* * *
Чимин делает ещё один глоток почти остывшего кофе и находит новый минус в том, что Юнги нет рядом: отсутствие нормального питания, а в особенности завтраков. Но пока омега выпивает ещё немного и, слава Богу, не чувствует голода, тайно намереваясь каким-то чудом в таком темпе попрощаться с ещё парочкой килограммов без шанса их скорого возвращения. Чимин выкидывает уже пустой стакан и пишет Тэхёну, чтобы спросить, во сколько тот будет в универе, но чуть не роняет телефон, когда кто-то довольно грубо толкает его к стене. Омега секунду жмурится от неприятных ощущений в спине и с испугом и недовольством поднимает убийственный взгляд на того, кто его потревожил, глуша непонятный шум мыслей в голове. — Нехорошо меня игнорировать, — с ухмылкой оповещает Баулин. — Нехорошо вести себя так с омегой, — почти плюётся Чимин рядом. Он с каждым новым взмахом ресниц пытается всё больше унизить перед собой стоящего, показывая всю свою неприязнь, перемешанную с безразличием. — Что тебе от меня нужно? — Почему ты решил, что именно от тебя? — Баулин хмыкает, смотря сверху вниз и немного выше подняв чужое лицо за подбородок. Взгляд шоколадных глаз напротив дико забавляет его и заставляет что-то в груди энергично трепетать и просить вырваться. — Тогда тем более потеряйся, — Чимин бьёт по руке, убирая её подальше от себя, и хмурится сильнее. — Не трогай меня, пока руки на местах, ублюдок. — Ух ты, какой. Начал встречаться с Юнги и понабрался смелости? — альфа в один момент убирает с лица противную улыбку, огорчённый чужим поведением, и грубо сжимает горло омеги, притягивая его ближе к себе. Тот вмиг теряет всю уверенность, почувствовав, как тело начинает наполняться паникой, будто тонущее судно водой, и вцепившись в чужие крепкие руки. — Ты правда думаешь, что он сделает мне что-нибудь? Юнги ещё никогда не менял своих парней на шлюху. — Да я сам тебе глотку порву, урод, — кряхтит Чимин, царапая Баулина ногтями. Он не даёт слезам страха от обиды и беспомощности пробежать по щекам до чужих пальцев, сжимающих шею и почти перекрывающих дыхание, пока чужие горячие вздохи неприятно опаляют пухлые губы. Чимин пытается выбраться, выворачивается и изгибается, как может, параллельно всеми силами стараясь не завыть и не начать молить отпустить, раздирая своё горло. — Смешно, потому что пока всё наоборот, — хмыкает альфа и освобождает из страшного плена, откидывая ослабевшего Чимина к стене. Тот оседает, жадно хватая ртом воздух, и Баулин садится на корточки рядом, снова подняв чужое лицо. — Знай, как вести себя, детка. Ты ведь не хочешь ни для кого проблем?* * *
Юнги потирает переносицу и устало выдыхает, чувствуя, как болят его глаза (и немного голова) после бессонной ночи за работой у компьютера. Он ещё десять минут решает в голове, какое предложение выдвинуть китайцам так, чтобы они согласились, но мозг, кажется, уже не кипит, а взрывается. Бросив всё ненадолго, Мин покидает офис, решив взять перерыв на кофе и пройтись проветриться по утреннему, ещё пустому Манхэттену. Юнги не чувствует ничего плохого от того, что ни разу нормально не спал за время своего пребывания в Нью-Йорке. Да, может, он ненавидит себя за ложь своему омеге, что спит не час (к слову, прямо в своём кабинете), а семь, но это того определённо будет стоить. Потому что Мин не хочет и не собирается торчать здесь ещё, как минимум, неделю без Чимина, когда может управиться со всем гораздо быстрее, пусть и пожертвовав собой, но зато ради чего (читать как: кого). Он выкидывает из головы все мысли о работе, вдыхает прохладный городской воздух с какой-то необъяснимой приятной сладостью (возможно, восходящего солнца) и устремляет взгляд в небо, окрасившееся в цвета рассвета, цепляя небоскрёбы, что выросли, словно высокие в лесу деревья. В мыслях остаётся только Чимин, и Юнги достаёт из кармана телефон, чтобы набрать его, но экран начинает светиться от нового входящего сообщения. 04:29, марк: приветики!04:31, Вы: привет
04:31, марк: как дела?04:31, Вы: порядок у тебя?
04:31, марк: тоже ничего так) когда вернёшься к нам?04:32, Вы: ещё не знаю а что?
04:32, марк: да так04:32, Вы: ок как там чимин?
04:32, марк: не знаю его не было в универе сегодня04:33, Вы: в смысле? я же утром звонил, когда он собирался
04:33, марк: 🤷♂️ почему сам ему не напишешь? поссорились?04:33, Вы: нет, я собирался позвонить сейчас
04:33, марк: ухх, юни ставит запятые в сообщениях04:34, Вы: я не юни я юнги
Мин чувствует что-то хреновое на сердце, набирает первый номер в недавних и считает раздражающие нервную систему гудки. Он звонит ещё раз, второй, четвёртый, но Чимин не отвечает. Юнги хмурится и останавливается на середине улицы, кусая губы. Он вспоминает о чём-то странном, что чувствовал этой ночью, пока работал, и всё это заставляет его волноваться.04:40, Вы: джун почему чимин не отвечает на звонки?
04:40, джун: ээ не знаю мы после пар собрались вместе и разъехались по домам всё как обычно он должен быть на вилле04:41, Вы: он был в универе сегодня?
04:41, джун: ты стрёмный, братан да, был04:41, Вы: зачем марк напиздел, что чимина не было?
04:41, джун: ну, бро вторая половина универа всё ещё ждёт, когда ты их трахнешь пора бы понять, что марк тоже в этой очереди04:42, Вы: не понял)
04:42, джун: не пизди. всё ты понял ты же не тупой, сам видишь, как марк жопу рвёт, лишь бы около тебя потереться думаешь, Чимин ему на руку?04:43, Вы: ты дома?
04:43, джун: да хочешь, чтобы я съездил на виллу?04:43, Вы: ну типа если тебе не сложно
04:43, джун: ни минуты покоя. ладно04:44, Вы: правда? поедешь?
04:44, джун: да04:44, Вы: ахуеть джун
04:44, джун: ради Бога только потому, что я ценю и люблю тебя* * *
Намджун поднимается с гараж-парковки, набирает Юнги по видеозвонку, и оба немного удивляются тому, какая звенящая их встречает тишина. Ким замечает на журнальном столике у дивана телефон Чимина и обращает на него внимание Юнги. — Проверь его. — Я не знаю пароля? — Его нет. Намджун включает, заставляя дисплей светиться, и направляет камеру на своём телефоне так, чтобы Мин видел всё сам. На экране блокировки уведомления о пропущенных звонках от него самого, от отца Чимина и Тэхёна; парочка сообщений и среди них — от неизвестного. Ким разблокирует без просьб и других слов, заходит в сообщения и, вообще-то, знает, что это нехорошо — вот так рыться в чьём-то чужом, но «но» есть всегда. Он открывает диалог с тем самым «неизвестным номером» и пытается понять раньше Юнги, что здесь, собственно, присходит. 18:33, Неизвестный номер: Надеюсь, мы друг друга поняли, малыш😉 18:37, Неизвестный номер: Ах, да, не забудь, что мне не нравится игнор) — Кто это, блять? Какой, нахуй, «малыш»? Пока Юнги ещё что-то говорит, Намджун листает немного выше. — Это Баулин. Мин стискивает челюсти, играя желваками, и откидывается на спинку кресла, шумно вздыхая. Ким видит, как друг сжимает кулаки, и слышит приглушённый рык, который тот пытается сдерживать. — Есть что-нибудь ещё? — альфа ерошит чёрные волосы, и его лицо темнеет от злости. — Нет, — пожимает Намджун плечами. — Найди Чимина, — просит Мин, шумно и, возможно, устало вздыхая. — Во второй спальне или в той комнате с окнами. Когда Ким проходит через стеклянный переход между корпусами, он заглядывается на второй берег: над зеркальными небоскрёбами сгустились тяжёлые, сине-серые тучи, нагоняя темноту на город и реку, волны которой всё больше нагоняли на берег; редкие, но сильные порывы ветра терзали молодые деревья за окном, но было так удивительно тихо, что, казалось, вот оно — настоящее затишье перед бурей. Чимин оказался в спальне вместе с Дэхёном. Тот лежал рядом, лениво смотря на Намджуна и, такое ощущение, оберегая омегу, который сам спал и был укутан не в одеяло, а свой огромный свитер с высоким горлом; в кругу вещей своего альфы, хорошо пропитанных запахом, сжимал в объятиях подушку Юнги, уткнувшись носом, и, кажется... — Он... гнездится? — шёпотом задаёт вопрос Ким, но знает ответ, потому что «не кажется». Чимин во сне хмурится, прижимает сильнее подушку и в целом выглядит каким-то напряжённым даже сейчас. Намджун переключается на Юнги и видит, как сгустились над его почти чёрными глазами брови, делая их ещё темнее; возможно, Ким и сквозь экран слышит эту невыносимую кашу в голове друга, но тот выдыхает, ерошит свои волосы ещё раз и жестом просит Намджуна покинуть комнату, чтобы они могли заговорить и не разбудить хрупко спящего омегу; Ким разворачивается, уже почти уходит и слышит тихий испуганный вскрик позади, немного пугаясь и сам. — Б-Боже... — выдыхает Чимин, приложив ладонь к колотящемуся сердцу и сжав пальцами свитер. — Что ты здесь делаешь? — Юнги звонил, но ты не отвечал, так что он начал волноваться и попросил проведать тебя, — кратко поясняет Намджун и показывает омеге свой телефон, оставаясь на связи с Мином. — Передавай «привет». — О-Ох, привет, — подрывается Чимин, пытаясь хоть как-нибудь поправить волосы, взъерошенные после сна (понятия не имея, какой он, на самом деле, милый сейчас). — Прости, я вырубился почти сразу, как вернулся. Мой телефон, знаешь... — На столике в гостиной, — кивает Юнги. — Сейчас бери его с собой всегда и везде, ясно? И выключи беззвучный режим. — Я-Ясно, — Чимин мельком смотрит на Намджуна, пытаясь взглядом спросить, правда ли Мин так разозлился из-за неотвеченных звонков. И, между делом... — Не хочешь чай?* * *
Ким пробует десерт, название которого не знает и не узнавал, и которым угостил его Чимин; старается держаться достаточно, чтобы не спросить ничего по поводу Баулина и сообщений от него. Возможно, тихо наблюдать за этим всем со стороны было бы намного интереснее, если бы Намджун был уверен, что его друг не пострадает. К слову, Юнги по ту сторону экрана снова работает, но всё ещё остаётся на связи, пока его омега молча за ним наблюдает и сам не замечает слабой улыбки на своём лице. Зато замечает Намджун и в Чимине больше не сомневается ни на секунду, тайно ощущая в глубине души стыд за то, что в принципе позволил себе сделать это (хотя другая сторона противно шепчет: «ещё не вечер», когда на часах почти девять). — Не думал, что ты проснёшься, — вдруг осторожно признаётся Ким, надеясь не сильно нарушать это спокойствие. Он также подмечает, что от былого напряжения Чимина и след простыл. В принципе, альфа мог бы позволить себе построить собственные факты и догадаться, что послужило такому состоянию Чимина. — Я почувствовал чужой запах и не сразу понял, чей именно, — отвечает омега и кладёт голову на стол. — Плюс, человек просыпается, когда кто-то смотрит на него. — Если бы вместо меня был Юнги — ты бы испугался? Чимин отрицательно качает головой настолько, насколько это возможно, и снова смотрит на Мина, перечитывающего один и тот же договор уже пятый раз, потому что всё его внимание сосредоточено на разговорах этих двоих. — Запах Юнги не чужой. Мне не нужно определять его, — Чимин слышит, как оба альф по-доброму хмыкают, и Намджун добавляет протяжное «мило». — Ясно. Ты испугался, что кто-то чужой попал на виллу, учитывая, что это почти невозможно сделать, — констатирует Ким, и омега просто молча соглашается. — Не волнуйся из-за этого «почти». Никто, кроме тебя, не попадёт на территорию без моего согласия, — звучит хриплый голос Юнги. — Ты просто хочешь чувствовать себя в безопасности, и я тоже хочу, чтобы ты был спокоен, хорошо? — Хорошо, — Чимин отводит взгляд и немного краснеет, догадавшись, что, скорее всего, Мин с Намджуном видели, как он вывалил почти все вещи своего альфы и умастился прямо в середине. Проходит ещё немного времени, когда Ким окончательно понимает: Юнги не спрашивает ничего о Баулине, потому что ждёт, когда омега заговорит об этом сам. А пока он (и Намджун, в силу своей приближённости) просто молча наблюдает. Через тридцать минут чай оказывает остывшим (но не менее вкусным) и почти допитым, а неизвестная сладость — довольно вкусной; Джин звонит Намджуну, прося вернуться и уделить ему очень много внимания, и кто этот альфа такой, чтобы отказать? Дэхён вместе с Чимином провожают своего приятного гостя до машины и возвращаются в кровать, принимая вызов от Юнги уже на своём телефоне. — Как ты, малыш? — вдруг спрашивает Мин настолько тепло, отвлекаясь от всей бумажной и не очень волокиты, что у Чимина перебивает дыхание потоком чего-то слишком приятного, неосознанно отводя ему время, чтобы подумать над ответом. — Всё в порядке, — очень нагло врёт омега, но всеми известными и неизвестными силами пытается говорить как можно правдивее, надеясь, что у него получается. — Поэтому кровать стала гардеробной? — Н-Неправда! Здесь только несколько твоих толстовок и... П-Пара футболок... — мило хмурится Чимин и отрицает, отрицает, постыдно краснея. Он не хочет об этом говорить и продолжать не собирается: как-то слишком смущает. Юнги не должен был знать об этом, но сейчас, позволив отвлечься на своего родного, они оба чувствуют в груди что-то очень-очень сильное, что любовью обозвать просто недостаточно. — Хорошо, но ты ведь помнишь, что обещал? — Конечно, — кивает Чимин, поджав губы, и переворачивается на бок, откидывая надоедающее чувство стыда. Ему не хватает своего альфы, он чувствует слишком мало безопасности в сравнение с той, к которой привык, так что да, сейчас омеге не о чем сожалеть. Он может позволить себе делать то, что делает; снова оказавшись среди вещей Юнги, Чимин наблюдает, как альфа работает: сосредоточенно хмурится, что-то перечитывает и кому-то перезванивает ради короткой пары слов. — Не кусай губы, — заботливо делает замечание Чимин, тепло улыбаясь и зарываясь в большой тёплый свитер, потому что солнце ушло и забрало тепло. — И пальцы не дери. Мин фыркает, но прекращает и слабо улыбается, обещая вот так сидеть с Чимином до тех пор, пока тот не уснёт. Омега, собственно, себя долго ждать не заставляет, довольно быстро проваливаясь в сон. Юнги поддаётся соблазну и со страхом разбудить всё-таки смотрит на Чимина, лицо которого заряжает его энергией лучше, чем что-либо ещё. Альфа только напоследок слабо улыбается, осматривает любимые черты ещё раз и желает самых лучших снов, обещая, если что, перетереть с этим Морфеем. Связываясь с Юнги снова на следующее утро, Чимин сам для себя решает, что пусть он и обещал говорить Мину обо всём, но пока не попытается решить проблему сам — не расскажет, потому что наблюдая за тем, как уже вымотано Юнги перебирает очередные бумаги и что-то печатает на компьютере, Чимин не хочет заставлять его переживать и забивать свою голову ещё больше. Пусть лучше теперь Мин едет спать под строгим контролем своего омеги.