* * *
Чимин действительно хочет готовить завтраки только для Юнги. — Приятного аппетита, — он, расставив на обеденном столе тарелки, садится напротив альфы. — Спасибо, — Юнги улыбается и правда чувствует себя счастливым, но спустя, кажется, не так много времени, омега замолкает и перестаёт есть. — В чём дело? — беспокоится альфа, осмотрев Чимина. — А… — младший неуверенно начинает, склонив голову, — а есть шансы, что… Что вы с Чонгуком наладите отношения между собой? — Ну… — Юнги думал подавиться, но откладывает палочки, потерев руки и постаравшись быстрее обдумать ответ, — не знаю? Чимин поджимает губы и будто сам сжимается: его плечи становятся меньше, и голова опускается ниже. — Ты просто не хочешь говорить нет или действительно не знаешь? — Послушай, — Юнги шумно вздыхает, откинувшись на спинку стула, — детка, он тот, кто хотел лишить меня такого счастья. — Может, Чонгук изменится? — покраснев, Чимин не теряет надежды. — Боже, — альфа слабо улыбается, — ты такой наивный, малыш. — Но раньше вы с ним были знакомы? — Скорее, Чонгук попал в плохую компанию. — Юнги. — Если ты так хочешь, то я готов попробовать, но ничего не обещаю, потому что, как минимум, не знаю, что насчёт него. Чимин с сожалением поднимает глаза. — Я не хочу заставлять тебя. Юнги посмеивается, помотав головой. — Если ты будешь счастлив, то я сделаю всё для этого.* * *
— Прошу, — альфа открывает перед Чимином дверь красной Портофино, строя из себя джентльмена. — Благодарю, — омега хихикает и одаривает Мина взглядом, как только тот садится в машину. Чимин вдруг, почему-то, начинает мяться, осматривая свои пальцы. — С кем ещё я должен наладить отношения? — заметив поведение омеги, Юнги посмеивается, не взглянув на своё солнце рядом и заведя автомобиль. На самом деле, пока они не тронулись с места, Чимин тянется за коротким, но особенно необходимым сейчас поцелуем. — По-хорошему, с Тэхёном, — омега подыгрывает, не отстраняясь, и целует ещё раз. Юнги переплетает их пальцы. — Ещё один поцелуй, и я выполню любое твоё желание. — Вы записались в золотые рыбки, Мин Юнги? — Чимин посмеивается. — И Вы слишком многого хотите. Альфа отстраняется и, скорее всего, наигранно отворачивается, больше не глядя на младшего и заставляя того смеяться немного громче. — Не трогай меня, — бурчит Юнги, выезжая с парковочного места и территории виллы, когда Чимин с улыбкой просит повернуться к нему, чтобы поцеловаться снова. И омега, может быть, надоедливый, но не сдаётся, поэтому кусается. — Ай, что ты делаешь? — реагирует Юнги, взглянув на весёлого младшего. — Люблю тебя.* * *
В университете шумно, немного тесно и душно из-за летней жары на улице. Коридор говорит голосами студентов о наступающей сессии; гул бьётся о стены до тех пор, пока не начинается очередная пара. Сидеть в этой аудитории не так удобно, как хотелось бы: вся эта драма, что была недавно, всё ещё давит на Чимина. Они так ни разу и не поговорили с Чонгуком. Чона не вызывали в полицию, как думал омега, но и Инсона за эту неделю больше не было видно в этом университете. Чонгук часто ходит тихим и с опущенной головой: виноватым. А Тэхён как-то умудряется разрываться между ним и Чимином, чтобы никого не оставить в меньшинстве. Но и он устаёт, терпение потихоньку заканчивается, а желание того, чтобы кто-нибудь погладил его по голове и сказал: «Ты молодец, а теперь отдохни», растёт. И Чимин не оставил без своего внимания всего этого. В частности, того, что Юнги тоже стал тише: теперь он реже смеётся и говорит с друзьями, чаще остаётся где-то позади шумной компании и, будто утонув в своих мыслях, бредёт следом, спрятав руки в карманах. — Скоро день, — в момент, когда на Намджуна обращается не так много внимания, он говорит Чимину, — когда не стало его папы. Дыхание омеги перехватывает: он не хочет, чтобы Юнги закрывался, и теперь думает, что делать; думает, когда и как поговорить с Чонгуком; думает, что вот-вот сессия; думает, когда снова сможет поехать к отцу. Он всё думает, но постепенно устаёт и понимает, что силы заканчиваются не у него одного.* * *
— Сладкий? — Чимин перебирает локоны Юнги, пока альфа, уткнувшись носом в его шею, прикрыл глаза и решил набраться сил. Они проводят этот перерыв между парами в библиотеке, где тихо, а из открытого окна приятно дует слабый ветер и шумят на деревьях листья. — Ты редко называешь меня так, — Юнги хмыкает и слабо улыбается. Он слишком расслаблен и приласкан Чимином, который продолжает молчать. — И почему ты не продолжаешь говорить? — Просто хотел сказать это, — они говорят еле слышно и, если честно, Чимину трудно вслух признаться, что ещё он хотел услышать голос Юнги именно сейчас: ленивый и хриплый. — Я так чертовски люблю тебя, — альфа тянет слова и прижимает Чимина ближе. Они сидят прямо на полу: Юнги, облокотившись спиной на стену, и омега, усевшийся на его бёдра. На самом деле, всё это так сладко, но Юнги знает, что только на первый взгляд. — О чём ты думаешь? — он спрашивает Чимина, не открывая глаз и не отстраняясь. — Мм, о том… О том, когда мне стоит поговорить с Чонгуком. — Когда ты будешь готов. — Но я не хочу тянуть. Юнги отстраняется, и омега кладёт руки на его плечи. — Вы не говорили до сих пор? Чимин отрицательно мотает головой. — Тогда встреться с ним взглядом. — Встретиться… взглядом? — Тогда он, скорее всего, и поймёт, что ты хочешь поговорить с ним, — альфа кивает. — Ла-адно, — омега берёт лицо Юнги в свои ладошки, — я постараюсь, но… — Но? — Почему ты такой мудрый? — Чего? — на лице Юнги явное непонимание. — Ты всегда знаешь, где и как поступить, — уточняет Чимин. — Это кажется мне... чем-то очень привлекательным. — Малыш, я дерусь, на моём теле куча татуировок и есть пирсинг, но ты говоришь мне, что я мудрый человек? — Возможно, не такой мудрый, раз принимаешь стереотипы. Даже если у тебя много татуировок, цветные волосы, проколот нос или чёртов член — не значит, что ты развит меньше, чем, допустим, тот, кто служит в церкви. Сколько бы рисунков не было на твоём теле, драк на счету — ты, Мин Юнги, мудрый человек. — Воу… — альфа удивлённо смотрит прямо Чимину в глаза. — Ты удивителен. То есть, я счастлив, что мои татуировки не мешают тебе любить меня. — Что?! — омега готов вскочить, но в итоге он просто слабо бьёт старшего в плечо. — Это бред, Юнги! Не важно, дерёшься ли ты, куришь или можешь выпить. Я люблю тебя и твои татуировки, ясно? — Бля, — Юнги прикусывает губу и щурится, недоверчиво оглядывая Чимина, — ты вообще реальный? Чем я заслужил тебя? Омега устало вздыхает, закатив глаза, и тихо шепчет: «Бестолочь». — Я, нахер, слышу тебя, — рычит Юнги, Чимин смеётся. Негромко, искренне, по привычке закрывшись ладошкой, поэтому и альфа начинает улыбаться. — Моя любимая бестолочь, — почти шепчет омега, взяв в руки лицо Юнги. Да, альфа, определённо, счастлив, пока Чимин его и рядом. Юнги целует омегу в их тихой библиотеке, пока с улицы пахнет летом, в коридорах университета шумят студенты, а над этим серым городом наконец засветило солнце.* * *
Когда голова забита роем мыслей, слышать и усваивать материал, который говорит преподаватель, довольно трудно. В памяти всё маячат слова Юнги, поэтому Чимин, взяв себя в руки, ищет родную макушку. Чонгук сидит на ряд ниже омеги, по его правую сторону, и иногда украдкой посматривает на того, кого очень хотел бы снова назвать самым близким другом. Он смотрит просто чтобы понять, что у Чимина действительно сейчас всё в порядке, чтобы знать, что его поддерживает Юнги, они хорошо готовятся к сессии и больше не пересекались с Инсоном. И когда Чонгук в очередной раз отрывает глаза от учебного фильма, включенного недавно ректором, он вздрагивает и стыдливо отводит взгляд. Они с Чимином встретились, и омега, как бы не пытался быть готовым, чувствует себя ещё более рассеянным. Но это действительно срабатывает, Юнги был прав. Как только пара заканчивается, Чонгук подходит к Чимину, который будто специально так медленно складывал вещи. — Слушай… это, — неуверенно начинает Чонгук. Его взгляд устремлён куда угодно, лишь бы не на омегу, голова немного стыдливо опущена, а рука почёсывает затылок. — Эм, что насчёт… То есть, ты… Мы… Чонгук шумно вздыхает, взяв себя в руки, и поднимает голову, становясь, кажется, немного увереннее. — Если ты не против, мы можем поговорить? — А-а… — Чимин тоже будто забывает, как правильно строить предложения. Он понимает, что все его мысленные репетиции перед ответом пошли коту под хвост. — Конечно. То есть, да. Да, почему бы и нет? — Ты не против встретиться сегодня вечером? — альфа осмеливается посмотреть Чимину в глаза. — В смысле, универ не место для таких разговоров. — Хорошо, — омега кивает и слабо улыбается. Чонгук не выходит из аудитории: он выпархивает. На его лице сияет счастье, а в сердце танцует волнение. — Сработало? — замечает Юнги. Чимин вздрагивает от неожиданности, потому что альфа обнимает сзади, когда омега думал, что они встретятся у выхода из университета. — Да, спасибо. — Ещё не за что, — омега догадывается, что Мин, скорее всего, улыбается. До того, как они попадают на парковку, Юнги с Чимином прощаются с задержавшимся в аудитории Хосоком. — На самом деле, — начинает омега, как только Мин трогается с места, — нам лучше поехать ко мне домой сейчас. — Вы встретитесь с Чонгуком сегодня? Чимин кивает. — Вечером? — Юнги не улыбается, когда спрашивает, поэтому омега сдерживает смех. — Ты ревнуешь? — всё же спрашивает Чимин. — Я не… — пытается отрицать альфа, будто особенно внимательно следя за дорогой, но больше ничего он сказать не может, поэтому Чимин довольно улыбается. — Ты серьёзно? — Это нормально, — оправдывается Юнги. — Конечно альфа будет ревновать своего омегу. Чимин, не скрывая, хихикает. — Это круто. — Но мне че-то нихуя не круто чувствовать это, — хмыкает Юнги. — Как долго ты ревнуешь? — Давай прекратим говорить об этом? — Тебе стыдно? Серьёзно, скажи мне. Юнги действительно тяжело сейчас, потому что Чимин смотрит прямо на него, пока сам альфа делает вид, что следит за дорогой. — Я не знаю, уже достаточно, — в итоге, он сдаётся. — Это круто. — Нет, это, блять, нихера не круто, Чимин, потому что тогда я чувствую себя хуёво, становлюсь слишком жадным и схожу с ума из-за мыслей о том, что ты уйдёшь и не будешь моим, — Юнги, кажется, взрывается, когда они подъезжают к небоскрёбу. Он ещё продолжает говорить что-то вроде этих слов, пока паркуется, и поворачивается, наконец, к Чимину. Взгляд застывает на губах, которые омега кусает. — Ты дурак, да? — как-то шепчет Чимин, но он полностью доволен тем, что услышал от Юнги, как бы паршиво это не могло быть. Омега кладёт руку на шею альфы и целует губы со вкусом вина и сигарет, северной строгости и величия. — Ты просто глупый, — шепчет Чимин и улыбается. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, но всё равно такой жадный? — Я прицеплю тебя наручниками к кровати, если ты продолжишь, — Юнги снова получает поцелуй такой более дерзкий и разжигающий в груди огонь. Глубже и смелее. — Звучит неплохо, — Чимин оказывается у Юнги на коленях и бесстыдно ёрзает. Не ему одному нравится факт того, что спорткары теснее. — Теперь я узнаю о кинках своего малыша? — Юнги прикусывает губу Чимина в поцелуе, и тот удовлетворённо мычит. — Ты же первый начал, сладкий. — Не тот, кем кажешься, да? — альфа готов кончить от одного только несдержанного стона этого омеги, когда сжимает чужие мягкие ягодицы настолько, что Чимину, определённо, до жути приятно. — Ты действительно думаешь, что те, кто носят, как минимум, такие джинсы, обтягивающие задницу, могут быть «не теми, кем кажутся»? — омега заглядывает Юнги в глаза, оба тяжело дышат. — Но ты был милым, — сердце Чимина на секунду останавливается, потому что этот альфа выглядит таким особенным хозяином сейчас, что не отдаться ему кажется чем-то неправильным и очень странным, но омега это делает: действительно перестаёт ёрзать, убирает руки со спины Юнги, когда пальцы только что цепко хватались за футболку на ней и сжимали в кулачках, и кладёт их осторожно на миновские плечи. Пропадает вся эта стервозность, опухшие красные губы после поцелуев и взъерошенные волосы теперь не выглядят так по-блядски, заставляя хотеть ещё больше. Чуть пухлые щёчки покрыты еле заметным румянцем, а в глазах едва уловимый стыд. — Что за херня? — не понимает Юнги, потому что теперь на нём ангел, к которому и притронуться страшно. — Ты сказал, что я был милым, — игривый огонёк возвращается к Чимину. — Перестань делать так. — Как? — Ты сейчас сломаешь меня, — скулит Юнги. — Перестань играть и стань тем, кем ты являешься на самом деле. Чимин не может сказать, что эти слова только что не поразили его, поэтому он замирает. — На самом деле, когда я назвал твою ревность крутой, я имел в виду, что, несмотря на это, ты давал советы, которые действовали, и пытался помочь сделать так, чтобы мы с Чонгуком нормально общались. — По-твоему, я должен был сделать всё только хуже? Чимин пожимает плечами. — Ты мог сказать, что не знаешь, но в итоге получается, что ты… Ты наплевал на то, что чувствуешь сам, чтобы помочь мне. — Разве это не та часть отношений? — Какая? — Где я найду ответ на любой твой вопрос. — Действительно есть такая часть отношений? Или это ты только что придумал? — Чимин тихо посмеивается, и Юнги улыбается ему в ответ. — Видимо, я и только что.* * *
В стенах квартиры играет тихая музыка, включенная Чимином не так давно. — Ты без меня никуда не пойдёшь в таких шортах, — хрипит Юнги, скрестив на груди руки. Кажется, он действительно недоволен, что эта вещь так тесно и коротко сидит на паковской заднице. — Это же, блять, даже шортами не назовёшь. Чимин жалобно скулит, глядя на Юнги. — Я сказал нет, — повторяет альфа, на что омега закатывает глаза. Это далеко не первая вещь, которой Юнги сказал это злосчастное нет. — Ты ещё юбку надень. Чимин фыркает и уходит переодеваться. * * * — Ты, нахер, серьёзно? — выпаливает Юнги, разводя руками. Чимин довольно улыбается и кивает, потому что он действительно, сука, в юбке. — Я выебу тебя, если ты не снимешь её. — Тогда сделаешь это сам?* * *
Сидя с Чимином в кафе, Чонгук слабо улыбается, потому что чувствует, как от омеги, помимо его родного, тянет ещё и запахом Мина. Чимин неловко всё пытается заправить чёлку за ухо. — Так… — Чонгук запинается, не зная, как начать разговор, — как ты? — В порядке, — прочистив горло, отвечает омега, — но было бы лучше, если бы мы поговорили о том, что волнует нас обоих.