждый день тебя вырывают вытаскивать таких странных личностей из ещё более странных бассейнов Чёрного Ордена. Парень посмотрел на него уже не так враждебно и ответил: — Алма. Я… Кто? — парень ткнул трясущейся рукой в Лави. Странно было понимать, что в этих тонких конечностях такая сила, что чуть не сломала руку юному книжнику. — Почему… почему я жив? Парень снова закашлялся, а Лави не мог ничего сказать. Он хотел убить Аллена, убить немедленно, потому что он только что спас Алму Карму, да? Того самого, которого убил Юу? Что за хрень тут вообще происходит? — Хорошо. Аллен решил сломать мой мо… Алма, ты можешь опереться на меня, мы должны срочно убираться! — Что происходит? — Алма оглядывался по сторонам, — и почему у меня так раскалывается голова… и… Юу… или не Юу…. Разве он… я… С Кармой точно было что-то не то. Не говоря уже о трещинах, которые покрывали его грудную клетку и, как теперь разглядел Лави, не только её. Несколько подобных трещинок начинались у висков, опоясывали одно бедро, одну ладонь, они могли быть где угодно! И Алма не реагировал адекватно. Набросив на плечи трясущегося парня свою куртку, он не столько заботился об Алме, сколько желал спеленать ему хотя бы руки. И при этом вывести уже отсюда! Тимканпи исправно указал в узкий пролом, и там оказались ещё одни врата. Уже не в силах что-либо втолковать этому трясущемуся Алме, который бормотал о Юу что-то совершенно непонятное, он дёрнул его за руку и чуть ли не в ухо прокричал: — Если ты хочешь увидеть Юу, ты должен идти за мной! — Он уже умер! — заорал парень, благо его глотка его подвела, и получилось не так громко. Но очень отчаянно. — И не называй его Юу!! Ты слышишь? — уже цепляясь за воротник Лави, прошипел подросток. — Я.. он... мы мертвы…! — Ты помнишь свою первую память? — Мы должны были умереть, всего лишь умереть! Этого было достаточно, они не имели права… Умереть, понимаешь? Мы мертвы, хватит, хватит!!! Хватит!!.. — Алма вдруг перестал кричать и молотить руками едва слышно завершая, — Но Юу жив, да? Трещины на груди паренька расширились, начиная кровоточить, и тот, уже не в силах говорить, попытался зажать их руками. Но одна его рука тоже была в трещинах, и что-то вроде облегчения промелькнуло на его лице. — Я умру сейчас, да? — Казалось, что это единственное, что его сейчас беспокоит. — И Юу… да? Тоже должен…. — Ты тот человек? Это тебя он ищет. — Лави не был вполне уверен, что заставило его понять это: информация, что он добыл по проекту второго экзорциста и которой было гораздо больше, чем ему могли дать, поведение Алмы или что-то ещё. Он просто понял… Что убьёт Аллена!!! Потому что он заставил Лави собственными руками тащить к Юу любовь двух его жизней! И это было нечестно! Это было неправильно! Но это было то, что Юу искал всю жизнь, и Лави не мог позволить этому идиоту погибнуть, прежде чем Юу поймёт всю правду. И он был уверен, что Аллен и сам это понимал. Только почему он сам не мог вытряхнуть Алму туда, куда нужно? *** Врата доставили его в неизвестные руины, в полуразрушенное здание с высокими потолками, каменными полами и редкими уцелевшими колоннами. И, что самое главное, с этой стороны Врата видно не было. Потому что сидевший у колоны Канда Юу среагировал на их приход Мугеном… Впрочем, разве для Канды это странно? Юу, кстати, выглядел очень уж как-то… потрёпанно. Лави старался не думать об открытом переломе ноги и прочих неприятностях, памятуя, что Канда переживал и не такое, но… Алма, сжавшийся в комок в его руках, напоминал о том, что именно сейчас должно произойти. — Вот… Просили доставить, — максимально безразличным голосом произнёс Лави, передавая Карму, словно трофей, и не обращая внимание на то, что Юу даже от такого незначительного веса в его руках покачнулся, едва не падая и переводя полный ошеломления взгляд туда и обратно. С «трофея» на «доставщика». Уйти в другую комнату — было единственным адекватным решением после этого. Как хорошо, что здесь так много места, что здесь есть куда уйти «лишнему», есть куда спрятаться от этих двух или, может быть, от самого себя. За спиной что-то громыхнуло, Лави услышал голос Алмы, слишком громкий, но торопливый, что ничего и не понятно. Оставалось лишь опуститься на землю, закрыть уши, забыв о том, что книжники так охочи до любой информации, и ждать. Этим двоим следовало разобраться друг с другом. Эти двое вполне имеют право сделать свой выбор, особенно сейчас, когда Алме оставалось жить не очень долго. Совсем не долго. Лави пообещал себе, что обязательно раскопает правду о его состоянии и о том, зачем его хранили там запечатанным и почему не разбудили ещё раз, почему вообще происходило всё это? Почему, когда он должен отвлечься, ничего дельного в голову не идёт? Вот, например, Муген Юу выглядел немного не так. И сам Юу тоже. И… и он не должен был думать о нём сейчас, потому что это было сплошным мучением. Он должен был не думать ни о чём, зажимая голову коленями и сжимая зубы. У него было время не то что думать, просто осознавать. И, кажется, это было как раз то, в чём он нуждался уже очень долгое время. Юу сам нашёл его, когда на небо пролили тёмную тушь с жалкой россыпью едва поблёскивающих звёзд. Месяца сегодня почти и видно не было, совсем тонкий, совсем незаметный и незначительный. Но Лави предпочитал смотреть на месяц, а не на Канду. Канде это не нравилось — принудительный обратный кувырок был устроен Лави с достойным цирковых представлений изяществом. Если говорить об изяществе подражающих клоунов, к примеру. — Какого..? — Какого? Может быть, это мой хренов вопрос, Кролик? — на сей раз он схватил рыжего парня за плечо, ударяя головой за удачно подвернувшуюся колону. Но сегодня Лави на избиение не был согласен. И в следующий раз уже сумел блокировать удар, вскакивая на ноги. Юу был ослаблен тем, что произошло. Что бы там не произошло, в самом-то деле! Лави точно этого не знал, но предположения имел здравые. И тревожные. — Нет, это определённо мой вопрос, Юу… — Я сказал не называть меня так, тупица!! — с бешеным надрывом выдавил Юу, хватая Лави за шкирку. Тот постарался вывернуться, ударяя ногой в колено и без того не твёрдо стоящего Канду. Но вместо того, чтобы рухнуть, он умудрился подгрести под себя и Лави. И именно его затылок опять встретился с грубыми, острыми камнями, вызывая краткую темноту, наполненную огненными, болезненными искрами в его глазах. — Ты, чёрт возьми, ещё не рассказал мне занимательную, в вашем лживом-книжнецком духе сказку о том, как ты сюда попал! — Канда не пытался ударить, но так угрожающе давил рукой в верхней части груди, будто едва сдерживался от того, чтобы не пережать шею. — Как будто бы я обязан что-то там рассказывать, сам же называешь нас лжецами, придурок! Сам же попёрся хрен… Хрип вырвался из горла, и юноша, уже не шутя, рванулся прочь, ударяя Юу первым попавшимся камнем. — Чёртов псих! — надрывный кашель никак не желал успокаиваться. Похоже, удушения после слабой дозы отравляющих паров были не самым благоприятным сочетанием на свете. Правую сторону лица темноволосого японца заливала кровь из новой, только приобретенной раны. Но от этого он как будто только стал ещё опасней. Лави с трудом заставил себя сглотнуть, отступая и махая рукой. — Ты пошёл за Ноями! Пошёл.. кто из нас ещё здесь… ааарр!! Я не понимаю тебя!! Всё из-за этого чертова мальчишки, в котором ты за всё это время так и не разглядел любовь всей твоей жизни? Чёрт возьми, он забыл про Муген! — понял Лави, когда молниеносным движением ему двинули по голове. Только меч был в ножнах. А до этого его вообще видно нигде не было. Да, Канда определённо знал, что делал. И, тяжело дыша, наблюдая за упавшим Лави, демонстративно отбросил его в сторону, опускаясь рядом и проникновенно так заявляя: — Маленький книжник вдруг взялся рассуждать о том, что ему запрещено? Это зависть? Или попытка оправдать свой выдающийся непрофессионализм? Кто ударил следующим, Лави уже не понял. Он знал, что он был чертовски зол на Канду. А Канда был зол на него. И назывался демоном. И они оба были недовольны, кажется, целым чёртовым миром. И это становилось традицией – яростно отводить душу друг на друге до тех пор пока продолжать будет уже невозможно. Чёрное небо продолжало угрюмо наблюдать за так и не сказавшими толком ничего парнями, так и застывшими в определённый момент друг против друга. Застывшими, замолчавшими. Отступившими и вернувшимися к реальному положению вещей. — Здесь недалеко есть люди Ордена, — тихо произнёс Лави. — Церковь одна с ними. Я помню, у Комуи смотрел записи, — мысли его путались. — Наверное, раньше её здесь не было. Это чтобы ты успел подумать о том, что будешь де… де… Юу смотрел на него слишком уж злобно. Или это была игра отсутствующего здесь света? — Тогда почему ты всё ещё здесь? Лави хотелось узнать, действительно ли умер Алма. Но он не мог заставить себя задать такой вопрос. Особенно после того, что он успел ляпнуть. — Должен был сообщить тебе это. Дать тебе выбор. — Вся эта болтовня, — медленно начал Юу, явно не в настроении или, может быть, в некоторой растерянности, не зная, что именно он должен говорить. — Там… Там Мояши появлялся. И он думал, что я ещё без сознания. Он болтал с Ноями, ругался с ними, будто с друзьями! Когда он вылетел в тот зал, когда… Он нёс полную хрень! Но отчего-то я уверен, что тебе и пересказывать не надо, потому что ты и без этого знаешь, не правда ли, Кролик? Уж не с его ли подачи ты здесь оказался? И не отрицай, что вы оба успешно поддерживаете с ним связь. Умалчивая о том. Уж не потому ли что он вдруг заодно с Ноями? А? Или ты мне ответишь, наконец: кто такой чёртов Мояши? Лави прикусил разбитую в кровь губу и кивнул, закрывая глаз и вздыхая. Он не должен был вообще ничего говорить. И дождаться здесь Канду. Уже тот факт, что Лави ошивался где-то поблизости, мог взбесить его, и как Лави оправдываться, объясняя, что он не пытался ничего выяснить и не имел таких намерений? Он будущий книжник — крыса, что, скрываясь в тёмных щелях, охотится лишь за информацией, зачастую пренебрегая моралью, доверием и привязанностями. Среди его предшественников было достаточно таких. — Аллен? Он… Он, знаешь ли, владелец Плаща Шута. Он экзорцист, что носит под собственным сердцем Сердце этого мира, Хранителя Человечества. Тот, кто охраняет его, бережёт, защищает людей и нас, экзорцистов, защищающих этот мир. И он же… — Лави понятия не имел, почему отвечает так. — Он же Четырнадцатый Ной, в теле которого обе его стороны отлично уживаются и ничуть не притесняют друг друга. Вот кто такой Аллен Уолкер. Кажется, для Юу этого было достаточно. И если Лави был прав, то теперь он имел право знать. Знать и ненавидеть Аллена за всё, что сделала семья Ноев. — Ты не собираешься возвращаться в Орден, так? Юу не ответил. Впрочем, его молчание и было ответом. Возможно, Лави стоило добиться ответа и увидеть тело Алмы, чтобы действительно понять. Это было бы сложно для него, очень сложно, ладонь машинально накрыла закрытый глаз, но он не собирался делать это сейчас и вообще никогда. Он найдёт другие источники информации. Только сегодня он позволит себе дать слабину. И останется на ногах, по крайней мере. Он развернулся, намереваясь выйти на связь с Орденом или именно с Книжником, уже придумывая правдоподобную легенду для возможных свидетелей. — Что ты делаешь, Кролик? Ты всё это время… ты носишься с этим мелким, скачешь по Ковчегу Ноя, договариваешься о чём-то, творишь хрен знает что! Что… что это должно значить? Что ты творишь? — Я? Что я творю? — Лави с горечью усмехнулся Юу. — Разве ты уже не ответил на этот вопрос, помянув мою природу? Скорее всего, я наблюдаю. — Наблюдаешь? — недоверчиво прищурился Канда. — О да! Я лишь безымянная тень, наблюдающая со стороны и не имеющая права вмешательства! Летописец, высекающий истину в камне, что никогда не откроется людским глазам! Тот, кто хранит историю человечества и его самую большую и больную тайну… И я… — постепенно повышавший голос юноша поперхнулся, давясь мыслями и чувствами. — Я — ученик Книжника, я делаю то, что должен. И таким, как я, должно быть плевать на способы и цену! Вот только сегодня он не воспользовался ситуацией и не решился платить цену. И пока не знал, сожалеет ли об этом.