Родственные души

- Мне обязательно идти? – устало поинтересовался Виктор Петрович, насыпая корм в аквариум с любимым питомцем. - Да! – рявкнул хозяин ресторана. - Не появишься ты, на карточке в конце месяца не появится твоя зарплата. Ясно? - Ясно, - вздохнул шеф, состроив кислую мину. Ну не нравились, не нравились ему все эти гламурные тусовки. Эти расфуфыренные господа и дамы ничего, кроме презрения, не вызывали. Пускай они и делали неплохую часть прибыли ресторана, Виктор Петрович на дух их не переносил. - И не смей пить, ты меня понял? Да, и поваренка захвати, на всякий случай! - Слушаюсь, - хотя первая новость ох как не понравилась шефу, но присутствие Огузка скрасит нудный вечер. Конечно, Виктор никому, тем более Максиму, в этом не признается. К тому же Максим парень видный, наверняка всё безмозглые курицы в платьях за бешенные бабки переключат свое внимание на него, красивого и молодого. А Виктор Петрович скромно отойдет в сторонку, поближе к дорогому коньяку. - Инвалиды! – шеф, нехотя покинув кабинет, обратился к своим подчиненным: - Сегодня вечером у нас очередное сборище богатых и знаменитых. За городом, чёрт бы их побрал. За главного остается Лева, - кивок на су-шефа, - за идиота – Сеня, - специалист по мясу закатил глаза, но промолчал, - Огузок идет со мной. - Почему именно он? – активировался Арсений. - Потому что он повар, Сеня. Повар с большой буквы! – усмехнулся шеф, между делом взяв ложку и зачерпнув из ближайшей кастрюли суп. - Дерьмо, - прокомментировал он, убирая ложку, - всем всё понятно? - Да, понятно: его суп – дерьмо, - захохотал Сеня, но, поймав на себе уничтожающий взгляд шефа, предпочел заткнуться и создать видимость того, что он занят важным делом. Нестройный ряд голосов подтвердил, что все всё поняли. Шеф удовлетворенно улыбнулся, окинул взглядом свои владения и ещё раз улыбнулся. Его люди, его команда, несомненно, лучшее, что может быть на свете. - Шеф, почему я должен идти? – Максим отвлек Виктора от грез. - Я уже сказал, ты Повар с большой буквы, инвалид, - шеф хлопнул Огузка по плечу и по-доброму усмехнулся. - Вы шутите, да? - Конечно. Ты станешь Поваром только через мой труп. Но начальству не нужен мой труп, ему нужны ты и я на выгуле богатеньких буратино. Ясно? - Ясно, - расстроился, было, Максим, но тут же оживился: - А Виктория Сергеевна там будет? - Куда без неё, - ответил шеф и предпочел скрыться в своем кабинете, подальше от назойливого Огузка. Максим любезно согласился подбросить шефа и Викторию Сергеевну до места праздника. Арт-директор утроилась на переднем сидении, рядом с Максом. Сначала парочка вела себя довольно тихо, но потом они заметили, что Виктору и дела нет до происходящего в машине, начали веселиться и шутить. Шеф угрюмо уставился в окно, погруженный в какие-то свои мысли, и выражал полное недовольство всем и вся. Попав на территорию роскошного особняка, шеф помрачнел ещё сильнее, но Вика вовремя наполнила, что такой вид вряд ли оценит Дмитрий, владелец Claude Mone. Виктор Петрович скривился, словно во рту у него очутился лимон, но сидеть на мели в конце месяца не хотелось, поэтому пришлось растянуть губы в улыбке. Как минимум четыре часа он будет вежлив и обходителен с каждым на этом тусовке. - Содом и Гоморра, - пробурчал шеф, направляясь к шатрам. Маленькие камушки гравия отскакивали от его тяжелых ботинок и жалобно похрустывали. - Витя, веди себя прилично, - прошипела Виктория, подхватив его под руку, но тут же отпустив. Она на ходу поправляла прическу и платье, которое так хорошо подчеркивало достоинства и скрывало недостатки. - Шеф, здесь так много прелестных девушек, - засмеялся Макс, обнимая свою спутницу за талию, - может вам познакомиться с кем-нибудь? К смеху Максима прибавилось глупое хихиканье Виктории. Шеф еле сдержал себя, что не вскипеть и не бросить это дело к чертовой бабушке. Вернуться бы сейчас на родную кухню, к любимым инвалидам, но ресторан уже через пару часов закроется, и сотрудники отправятся по домам. А ему придется томиться здесь, изображать заинтересованность, быть лицом ресторана, по-умному шутить и глупо флиртовать. Сделать всё, чтобы чаевые превысили зарплату какого-нибудь среднестатистического работяги в несколько раз. Шел второй час праздника, шеф откровенно скучал, хотя был доволен тем, что его не трогают. Всё внимание элиты досталось, как он и ожидал, Максиму и Виктории. Виктор хотел выпить чего-нибудь крепенького, но эту попытку пресек вездесущий Дмитрий, пригрозив увольнением. - Шеф, а почему вы не танцуете? – Макс подошел к скучающему начальнику с бокалом шампанского. - Не танцуется, - Виктор отнял у Огузка шампанское и с удовольствием опрокинул напиток в себя. Возвратив опустошенный бокал, шеф, во избежание дальнейших расспросов, пошёл куда глаза глядят. Её он заметил сразу. Незнакомка в синем платье вроде бы и не отличалась от остальных гостей, но в тоже время резонировала с толпой, выделялась. Она стояла одна на веранде, облокотившись на перила. Шеф оглянулся по сторонам: кто-то ел, кто-то пил, кто-то шумно обсуждал последние события. И никто, кроме него, не замечал этой красавицы на веранде. - Позвольте пригласить вас на танец, - Виктор Петрович как можно быстрее преодолел расстояние, разделяющего его с прекрасной незнакомкой. - Я не танцую, - голос оказался подозрительно знакомым. - Может быть, вас чем-нибудь угостить? – шеф встал спиной к ограждению, пытаясь разглядеть лицо таинственной собеседницы. - Спасибо, не нужно, - на веранду высунулся один из слуг и, заметив гостей, включил внешнее освещение. - Елена Павловна? – шеф уставился на женщину так, будто бы она на его глазах превратилась в инопланетянку. - У вас хорошая память на лица, - усмехнулась «инопланетянка» и поежилась от наступающей прохлады. - Держите, - Виктор Петрович снял пиджак и набросил его на плечи женщины. - Спасибо, очень мило с вашей стороны, - пиджак оказался у законного владельца. - Вы замерзнете, - не унимался шеф, не принимая вещь обратно. Он мягко отталкивал теплую ткань от себя, Елена повторяла его движения. На несколько секунд, каким-то непостижимым образом, их пальцы переплелись. Елена Павловна сердито отдернула ладонь, а вот Виктор среагировал не сразу. А потом его словно током ударило, он ошалело глядел на женщину, пытаясь понять: что же изменилось за считанные секунды. Не говоря ни слова, он повернулся и быстрым шагом пошёл прочь. Пиджак остался в руках Елены. Виктор Петрович ощутил себя не в своей тарелке. Люди вокруг были чужими и фальшивыми. Да и он перестал чувствовать себя Виктором Бариновым. Ему хотелось сбежать в Claude Mone, где оголенное сейчас одиночество перестало бы мучить его. Почему-то именно сейчас, окруженный толпой богатых, успешных людей, Виктор начал чувствовать, как он бесконечно одинок. Раньше это совсем не беспокоило мужчину, а теперь навалилось, перекрывая доступ кислорода. - Елену не видела? – хрипло поинтересовался шеф у Виктории, которая присела рядом. - Елену? Из Arcobaleno? – живо поинтересовалась арт-директор. В отличие от Виктора, она выглядела вполне счастливой. - Да, - подтвердил шеф, осознав: скорее всего, он обидел Елену Павловну своим поступком. - Я видела её минуты две назад у крайнего шатра. А что случилось? – спохватилась Вика, но Виктор уже мчался в указанном направлении. Он очень боялся опоздать. Увидел Елену только на дорожке к парковке и поскакал по гравию. Мелкие камушки разлетались во все стороны, дыхание шефа сбилось, он не мог выкрикнуть и слова. Однако этого не понадобилось – услышав шум, Елена обернулась. - Вы за пиджаком? Возьмите, - Елена говорила подчеркнуто сухо и холодно, стараясь скрыть обиду за прочной броней. - Елена, - шеф наконец-то догнал женщину, - постойте, - он никак не мог привести дыхание в порядок, - вы простите меня… Слова вдруг закончились. Превратились в гравий, рассыпались по дороге, провалились под землю. Виктор Петрович вновь ощутил себя не грозным шефом, а кем-то совсем другим: молодым, беззащитным, влюбленным. Елена молчала, до сих пор держа уже порядком измятую ткань в руках. Женщина в этот вечер тоже чувствовала себя крайне одинокой, уязвимой и слабой. Обычно она не допускала подобного поведения, но сегодня что-то перевернулось. - Тут есть озеро, - хрипло сообщил Виктор, борясь с желанием обнять собеседницу. - Должно быть, там красиво, - Елена поежилась, возвратила пиджак хозяину и, совершенно неожиданно для себя, спросила: - Пойдемте? - Пойдемте, - шеф хотел взять даму под руку, но передумал, а лишь снова закутал её в измученную ткань. Они плюхнулись прямо на песок. Здесь, вдали от ночной суеты роскошного особняка, дышалось спокойнее. И тишина, возникшая между поварами, ничуть не напрягала. Только они старались не смотреть друг на друга и не соприкасаться. - Хотите, я вам стихи почитаю? – от озера веяло холодом, шеф пытался согреться, но ничего не получалось. Предложение прочитать стихи было довольно нелепым. - Вы замерзли, - нахмурилась Елена и попыталась вернуть пиджак. Попытка с треском провалилась – Елена Павловна осталась закутанной в теплую ткань. Шеф, разум которого был затуманен, а чувства, так долго сидевшие взаперти, рвались наружу, обнял Елену и замер. - Простите, - пробормотал он, отпустив женщину. Он отчаянно звал на помощь Виктора Баринова, того самого, кем он являлся ещё несколько часов назад. Но разум в лице сурового Виктора Петровича покинул шефа, превратив его в Витьку – страдающего от одиночества, ищущего понимания и тепла.