золотая молодежь

      Чимин в кровати просыпается только с Кан-Дэ, чувствуя его тепло под своим боком. Вторая половина постели, где спит Юнги, пустует и, кажется, давно уже остыла. Омега хмурится, поднимаясь на локтях, и непонимающе осматривает комнату, почёсывая макушку. Над городом за панорамными окнами снова густеют тучи и, честно, Чимин устал от этой серости.       «Давно проснулся?» — спрашивает омега сам себя, когда не видит ничего, что говорило бы о недавнем пробуждении Юнги, и откидывает край одеяла, неуверенно касаясь пола голыми ступнями.       Чимин проходит по стеклянному коридору в сторону кухни с гостиной, потому что именно этот корпус, в котором он находятся, омега знает больше и лучше других.       В гостиной приоткрыта дверь на террасу, пуская и без того нелюбимый летний холодок. Парень ёжится, обхватив предплечья ладошками и потирая их, чтобы не замёрзнуть.       На вилле как-то… пусто? Стены пахнут недавно истлевшими сигаретами, и Чимин понимает, что Юнги курил здесь. Он ищет альфу немного в панике, надеясь словить его аромат, не успевший смешаться с омежьим и впитаться в потолок. Но здесь его Чимин не находит, решив, что, видимо, старший где-то в другом крыле виллы.       — Детка? — омега вздрагивает, только решив уйти, но услышав за спиной любимую до мурашек хрипоту, и оборачивается. С гараж-парковки поднимается Юнги, кидая куда-то на диван портмоне с документами вроде водительских прав и ID-карты. Чимин окидывает Мина вопросительным взглядом.       — Где ты был? — младший не хочет звучать как-то ревниво, недоверчиво, словно вылез из сопливой дорамы, но, если честно, ему не до этого.       — Я… — тянет альфа. — Ездил по делам.       — По каким делам, Юнги? — спрашивает Чимин, закипая, пока старший подходит ближе. От него веет свежестью утра, холодом улицы и сигаретами. — Восемь часов, а ты не то что уезжаешь куда-то — ты уже и вернуться успел.       Альфа ничего не отвечает. И сейчас это то, что бесит Чимина: способность Юнги затыкать его одним поцелуем. Он так сладко укрывает губы омеги своими покусанными, что тот старается не сойти с ума, держаться гордо до конца, а не позорно сдаться.       — Если ты думаешь, что это сработает, т-       Старший целует снова, прижимая к себе, но Чимин упирается руками в плечи и мычит.       — Прекрати делать это и просто ответь мне, пока я не рехнулся.       — Делать что? — хмыкает Юнги, впиваясь пальцами в бока омеги немного сильнее. — Любить тебя?       Чимин закатывает глаза, старается не смотреть в чужие, и старший выдыхает «ладно», немного отстраняясь, но не отпуская.       — Я был на набережной. И взял бы тебя с собой, но ты слишком сладко спал, и мне не хотелось тревожить тебя.       — Почему ты был там?       Альфа вздыхает снова.       — Мне стоит рассказать самому, да?       — Желательно, — Чимин кивает, — потому что контакт Намджуна уже открыт. Мне осталось только разблокировать телефон и нажать на кнопку вызова.       Младший обращает внимание на свой смартфон, на самом деле лежащий здесь со вчерашнего вечера. Юнги делает вид, что верит.       — Ладно, это… Знаешь, именно сегодня ровно десять лет.       Чимин старается не выдыхать тихое «ох», потому что знает, что это не то, что хотел бы услышать Юнги сейчас.       — Тебе стоило разбудить меня, всё-таки.       Мин мотает головой. Юнги прикусывает губу, сжимая мягкую чиминову задницу и заставляя прильнуть ближе, выбивая тяжёлый вздох и румянец на чужих щеках.       — Ты завтракал вообще?       — Нет, — отвечает Юнги, — я-       — Ты курил на голодный желудок?       — Ну…       Со стороны омеги слышен только очередной шумный вздох. Юнги целует его шею, игриво кусается и спускается к ключицам, отчасти, в своё оправдание и несдержанное удовольствие.       — Серьёзно, — сквозь тяжёлое дыхание выговаривает Чимин, — молодой человек, держите себя в руках.       — Пока выходит только Вас, — снова кусая, рычит Юнги.       — Сначала мы позавтракаем, — приложив ещё некоторые усилия, чтобы альфа отстранился, пыхтит омега, упёршись руками в чужие плечи.       — Я бы предпочел на завтрак кое-что другое, — бурчит Юнги, когда младший отходит к кухне.       — Я тебя слышу, — уведомляет Чимин.

* * *

      — Малыш, пожалуйста, оставь его уже, — стонет Юнги, потому что кое-кто не может сесть в машину, тиская бедного кота. Хотя, глядя на Кан-дэ, он, кажется, вообще не против, ластясь к чужой маленькой ладошке и мяукая каждый раз, когда Чимин хочет сесть в салон.       — Да блять, ну сколько можно? — альфа слабо постукивает по рулю. — Кан-Дэ, быстро домой, мы скоро вернёмся.       — Мы не можем взять его с собой? — спрашивает Чимин, почёсывая кота за ушком и слушая приятное мурлыканье.       — Нет.       — Почему?       — Потому что, Чимин, быстро в машину.       — Вау, — удивляется омега, обернувшись и сощурив хитро глаза. — Секунду, господин.       Юнги шумно вздыхает и смотрит так, что внизу живота Чимина вяжется узел.       — Ладно, прости, — младший, наконец, поднимается с корточек, пытаясь не вестись на жалобное мяуканье снова. — Он точно хочет чего-то, но я не понимаю, чего именно. Давно он кушал? У него есть корм и вода?       — Блять, да есть у него всё, — не выдерживает Юнги. — Миссис Ким позаботится о нём.       — Тогда чего ещё он может хотеть? — не понимает Чимин.       — Получить от меня пизды. Малыш, садись уже давай, поехали.       — Ты бьёшь животных?       Юнги закатывает глаза.       — Боже, нет. Я бью тех, кто бьёт животных, ладно? Или я настолько похож на тирана?       Чимин падает на пассажирское сиденье и альфа выдыхает: «Да неужели».       Они заезжают в цветочный магазин, и Юнги не знает, должен ли подарить Чимину цветы именно сейчас. И в итоге он оставляет это на потом, спешно возвращаясь за руль, потому что этот момент не совсем подходящий для таких подарков.       Место, куда они приехали, встречает тишиной. Здесь земля пропитана чужими слезами, небо проткнуто грустными взглядами, воздух — такими молитвами, которых не слышала церковь. Солнце, выглянувшее из-за туч, блестит на золотых крестах могил, греет вечно холодные бетонные плиты с высеченными на них именами и датами. Фотографии кажутся такими пустыми, некоторые свечи, которые здесь есть, потухли или догорели, завяли цветы и запачкались искусственные.       Чимин слышит здесь своё дыхание, следует за Юнги через ряды и останавливается, когда они доходят до нужной. На фото омега очень красив, в глазах застыла вечная улыбка, которой нет почти на фотографиях других. Даже сейчас Чимин понимает, что папа Юнги был, видимо, на редкость потрясающим человеком.       Альфа оставляет на мраморе цветы, поджигает свечи зажигалкой из кармана, и не встаёт, грустно всматриваясь в фото папы. Чимин стоит немного позади молча, не издавая ни звука, пока ветер заботливо гладит по голове, играя с волосами.       — Подойди сюда, — тихо подзывает Юнги омегу и приобнимает за талию, поднимаясь на ноги.       — Пап, я… — неуверенно шепчет он, подняв голову к небу, — счастлив.       Чимин прижимается ближе, уткнувшись носом в чужую шею. Он не хочет мешать, но еле слышно произносит мысль о том, что, скорее всего, папа Юнги был бы рад за сына, и альфа, поджав губы, согласно кивает.       Чимин безумно хочет сейчас быть намного ближе к Мину, чем обычно. Читать его мысли, знать действия наперёд и поддерживать даже без слов. Чтобы альфа чувствовал и знал, что Чимин здесь, с ним. Он целует Юнги в щёку, чувствуя в объятиях тепло. Оно немного не то, что бывает, когда мёрзнешь и надеваешь кофту: оно греет внутри, от чего становится невыносимо хорошо.       Спустя десять минут они возвращаются к машине, сохраняя тишину, и только в салоне старший спрашивает, не хочет ли Чимин в какой-нибудь ресторан или, возможно, куда-нибудь ещё. Омега в ответ лишь пожимает плечами, предоставляя право выбора Юнги.       — Так куда мы? — спрашивает Чимин, всё поправляя свои волосы.       — Думаю, сначала на набережную.       Омега улыбается чему-то, смотря на Юнги.       — Чего ты? — спрашивает альфа, когда они останавливаются на светофоре.       — Просто смотрю на тебя, — пожимает омега плечами, улыбаясь нежнее и в итоге целуя Юнги в щёку. Мин хмыкает и берёт его руку в свою, поднося к губам. Хочет напомнить, как любит, но понимает, что это молчание, на самом деле, говорит за него.       — Я не буду мешать вести? — спрашивает Чимин и, когда Юнги в ответ хмыкает и отрицательно мотает головой, закидывает на его колени ноги.       Мин гладит и слабо мнёт паковские бёдра. Омега почти невесомо вырисовывает странные узоры на тыльной стороне ладони Юнги, и оба остро ощущают это чувство, рвущееся из груди наружу, но не способное выразиться в простых словах.

* * *

      С сорок второго этажа прекрасный вид на суетящийся город, шоссе с нескончаемым потоком машин, проплывающие медленно по реке прогулочные катера, и точки людей, смешавшихся в толпе. Над головой открытое небо с ярким летним солнцем и белыми-белыми облаками. Слабый ветерок почти не касается волос.       Юнги ласково перебирает локоны Чимина, прижавшегося к боку и уткнувшегося носом в чужую шею. Омеге до жути спокойно, он почти задремал под рык кальяна Юнги, тихую музыку ресторана и спокойный гул деловых людей, обсуждающих очередную сделку, забавную пакость пятилетнего сына, новый автомобиль или акции какой-то известной компании, которые собираются приобрести на днях.       — Малыш? — Чимин в ответ лениво мычит, готовясь замурчать от нежности альфы и того, как Юнги немного ближе прижимает к себе, легко целуя в макушку. — Давай улетим?       Омега над ответом не думает, потому что с Юнги он куда и зачем угодно.       — Давай, — всё так же тихо мурчит Чимин, слабо улыбаясь.       Мин вдруг немного отстраняется, хмурится, поднимая лицо омеги за подбородок и внимательнее вглядываясь в чужие глаза, пытаясь не затеряться среди звёзд.       — Я серьёзно, — хрипит Юнги.       — Я тоже, — хмыкнув, кивает Чимин.       — И ты не спросишь, куда?       — Куда поведёшь.       У Юнги больше нет вопросов, а только странное чувство, разрывающее лёгкие. Оно, определённо, хорошее, но давит на сердце, заставляет голову кружиться, кровь кипеть от нетерпения и немного дрожать руки. Мин зовёт официанта, чтобы тот забрал счёт, и сразу, как бета уходит, улыбнувшись, поблагодарив и предложив вернуться снова теми типичными фразами, которым их учили, Юнги подхватывает ахнувшего Чимина на руки, выходя к лифту.       — Юнги...! — возмущается омега, но цепляется за чужие плечи.       — Ничего не знаю. Ты сам согласился полететь куда угодно.

* * *

      Ладно, когда Чимин сказал, что за Юнги идти готов всегда и везде, он не думал, что буквально уже сейчас будет стоять перед самолётом. Но на его решение это всё равно нисколько не влияет.       Мужчина средних лет в красивой форме (возможно, главный пилот) приветствует Мина, поклонившись, и Чимина, которого Юнги ведёт за собой за руку, чтобы тот не застыл на одном месте.       — Здравствуйте, мистер Мин и мистер Пак, — приятно произносит ещё один стюард на входе в самолёт. Пока он продолжает говорить о чём-то с Юнги, Чимин проходит на борт, и падает на кровать от чего-то немного устало. Он прикрывает глаза, слышит, как тихо гудит самолёт и готовится к взлёту экипаж.       — Не пересядешь в кресло и не пристегнёшься? — любимой хрипотой ласкает слух Юнги. Чимин отрицательно покачивает головой и улыбается, медленно открывая глаза, чтобы взглянуть на альфу. Мин нависает над ним, впиваясь взглядом и поцелуями в шею. Чимин замечает, как сбивается у обоих дыхание в один момент, и упирается руками в плечи Юнги.       — Нас же увидят.       — Это не их дело, — рычит Мин сквозь поцелуи, впивается пальцами в бёдра омеги, что уже прогибается под ним, поддаваясь, но, осознавая что-то, вдруг отталкивает.       — Мы даже вещи с собой никакие не взяли.       — Не проблема, — тянет Юнги и снова мажет губами по ключицам.       — Для тебя... — прервав слова тихим стоном, пытается сказать Чимин зажмурившись и впившись пальцами в широкие миновские плечи. — Для тебя ничего не проблема?       — Есть одна, — признаётся Мин, рывком подвигая омегу ближе, прижимаясь пахом прямо к его сладкой заднице и выбивая стон. — Слишком много альф обращают на тебя слишком много внимания.       — Спрячь меня от них где-нибудь на необитаемом острове, — шутит Чимин и закусывает губу, когда Юнги холодными руками лезет под футболку.       — Это как раз первое, что я собираюсь сделать после того, как мы прилетим, — рычит на ухо Мин.

* * *

      Чимин делает глоток Мартини, кусает клубнику и чувствует себя слишком счастливым. Юнги изучает его взглядом, принимает протянутую дольку ананаса и чувствует, как тает последняя часть льда внутри, когда Чимин улыбается. Сейчас они, наконец, должны сесть в аэропорту, и омега как раз спрашивает, куда Юнги забрал его из Сеула.       — Ибица, детка.       Испанский остров эротики и нескончаемых развлечений. Отлично. Чимин не знает, радоваться ему или уже готовиться к ночам в клубах.