золотая молодежь

      Чимин не видел и вряд ли чувствовал, но Юнги сзади сжимал кулаки и сдерживал рык.       — Тогда тебе больше незачем находиться здесь.       Инсон взглянул на омегу и грустно хмыкнул, опустив глаза.       — Я всё понял, Чимин, — альфа снова посмотрел на парня, что стоял перед ним.       — Понял, что ты мне дорог, — он попытался встать, пошатываясь. — И я правда хочу, чтобы ты был рядом со мной.       Инсон снова хмыкнул, отведя глаза в сторону.       — Чтобы ты готовил завтраки и ждал меня дома, — он ненадолго замолчал и продолжил через пару секунд. — Я снова хочу вернуть всё, что было.       — А что было? — неожиданно выпаливает Чимин.       — Мы были детьми, Инсон, — продолжает омега. — Это всё было лишь ради забавы. Мы не понимали, что и зачем делаем. Особенно ты.       Чимин прищурился и вспомнил тот день, когда просил отпустить и перестать касаться его.       — Но я люблю тебя.       — Приди в себя, Инсон, наконец, — усмехнувшись, ответил Чимин. — Ты говоришь, что любишь, но, натворив дел однажды, всё ещё не останавливаешься.       Перед глазами всплывает тот затуманенный взгляд Инсона и его грубые руки на мягкой омежьей коже под футболкой.       — Ты появился, но почему не подумал, хочу ли я видеть тебя? Ты мог поговорить со мной наедине, а не устраивать всё это дерьмо, втаскивать в него других и вести себя, как сумасшедший мудила.       В памяти вновь довольный рык на ухо и горячие обветренные губы на шее, скользящие по бёдрам широкие ладони и омежьи солёные слёзы.       — Ты действительно думал, что я поеду куда-то с тобой? — Чимин хмыкает. Омега помнит, как молил не трогать его; извивался, пытался избавиться от крепкой хватки и чувствовал, как внутри, в груди, рвётся его душа, превращаясь в пустоту.       — Уезжай, Инсон, — Чимин поджимает губы. — Я, честно, больше никогда не хочу видеть тебя.       Омега помнит, как на нём рвали футболку, как дрожало его тело. Он помнит своё охрипшее горло.       — Я хочу готовить завтраки и ждать дома, но… — Чимин смотрит в глаза альфы, — не тебя. Я люблю не тебя, вижу свою вселенную не в тебе, не тебе доверяю, не в тебе хочу тонуть. Я хочу целовать не тебя; хочу чувствовать, что нужен, но не тебе.       Чимин помнит, как, почти потеряв сознание, видел силуэт того, кто спас. И до чёртиков знакомый. Чимин смутно помнит, как Чонгук осторожно взял его на руки и забрал от Инсона.       И Чимин вспоминает чьи-то другие прикосновения. Осторожные, до жути бóязные. И пусть любимые руки у него холодные, ладони грубые, но касания до одури горячие, потому что пропускают сквозь себя, будто ток, чувства.       — Я готов пойти на другой край света ради него или вместе с ним, — Чимин чувствует, как по краям глаз выступают слёзы. — Я правда безумно люблю Юнги и не знаю, как меня так угораздило.       Омега разводит руками, посмеявшись.       — И я…хах, я перегрызу тебе глотку, если ты попытаешься снова рассорить нас, — Чимин слабо улыбается, по его щекам текут слёзы, но он просто помнит, что за счастье бороться надо вместе. — У тебя не выйдет.       — И ты говоришь, что любишь, Инсон, — омега хмыкает, посмотрев в глаза альфы с явным неуважением через пелену слёз, — но спустя столько времени ты всё ещё не сказал «прости».       — Прости, — голос Инсона совсем хриплый. Он не умеет отпускать, — что пытался изнасиловать тебя.       Но Чимин улыбается слабо и как-то легко.       — Мне не нужны такие извинения. Уже поздно. Время, когда всё было в твоих руках, прошло, — омега пожал плечами. — Но сейчас ты можешь больше не трогать меня, Юнги, Чонгука и всех, кто рядом со мной.       Чимин расслабляется, перестаёт улыбаться, а от безразличия в его глазах по спине бежит холод.       — Просто исчезни.

* * *

Flashback.

      Тэхён, поджав губы и не проронив ни единого слова, ещё недолго стоит на месте, но всё-таки делает нерешительные, тихие шаги к альфе. Чонгук сидит, прислонившись спиной к одному из старых шкафов с книгами, положив голову на руки, что на коленях. Тэхён медленно проводит языком по сухим губам, нервничает и чувствует, как внутри что-то щекочет. Он неуверенно тянется к волосам Чонгука и, почти не касаясь, проводит по ним, безмолвно попросив взглянуть на него. По сердцу очередная трещина от того, какие разбитые у альфы глаза. Те, которые обычно добрые и с любовью, как у оленёнка.       — Чонгукки, — тихо шепчет Тэхён, присев напротив.       — Тэ, — голос альфы совсем хриплый, — прости меня.       — Всё нормально, — отмахивается омега, но Чонгук отрицает.       — Как может быть нормально, когда я делал тебе больно?       — Гукки, — Тэхён берёт его лицо в свои ладони, шепча совсем тихо, будто кто-то слышит их. Он хочет продолжить, но в голове так много мыслей жужжат роем пчёл, что забываются все слова.       — Я был холоден к тебе, прости, — Чонгук чувствует, как мокреют его глаза, но он правда не хочет казаться перед своим омегой таким слабым. — Это всё было не из-за работы.       — Скажи мне, — вдруг прервал его Тэхён, — ты… Любишь Чимина?       — Что...? — глаза альфы расширились, и он накрыл ладони омеги своими. — Нет, Тэ, я… Он важен мне, как друг, с которым мы росли, но… Я люблю тебя.       — Потому что мы истинные?       — Боже, нет, — Чонгук осторожно кладёт свою руку на щёку Тэхёна. — Не знаю, как объяснить, но это нельзя назвать одним словом, малыш. Я просто… Люблю твою улыбку и… Твои глаза такие красивые, Тэ.       На них наворачиваются слёзы, и Чонгук видит это, смахивая.       — Прости меня за то, что я мудак, — альфа прислоняется лбом к чужому, — но люблю я только тебя.       Тэхён улыбается. Конечно, он счастлив и кое-что понимает. Например то, что он безумно глупый, но Чонгук любит его; что в отношениях радость не будет царить вечно, но она не закончится. Просто стоит немного постараться и подождать, когда она вернётся.       Каждый учится на своих ошибках. Все мы не без греха. И Чонгук, определённо, хороший человек, который заботится о дорогих ему людях, просто ещё не умеет делать это правильно.       Тэхён знает, что с ним всегда будет в безопасности. Знает, что примет его любым и будет любить. И больше никогда не будет думать о том, чтобы расстаться.

Flashback End.

* * *

      Юнги уводит Чимина туда, где омега сможет вдохнуть свежего воздуха и хотя бы немного успокоиться, потому что всё, что ему нужно — Юнги, который без лишних слов обнимет, крепкими руками окольцевав тонкую талию, и омега почувствует себя будто в коконе, защищённый от всего этого ебучего мира, пропитанного ложью и лицемерием.       Чимин обнимает широкие плечи и утыкается носом в татуированную шею. От волнения перед Инсоном подкашивались ноги, и омега надеется, что и правда больше никогда не увидит его снова. Юнги успокаивающе целует в макушку, прижимает ближе тихого Чимина и сходит с ума.       Они стоят на улице у входа в университет, прогуливая пару, пока стеснительное солнце робко обнимает их тёплыми лучами.       — Ну… — тихо хрипит Юнги, — теперь всё почти в порядке.       — Почти? — Чимин слабо хмыкает, снова вдыхая запах альфы.       Не так далеко ездят машины, но, кажется, на улице всё равно слишком тихо и спокойно. Рядом только чирикают о чём-то птицы и шелестит зелёная листва. Юнги не хочет произносить это сейчас, потому что Чимин вот-вот успокоится окончательно, но…       — Позже поговорите с Чонгуком, — он гладит омегу по спине, когда тот прижимается ближе.       — Ладно, — Чимин слабо кивает, вырисовывая на груди Юнги замысловатые узоры сквозь чёрную ткань футболки.       — Прости, — извиняется альфа за то, что, возможно, мог снова испортить Чимину настроение.       — М-м, — отрицательно мычит омега, поджав губы, и машет головой, — всё в порядке.       Чимин смотрит Мину в глаза и начинает слабо улыбаться. Он поправляет чёлку альфы, которая, наверное, и мешает омеге прочитать всё то, что есть во взгляде Юнги, и, честно, Чимин чувствует себя самым счастливым, потому что в глазах альфы любовь, и она перебивает все другие эмоции обоих. Чимин не знает, только догадывается, но у него с глазами то же самое.       Чимин берёт лицо Юнги в свои ладошки и чмокает в губы. Сначала коротко, будто ещё стеснительный омежка лет семи впервые целует в щёку альфу, который ему нравится. Но Юнги без слов просит целовать его дольше, и Чимину до ужаса спокойно. Он целует альфу, снова обняв его плечи, и улыбается, потому что Юнги улыбается тоже и обнимает его, за талию прижимает ближе к себе и каждый раз целует, будто в первый.       — Я люблю тебя, — тепло шепчет Чимин, отстранившись и снова заглянув в чужие глаза.       — Я люблю тебя тоже, — Юнги снова целует омегу тягуче и по-сладкому, что можно сравнить со сгущёнкой, но хмыкает, когда отстраняется, — детка.