Сеул купается в океане неоновых огней, пока Хёнгу теряется в душной темноте клуба. Модный бит прошибает вибрацией до самых костей, мешая расслышать то, что буквально орёт ему подошедший вплотную друг Усока. Хёджон, кажется. Хёнгу теряет надежду разобрать его слова и просто кивает в ответ, растерянно думая, что Чон не должен был бросать его одного в незнакомом месте, ещё и на другом конце города, особенно после того, как сам притащил сюда с целью «показать настоящих танцоров». Кан не пошёл бы, но очень уж хотелось поставить этого столичного выскочку на место. А потом у кого-то зазвонил телефон, и Хёнгу остался молча сидеть в уголке на попечении сомнительного вида незнакомцев, которых горел желанием показать ему Усок.
– Не теряйся, конфетка, – заканчивает свой монолог Хёджон, когда музыка, наконец, затихает, и уносится за кулисы так быстро, что Хёнгу даже не успевает возмутиться чужой наглости или запустить вслед ободком с бантом, которого минуту назад ещё не было на его голове.
Тем временем организатор вечеринки просит поприветствовать на сцене новую группу. Выступающих всего трое, светловолосые, одетые в небрежном уличном стиле, они действительно похожи на выходцев с улиц какого-нибудь Нью-Йорка. Среди них нетрудно узнать Хёджона, который машет заметно оживившейся толпе. Свет в зале гаснет с первыми звуками нашумевшей когда-то давно «Beautiful Night». Кан чувствует себя разочарованным, потому что знает – оригинальная хореография совсем не сложная. А потом пятно прожектора выхватывает из темноты центрального танцора, заставляя даже наиболее скептически настроенных зрителей затаить дыхание.
– Классно, правда? – рядом с Хёнгу щёлкает затвор фотоаппарата, и он смутно узнаёт лицо одного из участников представленной ему группы, – Чжихуни-хён сам поставил хорягу.
– Угу, – Кан уже не пытается гасить загоревшиеся в глазах звездочки восторга, – потрясающе.
– Эй, Чангу, ты снимать собираешься? – через толпу пробирается высокий парень с чертами модели, – кто тут у нас? – с интересом косится он на Хёнгу, удобно устроив голову на плече у фотографа.
– Хёджон вроде сказал, что он с нами танцевать хочет, – пожимает плечами Чангу, сосредоточившись на съёмке мокрых от пота и крайне довольных реакцией публики танцоров.
– Правда? Пойдем, познакомлю тебя с хёном!
Прежде чем Хёнгу успевает возразить (он ведь только смотрел!), его утаскивают в уютную темноту вип-столов, где расположились выступающие на вечеринке кавер-команды. Джинхо – бессменный лидер Triple D, больше похожий на тайком от мамочки пробравшегося в клуб ученика средней школы, одаривает Хёнгу далеко не по-детски проницательным взглядом и предлагает всем вместе пойти на танцпол.
– Не переживай, просто развлекайся как обычно, – улыбается он ободряюще, – никто не требует от тебя сверхспособностей.
Высокий Йенан вылавливает из столпотворения у сцены Чангу и просит поснимать их тоже. Когда из-за барной стойки в их сторону наконец направляется трио во главе с Хёджоном, начинает играть избитая как старый футбольный мяч «Cheer up».
– Ой, что сейчас будет, – хихикает повисший на плече Йенана парень в гигантской чёрной худи, доходящей ему чуть ли не до середины бедра. А потом его и без того большие глаза расширяются от изумления. Просто потому что. Хёнгу знает гораздо больше женских популярных танцев, чем мужских, например.
Только когда песня подходит к концу, он замечает образовавшееся пустое пространство вокруг и растерянно улыбается под аплодисменты.
– Молодец, конфетка, – треплет его по плечу Хёджон.
– Какой чудесный ребенок, – его спутник почти пищит от восторга, – Чжихун-а, у тебя появился конкурент.
– А может союзник? – тот самый ведущий танцор подмигивает Хёнгу, фамильярно обнимая за плечо, пока тот не знает, куда себя деть от смущения и просто старается не дышать. Он даже почти не возмущается, когда Чжихун просит диджея снова поставить Twice и тянет за собой на сцену – незнакомая атмосфера одурманивает его сознание не хуже наркотиков, не позволяя страху взять верх.
– Я думаю, нас можно поздравить с новым макне, – говорит Джинхо, когда они дружно вываливаются из клуба на свежий воздух.
– Не грусти, Йенан, ты всегда будешь младшеньким для меня, – обнимает донсэна Хвитэк. Хёджон кривляется, передразнивая его, и в итоге экс-макне всё же перестает хмуриться, не в силах сдержать улыбку.
– Не обращай внимания, Хёнгу-я, они немного дурачки, – выздыхает из-за капюшона своей безразмерной толстовки Хиджун.
Хёнгу не знает, как возразить, что не подписывался на всё это. Он думает, что убьёт завтра Усока, если тот, конечно, явится на пары.
***
– А он точно не потеряется? – с сомнением спрашивает Хвитэк в спину уходящему Хёнгу, – всё-таки недавно в Сеуле.
– Предложи проводить, – хмыкает Чангу, забирая из рук Йенана бутылку с водой, которая моментально заканчивается. Хиджун болезненно стонет – ему оставляют всего несколько капель на самом дне.
Хвитэк смущенно бормочет, что-то насчёт того, что завтра на работу. Он, Чжихун и Хёджон прощаются с участниками возле метро, и Джинхо интересуется, что ему делать с остальными.
– Ну, в общагу меня не пустят так поздно... – Йенан с надеждой смотрит на старшего.
Хиджун, всю дорогу шептавшийся с Чангу, предлагает завалиться к живущему неподалёку лидеру, дабы продолжить отмечать удачное выступление без самих героев дня.
– Соседи скоро подумают, что у меня живут нелегалы, – тяжело вздыхает Джинхо, вспоминая прошлые выходные с беготнёй на улицу и криками посреди ночи.
– Причём из Китая, – хихикает О под осуждающим взглядом Йенана.
– Кажется, я знаю, кто сегодня будет спать на полу, – улыбка мини-хёна предвещает много интересного и ничего хорошего.
***
Домой к лидеру они добираются не одни, бутылки с вином радостно звякают в пакете, когда Чангу неосторожно роняет его на пол кухни, под крики одногруппников на тему «покушения на святое». Где-то к концу второй Хиджун с придыханием выдаёт «а давайте...» и Джинхо закатывает глаза, потому что:
– Блять, нет, моя квартира этого не выдержит! Тебе целого вечера не хватило?
Однако пьяный энтузиазм – вещь заразительная (не менее, чем долбоебизм, знаете ли), и тут уже никакое отсутствие места не помешает. Позднее время – тем более. Желаемая танцевальная практика быстро находится на хозяйском ноутбуке, а лидер сдаётся под натиском просьб младших разобрать с ними движения.
Сонный Йенан забивается в уголок на потрёпанном диване, чтобы не мешать этой неугомонной троице учить танец. Он укрывается сброшенной на диван прицельно в него хиджуновской толстовкой, но заснуть окончательно под громкую музыку всё равно не может. На диван запрыгивает растревоженный кот – такой же умилительно маленький, как его хозяин, рыжий и очень пушистый. Он топчется лапками по занявшему его излюбленное место человеку и с недовольным видом устраивается на спинке кресла.
– Эй! – Йенан отбирает у кота наушники, которые тот вознамерился погрызть и сам становится жертвой острых зубов.
– Отдай, это его, – разрешает Джинхо, – они уже не работают.
Внезапная репетиция длится больше часа, и Йенан идёт на кухню ставить чайник. У лидера дома из кофе только дешёвый растворимый, а оставшееся в пакете молоко приходится делить на всех.
– Помочь? – на пороге появляется растрепанный Чангу. Получив отрицательный ответ, он открывает окно и закуривает, перегнувшись через подоконник. Отдаленный шум оживленной дороги врывается в помещение вместе с порывами уже далеко не летнего ветра.
– Холодно, – Йенан обнимает его сзади, прижимаясь к мокрой от пота спине, – ты простудишься.
– А если закрою, хён снова будет кричать, что его кот пропах табаком, – улыбается Чангу, поворачиваясь в кольце рук.
На самом деле, Ё превосходно умеет уходить от серьёзных тем, пристально заглядывая в глаза и задавая провокационные вопросы вроде:
– Когда ты, наконец, выучишь свой сольник?
– Когда-нибудь, – Йенан морщится от попавшего в глаза дыма и смотрит обиженно-укоризненно.
Чангу приходится встать на носочки, чтобы поцеловать его в мягкую, как рисовый пирожок, щёку, после чего он торжественно удаляется, прихватив кружки с кофе. Йенан берёт с собой оставшиеся и надеется, что его раскрасневшееся лицо спишут на количество выпитого алкоголя. Впрочем, друзья оказываются слишком поглощены спором о том, кто именно из них неправильно делает движение на припеве.
– А может лучше спать? – спрашивает младший в пустоту. Его решение поддерживает только свернувшийся в клубочек рыжий кот.
