18:58, Вы: что случилось?
18:59, родной💞: я сказал тебе ехать домой18:59, Вы: поеду, если потом ты позвонишь и объяснишь всё
18:59, родной💞: хорошо Омега неожиданно для всех (кроме, быть может, Баулина) поднимается с места и хмурится, заставив Тэхёна и Марка недоумевать. — Что случилось? — беспокоится Ким, но Чимин только окидывает единственного альфу среди них странным взглядом и тихо говорит, что настало время прощаться.* * *
— Что происходит? — набрав Юнги по видеозвонку почти сразу, как успел покинуть парковку и подняться на виллу, Чимин наспех снимает лёгкое весеннее пальто, усаживаясь за стол, где они обычно завтракали. — Лучше бы я не понимал, — альфа зарывается пальцами в волосы и шумно выдыхает. Он берёт большие паузы между репликами, не знает, куда деть взгляд и в итоге прячет за чёлкой. — Мне не нравится его поведение. Снова виснет неспокойная тишина; у Чимина за панорамными окнами вид на реку с гладкими волнами, снующие по мосту автомобили и родные небоскрёбы, отражающие закатное солнце, лучами ласкающее лежаки с зонтами у бассейна на заднем дворе. У Юнги вид на один небоскрёб напротив — через дорогу — на второй, третий и четвёртый, закрывающий последние секунды рассвета. Мин краски потерял, когда потерял возможность прижать своего омегу к своему боку и услышать тихое сопение. Чимин, устроив гнездо из вещей альфы, хранящих его запах, понемногу ещё добавляет себе эти краски из почти пустых измученных тюбиков. — Хей...? — Чимин осторожно окликает, когда замечает в любимых глазах что-то странное и тяжёлое — что-то, что пока трудно объяснить не только, на самом деле, ему. Юнги смотрит на своего скромно улыбающегося омегу, и тепло, которое проходит сквозь полмира и экран, пробивает на дрожь. Альфа немного хмурится и пытается как можно на дольше запомнить это чувство, что дарит так много энергии и разжигает огонёк в груди ещё больше. — Как он ведёт себя рядом с тобой? Чимин глубоко вдыхает, раздумывая над ответом, потому что не знает реакции наверняка и не хочет, чтобы это как-то отразилось на Мине и его состоянии там, за тысячи километров. Но также он не собирается врать о том, что его действительно волнует. — Странно. Постоянно так смотрит, и... когда я искал тебя с закрытыми глазами, тем, кто нарушил правила, был он? Юнги молчит, от неуверенности впервые кусая губы и хмурясь, но омега понимает всё, поджимая ноги к груди. — Мы не делаем никаких поспешных выводов? — с надеждой спрашивает Чимин. Мин в ответ над чем-то ещё раздумывает, подложив руку под голову, потому что он знает Баулина уже почти чёртовых три года, но, видимо, недостаточно. — Намджун будет рядом с тобой. А я постараюсь решить, как можно быстрее забрать тебя, — хрипит альфа. — Говори мне обо всём, что тебя беспокоит, хорошо? Чимин молча кивает, немного потерянно бегая взглядом по столу, по нежным лилиям в вазе и корзине со свежими фруктами. — И не переживай, — произносит Юнги так, что слова врезаются горячей печатью и остаются где-то в груди. — Что ему нужно? — сдавленно скулит омега, уткнувшись лицом в колени. Сердце Мина, тем временем, невыносимо разрывается от желания обнять своё солнце; от осознания того, как это необходимо, но невозможно сейчас. Юнги выдыхает, поджав губы, и на миг думает, чтобы бросить всё и прилететь. Потому что альфа должен быть рядом со своим омегой, когда тот (особенно) нуждается в этом. — Если Баулин хоть пальцем тебя тронет – я убью его, — не сдерживается и грозно рычит Юнги. — Просто скажи. — Ты в Нью-Йорке, — напоминает Чимин, с сожалением смотря на Мина. По его телу пробегают мурашки, стоит встретиться с альфой взглядом: густые брови схмурились над волчьими глазами, почерневшими от злости, налитыми ярым желанием защитить своё. — Прилечу. — Бросишь всё? — хмыкает омега. — Конечно, — хмурясь, без раздумий отвечает Юнги. — Брошу всё ради тебя, разве я не говорил? Чимин застывает, и альфа видит, как от влаги начинают блестеть звёзды вселенной в любимых глазах. — Я заберу тебя, — шепчет Мин, словно в бреду, и собирается повторять это, как мантру, до тех пор, пока Чимин не даст зелёный свет. — Подожди ещё немного, — с теплом отвечает омега, слабо улыбаясь, — и я сам прилечу. Юнги кусает губы, с тем же непривычным трепетом наблюдая, как вечернее солнце огнём ласкает мягкие черты лица Чимина, блестит на чёрных волосах и целует щёки так, как хотел бы поцеловать сейчас сам альфа. — Это моя толстовка? — с улыбкой замечает Мин. Омега кивает, в который раз изучая любимую бледность кожи и тёмные, как ночное небо, глаза с мириадами звёзд, заставляющие его дрожать; как узоры татуировок ползут по шее, подобно ядовитым змеям, к рукам и голой груди. — Во сколько ты начал набивать их? — из интереса спрашивает Чимин, и Юнги, проследив за его взглядом, понимает, о чём речь. — В четырнадцать, — от ответа Мина, глаза омеги увеличиваются в удивлении и непонимании. — Как? Разве не с шестнад- — Можно и с четырнадцати, если у тебя есть связи и деньги. — То-о-очно, — цокает Чимин, закатывая глаза. — И не жалеешь? — Неа, — отрицает альфа. — Вообще глупо жалеть о чём-то, что ты когда-то сделал. — Да Вы философ, — хитро тянет омега. — Правда, плохо на меня влияете. — Да ладно? — парирует Юнги с волчьей ухмылкой. — Тебе придётся нести ответственность за то, что теперь я тоже хочу татуировку, — кивает Чимин, играя со своими волосами, но не отрывая взгляда от Мина. — О? Серьёзно? Омега прикрывает ненадолго глаза и, прикусив губу, кивает второй раз.* * *
Марк складывает руки на столике и кладёт голову на них, молча наблюдая за людьми на одной из главных улиц города. Чимин кивком благодарит официанта за принесённый кофе и откладывает телефон после того, как в сообщениях успешно накричал на Юнги за то, что тот до сих пор работает (хотя у альфы, на минуточку, пошёл четвёртый час утра). Чимин успевает сделать только один глоток, прежде чем Тэхён раз, наверное, в сто шестьдесят четвёртый извиняется за то, что пришлось остаться с Чонгуком и отпустить друга наедине с Марком. — Довольно странно, — вздыхает упомянутый, надув губы. — О чём ты? — уточняет Чимин, осторожно отпивая горячий кофе. — О Юнги, — Марк наблюдает, как прохожие ёжатся от холодного моросящего дождя, и просит второй капучино с ещё одним кусочком того яблочного пирога. — Когда я улетал, он был таким, знаешь... Беззаботным? — А сейчас? — Чимин хмурится, пытаясь понять, к чему и вообще зачем Марк завёл этот разговор. — Ну-у, сейчас, — Марк хмыкает, — Юнги...скован? Если ты понимаешь, о чём я. — Думаю, тебе кажется, — отвечает Чимин и не замечает, как с лица пропадает последний намёк на улыбку. — Он взрослый человек, который может решать сам, что и как ему делать, в независимости от того, с кем и какие у него отношения. Я же ни в чём его не ограничиваю и ограничивать не собираюсь. Моя роль — искренне дарить любовь в самых лучших её проявлениях. — Ой, да ладно тебе, — фыркает розововолосый. — Давай будем честны, Юнги, к примеру, не сможет поехать в клуб и трахнуть там какого-нибудь омегу, как раньше, если захочет. Слова Марка выбивают из колеи, и Чимин замирает, пытаясь понять, что за чувство съедает изнутри, но он похвально держится молодцом, осторожно поставив белоснежную чашку с кофе на стол. — Знаешь, гораздо разумнее сначала думать, а потом говорить, — подмечает омега. — Если бы Юнги нуждался в том, о чём ты сказал, он бы уже сделал это. — Ох, прости, если задел тебя, — извиняется розововолосый и Чимин не слышит ни капли искренности, — но, зная Юнги, я просто предупреждаю: скоро ему это наскучит, так что... Предупреждён – вооружён, помнишь? Марк с сожалением поджимает губы и, взглянув на часы, ойкает, быстрее допивая свой кофе. — Прости ещё раз, но мне нужно встретиться кое с кем и, кажется, я опаздываю. Через десять минут, сидя в подаренной Мином машине, Чимин впервые за долгое время начинает чувствовать себя так плохо от навязчивых мыслей.* * *
Чимин кидает на диван портмоне и пытается вспомнить, как давно был в своей квартире. Он с лёгкой улыбкой окидывает взглядом первый этаж и, прежде чем подняться на второй, берёт забытую когда-то и уже открытую бутылку красного вина на барной стойке, сделав первый смелый глоток. Омега опирается о дверной косяк, проходит глубже в гардеробную и хитро улыбается.20:34, Вы: спишь?
20:37, родной💞: нет но я немного вздремнул честно20:37, Вы: ах, ладно нужно подумать, заслужил ли ты награду в таком случае
20:37, родной💞: что какую ещё награду20:37, Вы: нуу нет узнаешь только если получишь её
20:37, родной💞: что за хуйня происходит ты дома?20:38, Вы: у сбея у себя
20:38, родной💞: ты один?20:38, Вы: да
20:38, родной💞: я сейчас наберу тебя20:38, Вы: нет!!
20:38, родной💞: не понял)20:38, Вы: сначаоа награда л
20:38, родной💞: какая нахер награда где ты и с кем? Чимин облизывает губы, прикусывая, и упирается ногами в стену над изголовьем кровати. Он поправляет юбку, поддевает пальцем край одного чулка и довольно улыбается, запечатлевая этот момент.20:39, Вы: [изображение] дома)
20:39, родной💞: блять почему ты у себя?20:39, Вы: мин юнги тебя действительно интересует именно это сейчас?
20:39, родной💞: детка, знаешь, с каким удовольствием я бы раздвинул твои ножки? но я не могу думать об этом, потому что скоро начинается рабочий день20:39, Вы: ох я так хочу чтобы ты сделал это
20:40, родной💞: малыш20:40, Вы: я так хочу тебя
20:40, родной💞: детка блятт господи что ты делаешь сейчас? Чимин улыбается на секунду, но после вздрагивает, прикусывая губу и чувствуя, как тело начинает дрожать. Омега успевает включить запись в момент, когда сбившееся дыхание перехватывает, и Чимин стонет, облизывая пухлые губы. Он входит в себя двумя пальцами и начинает скулить, пока его всего сводит от желания большего: прикосновений, поцелуев, пальцев, члена Юнги.20:43, Вы: [голосовое сообщение]
20:45, родной💞: пиддец Юнги рычит и из последних сил сдерживается, ёрзает в большом кожаном кресле своего кабинета и не знает, что с собой делать. Он сжимает вставший член сквозь ткань чёрных брюк, держа телефон во второй руке. Дорогой пиджак спадает со спинки кресла, когда Мин в очередной раз откидывает голову, сглатывает, дёргая кадыком, и поражается тому, как Чимин, будучи на таком расстоянии от альфы, умудряется заставлять задыхаться. Юнги развязывает галстук, поймав на секунду мысль, как связал бы им руки Чимина до красных отметин на чувствительных тонких запястьях и грубо трахнул прямо на этом столе. Чимин выгибается и хнычет, потому что его пальцев больше недостаточно; омега думает, что Юнги хорошо разбаловал его собой. Чимин дрожит, вдыхая больше воздуха, и, Господи, ему так хорошо, что он изгибается, не зная, куда себя деть, и плохо одновременно, потому что Чимин хочет Юнги и готов хныкать, как маленький разбалованный ребёнок, пока не получит своё, потому что до такого он не в состоянии довести себя сам. Сейчас.20:51, Вы: [изображение] ты мне так нужен
Чимин закрывает глаза, вспоминая тепло родных рук на своём теле, и вздрагивает. Юнги хрипит, проводя по члену, и надеется, что никто из первых пришедших в офис сотрудников его не застанет.