***
Тор не мог объяснить нарастающее чувство тревоги, когда переступил порог базы на Земле. Внутри стояла гробовая тишина, в которой собственные вдохи казались чересчур громкими. Сердце билось в груди словно в замедленном темпе, глухо отдаваясь в висках. Осадок, что налетом остался в мыслях после разговора с Грандмастером, не давал ни на секунду забыть о тревогах. О Локи. Тор весь путь обратно думал о том, что чувствовал его брат, когда остался сломленным у ног Титана. Его сковал страх? О чем он думал? Чего желал в то мгновение? Будь Одинсон сильнее и выносливее, он смог бы защитить Локи. Смог бы после наконец прижать упрямца к груди и успокаивающе зарыться пальцами в черные пряди, массируя, пока тот не прекратит брыкаться. А после они бы смогли решить все проблемы. Вместе… Только теперь остался лишь он — «великий» Бог Грома. И от мысли, что более он не сможет обнять Лафейсона, увидеть его ухмылку, услышать сопение, когда тот засыпает с очередной книгой у окна, Тору хотелось рвать на себе волосы. Даже после слов Грандмастера о возможном сумасшествии Локи при неудачной попытке достучаться, блондин не желал допускать и мысли о том, чтобы бросить брата. Он не мог выкинуть его из своей жизни, оставив в воспоминаниях расплывчатый портрет. Из мыслей Одинсона вырвал неожиданный грохот. Быстро шагая по коридору, он нахмурился. Ощущение опасности достигло своего апогея. — Что тут творится?! — грозно произнес блондин, глядя с плотно сжатыми кулаками, как два солдата вцепились друг в друга, будто дикие коты. Ни Барнс, ни Роджерс не услышали его прихода. Тор за секунды пересек гостиную, с силой хватая за шиворот каждого и резко отцепляя. — Вам тут не тренировочная площадка, — Тор оттолкнул солдат в разные стороны, наблюдая, как те, тяжело дыша, зло прожигали взглядами друг друга. — Что здесь происходит? — буквально по слогам громко произнес Бог, не сводя внимательного взгляда с них. — Ты знаешь, что это из-за тебя, — слизав выступившую кровь на губе, шумно выдохнул Баки, и, пнув ногой недалеко стоящее кресло, развернулся, и направился к лифту. Стив молчал. Он угрюмо смотрел исподлобья на удаляющуюся спину друга, то и дело нервно сглатывая накопившуюся слюну. Набухший ком в горле медленно увеличивался, лишая возможности даже спокойно говорить. Стив чувствовал себя неспособным ребенком, который разбил любимую вазу и никак не может выклянчить прощение. После исчезновения Старка Барнс словно сорвался с цепи, обвиняя Мстителей во всех грехах человечества. Его глаза налились кровью, он тяжело и громко дышал, напоминая разъяренного быка перед красной тряпкой. Видя подобное поведение друга, Роджерс не смог сдержаться от тихого комментария. — Не стоит паниковать. Сейчас нужно решить план действий и начать поиски Тони… Стрэндж молчаливо кивнул и в мгновение ока испарился, пока остальные внимательно слушали Капитана. Только Баки неподвижной скалой стоял перед столиком, на котором осталось пятно от пролитого кофе. В голове проплывали картинки того, как Тони, загруженный собственными переживаниями, нервно грыз губы и наливал кофе, как его руку перехватили. Раз он даже не успел и пискнуть, следовательно нападение было неожиданное и быстрое, четко выполненное. После сражения с Черным Орденом Джеймс понял, что недостаточно силен, чтобы защитить дорогих сердцу людей. Страх, что он вновь потеряет, сделает больно тому, кого любит, разъедал изнутри. А в голове теперь застыла единственная мысль: не защитил. Слова Роджерса подлили масла в огонь. — Мы найдем его, Бак, — Стив аккуратно положил руку на его плечо, мягко сдавливая, — он будет в порядке. Это же Тони, — глаза солдата опасно сверкнули, когда он медленно развернулся. «Это же Тони», — колокольным звоном ударило в голове. Что Роджерс вообще знает о нем? Как он может просто говорить подобные слова? Баки зло сощурился, глядя в голубые глаза напротив. Стив выглядел как обычно. Точно ничего и не произошло. Барнса злило, что Роджерс не подает никаких признаков тревоги или вины из-за случившегося. Это стало последней каплей. Джеймс сам не заметил, как нанес первый удар, оставляя темный след на лице блондина. Стив ошарашенно смотрел на него, пока скользил пальцами по ушибленной щеке. В его глазах мелькнуло непонимание, и уже в следующее мгновение он перехватил выпад солдата, удерживая его руку в миллиметре от лица. Новая механизированная рука Баки стала тяжелее, металл был немного горячим, Тони явно придал своему творению немного совершенства, сделав руку более «человечной». Задумавшись на секунду, Роджерс отвлекся и пропустил резкую подсечку. Барнс со злостью налетел на него с явным желанием набить морду. А у Стива перед глазами поплыли картинки из юношества, когда он часто оказывался в подобной ситуации: прижатым к земле. Только Баки всегда был на его стороне, разгоняя всех шутливыми пинками, хотя в такие моменты его глаза словно становились темнее, а весь вид говорил лишь одно: вам конец. Сейчас подобный взгляд Джеймса был направлен сугубо на него. От этого неприятное чувство прокатилось по телу, и Роджерс только терпел неслабые удары друга, не до конца понимая, что сильнее режет сердце — ревность, обида или вина. Капитан не успел понять, когда в комнате появился Тор и с низким рыком разнял их, точнее, оттащил Баки. Каждое слово, которое громко произносил Бог, доносилось будто сквозь пелену. Стив обвел расфокусированным взглядом гостиную, и только почерневшие от гнева глаза солдата отрезвили его. Баки буквально трясло от напряжения. Каждое его слово больно отдавалось в груди, но Роджерс не мог себе позволить одернуть его или перечить. Джеймс был прав: только он виновен в пропаже Тони. И только ему теперь с этим жить.***
Снова белый коридор, бесконечно вьющийся вперед будто змея, пытавшаяся укусить собственный хвост. Знакомые мурашки побежали по спине от соприкосновения босых ног с холодным полом. Тони напряженно скользил взглядом вокруг. Он бы рассмеялся и сказал что-то вроде «Решили устроить ремонт?», если бы в голове не витала мысль, что это его подсознание. И, если оно находится в таком плачевном состоянии, отшучиваться будет как минимум показателем собственного слабоумия. Высокие стеллажи, что в последний раз стояли выстроившись в ряд, сейчас были похожи на груду древесины, которой только топить печь. Полки лесенкой падали вниз, а разноцветные папки валялись по всему полу. Некоторые листы выпали из помятых файлов и комками лежали на каждом шагу. Старк старался не смотреть на записи под ногами, быстро перешагивая и нервно корябая ногтями внутреннюю сторону ладони. Он не понимал, как оказался вновь в этом злополучном месте. Перед глазами до сих пор стоял образ костлявой фигуры с тонкими пальцами, будто скелет, обтянутый искусственной кожей, с черными дырами вместо глаз, то, как он медленно, с хищной ухмылкой приложил указательный палец к тонким безжизненным губам, точно насмехаясь над замершим человеком перед собой. Дальше было одно холодное, пробирающее до костей, прикосновение к плечу, и все вокруг будто окутало черным покрывалом. В ушах стоял тихий писк, из-за которого голова становилась тяжелее, и Старк ощутил непреодолимую потребность напиться болеутоляющего. Только, скорее всего, в подсознании не найдется местной аптеки. Вдалеке виднелись уже знакомые очертания стола, и Тони ощутил некое облегчение. Может, там будет какая-то подсказка? К тому же он запомнил с прошлого раза, что тонкая, почти незаметная дверь находилась после третьего стола справа. Найдя глазами рамку, мужчина инстинктивно начал расплываться в теплой улыбке, только она так и замерла на загорелом лице, в миг теряя все эмоции. Вместо черно-белого фото, где Мария с теплотой прижимала к себе новорожденного сына, зияла непроглядная мрачная пустота. Какое-то время Тони не моргая вглядывался в черноту, пока кончики губ не дрогнули и медленно опустились. По телу прокатилась волна дрожи, когда Старк резко обернулся и наугад схватил первый валяющийся у ног лист. Голубые глаза быстро забегали по аккуратно выведенным буквам. Не прочитав и пол-листа, он сжал в руке лист и с силой отбросил его в сторону, шумно втягивая воздух. Сердце начало бешено колотится под ребрами, когда он упал на пол и начал по очереди хватать листы и вчитываться. С каждым новым словом внизу живота больно сдавливало. Становилось тяжелее дышать, и брюнет на мгновение прикрыл глаза в попытке успокоить дыхание. Он нечасто просил помощи, предпочитая справляться со всем самому. Он не мог спокойно довериться человеку, подозревая в каждом меркантильность и личную выгоду. Однако в этот момент Тони не отказался бы от помощи той милой блондинки, так сильно похожей на Пеппер. — Ээээээй! — во все горло заорал Старк, вглядываясь в бесконечный коридор, от которого уже голова шла кругом. Ответом было отскакивающее от стен эхо. Тони сморщился, услышав собственный голос, и поднялся на ноги, все еще держа в руках помятый лист. То ли он медленно сходил с ума, то ли что-то происходит вне его разума, из-за чего все вокруг начало медленно меняться. Фотографии, записанные мысли — все неожиданно начало в буквальном смысле плыть. Черные буквы, четко видневшиеся в начале листа, начали уплывать вниз где-то с третьей строки, словно на бумагу пролили стакан воды и свежие чернила превратились в одну расплывчатую кляксу. Бросив скомканный лист через плечо, Старк уверенно зашагал вперед. «Дойти до следующего стола, взглянуть на фоторамку, просмотреть папки», — Тони повторял это как мантру, ощущая нарастающую панику, что холодными цепкими пальцами медленно карабкалась по напряженной спине. Мужчина пытался успокоить себя помышлением, что эта зараза, болезнь (он не знал как назвать то, что медленно поедало изнутри, путая мысли и стирая воспоминания) еще не успела распространиться по всему сознанию. Только чем дальше он шел, чем быстрее его взгляд цеплялся за поплывшие буквы, тем сильнее когтистая рука страха впивалась в загривок, заставляя съеживаться и вздрагивать от собственного громкого дыхания. Старк не знал, сколько уже шел между нескончаемым потоком запутанных мыслей и черных дыр, расплывающихся на месте теплых воспоминаний. Просто в какой-то момент все вокруг задрожало. Мужчина ошарашенно стал оглядываться, не понимая, как в подсознании может быть землетрясение. Только все вокруг отчаянно отказывалось подчиняться законам логики. Стеллажи стали шататься, ударяясь друг о друга, папки с грохотом летели вниз, а буквы в них на глазах у Тони начали медленно расплываться. Через долю секунды перед ним лежали абсолютно черные листы, которые с каждым мгновением тлели, превращаясь в пепел. Отвернувшись, мужчина упал в кресло, запуская пальцы в волосы и зажмуриваясь. Кресло неприятно скрипнуло под ним. Все вокруг дрожало. Даже стены, казалось, ходили ходуном. Дыша сквозь плотно сжатые зубы, Старк изо всех сил пытался игнорировать растущую панику. Вновь тело пробила дрожь, воздуха стало не хватать, и он резко распахнул глаза. В эту же секунду будто в замедленной съемке рамка, в которой ранее было фото с его выпускного с отцом, упала со стола и с треском разлетелась в дребезги. Тони хотел подняться, дрожащими руками потянувшись вниз, чтобы поднять все, что осталось от воспоминания, но не заметил мелкие осколки, которые беспощадно впились в голую ступню. Старк зашипел от боли, притягивая к себе ноги за колени. Дотронувшись до торчавшего осколка в ноге, его точно пробило ударом. В глазах потемнело. Вместо стен в голове всплыли моменты с выпускного. Улыбка Марии, та нежность, с которой она касалась его щеки, мягко целуя в лоб и тихо повторяя, как она им гордится. Молчаливый Говард, что тенью все это время стоял за ней, а потом, когда Мария с хитрой улыбкой отошла, ближе подошел, притягивая к себе сына за плечо. «Ты молодец, Тони», — выдохнул ему на ухо отец, и Тони поднял на него широко раскрытые глаза, которые на мгновение блеснули в ярких лучах солнца. В то мгновение было сделано фото. А те секунды, что были запечатлены, стали одними из самых теплых и дорогих. И они разбились. Разлетелись вдребезги у ног. Тони не замечал падающих стеллажей и папок, не замечал усиливающегося гула, что давил многотонным грузом. Его взгляд был прикован к тлеющей фотографии, которая разломилась от легкого касания руки, оставляя черный след на подушечках пальцев. Вытащив маленький осколок из ноги, Тони расфокусированным взглядом наблюдал, как маленькая капля крови медленно стекла по ступне и на долю секунды застыла на пятке. В мгновение, когда она упала на землю, оставляя ярко-алый след на белоснежном полу, прозвучал оглушающий грохот. Тони поднял взгляд и тут же вжался в спинку кресла, наблюдая, как по полу начала ползти трещина. Она резко ползла вперед, пока не дошла до противоположной стены и не замерла. Мужчина не дышал, боясь лишний раз пошевелиться. Странное ощущение разрасталось в центре груди, когда Энтони смотрел на узкую трещину. В какой-то момент повисла тишина, казалось, все замерло. Только сбивчивое дыхание мужчины и быстрое сердцебиение звучали в унисон. Когда Тони сглотнул и еле заметно шевельнулся, крупная капля скопившейся на кончике пятки крови упала на пол, брызгами разлетаясь в стороны. Словно увидев знак, трещина резко подалась вперед, буквально разрезая стену рядом со Старком пополам, медленно касаясь потолка. Мужчина не мог объяснить, что именно произошло в то мгновение. Только по вискам точно ударили молотом. Он резко согнулся пополам, упираясь лбом в колени и жмурясь от давящей боли в голове. Казалось, он заперт между стен колокола, по которому без передыху ударяют кувалдой. В какой-то момент Старк сам не заметил, как из его груди вырвался первый сдавленный всхлип. В следующее мгновение он оглушительно заорал, впиваясь пальцами в голову. Последнее почерневшее фото на том конце коридора разлетелось в пыль… Локи с силой сжимал руки за спиной, с маской равнодушия наблюдая, как перед ним, корчась под нечеловеческим углом, вопил мужчина. Эбони мастерски владел искусством маскировки и взлома любых магических барьеров. Когда «отец» поручил ему похищение Светоча, он лишь хищно улыбнулся и, сделав плавный поклон, испарился. Лафейсон не сомневался, что его брат справится с поставленной задачей. Только он не ожидал, что доставленного без сознания человека ожидала подобная участь. Танос с гордо вздернутой головой наблюдал за Супергигантой, что с плотно зажмуренными глазами проникла в сознание Светоча. Сломать — приказ, что был дан дочери. Сыворотка не подействует на Светоча, если тот будет в здравом уме. Нужно было переломить его изнутри, перемешать все воспоминания, уничтожить самое дорогое, что держало его на плаву и заставляло бороться. На деле оказалось намного сложнее, чем на словах. На сознании Светоча стоял мощный защитный магический блок, к тому же его изнутри подпитывала сила уже поглощенного Камня Бесконечности. Супергиганта не могла сразу проникнуть в его разум, но могла напустить «вирус», который будет медленно поражать Светоча изнутри, точно паразит. Удерживаться в сознании мечущегося мужчины стало невозможно, и Супергиганта резко отпрянула, тяжело дыша, глядя на выгнувшегося дугой человека. Светоч был прикован сильнейшим заклинанием к широкой каменной плите, на которой были выбиты древние руны поглощения энергии. Танос не мог рисковать, поэтому достаточно подсуетился, чтобы организовать полную изоляцию Светоча на время, пока тот не станет уязвимым для введения сыворотки. Супергиганта прекрасно справилась, и теперь дело было за малым — ждать. Терпению Танос научился давно. Однако трепещущее обжигающее чувство предвкушения разгоралось в груди от мысли, что Светоч в его руках. От этого хотелось громко рассмеяться, закинув голову. Только титан давно познал одну простую истину — не стоит радоваться раньше времени. Лафейсон, его младший сын, с каждым днем становился все сильнее. Его необузданная мощь и непреодолимая тяга к новым знаниями одновременно восхищала и настораживала Таноса. Локи был умен и достаточно хитер, чтобы обмануть его. Титана не оставляла мысль, что юный етун играется с ним, и поэтому просил Супергиганту еще пристальней наблюдать за ним. Только дочь не находила в поведении Лафейсона ничего подозрительного. Етун с гордостью выполнял любые поручения «отца», успевая каждый день посещать Етунхейм, где его встречали радостными возгласами и почтительными поклонами. Локи стал полноценным правителем целого мира, с умом выполняя свои обязанности. Етунхейм словно расцвел. Вечные тучи, что всегда тяжелым черным покрывалом нависали над миром, растворились. Озера, покрытые непробиваемым слоем столетнего льда, живо забурлили, растекаясь по засушливым землям. В завораживающей глади рек отражались миллионы ярких звезд, а лунный свет озарял холодные склоны дворцовых башен, играя миллионами оттенков на ледяной поверхности. Етунхейм теперь не был похож на мир, которым пугали детей перед сном. Даже устрашающие великаны, похожие на безобразные ледяные глыбы, скинули с себя толстые слои грязного снега. Высокие, с налитыми мускулами и вытянутыми острыми ушами, великаны напоминали ледяные изваяния древних Богов, поражая своей мощью и холодной красотой. Локи слишком полюбились тихие прогулки по переливающимся на свету залам дворца, вдоль большого озера, которое казалось отражением звездного небосвода. Он словно застывал между двумя мирами, боясь лишний раз моргнуть и упустить мгновение вечной красоты. Локи мог часами сидеть у озера, не замечая течения времени, пока позади не мелькнет тень и на его плечо легко не ляжет костлявая рука Эбони. «Отец ждет», — обычно тихо произносит брат и в то же мгновение переносит их на базу Черного Ордена. Со временем Локи начал ощущать себя не в своей тарелке, постоянно ловя нечитаемые взгляды братьев и сестер. Они словно прожигали его, пытаясь найти в каждом слове и действии подвох. Етун не понимал, чем заслужил недоверие «отца», что тот почти не оставляет его одного. Но чувство тревоги никуда не делось. А секунды, во время которых он был вынужден наблюдать за тем, как Супергиганта влезает в голову человека, стали невыносимыми. От надрывных криков Светоча становилось тошно. Локи хотелось развернуться и убежать обратно в Етунхейм, опуститься на скамью у озера, почувствовать прохладу своего мира, которая, несмотря на свою сущность, согревала его сердце. Лафейсон осознал, что чувствует себя «дома» лишь в ледяном мире. А каждый новый приказ «отца» словно заставлял разрушать самого себя. Закрывая глаза, етун слышал крики убитых в кровавой войне титана, перед глазами мелькали искореженные ужасом лица существ, что он загубил. В какой-то момент Локи не смог без усилий взглянуть на свои руки, постоянно видя на них будто разъедающие пятна чужой крови. «От этого не отмыться», — повторял он себе, в очередной раз склоняя голову перед Таносом и смиренно исполняя его новый приказ. Только сейчас, оставшись наедине с затихшим Светочем, Локи понял, что не сможет заставить себя разрушить последние крупицы сознания беззащитного человека перед собой, кем бы он ни был. Он мастерски овладел искусством иллюзий и мог не хуже Супергиганты влезть в чужое сознание, почему титан и поручил следить за состоянием Светоча, пока его сестра набирается сил. Подойдя ближе к ложу, етун с интересом стал разглядывать изредка вздрагивающего мужчину. Скользя внимательным взглядом по загорелой коже, он ощутил странное ощущение дежавю. Когда глаза зацепились за аккуратную бородку, а затем за яркий световой круг в груди человека, Лафейсон мотнул головой. Перед глазами вспышкой мелькнула фигура этого мужчины, который нервно усмехнулся, медленно подходя к нему с полупустым стаканом янтарной жидкости. «Суперсолдат — живая легенда…» — эхом прозвучал в ушах низкий бархатистый голос, когда етун аккуратно коснулся руки Светоча. «Парочка первоклассных убийц…» — Локи пытался прогнать наваждение: мелькающие кадры и усиливающийся чужой голос в голове. «А у нас Халк…» — голос стал насмешливее, увереннее, и Локи оперся руками о плиту, чувствуя пульсацию в голове. Картинки стали ярче, Локи смог наконец рассмотреть говорившего — это был тот самый человек, что лежал сейчас перед ним. По спине прошлась волна мурашек от понимания, что он видел собственные воспоминания. Он знал этого мужчину. «Но если прикинуть: твой брат — полубог», — словно гром среди ясного неба прозвучала фраза, и Лафейсон порывисто вздохнул, хватаясь за голову. — Брат? — беспомощно прошептал етун, бегая взглядом перед собой. «Полубог», — вновь эхом прозвучало в голове, а перед глазами предстала до боли в сердце знакомая картинка: широкоплечий блондин прикован к металлическому креслу и со странным блеском в голубых глазах смотрит на него. Он уже видел это, когда был на Сакааре. Похожие воспоминания мелькали в голове, когда Локи увидел Грандмастера, услышал его голос. Тот тоже говорил о «брате», которого, очевидно, он не помнит. Скребущее чувство сжалось в груди, когда етун приблизился к лицу Светоча, медленно прикасаясь к его голове. Сделав глубокий вдох, Локи на мгновение прикрыл глаза, плавно проникая в чужое сознание. Миллионы воспоминаний, мыслей, столько оттенков жизни мелькало перед глазами, но Лафейсон искал только одно. «Ну что, Златовласка?» — весело хохотнул мужчина, глядя на широко улыбающегося блондина. «Тор», — пронеслось в следующую секунду. Локи резко открыл глаза, делая шаг назад. — Тор, — повторил он, словно пробуя на вкус каждый звук и чувствуя, как теплое чувство разливается по телу от упоминания этого имени. От воспоминаний этого образа. Тор — полубог, сын Одина, повелитель грома и молний, его названый старший брат. Улыбка сама собой расцвела на лице етуна. А в следующее мгновение он услышал тихие хрипы, а затем слабый голос. — А ты еще кто такой? — Светоч расфокусированным взглядом скользил по фигуре Лафейсона, явно не догадываясь, что перед ним стоит уже знакомый персонаж. — С пробуждением, Старк, — коряво усмехнулся Лафейсон. Похоже, пора бежать с этой базы. От осознания, что его план сработал, кругом шла голова. Лафейсон еще тогда, сидя в клетке и с холодным равнодушием наблюдая за Таносом, думал о том, что не мешало бы придумать запасной план. Подстраховку. Маг никогда не считал себя дураком. Может, поэтому он все еще дышит. За плечами был накоплен достаточно большой багаж знаний, чтобы иметь в запасе настолько древнее заклинание, что даже Супергиганта не смогла бы его распознать. Локи не назвал бы это именно заклинанием, его мать пользовалась им, чтобы не забывать важные дела, когда их накапливалось много. Это было похоже на фокус со вторым дном. Когда маг буквально отрезал от воспоминаний самое важное и запечатывал на подкорке собственного сознания. Это были лица, имена, фразы, слова-факелы, по которым можно было выйти из длинного мрачного тоннеля на свет. И каково было удивление етуна, что его пробуждение было связано не с надоедливым образом братца, а с воспоминаниями о Железном Человеке. Старк какое-то время разглядывал затуманенными глазами человека перед собой, скользя по тонким узорам на темно-синей коже, пока взгляд не зацепился за знакомые смоляные пряди волос и хитро насмехающийся взгляд. — Ты… — выдохнул мужчина и попытался отползти назад, только в ту же секунду сморщился от пробившей тело боли. Перед глазами плыло, он не мог разглядеть ни один предмет четко, все линии буквально таяли. Пару раз моргнув, Тони потер глаза, с такой силой надавливая на веки, что перед глазами какое-то время плыли светлые круги. — Нам нужно уходить. — Старк вздрогнул, когда Локи ловко подхватил его на руки, аккуратно поддерживая за плечи. — Да пошел ты… — брюнет начал трепыхаться в его руках, на что тот лишь криво усмехнулся, сильнее прижимая к груди брыкающегося. — Какого черта? — Тони чувствовал себя слабым котенком, упрямо цепляющегося пальцами за чужие плечи и активно болтающего ногами, чтобы хоть как-то оказать сопротивление. Через какое-то время Лафейсон тяжело вздохнул и резко развел руки, наблюдая, как брюнет с глухим стоном повалился на землю и поднял на него полный ненависти взгляд. — Какие мы грозные без своего костюма, — язвительно прошипел етун, медленно наклоняясь к лицу Старка, который тут же замолк, чувствуя, как по спине неприятно прошлось холодком от подобного тона мага. — Послушай-ка меня, — он схватил брюнета за шиворот и резко притянул к себе, — я знаю, что ты Светоч. А еще я знаю, что Танос уже проник к тебе в голову и если не поторопиться, то через какое-то время ты сойдешь с ума, — его голос был низкий, от него кожа покрывалась мурашками, и Тони нервно сглотнул, не в силах отвести взгляд. — Нам нужно убраться отсюда. А затем связаться с твоими друзьями… — Не друзья они мне… — зло шикнул в ответ гений, на что етун хмыкнул и пожал плечами. — Да мне плевать. Пару минут Лафейсон откровенно насмехался над потугами человека подняться на ноги. Тот с каждым разом выглядел все упрямее. Только времени на это у них не было. Поэтому, тихо рассмеявшись себе под нос, Локи вновь подхватил ослабевшего мужчину, который вновь начал пинаться, как только его коснулись прохладные руки. Однако он сразу замер, как встретился с прожигающим взглядом алых глаз. — Хоть раз брыкнешься, — без тени насмешки говорил Лафейсон, даже не глядя на притихшего Светоча, — выкину в открытый космос. В голове вертелись миллионы мыслей, казалось, что он научился генерировать планы на ходу, по инерции. Он сможет покинуть базу титана незамеченным, сможет покинуть мир, только спохватятся их в ту же секунду. И где же можно скрыться от гнева Таноса? Земля? Нет, они еще не готовы к этой встрече. Если Локи приведет на Землю хвостом армию титана, он сам себя возненавидит. Пока он дремал, был тем самым «вторым дном» сознания, другой Локи правил Етунхеймом, был любимым сыном и, откровенно говоря, находился в гармонии с собой. Настоящий же Лафейсон до скрежета зубов хотел забыть всплывающее чувство тепла при воспоминаниях о Ледяном мире, избавиться от картин загубленного Сакаара и насмешливого взгляда Грандмастера. Ему не хотелось признавать это, но он завидовал тому Локи, что жил, не зная предательства отца, укоризненных взглядов брата, не чувствуя ненависти всех вокруг. Он завидовал и ненавидел себя самого за то, что мог жить все это время по-другому. И жил. Пока вновь не вернулась его скользкая и ненавистная половина души. — Куда мы? — тихий голос Старка вывел его из равновесия, и Локи озадаченно выгнул бровь. — Куда Танос не сунется без должной подготовки. Это даст нам фору, чтобы связаться со всеми, — уверенно произнес етун, открывая легким движением небольшой портал. Как только он переступит эту черту, титан узнает о его предательстве. О его обмане. Очередном. Не то чтобы Локи стыдился. Нет. Только благодаря юркости и умению выкрутиться он все еще жив. Этого достаточно, чтобы спокойно засыпать по ночам. Етунхейм встретил двух мужчин прохладным ветром, что вмиг забрался под легкую одежду Тони, отчего он недовольно съежился и инстинктивно прижался сильнее к хмыкнувшему етуну. К ним сразу вышли стражники и слуги, встречая с широкими улыбками и почтительными поклонами своего короля и… — Ваше Величество, — тихо начал один из советников, косо глядя на вздрагивающего от холода человека в руках Лафейсона, — могу я узнать цель прибытия вашего… гостя? Тони недовольно сузил глаза, почувствовал в голосе слуги некое… презрение? Если даже не брезгливость. — Ему нужен отдых. Выделите комнату, найдите теплую одежду и пришлите лекаря. Я хочу, чтобы Светоч был в полной безопасности, поэтому у его покоев должна быть постоянная стража, — как только слуги услышали слово «Светоч», их алые глаза округлились, и они тут же подлетели к своему Королю, готовые подхватить «ценный груз». — Я могу сам, — недовольно выдохнул брюнет, когда один из стражников хотел поднять его на руки, а вот теплую накидку он принял с удовольствием, кутаясь в нее как в одеяло. Как оказалось, слабость в теле была из-за разрушения в сознании. Тело и дух неизмеримо связаны, образуя единую систему. Если подрезать духовные ниточки, то не только сознание, но и тело потеряют ту жизненную энергию, что помогала существовать. Локи сам довел его до просторной комнаты с широким окном почти во всю стену и поражающим воображение видом на ледяной мир. Одежда была сделана из грубых материалов, но она была настолько теплой и комфортной, что Тони с радостью тут же переоделся, блаженно улыбаясь, когда тело окутало приятное тепло. Словно прочитав мысли, Тони тут же учтиво предложили отобедать в зале вместе с королем. И только сейчас он понял, что король тут никто иной, как Локи. В зале было тихо, когда Старка туда привели и с поклоном удалились, оставляя его наедине с угрюмым етуном. Лафейсон искоса наблюдал, как брюнет настороженно шел вдоль длинного стола, скользя взглядом по большим чашам с яствами. Тони со вздохом сел справа от Локи и поднял на него серьезный взгляд. — Почему ты помогаешь мне? — Я помогаю не тебе, — усмехнулся маг, наклоняя голову в бок, — я помогаю самому себе, своему миру и Вселенной в придачу. — Как благородно, — прыснул Старк, отводя взгляд. — Что ты делал у Таноса? — Как и ты, я был в… плену, — чуть задумавшись, произнес Локи и легким движением закинул в рот небольшую ягоду темного, почти черного, цвета. — Как ты узнал, что я — Светоч? — гений не отставал, продолжая задавать все больше вопросов. — Это допрос? — подозрительно сощурился маг. — А если да? — тут же ответил Старк, уверенно глядя ему в глаза. — Я спас тебя от ужасной участи, к тому же не посадил на цепь, а вот, — Локи ухмыльнулся, указывая рукой на стол, заставленный различными блюдами, от вида которых у Тони болезненно сводило живот. Он не ел уже несколько дней и, кажется, готов был взвыть лишь от одного слова «еда». — Я отправил гонца на Землю с посланием, и скоро твои… товарищи будут здесь. Так что ты еще хочешь, Старк? Тони молчал. Локи был прав, без его помощи у Таноса в руках было бы уже три Камня Бесконечности, не говоря о силе Светоча. К тому же он действительно мог воспользоваться им, как и титан, ведь маг умел копаться в чужих головах не хуже Супергиганты. Только вместо пыток и угроз его отмыли, дали теплую одежду и предоставили целый стол манящих своим ароматом блюд. Гений нехотя кивнул и прошептал: — Спасибо. На что Локи тихо хмыкнул и протянул ему изящный кубок, из которого плавно поднимался пар. Вначале Тони недоверчиво покосился на содержимое, пытаясь по запаху понять, что это, однако, сделав маленький глоток, он с удивлением обнаружил, что напиток до боли схож с глинтвейном. Только более насыщенный травами. После чего он узнал, что еда в Етунхейме не так уж и плоха.