Служитель смерти

Остро снова захотелось закурить. Похоже, ему надо скоро будет бросать вредную привычку… Все еще сжимая коробку в разноцветной оберточной бумаге в руке, Поттер затянулся новой сигаретой. Невольно он вскрыл яркую коробку, и там обнаружилось красивое рукотворное сердечко. Явно сделанное со всей своей любовью и аккуратностью… Он закрыл глаза, и на него нахлынула просто нереальная усталость. Он аккуратно закрыл коробку… *** Белая, не сдерживая себя, рыдала в последней кабинке женского туалета, размазывая потекшую тушь. За что он так с ней поступил? Почему сразу отверг, а не, хотя бы, предложил встретиться один-единственный раз?! За что мир так с нею жесток? В женский туалет кто-то вошел. Татьяна тут же быстро вытерла слезы с лица, и открыла задвижку. — Таня? — острожно спросила Валентина, и тут же моментально поняла, что девушка плакала. — Что случилось? Почему ты тут плачешь? — Ничего… — Тань, что стряслось? — спросила женщина, положив руку ей на плечи. — Тебя кто-то обидел? Татьяна зашмыгала носом. Валентина повела ее к раковине и включила воду. Холодная вода приятно освежила лицо девушки, и она ощутила в себе силы — чтобы все честно рассказать Антоновой. Валентина, на ее рассказ, только вздохнула: — Я знала, что ты в него влюбилась. Видела, как ты на него смотришь… К Гарри многие неровно дышат, не ты первая. — Женщина устремила свой взгляд на белую в кафеле стену. — Пойми просто, Гарри — воин. Его жизнь потрепала, и причем с такой силой, что я не знаю еще одного такого человека с такой тяжелой жизнью… Я знаю, почему он тебе понравился. Он не похож на всех, потому что знает цену жизни. Он — воплощение всех идеалов мужчины. Он лишен того эгоизма, что неизменно присутствует в нас. Просто пойми — он такой, как Галя. Жесткая, стальная, скупая на эмоции и четко следующая всем законам… Это война их изменила, даже у Гарри она была раньше и — более жестокая, циничная, и бесчеловечная, чем у Гали чеченские… Я думаю, что он просто не хотел внушить тебе ложные надежды. И чтобы ты теряла на него свое время… Он-то знает на самом деле — как оно дорого… Война безжалостно оставила на нем свой отпечаток… Как и на Гале… Моя подруга когда-то была совсем другой… — глаза Валентины были чуть грустны — от нахлынувших на нее воспоминаний. — Более чуткой, менее жесткой, более приветливой. Белая грустно улыбнулась. Возможно, Валентина права — Гарри не хотел ей так резко сделать больно: просто хотел сказать, что он не стоит ее горячей любви. Что он для нее — слишком «стар» и слишком опытен. Возможно, он в чем-то прав, но ведь любят не за что-то, а просто так… — Спасибо, Валь. Мне легче стало от твоих разъяснений. — Ты не грусти о нем долго. Гарри прав — ты найдешь себе еще кого-нибудь. Ты же моложе нас… У тебя вся жизнь впереди. Поверь уж, старой тетке… — Вы не старая!.. *** Конечно, от Рогозиной не укрылось то, что у Белой были покрасневшие веки (будто бы она плакала), а Гарри изредка внимательно посматривал в сторону девушки — будто бы проверяя ее состояние. Именинник был явно чуть печальным. Поймать Поттера «за хвост» и отвести в ближайший угол оказалось делом легким. Музыка была чуть громче, и приглушала их голоса. — Что у вас произошло? — спросила его начальница в лоб. Гарри грустно ей улыбнулся, сразу поняв, о чем женщина его спрашивает. — Да… — он коснулся взглядом девушки, которая вела себя неестественно — веселились и шумела, явно напиваясь на празднике специально. — Просто Татьяна призналась мне в своих чувствах, — неохотно проговорил мужчина под пронизывающим взглядом, — а я отверг их. Рогозина аж закашлялась — шампанское попало не в то горло. -…мне ее жаль, — признался мужчина, — я все свои чувства сжег, когда еще был там… — Галина поняла, что он говорит о тех временах, что он был на войне. — Если ты в любви — это слабость… У нас было много случаев… когда даже у тебя на глазах убивают того, кто тебе дорог. Поэтому мы все поневоле скрывали свои привязанности и чувства, а потом, уже после войны, пытались начать все заново… И не у всех это вышло. В том числе и у меня… — И? — После этого я осторожно отношусь к людям… Ко всем, кто пытается познакомиться со мной… Даже снова вступить в отношения, в хоть какие-нибудь… мне трудно. У меня еще в Англии были поклонницы и прочее… Но я с «младшим» классом отношения уже не завязываю. Возраст и все такое… Я не испытываю никаких чувств к Танечке, вы уж меня простите. Да и она сама это, в глубине души, понимает. Молодость есть молодость. Случайный взгляд, образ персонажа из книги — и все понятно… Татьяна Белая — барышня романтического склада, и, понятно, что ко мне она не будет испытывать обычных рабочих отношений. Начиталась обо мне информации, составила в голове план — и… — тут он давит свой тяжелый вздох. — Как бы грустно это не звучало, она свою страсть и желание перерастет… Рогозина взглянула на постепенно набиравшуюся алкоголем Белую, которая вела себя более неестественно, чем обычно. Но прекрасно поняла, что баллистику нужно время… — Я не сторонница романов на работе, но тут ты прав… *** До конца дня все только и делали, что пили. Кое-кто уже сраженный алкогольными напитками, спал на стульях в разных углах, а кое-кто засобирался домой. Надо отдать должное имениннику — он вызвал многим такси, чтобы машины развезли всех по домам и квартирам. Например, Белую «под крыло» взяла Антонова, так как девушка солидно перепила. Галина Николаевна осталась в стенах ФЭС почти одна — Гарри, как ни странно, убрал все со стола, и уселся пить в полном одиночестве. Гарри пил бренди со льдом, изредка чокаясь с бутылкой. Только когда женщина пошла за каким-то документом, обнаружила, что именинник остался в гордом одиночестве. Она, постучав по стеклу, вошла к нему. То, что Поттер был пьян, она поняла мгновенно. Но мужчина, что удивительно, себя еще контролировал. Уровень в бутылке бренди понизился на две трети. — Знаете, — Гарри глядел куда угодно — но только не на нее, — никогда бы не подумал, что доживу до тридцати двух лет. Мы там строили планы только до завтра — протянуть бы, дожить… А я, вот, почти что один остался… Из всех. Паршиво звучит, правда? Никогда бы не подумал… — Что значит — один? — Год назад Джордж Уизли спился окончательно. Умер. Не выдержал гибели брата. Он был одним из самых близких мне людей, оставшихся там… Он был в отряде Грюма. Мы бок о бок сражались… Да я душу, считай, продал за свою страну…- Гарри допил залпом коричнево-красную жидкость. — Что за дрянь? — Скосил он глаза на этикетку бутылки. — Пью — и не пьянею. Он поставил пустой стакан с тающим в нем льдом на стол. — Остался только я, Невилл — но тот более… гражданский, — с трудом подобрал слово Поттер; его язык начал заплетаться, — и Джинни. Но есть еще новость, и более мерзкая. Один из моих врагов, Драко Малфой, занял тот государственный пост, который мне предлагали… А я, ведь, его убеждал посадить за преступления далеко и надолго… У меня и доказательства были, и свидетели… Небось всех купил, знаю, у них в семье было много сейфов с золотом. Вся семейка грязью измазана… Наплачемся еще… Ох, наплачемся, помяните мое слово. — Ты пьян, — мягко проговорила женщина, отодвигая бутылку от мужчины подальше, — за тобой кто-нибудь приедет? — Луна вот-вот… Я в адеквате… — отмахнулся от нее Гарри, но даже по жестам можно было сказать, что именинник «принял на грудь» прилично. — Я и не так пил… В свое время, конечно же… — Значит, Невилл тебя опечалил своими известиями? — К сожалению, — Поттер еще раз предпринял попытку дотянуться до стакана с бутылкой, но при этом едва не упал со стула на колесиках. Женщина безмолвно удержала его. — Да. Опечалил. — А сам он? — Давно ушел, как Малфой стал у руля, содержит с женой бар с гостиницей. У них это семейный бизнес. Я еще помню… хорошее место чтобы отдохнуть. У Гарри громко зазвенело на поясе. Поттер поморщился, достал вопящий телефон и принял вызов. — Да. Уже выхожу. — Коротко отозвался он в микрофон трубки. — Да, я пьян… Я тебе такое расскажу… Глаза на лоб полезут. Да… Хорошо… — Луна? — Да. Луна. Можно она пройдет сюда? — Разумеется, ты на ногах не стоишь… — Обижаете, товарищ полковник, — Гарри зло вскочил со своего места, зашатался, но на ногах все же удержался. — Я еще не так пьян. Рогозина быстрым шагом пошла к стойке администратора — предупредить дежурного, чтобы пропустил женщину. Луна даже не удивилась пошатывающемуся мужчине, выходящему ей навстречу, и просто взяла того за руку. — Ключи где? От машины? — потрясла она его за плечо. — Ну? — В кармане… Сейчас… — Поттер послушно отдал ей ключи, — Невилл приезжал… — О, давно вы не виделись… Давай дома все расскажешь, — бросила она, и перевела взгляд на полковника: — Спасибо вам. Мы тут уже сами… разберемся. — Да уж, давайте аккуратнее, — подняла брови женщина, глядя на то, как Поттер удерживается на ногах. Но, судя по безмятежному виду боевой подруги, ей это состояние друга было далеко не в новику. — До свидания, — проговорил Гарри, чуя, что Лавгуд буквально силой толкает его к выходу. — До свидания, — попрощалась начальница, глядя вслед этой странной парочке. Она осталась одна в темных стенах. *** Часы на столе противно тикали, отмеряя время, минуты и секунды. У Рогозиной из мыслей не уходил и не желал уходить этот хриплый, сорванный мужской голос: «…Да я душу, считай, продал за свою страну.» В итоге, она положила ручку на стол, и невольно окунулась в свои военные воспоминания… *** Выходные, на удивление, прошли спокойно. Рогозина, просыпаясь утром в воскресенье, с огромным удовольствием ощутила, что наконец-то выспалась — впервые за эту неделю. Возможно, она успеет что-либо даже сделать сегодня… А нужно было: убраться в квартире; постирать белье, накопившееся за две недели, затем погладить его утюгом; сходить в магазин и приготовить еду на всю неделю. Еще нужно было оплатить счета, отдать пару вещей в ремонт… К вечеру уже она не чувствовала, что были выходные — большей частью дела были сделаны, и ноги уже просто буквально отнимались. Чуть-чуть посмотрев телевизор, она выключила его и улеглась в постель… *** Как некстати наступает это утро! Гарри Поттер сонно приподнялся с постели, и обессиленно упал туда же. Тяжело было вставать в понедельник, рано утром… — Будильник! — пробормотала Полумна, лежа по соседству — на другой стороне двуспальной кровати. — Ты ж на работу… — Не хочу… — проговорил Поттер, снова устраиваясь на подушке, но тут у него нервно завибрировал мобильный телефон. Простонав, он схватил его (не с первой попытки), и принял вызов, при этом взглянув на дисплей. — Да, Галина Николаевна… — обреченно проговорил Гарри. Луна паршивенько так, заулыбалась. Любила она ранние отлучки боевого товарища по работе. -…нет, уже не сплю. — Злобный взгляд метнулся в сторону едва ли не хихикающей вслух женщины. — Хорошо, адрес запомню… О’кей. До свидания… — попрощался Гарри. — Гарри? — спросила Полумна, глядя, как мужчина все же с усилием поднимается с постели. — Вызов? — Да. Новый труп, новое дело. Так что — пока-пока. — Ну и проваливай, — надула губы девушка, и кинула в закрывшуюся за ним дверь подушку. Смех Поттера еще долго звучал по коридору. *** — Всем привет, — проговорил Гарри, входя в квартиру, — кем был наш потерпевший? — Анатолий… — рыдала громко его возлюбленная «тире» несостоявшаяся невеста, — он… актер местного театра… Еще в кино снимается, снимался, — она всхлипнула и зарыдала с новой силой. Круглов увел женщину на кухню — продолжать беседу там. Гарри, тем временем, нацепив перчатки и маску, осматривал тело. Внимание его привлек бритый череп — на нем были весьма интересные отметины. Включив диктофон, он проговорил: — Справа, на затылочной части головы находятся полосовидные гематомы с осаднениями. Так… Еще у потерпевшего на лице под левым глазом кровоподтек от удара тупым предметом. Еще на левой щеке имеются три параллельных царапины предположительно от женских ногтей… Имеются покраснения склер. Как при удушении. Вообще интересно как он отправился к праотцам… — прибавил патологоанатом. — Нужно делать вскрытие… Ладно, тогда, — он поднялся на ноги с корточек, — тело к нам отправляйте, посмотрим, что покажет вскрытие… Сергей, я откланиваюсь… — Скажи время смерти, а? — Гарри метнул на оперативника недовольный взгляд. — Ну хотя бы приблизительно! — Где-то между двадцатью одним часом и двадцатью двумя часами. Все, остальное после вскрытия! Даже не проси! — рявкнул судмедэксперт. — Уносите тело, — проговорил он санитарам. — Можно! *** — Да что же это такое? — Рогозина стучала по дверям морга. — Гарри открывай! Нам нужны результаты! У нас работа стоит! — Ничего не могу поделать! — крикнул Поттер сквозь двери, — труп интересный попался, и оставил нам много загадок! Не пущу! — Поттер! Открой! Немедленно! — Стучала женщина из последних сил. — Иначе… стреляю! — Ха-ха, очень смешно! Попробуйте! — голос Гарри даже сквозь толщу стен звучал слегка ехидно. — Я жду! Рогозина издала рычание, и ей пришлось уйти ни с чем. Ее проводил звонкий смех мужчины. Сам же Поттер работал над телом, изучая нанесенные травмы и отметины. Вскрытие он уже провел, и сейчас изучал само тело. Он изучил с лупой отметины от когтей на лице, примерно отметил в блокноте время их нанесения. Затем приступил к другим травмам и синякам… *** Гарри, ухохатываясь, шел на совещание. Пакеты с найденными уликами он отдал лаборатории, и сейчас шел с результатами по вскрытию к Рогозиной. Совещание началось давно и без него. Круглов и Майский сидели с начальством и обсуждали возможные версии и мотивы преступления. — Явился, — то, что Галина Николаевна явно была не в духе, было видно невооруженным взглядом. Гарри же, с трудом сдерживая свой смех, протягивал ей готовый отчет по вскрытию. — Наконец-то! — Что поделаешь, — проговорил он, и тут же притворно закашлялся, — покойничек-то весело (в больших кавычках) провел свой последний день… — и Поттер, не выдержав, неприлично засмеялся в голос, садясь рядом с Майским. Рогозина с некоторым подозрением смотрела на него. — Я сейчас объясню причину своего смеха. Как вы видите из моего отчета по вскрытию, несчастному Анатолию не везло весь день… Итак. Он пил коньяк. В крови обнаружена небольшая доза алкоголя, соответствующая примерно двум бокалам. Тогда же ему (примерно по времени) поставили синяк под глазом и врезали кулаком. Отметины от женских ногтей (лак и эпителий был обнаружен мною в одной из ранок - я отнес все в лабораторию), были нанесены вечером. У него был секс, но следов партнерши не обнаружено — секс был в презервативе. После, его ударили (вероятно тростью или палкой) по затылку. Тот потерял сознание… Потом его, внимание, попытались придушить (на шее едва заметные следы от захвата пальцев). А потом вовсе задушили. Душили чем-то мягким. Волокна я извлек из трахеи потерпевшего, и отдал Ивану. Пусть проанализирует… — И что ты предполагаешь? — спросила Рогозина. — У потерпевшего дома были трое разных людей. Вероятно. С одним он с утра крепко подрался, с одной дамой занимался любовью — и после они серьезно повздорили, а третий или третья его добили. Сначала оглушили, а потом — придушили… Тотальная у нашего потерпевшего с утра была невезуха, — Гарри снова заржал и к нему присоединился майор Майский. У Рогозиной по лицу заходили желваки, а глаза замерцали пламенем гнева, а Круглов поспешил глотнуть воды из стакана: чтобы скрыть смешок. *** — Интересная коллекция, — проговорил Гарри, помогая Тихонову с уликами; закончив вскрытие, он отправился в лабораторию. Поттер внимательно листал альбомы с марками. — А вы увлекаетесь собиранием марок? — Тихонов смотрел через микроскоп на лак с ногтя. ДНК неизвестной терпеливо заносилось компьютером в базу. Одна пара отпечатков из квартиры идентифицировалась. — Нет, но это самое распространенное хобби в Англии. Поэтому я чуть в курсе о стоимости этих симпатичных картинок-миниатюр на бумаге… — Гарри с интересом разглядывал марки через лупу и светя специальным светом. — Обычная коллекция… Хотя… Он взял баночку талька и начал аккуратно, кисточкой, наносить на одну из страниц. Тем временем в лабораторию вошла Галина Николаевна. — Иван, что нашел? — спросила она, накидывая халат на плечи. — Найдены в базе одни отпечатки. Грибов Геннадий Михайлович… Осужден по статье 162… — Разбой, — проговорил Гарри со своего места. — Все понятно. — Отлично, я тогда Круглова за ним отправлю. Адрес распечатай. — Галина Николаевна, — проговорил Поттер, не отрывая глаз от страницы с марками. — Тут всплыл очень интересный факт… — Говори. — Коллекция досталась ему от отца. Это нам сообщила несостоявшаяся невеста погибшего… Я немного знаю о марках, и поэтому решил посмотреть ее. Тут, в одном альбоме, — он показал пальцем в латексной перчатке на раскрытую страницу, — явно не хватает одной марки… — Да? Рогозина подошла посмотреть вместе с Иваном. Действительно, в альбоме была пустая ячейка. — Может, она специально пустая? — спросил Тихонов, глядя в альбом. — Нет, — проговорил уверенно мужчина. — Тут есть отпечатки пальцев. Можно проверить, но это, наверняка, отпечатки нашего погибшего. Зачем ему касаться пустого «кармашка»? — Ценная коллекция? — спросила женщина, кивая на альбомы. — Не особо, но… Вероятно, украденная марка (если мы все думаем так), стоила гораздо больше чем вся коллекция вместе взятая… Галина Николаевна, у каждой коллекции есть… как бы, самая из всех ценная марка. Венец всего. И именно ее тут и не хватает… — Откуда ты знаешь? Сам собираешь марки? — Нет, я сам не собираю. В Англии просто это самое распространенное хобби. Ну, вы знаете… И мне, в качестве прощального подарка (согласно завещанию), достался альбом Аластора Грюма, моего учителя… Да, наш самый крутой вояка собирал марки. — с улыбкой пояснил Гарри. — Да еще и говорил: «Если я не вспомню, когда-нибудь, хоть одной марки из своей коллекции, то вы вправе окончательно меня добить…» — Круто. — Проговорил Тихонов. — У него есть и очень дорогие марки. Стоимость их — много тысяч евро… Приходил ко мне один раз оценщик, и умолял чуть ли не на коленях продать ему пару штук. За большие деньги. Я отказал — память как-никак… — И что ты предлагаешь? — Обзвонить клубы, занимающиеся коллекционированием марок, найти тот клуб и человека, с которым консультировался наш погибший. А он, ведь, явно кому-то показывал эти марки… — Есть смысл. Тогда как вы оба освободитесь, начинайте обзвон клубов филателистов… — Кого? — напрягся Гарри. — Это те, кто занимаются коллекционированием марок… — снисходительно пояснил программист. — А, понятно… Надо запомнить. — Ладно, работайте. — Рогозина метнула взгляд с начальника компьютерного отдела на судмедэксперта, который внимательно рассматривал через увеличительное стекло марки потерпевшего, и вышла из лаборатории.