***
Ярый защитник неудовольствий простых горожан такого прекрасного района, как Икебукуро — Кайто Мадзуки просто горел от нетерпения и ожидания. Он искренне верил, что подпольный доктор, обязавшийся взять на себя всю ответственность за своих друзей, наверняка выполнит в срок свою миссию, и честному народу не придётся больше тратиться на общественное имущество. Но по природе защитник и борец за справедливость, он не мог сидеть сложа руки, и желал принять в мероприятии самую главную роль. А значит, следовало сию же минуту выйти из дома и начать вершить добрые дела во благо Отечества и Родины! Кайто гордо осмотрел открывающуюся панораму района с балкона, ещё сильнее уверяясь в правильности своих действий. Кто, как не он, позаботится о крепком и спокойном сне детей и своевременной пенсии стариков? Именно, только он! Никто не сможет выполнить свою работу лучше, чем ты сам. Радостно выйдя из дома, он, не спеша прогуливаясь, отмечал количество знаков и автоматов на улицах в своей карте, чтобы точно знать, какую сумму надо будет предъявить Шинре-сану, в случае исчезновения хотя бы одного. — Какой чудесный день, — напевал мужчина себе под нос, сверяясь с картой. Приподняв голову, он заметил парня в костюме бармена, который усиленно придавал странную форму столбу. С каждым ударом изобретение людей, созданное для порядка на дорогах, все более напоминало непонятного вида фикус. — Непорядок! — покачал головой Мадзуки. И, спрятав карту, поспешил к нарушителю. Блондин не видел никого и ничего не чувствовал, только лютую ярость, которую надо было немедленно высвободить. Сигарета в зубах постепенно превращалась в мятую, жёваную бумажку, никотин никакого облегчения не приносил. Он злобно корёжил столб, представляя на его месте Блоху. — Кхем-кхем, — раздалось деликатное покашливание за спиной. Шизуо оторвался от своего занятия и бешеными глазами посмотрел на хилого вида паренька. — Чего надо?! — грозно прорычал телохранитель. — А вы знаете, что столб, который вы так усердно ломаете, призван для благой цели — поддерживать порядок на дорогах и не допускать случайных смертей? А ввёл их в употребление ещё сам Юлий Цезарь*! — паренёк говорил с самым серьёзным видом, что бармен на миг растерялся, а сигарета выпала из раскрывшегося рта. — Видите, не знали. А знаете, сколько жизней спас вот такой столб со знаком, стоящий на дороге? Шизуо снял очки и перевёл взгляд на знак. Он отчётливо понимал, что не видел связи между словами незнакомца. Причём тут столб, Юлий Цезарь и спасённые жизни? Парень встряхнул головой и вновь начал злиться. — Чего тебе от меня надо?! — зарычал он, желая повесить знатока на этом самом столбу. — Лично мне? Ничего. А вот добропорядочному гражданину своей страны требуется, что бы вы немедленно оставили в покое государственное имущество и не смели больше учинять беспорядки на дорогах! Бармен опешил. Он переводил взгляд со столба, начавшего гнуться от силы, с которой его сжал блондин, на незнакомца, который абсолютно не выглядел испуганным. Не уверенно он оставил в покое несчастный знак и, вновь надев очки, задрожал от еле сдерживаемой ненависти. — Вот и правильно, — паренёк удовлетворённо вздохнул. — Согласитесь, делать добро очень просто. Кивнув на прощание, он пошёл дальше, оставляя клокочущегося от злости экс-бармена гадать о мировых несправедливостях. Но Шизуо совсем не желал разбираться во всех судьбоносных перипетиях и неожиданностях. Ему следовало немедленно найти Тома и предъявить ему свои обвинения. Помогать Блохе он не будет ни за какие коврижки! — Том! Я не буду этого делать! — Шизуо уже час сидел в «Русских суши», пытаясь убедить друга, что добровольная помощь информатору для него равноценна такому же добровольному харакири, с той лишь разницей, что последнее он выполнит с куда большей радостью и желанием, нежели первое. — Шизуо, брось. Это ведь прекрасная возможность пересмотреть свои взгляды, — спокойно замечал Танака. — На кого? На Блоху? — подавился воздухом бармен. — Именно. Не на меня же. Уверен, что если вы один раз обо всём поговорите, то все разногласия исчезнут. — Они исчезнут только тогда, когда я убью блоху. Поверь, когда он будет лежать в ящике на глубине трёх метров, у меня не останется ни единого возражения или разногласия, — мысль о блохе в гробу была так же мила и тепла, как любые мысли о брате. — Господи, вы же не детсадовцы, — посетовал Том. — Шизуо, я своего решения не изменю. Не старайся. Хаято мой старый друг, и он очень надеется на тебя. Выполни это задание. — Нет! — ненависть волной накатывала на телохранителя. — Шизуо, не будь идиотом. Можно немного потерпеть и попридержать свою гордость ради общего блага. Блондин задумался. Он разрывался от желания вкатать информатора в асфальт и долгом перед другом. Как говорится, когда он был в бедственном положении, именно Том протянул ему руку помощи и дал работу. Нельзя забывать добро, которое тебе делают. Шизуо с разочарованием понял, что выбора у него нет. Он вымученно кивнул. Танака облегчённо улыбнулся. - Вот и отлично. Иди, предупреди Хаято, что ты в деле.***
Изая любезно беседовал с Хаято-саном, когда дверь кабинета вновь открыли, явно, пинком ноги, и на пороге появился донельзя злой бармен. Стараясь не смотреть на информатора, блондин прошёл в кабинет и остановился прямо перед столом Хаято. Собираясь с мыслями, он быстро выпалил: — Я буду с вами сотрудничать. Но у меня есть условие! Директор переглянулся с Изаей и согласно кивнул, выпрямляясь в глубоком кожаном стуле, в котором сидел: — Какое? — Я требую, чтобы Блоха меня не доставала! Ни одним известным миру способом. Иначе я за себя не ручаюсь! — руки сжались в кулаки, а мужчину передёрнуло. Хаято перевёл взгляд на хихикающегося кукловода. — Орихара-сан, вы можете это гарантировать Хейваджиме-сану? — Конечно! — согласно закивал брюнет. Почему-то у мужчины сложилось явственное впечатление, что доставать интриган будет, да ещё как. Но терять такого человека, как Шизуо, было опасно. — Тогда всё отлично! — Хаято радостно хлопнул в ладоши. — Можете расходиться, с завтрашнего дня приступаете к работе. Шизуо путём титанических усилий держал себя в узде. Мысленно он уже укладывал изломанное тело информатора в дубовый гроб, который сам же изготовил, и готовился забить первый гвоздь. — Значит, с завтрашнего дня Шизу-чан будет меня слушаться! — Изая в предвкушении тёр ладони. Воображение рисовало просто прекрасные картины. — Не обольщайся! — рыкнул блондин. — Моя работа следить, чтобы с твоей головы ни один волос не упал. А на остальное мне глубоко плевать. — Оя, оя, смотри, Шизу-чан, не облажайся! — предупредил парень, опасливо сверкая винными глазами, обещающими множество мучений.***
— Я это сделал! Сделал! Прорыв в науке! Меня ждёт слава! И почёт! — Шинра радостно прыгал по комнате, любовно прижимая к груди странно булькающую субстанцию в минзурке. — Что такое?— прибежала на крики Сэлти. В руке покачивалась коса. — Я это сделал! Сэлти, ты понимаешь?! Сделал! — схватил её доктор. Мотоциклистка спрятала косу и, опасливо глядя на парня, села на диван, приготовившись слушать.