Покров Шута.

Белое небо разрывали серые толщи, угрожающе нависающие, тяжёлые, готовые в любое мгновение лопнуть, орошая выжженную десяток лет назад землю дождём. Ветра почти не было, воздух казался уже привычным и своим, родным, трава щекотала оголившуюся поясницу. Вечерняя прохлада никак не могла добраться до закалённого юноши и прогнать к теплу. Лави, разлёгшемуся здесь в виде морской звезды, наблюдающему за неподвижным небом, было хорошо и комфортно. Он улыбался, несмотря на то, что было больно: ноющая челюсть и разбитая губа удовольствия не прибавляли, но вкус крови бодрил. Лави понимал, что в этом находил Крори, в питье крови. Правда, вряд ли кровь акума имела те же вкусовые качества. Она должна была быть отвратительной, отравленной, или чистая сила меняет её вкус специально для экзорциста? Да ведь и некоторым людям нравились совершенно отвратительные вещи, и речь здесь шла не только о вкусовых предпочтениях! Иногда Лави казалось, что он думает о неразрешимом слишком много и делает это всё чаще, для того чтобы избежать размышлений о чём-то действительно важном. А ещё он упивался этим предгрозовым покоем, тишиной, безлюдностью (ведь так редко книжнику позволяется избегать людей – главного источника информации и хранителей секретов) и почти засыпал, несмотря на бесконечный поток всё новых и всё более изощрённых задачек для ума, что возникали в голове, словно из ниоткуда. Заснуть, впрочем, не давало также коварное осознание: совсем рядом сидит кое-кто… — Насколько хуже тебе стало за это время? — тихо, но ясно спросил Лави. Он точно знал, что Канда его слышит. Слышит и не торопится отвечать. — Юу? — Оторвать бы тебе язык… — Я рад, что ты продолжаешь реагировать. И всё же, насколько тебе плохо? — Мне нормально! — наверное, так рычать Канда научился ещё в Ордене. На Учителя своего, на Матрону, на прочих. Но сейчас с Лави он отчего-то добавил. — Сейчас лучше. — Ты пришёл сюда неспроста, — пробормотал Лави, приподнимаясь на локтях и морщась от боли. Сегодня он, видя состояние Канды, вроде как, вначале не решился противостоять ему в полную силу. Знал же, что Юу не станет драться Мугеном, к примеру. И быстро пожалел о том. Очень быстро. Когда всё его преимущество в первые же мгновения свели на нет вывихом. Да и лёгкое сотрясение, очевидно, оказалось заработано в виде бонуса за красивое падение. — К месту своей смерти. Связь притянула. — Смерти? А вот тут Канда уже был заинтригован и даже обернулся к Лави лицом. И юный книжник понял, что всё было ещё хуже. Если Канда пришёл сюда неосознанно. Если он не знал. — Это место твоей смерти. Ты не помнишь? — Нет. Если Юу даже не пытался огрызнуться, то и сам почувствовал серьёзность положения. И Лави тоже проникся ещё сильнее, пугаясь самого себя и ситуации в целом. — Ты пришёл сюда, потому что Алма умер, — оказалось, что произнести нечто подобное сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но Лави справился. Он даже не запнулся, только дыхание перехватило как раз перед произнесением имени, и ничего более. Ничего внешнего – о том, что творилось внутри, страшно было даже думать. — У вас ведь была связь. Связь Спутников в той жизни. И в этой неизвестно было, передалась она или нет. Но, кажется, она была лишь со стороны Алмы. — И, по сути, я должен был умереть вслед за ним? — Да. Юу обернулся. Ослабленный, явно больной, хоть и не пострадавший от боёв. Лави сразу, как только получил несколько первых ударов, понял, в чём дело. И у него совсем не было времени на раздумья. Он уже всё решил. Совершенно всё. — Ты успокоился, — Лави неожиданно улыбнулся. — Я спокоен, как стена, — фыркнул расположившийся рядом мечник, забывая, что в стенах нет ни капли спокойствия. Как и тревоги. Он сидел на траве, а не лежал, да и к тому же прямо под одной из разрушенных стен, о которую ранее Лави чуть не размозжил башку… Юу вовремя сообразил, что для Лави этот удар был бы критическим и совершенно точно последним, а потому всего лишь опрокинул парня на траву, с которой Лави так и не поднялся. А Юу выглядел сейчас совершенно не побитым, но очень уставшим и профессионально скрывающим эту усталость. Речь, к сожалению, шла не об ухудшавшийся регенерации, хотя и это могло стать проблемой. И всё равно, начав несерьёзно, Лави упустил возможность и в сегодняшней «битве» проиграл по всем параметрам. Потому сейчас лежал на траве, рассматривая оппонента. Редкие порывы ветра едва-едва шевелили пряди спутанных тёмных волос, часть которых упала на лицо. Но Юу на беспорядок с волосами внимания не обращал. Его ленту, стянутую во время драки, вертел между пальцев Лави, опасаясь невозможности вернуть трофей хозяину. Юу вполне мог бы и не принять ленту обратно…. Да и Лави хотелось оставить её... И Юу оставить. Себе. Или для себя. Он глупо засмеялся. — Что опять? — на сей раз Канда не огрызнулся, а спросил почти спокойно. — А? Нет, ничего, мысли глупые о тебе в голову лезут, — произнёс парень до того, как подумал. Плохая привычка, очень плохая, но всегда всплывающая в присутствии Канды, будто Лави снова семь лет. Установившуюся тишину впору было нарушить внезапному небесному громыханию, но, к сожалению, природа молчала, дождь запаздывал. Лави ждал смерти. Уже не первый раз за день, так что это успело стать нормой. Юу фыркнул, едва сдерживая смешок, - лицо у юного книжника было забавным, особенно с этими синяками и кровоподтёком на подбородке. А уж когда тот услышал реакцию Канды, так и вовсе сел, разинул рот, рискуя потерять челюсть в траве. — Давай, поднимай свою задницу с земли, скоро здесь будет потоп. Юу поднялся на ноги, задумчиво глядя на Лави, некоторое время, видно, любуясь его шокированной мордашкой. А затем отвернулся и пошёл вниз по засыпанной гравием тропинке мимо разрушенных стен некогда большого и величественного сооружения. Наверняка некоего храма или места для подношений. — Подожди, ты слышал, что я сказал… — Да, Кролик, — не оборачиваясь, ответил Юу. — Слышал, но ничего не… — Кролик, то, что ты сказал, мне уже давно известно. — Но… — И нам лучше убраться под крышу, пока нас не затопило. Дожди здесь соревнуются с тропическими, правда, они не столь продолжительные. — Тропические обычно и не длятся долго. Пару часов всего-то, — по привычке поправил Лави. — Смотря какие ты имеешь в виду, если сезонные… — Так сильный ливень здесь и будет недолго, а вот потом будет пару дней моросить. — И ты будешь находиться со мной под одной крышей? Юу действительно пытался решить сейчас дилемму. Заставить Лави заткнуться было немного лень, да и не раздражал он слишком уж. Чьё-то присутствие даже обнадёживало. — Если хочешь, можешь убираться под любую соседнюю!! Они оба молча прошли к уже знакомому домику, не расходясь отодвинули в сторону дверь и проскользнули внутрь. Юу, очевидно, успел здесь хорошо осмотреться и попасть под пору дождей, так что сразу направился в единственно верном для него направлении — на второй этаж, в комнату без окон и, что удивительно, с всего одной трещиной, выходящей под балкон. — Можешь разжечь огонь, — кивнул мечник на огороженный очаг. Лави пожал плечами и устроился заниматься делом, шебарша бумагой и сухими ветвями и возясь со спичками. У него было занятие и время, оставалось решить, что именно ему делать с Юу. Вопрос о возвращении в Орден даже не поднимался. Юу туда не пойдёт, да и Лави идиотом не был, сообразил, куда и почему его отправил Книжник. И знал, если его сплавляют подальше, значит, в этом есть смысл. Смысл был и в том, чтобы поддержать Аллена, вот только что на это мог сказать Юу? Почему Лави считал, что все вопросы разрешатся, как только он встретит этого японца? Почему Книжник был с ним согласен и отправил сюда? Или Старик имел в виду долгое время и долгие разбирательства? Впрочем, они встретились какой-то час назад, это не так уж и много. — Ауч! Спичка, зажатая в пальцах задумавшегося парня, прогорела и опалила пальцы. Шипя, Лави засунул повреждённый палец в рот и таки сосредоточился на разжигании огня, лишь через пару минут оборачиваясь и понимая, что всё это время за ним пристально наблюдали. Ну, да, а что ещё здесь можно делать-то? Вот Юу и уселся на каких-то тряпках и матрасе, что были стащены в одну сторону. Сидел, привалившись спиной к стене, сощурив глаза и установив ладони на рукояти Мугена. Присутствие Мугена в этой композиции было как раз тем элементом, который Лави не любил. Сглотнув образовавшийся в горле ком, он бочком, стараясь не делать чего-то слишком двусмысленного, опустился рядом с японцем. — Зачем ты искал меня? Пламя мерцало в темноте, время от времени потрескивая и вздувая в воздух снопы искр, и это действительно было зрелищем, от которого сложно оторвать взгляд. Особенно когда знаешь, что рядом с тобой не менее заманчивое зрелище, на которое так свободно не поглядишь. — Я ведь говорил уже… — Да-да, про историю и прочую бурду. И о своих проблемах. Действительно задумал так их решить? Или о настоящих причинах сказать язык больше не поворачивается? Теперь юный книжник жалел, что вообще сюда отправился. О чём и поспешил сообщить: — Лучше бы я этого не делал. — По крайней мере, хоть что-то искреннее, — в голосе Юу была откровенная насмешка. — Я ещё не уточнил, что именно. — Не придумал, что придумать? — Юу!! — рыкнул Лави, оборачиваясь-таки к японцу, но так и замирая на месте, не зная, что сказать. Этот… этот… — Что ты творишь? — Хочу, чтобы ты ответил мне на вопрос. — Я не спросил, что ты хочешь, я спросил, что ты делаешь!? На улице громыхнуло так, что завибрировали стены, напоминая юному книжнику о недавно пережитом ряде землетрясений. И те тоже всегда возникали не вовремя. И сейчас тоже — отрезали ему путь к побегу. Стоп, он думает о побеге? — Я пытаюсь добиться от тебя ответа, Кролик. Ах, да, ведь была очередь отвечать именно Юу. Чего это он так?... Но всё равно теперь Лави придётся выкручиваться. Отвернувшись от причины всех последних его бед, Лави прикрыл глаза, дабы не поддаться соблазну подсмотреть реакцию, и произнёс: — Я переживал за тебя, придурок. Последнее слово он добавлять не планировал. Оно сорвалось с языка просто так. Ведь надо было к кому-то обратиться. Но называть Юу по имени, одновременно признаваясь в том, что скучал? Увольте… Даже если Юу не убьёт его… Лави сам убьётся головой о ближайшую стену. От одного только смущения. — Переживал? — тихо повторил Канда. Лави ожесточённо кивнул. — Я ведь говорил уже про разорванную связь, идиот! Ты мог уже умереть. — И это было бы даже удобнее для тебя. Прийти и узнать, что я мёртв. — Юу не спрашивал. Он констатировал факт. — Да, — Лави не собирался отрицать очевидное. — Это сделало бы всё проще. И больнее. Не уверен, что я способен и готов нечто подобное в полной мере… вынести. Я не желал бы… Он просто не знал, что сказать. А Канда не собирался давить дальше. — И что же такого я сделал, чтобы вызвать подобную реакцию? Переживания твои? — Удрал хрен знает куда в хрен знает каком состоянии физическом и психологическом и не выдавал никаких признаков жизни, может быть?! — И поэтому… — И поэтому я был на тебя зол!! Зол и… хотел узнать, что произошло, где ты, и… Я не единственный, кто ломает над этим голову. — Конечно, не единственный. Там целый Орден рвёт и мечет, пытаясь понять, где их экзорцист-предатель, как его поймать обратно и заставить работать. Ах, я же и чистую силу с собой уволок, это тоже нехорошо! Ай-яй-яй! Какой нехороший я! Откровенное насмехательство Юу над Орденом веселило. — Они, очевидно, считают, что я обязан им всем, — в это время продолжал Юу, не испытывая никакого дискомфорта от того, что вынужден делиться этими фактами именно с Лави. Или ещё не сообразивший, с кем делится. Или ему нужно было произнести это вслух до такой степени, что даже Лави был принят им. — Всего лишь однажды не дали мне умереть. Вынудили жить второй раз той же судьбой. По второму кругу идти в эту войну, по второму кругу, когда всё, что можно было, я Ордену уже отдал. Как и все, кто был там. Все мы… все, кто так и не проснулся, понимая, чем всё закончится и с чего всё начнётся, были гораздо умнее меня. Может быть, я очнулся только… Юу замолчал. Лави не пытался угадать окончание его предложения, погружённый в собственные размышления. — Это совсем не отличается от Графа, их любезного. Этот ходячий идиотизм берёт умерших людей, возвращает их души и заставляет работать на себя! — Аллен упомянул, что на деле это и были разработки Ноев, часть информации которой они слили Ордену. Сами. — Орден знал, что это от Ноев? — Не знаю. Кто-то… Кто-то мог и знать, там, выше. Кто угодно мог знать. Или догадываться. Да даже сам Лави до недавних пор и не подозревал, что проклятое лечение его глаз, которое едва не стоило ему сначала рассудка, а потом и жизни, тоже пришло от знаний, разбросанных Ноями. Мало кто мог ими воспользоваться, но тем интереснее они становились для Семьи. Тем более что во благо людям они почти ничего сделать бы не смогли. Знания Ноев были отрывочными, неполными, противоречивыми и разрушительными для людей. Вот что Лави знал точно. И знал, что в этом что-то есть. Вот только что? Они просто слишком опасные в руках отчаявшихся, невежественных людей? Или дело в ином? Лави оглянулся на Юу, ожидая продолжения беседы, новых вопросов, требований, быть может, но тот сидел, уже закрыв глаз, будучи близким к состоянию полного расслабления. И говорить в ближайшее время не собирался. Лави открыто улыбнулся, опустился на бок, сворачиваясь компактным, сохраняющим тепло клубком, и тоже закрыл глаза, внезапно осознавая, как же он всё-таки устал. Он проснулся лишь через два с половиной часа, подбросил пару поленьев в огонь, снял повязку с глаза и отправился гулять, несмотря на притихший дождь. И вернулся насквозь промокший, но чрезвычайно довольный лишь под самое утро. Надеясь, что у Юу хватит совести не будить его так рано, он рухнул обратно спать. И, конечно же, даже не заметил, что мечник в этот час уже не спал. И, стоило только юному книжнику уснуть, сам отправился наружу. Быть может, встречать рассвет. И совершенно не понятно, совесть или что-то иное нашептали ему не будить Лави, но делать этого он не стал. Лави проснулся сам, гораздо позже, сонно потягиваясь в своей тёмной, не смотря на время суток, комнате и ощущая некий вкусный запах. Желудок напомнил о последнем приёме пищи, бывшем вчера рано утром, и о том, что прямо сейчас может быть гораздо больше времени, чем раньше. Юу обнаружился в холе, на земле (там совсем не было пола), там же, где и запах, и сама еда в виде жареной птицы. — Это завтрак? — удивлённо моргнул Лави, останавливаясь в дверях и не спеша спускаться с выступа на землю. — Ужин. — Откуда? То есть… — Тут полным-полно живности. Ну да, теперь Лави чувствовал себя ещё глупее – похоже, это Юу на него так пагубно влияет. Но у него было оправдание: за годы служения в Ордене он, как и любой экзорцист, привык к Искателям. Именно Искатели отвечали за еду в девяноста пяти случаях из ста. А в другие дни в общем пользовании была почти круглосуточно работающая столовая - однажды Лави определил, что она выдавала некоторую еду круглосуточно (что-то вроде фруктов, салатов или быстро подогретой закуски им могли подать и ночью), но Джерри принимал заказы только в отведённое для обеда, ужина и завтрака время. И сейчас Лави был слишком голоден. — Куда шлялся посреди ночи? — Ах, ну да, как я мог подумать, что ты не заметишь моего отсутствия, — едва не подавился Лави. — Ты громко топаешь. — Может быть, я специально? — Тогда бы не спрашивал. Лави опустил взгляд к тлеющим углям, закусывая губу. Ему было действительно интересно, насколько много Юу видел этой ночью. И что он об этом, соответственно, думал. С другой стороны, японец точно не ходил за ним, а это означает… — Итак… у меня появилось кое-что по поводу моих дальнейших действий. Весточка от Старика, если можно так выразиться, — попытался объяснить, не объясняя, Лави. — Вызывают обратно? — Скорее советуют держаться подальше. Но не только это, разумеется, — Лави усмехнулся, — Мне нужно отправиться кое-куда. Преимущественно своим ходом, то есть это будет долгим путешествием на месяц-два, зависит от удачи и других обстоятельств. Вопрос в том, что будешь делать ты, потому что мне предстоит выдвинуться как можно скорее. — Куда именно ты отправляешься и зачем? — уточнил Юу. — Хм… в те места, где была обнаружена информация о чистой силе. Учёные Ордена производили там масштабные раскопки, но так и не нашли главного, скрытого места, в которое мы и попадём. — Учёные Ордена искали и так и не нашли, а мы… мы попадём? — Юу усмехнулся, ударяя на это «мы». — Ну, я не думаю, что тебе есть чем заняться, а это звучит неплохо! И да, чтобы попасть туда, нужен ключ! — И где ты возьмёшь ключ? — Он уже у меня! Юу качнул головой, понимая всё отлично, но по какой-то причине продолжая эту ненужную, в общем-то, беседу: — От книжника к книжнику передавался, что ли? — Вроде того. — И вы, книжники, знаете точное месторасположение входа? Орден ведь не нашёл и следов этого самого места, насколько я понял. — Орден следы нашёл: следы руин, а не того, что сохранилось. И нет, я не знаю точных координат, месторасположения и прочей ерунды! Но у нас будет средство для того, чтобы найти его с лёгкостью! — глаз Лави сверкал, когда парень поддался вперёд, очевидно, стараясь заразить своим энтузиазмом и Юу. Также очевиден был его восторг по поводу предстоящего путешествия. Видимо, это было что-то действительно важное. — Это связано с Сердцем? — Да. — И зачем нам идти туда? — Эм…. Ключ не только для того, чтобы открыть двери, его ещё надо будет активировать и… Давай поговорим об этом, когда хотя бы приблизимся к месту. — А ты уверен, что я пойду с тобой? — Я заинтриговал тебя недостаточно? — Твоя интрига была отвратительна, а вот взгляд, которым ты тщетно пытаешься сожрать меня уже полчаса, действительно надоедает. — Эм… — На сей раз Лави действительно нечего было сказать. Но заалевшие щёки были достаточно красноречивыми. — Тогда, может, я должен попросить тебя пойти со мной, потому что ты в некотором смысле являешься моей нерешённой проблемой? — Проси. Ученик книжника вздохнул, понимая: Юу с ним пойдёт, но развлечётся за его счёт по полной. Это уж точно. Но он готов был уговаривать его любыми способами. Он не лгал насчёт боли. Он вообще не лгал. Он только тупо знал, что, если состояние Канды пошатнулось под воздействием связи, она медленно, но верно загонит его в могилу. Неизбежно. И там, куда он собирался направиться, по слухам, подобную ослабленную связь можно было каким-то образом разорвать. И найти сообщение для книжников. Идеальная, двойная выгода. *** — Граф, только зевать так демонстративно не надо, а то мы уже засыпаем тоже, между прочим, — бормотал Джасдеро, покачивая вызывающе голой ногой. Собственно, он целый вечер сегодня извивался в кресле рядом с близнецом, как будто не зная, куда эти самые ноги вытянуть, деть, засунуть, выставить, да так, чтобы хоть кто-то споткнулся. Вайзли, до этого ходивший по комнате, правда, запнулся всего один раз, но теперь строил планы мести. — Серьёзно, Аллен будет зол, как ад, если придёт в себя и обнаружит разрушенный Орден и погибших его товарищей. — Аллен — пробудившийся Ной, твоя информация устарела, — фыркнула Лулу, — и к тому же неизвестно, когда он проснётся и не придётся ли вновь Второму браться за меч. Неужели эта ситуация не напоминает о его прошлом безумии? «Напоминала» — это было написано на всех лицах. И до сих пор напоминает и будет напоминать. Аллен не просто вёл себя странно, он демонстративно противопоставлял себя всем Ноям. Он явно объявлял о том, что считает Семью если не врагами, то уж точно не союзниками. — С другой стороны, Одарённость всё ещё крутится рядом, и, может, не всё потеряно, — пожал плечами Вайзли. Этот Ной был многим обязан Аллену, но это была не единственная причина подобной защиты. — Если бы вы помнили, как вёл себя Тринадцатый после рождения детей, вы бы не были так уж возмущены. Правда, он не опасался, что мы пожелаем причинить детям вред. Он боялся, что мы сглупим и сделаем это случайно, потому что все вокруг него были идиотами по части общения с маленькими детьми. — Мне прямо становится жаль, что я не помню, а лишь знаю о том, как Тринадцатый взъярился на свою вдруг пробудившуюся жену, тут же забывшую о детях и прочем, — рассмеялся Фиддлер, подпирая подбородок кулаком и не обращая внимания на гневные взгляды Страсти. — Всё это ставит нас в неловкое положение, подумайте сами! — тихо, но весомо произнёс Алчность. — Сердце! Ребёнок-Сердце! Я ни в одно мгновение не поверю, что оно может быть Ноем! Он никогда не пробудится и он не член Семьи! Он помеха, он то, что мешает Четырнадцатому, то, что порождено его чистой силой, в прошлом поколении снёсшей ему напрочь голову! На вашем месте я бы поискал метод эффективного избавления Четырнадцатого от этой чистой силы, раз уж мы оказались такими дураками и даже не заметили её воздействия в прошлый раз! — О чистой силе действительно стоит узнать всё возможное, этого не стал бы отрицать никто. — Медленно согласился Гниение. — Если кристалл Плаща Шута на самом деле умеет сживаться с тёмной сущностью и даже подавлять её на таком глубоком уровне, то… Если бы Уолкер был в здравом уме, он и сам бы понял полезность таких исследований. — И он даже с такой головой грохнул нас всех, — Дебитто было весело, а вот остальным как-то не очень. — И не забывайте об утраченном доверии! Он нам не верит. Не верит вполне оправданно, учитывая все эти наши планы и переговоры. Эван осторожно помешивал ложку в высокой, заполненной до краёв чашке, не отрывая взгляда от этого захватывающего зрелища. Не выдавая себя ни звуком, ни стуком, ни делом. Удивительная способность оставаться совершенно незаметным для кого-либо, превращаться в «невидимку», да… определённо, это было где-то внутри него рядом с тёмной, пока не пробудившейся сущностью. И сейчас юноша лишь сомневался в том, стоит ли дать понять остальным членам Семьи Ноя, что он здесь и даже всё слышал. Всё-всё. Хотелось смеяться, но это могло разрушить его хрупкую «невидимость», его незаметность, его защиту от раздражённых взглядов, от шёпота за спиной. Эван чувствовал себя словно в гнезде со змеями: каждый шаг осторожно выполняется, каждое новое слово взвешивается перед произнесением. Он был пока ещё человеком. И он любил людей, в отличие даже от Четырнадцатого прошлого поколения. Эван любил их и в прошлой жизни, и в этой. И сомневался, что когда-нибудь это изменится. Так что иногда Эвану становилось печально от отсутствия у него самого какой-нибудь чистой силы. Может быть, его протест и без этого был достаточно велик? Семья вот отлично его видела и сторонилась юношу. Не их вина. Они даже ни разу не видели его пробуждённым, конечно же, они полны сомнений. Жаль, сегодня здесь не было Майтры, но тот был с Алленом. Хорошо бы Тикки удалось расшевелить Аллена и напомнить о реальности. Ребёнок ли вгонял его в такое состояние, или дело было в чём-то ином (влиянии собственного Плаща, быть может), но продолжаться бесконечно это не могло. Всем от этого только хуже. Итак, ложка продолжала размешивать давно остывший напиток, который Эван и ко рту подносить не собирался. А Эвана так никто и не заметил. Это почти смешно. Не то чтобы он уселся посреди комнаты; он не был пробуждён, и у него не было дара, просто его пробуждение по сути своей отчего-то было очень растянутым. Вот и всё. Эван предпочитал затемнённые углы, на которые редко обращают внимания, и места, которые никому в голову занять не придёт. А то их может переклинить. И, разумеется, Мелтон будет обнаружен. А он собирался либо уйти незамеченным, либо… да, может быть, ему стоит самому прямо сейчас встать и демонстративно уйти? — Возможно, — наконец произнёс Граф, — таков и был план. — Каков? — вопросили сразу несколько голосов. Но Граф размышлениями делиться не спешил. — Лулу, ты вернулась слишком скоро, я хочу знать, как будут развиваться события, — наконец-то произнёс он. — Это единственное, что сейчас важно. Узы захихикали, явно отмечая некоторую свою победу, возможно, они опять спорили, а Эван вдруг заметил, что совсем замедлил вращение ложки. Наверное, ему уже пора вставать и убираться отсюда. Вот прямо сейчас, пока они переговариваются между друг другом. Остановив нехитрое вращение, он наконец-то опустил чашку, что продержал в руках почти два часа, на стол, разминая при этом затёкшее запястье. Несколько удивлённых взглядов скрестились на нём, потом присоединились и остальные, когда Эван поднялся на ноги, разминая шею и нагло улыбаясь прямо в лицо прищурившемуся Графу. И что самое удивительное: они все молчали. — Да ладно? — вопросительно выгнув бровь, уточнил юноша, оглядывая публику. — Ну хотя бы Вы, Граф, должны отлично помнить про мои эти трюки. Я исполнял их неоднократно. Это всего лишь часть моей… Существенности. — Но не на мне… — Граф запнулся, осознавая, что перед ним только что, кажется, произнесли название дара. — Это вам так кажется, — фыркнул парень, разворачиваясь к выходу. — Вы раз пять оказывались в метрах от меня, не замечая этого, не правда ли забавно? Это было ближе к концу моей жизни, Граф. Вы часто наступали мне на пятки, чаще, чем вы думаете. — Почему твоя память уже с тобой? — поинтересовался Дебитто. — И почему ты помнишь и то, что произошло до пробуждения? Это ненормально! — Ненормально пробуждаться по полгода. Но для меня это норма. Чему удивляться? И да, Граф… — Эван кивнул Главе Семьи, — приятного вечера. — Кажется, кто-то решил напомнить о себе, — отметил Дебитто, оборачиваясь к семье. — Кажется, мы списали кого-то со счетов непредусмотрительно рано, — отозвался Фиддлер. — Кто-нибудь напомнит мне, какой дар был у Четырнадцатого, в конце концов? От этого-то частично понятно, что ждать… *** — Я понимаю, Океания и всё такое, но почему…. Почему, ради всего мира они не использовали остров? Что это за платформа? – Эвану приходилось кричать, чтобы его голос был слышен среди всего этого шума. Ветер, волны, бьющиеся об огромные монолитные стены, и дождь, что беспрепятственно поливал их дорогу. Они шли от одного из «причалов», которые обычно работали лишь в крайнем случае. Здесь, по словам Линка, принимали в основном особых гостей. — Это оригинальная и интересная технология. Она отлично защищает отделение, между прочим, — рассмеялась Тевак. — О, хорошо. Но, на мой вкус, здесь мокро. Я бы даже сказал очень мокро. Кто у нас в поддержке? — Ну, мой брат со своей компанией? Понятия не имею, почему они присоединились к нам, вместо того чтобы пытаться отговорить меня, — Тевак медленно продвинулась к небольшим стальным дверям и вдавила свой кубический ключ в скважину. — Отделение к нам совершенно безразлично. Знаешь, оно… у них есть покровители среди… оу, — девушка тряхнула головой. — Епископов, что ли? Ну, официально если. И им дали добро игнорировать нас. Знаешь, со своей стороны этот… почему я так плоха с именами!!! — Потому что до сих не помнишь моего? — Эван! — А фамилия? Девушка замерла с открытым ртом. — Тьфу на тебя. Но спасибо. Фух, — она замерла у стены, откидывая мокрые волосы с лица и кусая губу. Мелтон остановился всего в двух шагах от неё, напряжённо наблюдая и ожидая. — Сейчас в Белом Ковчеге есть то, что нам может пригодиться, — тихо произнёс он, наконец. – Мне надо будет успеть заскочить забрать для другой нашей группы, что в центральном отделении. Это то, что поможет вам защитить друг друга. Ключи ко всем дверям. Они любую дверь откроют в Ковчег. Но только если им воспользуется хозяин. — И что нас там будет ждать? — устало уточнила девушка. — Ничего ужасного. — Вот, кстати, ты просил подробности, да? Вот здесь есть подробности протокола безопасности и всё такое. — Шантаж в него вписан? — Не совсем. Но вписана возможность того, чтобы.. изымать экзорцистов для их усовершенствования. — Дерьмо… Значит, они ещё и законно это творят? — Эван быстро пролистывал документы, пытаясь быстренько вникнуть в суть. — О мой… подожди, они поднимут… сколько из них Воронов? — Пять специальных отрядов с поддержкой, — ответила девушка. — Чёрт. Откуда у них столько влияния на это? Нас просто не хватит. Мы не можем оказаться во всех точках одновременно, это очень рискованно. — А если у нас будут ещё два дебила? — Это уровняет число, но… — Не называй нас дебилами, братишка! — ладонь в белой обрезанной перчатке стукнула Эвана по затылку. — Упс, вы уже здесь? — Что? Какого.. как они здесь оказались? — вскочила девушка, кажется, мгновенно готовясь к бою. — Всё в порядке, они с нами, я открыл им дверь ключом всех дверей, — Эван рассматривал совершенно мокрых, одетых в белое близнецов, и едва мог сдержать улыбку. — Они здесь, чтобы помочь. Правда. — Подожди-ка, — Тевак была не то чтобы сильно удивлена присутствием Ноев, она знала о том, кем стал Аллен, в конце концов. — А ты сам какое конкретно отношение имеешь к семье Ноя? — Братишка странный. Он человек, — фыркнул Дебитто. — Видишь? Он человек. Действительно, — подтвердил Джасдеро. — Тогда почему братишка помнит всё? — хором озвучили Узы вопрос. Мелтон застонал и по взгляду Тевак понял, что она совершенно потеряла нить разговора. И вряд ли действительно поймёт, что они говорят о генах Ноя. Скорее, вспомнит о его родстве с Алленом. Ему снова придётся много чего объяснять. — Просто я мухлёвщик, дорогие мои... Почище Аллена шулер, — усмехнулся Эван, оборачиваясь к девушке. — Можешь объяснить позже, — захлопывая крышку часов, произнесла та. — Сейчас уже пора. — Да. Пока Линк будет на передовой вместе с Кроссом отвлекать внимание, мы направимся в сердце нашего противника в том числе и для того, чтобы либо выручить, либо уничтожить заложников. — Что? — Они пробыли там некоторое время. Мы ничего не знаем об их состоянии. О том, кому они сейчас преданы. Мы не можем оставить их там, это важнее всего, — быстро шаря по карманам, произнёс Эван. У него было немало различных нужных мелочей внутри. — Пошли, найдём вашего мастера и установим связь. У нас всего два часа до самого начала веселья, а тут… Эван замер, оглянувшись на близнецов. — Вы двое не желаете ли побеседовать с Книжником, а то я могу не успеть. А я передам вам. Тогда... тогда, по крайней мере, будут и пути отступления. И… — Всё? Всё остальное мы уже обсудили, — девушка переводила взгляды с Эвана на его «братьев» и обратно. — Пора. — Ещё кое-что. — Эван поднял руку, — Когда вся эта хрень закончится… может, сходим куда-нибудь вместе? Узы присвистнули, отступая назад, словно опасаясь влезть в личное. Как будто они могли опасаться подобного. — Это свидание, — подтвердил юноша, когда вопрос отразился во взгляде девушки. — Я подумаю!! И девушку словно ветром вынесло - с такой скоростью и ошарашенным видом она выскочила за дверь, завершив свой ответ. Выскочила, замерла, нахмурилась, едва сдержала смешок, оглянулась, понимая, что пока совершенно одна - всё же шлюз - и рассмеялась в голос. У неё была отличная идея попросить Эвана повторить это предложение при её брате.