«Хорошо, буду ждать.»
Чимин не знает, как остальным, но ему совсем нехорошо. Он скользит дежурным взглядом по Юнги и видит, как с головы до ног альфу поедает волнение. Может быть, он даже волнуется больше самого Чимина, который берёт его руку в свою, уложив на колено, и переплетает пальцы. Оба выдыхают и ненадолго стараются успокоиться хоть немного.* * *
Ворота открываются перед ними и закрываются, как только машина проезжает, почти одинаково медленно. Юнги концентрируется на парковке, а омега чувствует жар волнения. Выйдя из машины и не специально громко хлопнув дверью, Чимин чувствует, как подрагивают колени, и мурашки пробегают табуном, когда его отец, в спешке потирая руки кухонным полотенцем, выходит на встречу. — Привет, — он треплет волосы омеги, тот что-то бурчит и словно в замедленной съёмке следит за тем, как меняется взгляд отца, когда он переводит его на Юнги. — Здравствуйте, Мистер Пак, — младший альфа уважительно пожимает старшему протянутую руку, немного кланяясь. Со стороны кажется совершенно спокойным, но на деле он чуть ли не откидывает коньки прямо здесь. — Мин Юнги. Альфа Вашего сына. «Решительно», — проскакивает в мыслях Чимина, и он уверен, что покраснел до безумства — настолько, что глаза заслезились. — Приятно познакомиться, Юнги, — по-доброму посмеиваясь, приветствует старший Пак, — я Пак Джусок, отец твоего омеги. Юнги, еле заметно, всё же краснеет. — В барбекю на заднем дворе почти готовы стейки с овощами. Присоединитесь? — приглашает старший альфа. Чимин замечает, как горят глаза отца, и, встретившись взглядом с Юнги, кивает. Джусок радостно улыбается и обращается к альфе сына снова. — Давно ты видел своего отца? Юнги, не понимая, к чему этот вопрос, хмурится, но отвечает. — Где-то полгода назад. Старший Пак тянет «о», ведя пару к заднему двору. — Мы с ним не особо ладим, — поясняет Мин, — да и он живёт в Нью-Йорке. — Почему? — Там главный филиал. Он хочет быть ближе к работе. — Как его зовут? — Мин Донхёк. — А твой папа? — Отец, — останавливает Чимин этот поток, — прекрати заваливать его вопросами. — Прости, Юнги, — виновато посмеиваясь, Джусок легонько похлопывает младшего альфу по крепкому плечу. Они выходят на задний двор, где есть ещё трое людей: двое омег, и один альфа, заставивший Юнги застыть. Это его отец, и… мысли и слова вышибает, а Чимин, непонимающе окинув всех немного испуганным взглядом, вдруг осознаёт, осторожно взяв Юнги под локоть. — Отец? Что ты здесь делаешь? — хрипит младший Мин. Старший лишь молча подходит и пожимает сыну руку, хлопнув по плечу и слабо улыбнувшись с небольшим сожалением, потому что примерно знает, что услышит дальше. — Здравствуй, сын. — Привет, — хмыкнув от обращения к себе, Юнги всё-таки кивает пару раз с тенью стыда за то, что первыми словами его отцу сегодня были не «как ты?». Донхёк переводит взгляд на омегу, неуверенно выглядывающего из-за плеча Юнги, и улыбается немного шире. Чимин понимает, что глаза Юнги достались от отца: в них сумасшедший контраст между холодом и теплом, строгостью и заботой. — Мин Донхёк, — и в ответ Чимин стеснительно бурчит своё имя. — Стол уже накрыт, давайте продолжим за ним. Юнги садится рядом с Чимином, пытаясь не обращать внимание на секунды тишины и немного напряжённую атмосферу, и переплетает с ним пальцы под столом. — Так… Отец, ты, наверное, уже понял, но… Чимин мой омега. Донхёк одобрительно кивает. Джусок прочищает горло, привлекая к себе внимание, но внимание Чимина приковано не только к нему. — Сегодня тройное знакомство, — вступает старший Пак. — Чимин, это мой омега. Ли Чонхван. Младший окидывает взглядом рядом сидящего с его отцом: мужчина, может быть, года на два моложе Джусока, будто задержав дыхание, не знает, куда себя деть, волнуется, вечно поправляет изящными пальцами прядь шоколадных волос за ухо, неуверенно отвечает на чужой изучающий взгляд своими зелёно-карими глазами, кусает покрасневшие губы, шмыгает аккуратным носом и хмурит густые брови, достойно держа осанку. — Будем знакомы, — но Чимин не добавляет «приятно» и не улыбается. — Ты не говорил о нём раньше. — Да, я не знал, как сказать, — признаётся Джусок. — То есть, ты бы не скоро сказал бы в принципе, не приедь я сегодня? — прожигая взглядом отца, Чимин понимает, что хочет домой прямо сейчас. — Нет, рассказал бы конечно, просто… — Просто? — спрашивает младший Пак, когда не слышит продолжения. Он чувствует, как Юнги сильнее сжимает руку, и пытается вдохнуть достаточно, чтобы успокоиться и не уйти из-за стола. Да, его папа — мудак, оставивший семью, но Чимин всё ещё не особо рад видеть рядом с отцом другого омегу, хотя и понимает, насколько эгоистично ведёт себя сейчас. — Простите, — тихо извиняется он в итоге. — Ну, — пытается отвлечь Донхёк, — собственно, что я здесь делаю? Юнги хмыкает, потому что это звучит немного иронично. — Мы с Джусоком, на самом деле, давно общаемся. Чимин поднимает вопросительно-удивлённый взгляд, Юнги хмурится — оба устали от новостей, свалившихся на их головы в таком количественном объёме и за такое короткое время. — Наши компании сотрудничали до того момента, как погиб папа Юнги — и вот, мы до сих пор остаёмся друзьями, — говорит Джусок. — Что? — отрешённо произносит младший Пак. — Тогда почему ты спрашивал у него о папе? — А я должен был спросить, есть ли он вообще? — Это грубо, — сердито замечает Чимин и хмурится. — Ох, Юнги, — понимает Джусок, — прости, я не так хотел это объяснить. — Я понял, — отмахивается Мин. — Так вы общались? — И знали, что вы истинные, — признаётся Донхёк, — поэтому я не запрещал тебе вести себя так, как ты делал это раньше, зная, что в итоге всё наладится. — Почему ты был так уверен? — непонимающе спрашивает Юнги отца. — Что-то могло пойти не так. — Мы с твоим папой успели хорошо начать тебя воспитывать, — продолжает старший Мин, — а ты достойно продолжил сам. Я был, есть и буду уверен в тебе. — Ты? — хмыкает Юнги. — Тот, кто, прилетев в Корею, спешит к друзьям, даже не сказав сыну вообще о том, что сейчас в одном городе с ним? — Юнги, — окликает Донхёк, — прекрати. — Что «Юнги»? Хочешь сказать, я не прав? Разве после смерти папы тебе не было плевать на меня? — Юнги, — шепчет Чимин, и только тогда альфа одёргивает себя. — Не стоит, — обращается к омеге сына Донхёк. — Между нами недопонимание, и я хотел бы наконец решить его, пусть место и не совсем подходящее. — Мы всегда можем отойти, — замечает Юнги. — Раз начали, значит и закончим здесь, чтобы мнение других не оставалось неправильным, — Донхёк кладёт столовые приборы, сомкнув руки в замок. — После гибели твоего папы тяжело было не только тебе, Юнги, и я до сих пор виню себя за то, что мы поссорились с ним тогда. И искать тебя лично каждый раз, когда ты сбегал, у меня не было сил и времени. Извини, что я много выпивал и навешал на тебя людей, которые занимались бы твоим воспитанием, но сам я был не в состоянии. Юнги сглатывает, потому что эти слова он ждал десяток лет. — Извини, что в итоге позорно сбежал и редко связывался, прикрываясь работой, но я горд тобой и тем, что ты пережил это. Я рад понимать, что сейчас, как вижу, ты счастлив с Чимином, — Донхёк смотрит на упомянутого омегу и тепло улыбается. — Спасибо, что приглядываешь за ним. Чимин застывает, но в итоге кивает, робко улыбнувшись. — Прости, — хрипит Юнги, — что не поддержал тебя. Я мог быть рядом, а не сбегать. Прости, что был так груб с тобой. Нам стоило поговорить раньше. — Хорошо, что это вообще произошло, — замечает Донхёк и встаёт из-за стола, открывая объятия. — Давай, сын, иди сюда. Юнги чувствует, как мокреют глаза, и обхватывает грудь отца, похлопывая по спине. Но за него плачет Чимин, улыбаясь тепло-тепло. — Ну вы даёте, — выдаёт Джусок, когда альфы возвращаются на места. Чимин поддерживает его, хмыкнув, и переводит взгляд на Юнги. Тот вытирает солёные дорожки слёз с его щёк большими пальцами. — Стой, отец, — опомнился Пак, — ты знал, что мы истинные, поэтому попросил меня тогда всё-таки позволить себе любить Юнги при всём, что слышал от меня? Джусок довольно кивает. — Подожди-ка, — обращается младший Мин к своему омеге, — что ты говорил отцу? — Упс, — смеётся Чимин в ответ. Юнги резко поворачивается к Джусоку и хрипит: «Простите». — Что? — пихает его в плечо Чимин. — А передо мной извиниться? — А с тобой мы позже поговорим. Среди старших проходят смешки. — Ну что, когда дети? — спрашивает Джусок. — Отец! — смущённо пищит Чимин. — Мы в процессе, — шутит Юнги, и снова слышен смех. — На самом деле, я очень рад, что этот день, наконец, настал, и ты, Чимин, привёл Юнги на знакомство со мной, — признаётся старший Пак. — Юнги, спасибо, что не сдавался, и прости, что он у меня вредный такой получился. — Да вы...! — обиженно пищит Чимин, и остальные снова посмеиваются. Беседы переливаются в свободные, такие, за которыми время летит незаметно и на улице потихоньку начинает смеркаться. Юнги, кажется, слишком хорошо поладил не только с отцом Чимина, но и своим, а Пак, в свою очередь, познакомился ближе с омегами их отцов и понял, что Чонхван, на самом деле, милый и приятный, а Минсок — омега Донхёка — интересный и заботливый. Но когда Чимин начал «терять энергию», Юнги заметил это. — Малыш? — Я устал, — тихо отвечает омега, роняя голову на родное плечо. — Можете остаться, — говорит Джусок. Чимин мотает отрицательно и бурчит что-то о том, что они поедут, всё-таки, домой. — Ладно, — Юнги встаёт из-за стола, хлопнув себя по бёдрам, — большое спасибо за приём. Альфы пожимают друг другу руки, и младший Мин спрашивает у своего отца, до какого числа он в Сеуле, в итоге приглашая его на днях к себе домой. — Будем ждать вас ещё, — на прощание говорит Джусок. — Берегите друг друга, — дополняет Донхёк, и тогда Юнги с Чимином, наконец, отъезжают. Омега молчит, уткнувшись лбом в плечо альфы. — Ну как тебе? — где-то только на мосту спрашивает он. — Это было… — не отвлекаясь от дороги, отвечает Юнги. — Насыщенно? Чимин согласно хмыкает, прикрыв глаза. — Я так люблю тебя. Юнги слабо улыбается, откинувшись на спинку кресла, и расслабляется, поглаживая большим пальцем бедро Чимина сквозь ткань джинс. — Я тоже люблю тебя, малыш.