Служитель смерти

— Что случилось? — спросила Рогозина, которая только-только за весь день села пить кофе и кое-как поесть, и села за единственное свободное место за стойкой. Комната отдыха была набита битком — и все жадно смотрели телевизор, подсев к нему вплотную. — Галь, — проговорил Круглов, — снова теракт. В Америке*. — Господи, — женщина едва не подавилась горячим напитком, отставила его, — ужас… Бедные люди. Бесчеловечно… Постепенно народ рассосался, и остались лишь пара-тройка человек, да она с Кругловым. — А где Гарри? — спросила она у майора. — Он едва про это услышал, так со всех сил рванул к телефону. — У него, что, там… кто-то?! Но вопрос остался без ответа. Потому что поминаемый вслух вошел в релакс-комнату. На Поттере не было лица; глаза потухшие, лицо мрачное. Он просто обессилено опустился на диван и закрыл лицо руками. Майор и полковник понимали, что в такие минуты человеку лучше не мешать, но Галина Николаевна все-таки подсела к нему. Поттер отнял руки от лица. Каким-то образом, начальница почувствовала, что он усилием воли сдержал рыдание, и загнал слезы вовнутрь. Его глаза блестели непролитыми слезами. — Там, в одном из офисов, работали мои друзья. — Сказал он. — Двое смогли спастись, один — в критическом состоянии, еще двое — пропали без вести. С ними… все… — он закрыл глаза. — Может… еще есть надежда? Гарри отрицательно мотнул головой: — Нет, Галина Николаевна, я уже давно перестал верить в удачу. Тут не все сказали… — мотнул он головой на телевизор. — Точное количество погибших никому неизвестно, а после всего этого начался еще и пожар. Дальше он говорить не стал. Рогозина только тут поняла чудовищность всего этого — если огонь быстро распространился по всему зданию, то… — Галина Николаевна, — в релакс-комнату заглянула Алла, секретарша, — вас просят к телефону. — Да, иду, — Рогозина сразу приподнялась с диванчика и направилась к себе в кабинет. С Поттером остался Николай Петрович. *** Разумеется, ее звали по этому поводу. По стране (неофициально), объявили повышенный уровень террористической угрозы, и все службы были переведены на усиленный контроль и тотальную технику безопасности. Ей велели проинструктировать персонал, причем и устно, и под роспись, да еще и быть самим осторожнее, особенно, если дело касается трупов и взрывчатых веществ и предметов. И еще один момент… — Галя, у тебя под боком работает один из самых лучших мировых следователей, — Султанов, говоря это, щелкал пальцами по столу — женщина-полковник слышала этот противный дробный стук. — Ему необходимо оформить командировку… На меня давят сверху, и, вдобавок, поступил официальный запрос от Великобритании. Он сейчас передо мной. Тебе он поступит в отсканированном виде через пару минут. Они хотят от нас скорейшей помощи и сотрудничества. — Он едет… в Америку? — А что тебя удивляет? — вопросом на вопрос ответил ей генерал, — он до сих пор считается гражданином номер один на том берегу. Он серьезно может им помочь. И не только, как следователь. — Хорошо, я ему передам. Она повесила трубку. Галина Николаевна боялась реакции мужчины: что будет тут с Поттером, когда он узнает, куда его направляют. *** Мужчина выслушал ее абсолютно молча. На лице не дрогнул ни единый мускул. Единственное, что он у нее уточнил — немедленно ли надо вылетать. — Как можно скорее, — вздохнула она. — Руслан Султанович настаивал на твоем скорейшем непосредственном участии. — Хорошо, — несмотря на все еще спокойное выражение лица, Рогозина услышала его голос с легкой хрипотцой. — Я тогда немедленно вылетаю. Сегодня же. — А я тогда вызываю Валентину, — Рогозина потянулась к трубке, — мы справимся, — просто сказала она, — а ты помоги людям… — Я даже боюсь представить, что там увижу… — голос Гарри стал ломким, но он встал на ноги, — к этому никогда не привыкнуть. И ты никогда не будешь к этому морально готов. Рогозина просто кивнула, и проводила мужчину до самых дверей. Так они и расстались друг с другом — молча. Ибо все понимали. *** Гарри уехал поздно ночью, ночным рейсом. Он знал, что делает это не ради себя, не ради исполнения приказа или поиска преступников, а ради тех, кто еще должен жить. Тех, кто живет сейчас и пал духом. Надежда — это главное, что держит всех людей на этой земле, дает силу и мужество. Он должен привести с собой надежду. *** — Гарри уже уехал, да, Галь? — Да, уехал, — сказала начальница, — в ночь. Он скинул мне смс-ку, а там упомянул, что по прилету свяжется с нами по видеосвязи. Господи, никогда бы не подумала, что его вот так просто отправят в самое пекло… — перебила она сама себя. — Гарри сильный, — проговорила патологоанатом, — он сможет с этим справиться. Его сила в том, что никогда ни перед кем не сгибается. При любых обстоятельствах он сохраняет веру и надежду. И может только этим воодушевить и поднять народ. — Самое страшное, у него никогда не было выбора. Это и есть его трагедия. — Вздыхает полковник. — Его всегда ставили перед фактом. *** Валентина Антонова почти целый месяц властвовала одна в морге. Гарри исправно выходил с ними на связь каждую неделю, но с каждым днем он выглядел все более усталым. Он рассказал о том, что они более-менее разгребли завалы, сейчас занимаются анализами образцов ДНК с сохранившихся останков тел. В Америку приехали буквально все самые именитые сыщики и полицейские; подняты на ноги все специальные службы и агенты. Те, кто содеял это, обязательно будут наказаны. Они работают едва ли не в три смены, с утра до ночи, буквально валясь с ног. У него самого едва хватало сил — чтобы дойти до постели. Утром — следователь, ночью — патологоанатом. Единственное, о чем он молчал, это количество жертв. Рогозина понимала, что точное количество жертв пока неизвестно и говорить об этом рано — идут опознания и «сверки» с ДНК родственников, но… Гарри просто в один момент отказался говорить. Жестоко, грубо — но отказался наотрез. Единственное, о чем упомянул — то, что он примет участие в траурных мероприятиях. О времени — сколько он пробудет в этой командировке, он тоже честно ничего толком не знал. *** Наступила зима. Она снежным одеялом окутала российские регионы — погода пришла очень морозная. Холод нередко пробирал до самых костей, но сотрудников Федеральной Экспертной Службы это не беспокоило. Все так же они выезжали по первому звонку руководства (или высшего руководства) на места преступления, на задержания или в иные любые важные места. И то, что срочно нужно заняться вспышкой аллергической реакции в одном из городов, настигло Рогозину Галину Николаевну еще ночью. По тревоге были подняты все-все, и уже спустя несколько часов все оперативники были в здании. Круглов, сонный, бледный и заспанный не менее остальных, недовольно бурчал: — Ну… И причем здесь мы? У них какая-то аллергия… — Коля, это не «какая-то аллергия», а похожая симптоматика. С летальным исходом семнадцати человек из девятнадцати. Реакция на неизвестное вещество. — Воду перекрыли? — спросил голос, который поплыл от двери, и оба — начальница и заместитель вздрогнули: на пороге рогозинского кабинета стоял до боли знакомый седой мужчина. Присмотревшись внимательнее, Галина Николаевна поняла, что это Гарри. — Гарри! — воскликнул Николай Петрович. — Вот это сюрприз! — Я только с самолета, — Поттер вкатил свой чемодан на колесиках, и присел на стул напротив майора, — и уже в курсе отравления. Здравствуйте. Так воду перекрыли? Но Рогозина все еще не могла отвести взгляд от патологоанатома, вернувшегося из длительного пребывания за границей — лицо худощавое, изможденное, вытянувшееся. Поттер будто бы состарился сразу на десяток лет. Глаза и выражение лица было измученным. Под глазами залегли тени. Сказывалась, конечно, усталость от перелета. Гарри упоминал что он красит волосы, но только сейчас начальница поняла — он на самом деле весь седой как старик! Одежда на нем висела мешком — Поттер явно похудел в вынужденной командировке не на один килограмм… — Гарри, это здорово что ты приехал. Но ты не поедешь на выезд в город в таком состоянии. — Окинула она его внимательным взором. — Я запрещаю. — Настойчиво проговорила она, когда мужчина открыл рот, пытаясь ей возразить. — Ты куда нужнее здесь. Тебе все пришлют. Рук хватает. — Но… — Гарри! — с нажимом проговорила женщина, и тот просто капитулировал. — Хорошо. — Николай Петрович — на выезд. Все результаты пришлете в ФЭС с гонцами. Гарри проанализирует их здесь, и даст мотивированное заключение… Сейчас самое главное — выявить источник аллергии, чтобы не было больше новых трупов. Я все сказала. Круглов тут же вышел в коридор. Почти сразу же Рогозиной позвонили на телефон, и дежурный провел к ним незнакомую женщину в форме прокурора. — Здравствуйте. Проходите и знакомьтесь. Гарри Поттер, наш лучший патологоанатом. Он только что приехал из США, куда был привлечен в связи с произошедшим там террористическим актом. Гарри, познакомься, представитель города Плимишна, Никифорова Алина Витальевна. — Приятно познакомиться, — сказал Гарри пожимая прокурорше руку. — Приятно… Хотя я была против, чтобы вас вызывали. Там для вас и дела-то нет… При этих словах женщины лицо Гарри вытянулось, зеленые глаза заметали молнии. Но, судя по всему, он держал себя в руках. Многих следователей он за свой век рассмотрел, и никто еще не выдержал его, и не смог дать ему должного отпора. -…экологическая обстановка в городе в норме. Согласно выводам СЭС, как местной, так и московской, вода пригодна для употребления. Рынки и общепит соответствует ГОСТу… Хотя с общепитом надо будет разбираться… — Позвольте, — сказал холодно мужчина, поднимая руку и прерывая ее на полуслове, — во-первых, вы сами себе противоречите. Жертвы ничем не связаны, есть как и дети, так и старики. Они не могли так синхронно отравиться в одной точке — например родители погибших детей живы, хотя ели и пили тоже, что и они… Мне рассказали по телефону. У меня свои источники. На этих словах эта Алина прикусила язык и с большим участием начала смотреть на мужчину. Потому что он был в курсе дел получше, чем она сама. — И за нас лучше всего знает руководство. Так что давайте работать вместе. Волей-неволей, но это нужно для общего дела. Итак, повторяю свой вопрос: водопровод перекрыли или нет? — Нет. — Очень жаль. Потому что вода как раз и потреблялась всеми этими слоями населения. Так что во избежание новых жертв нужно сделать объявление по радио-телевидению-интернету о том, что вся вода будет подвозиться на машинах. — Вы думаете, что вода плохо очищается?! — порывисто вскочила со своего места прокурорша. — Я этого не говорил. Сядьте. — Поттер взглядом указал ей на место. — Я говорю о том, что никто бы не стал добровольно употреблять аллерген — если бы о нем знал. Самое простое — и я настаиваю, так как лично очень хорошо знаю: это отравить воду. Даже супер-мощные и навороченные фильтры могут пропустить обычный или наоборот, мощный источник загрязнения или яд. В мире есть такие яды о которых вы (и Галина Николаевна) и слышать — не слышали, так как они являются секретными разработками… Итак… Сейчас мне от вас нужна: схема водопровода; карта с обозначением мест и домов, где умерли несчастные и там должны быть упомянуты все предприятия, все государственные и муниципальные объекты; схема фильтров водоочистных сооружений, образцы воды, пищи и крови жертв. Так как времени у нас мало, и на счету — каждая человеческая жизнь, предлагаю начать прямо сейчас… Рогозина любила, когда Поттер раскладывал все «по полочкам». Так же он поставил на место и гостью, которая явно не достаточно проработала вверенные ей объекты. И еще намекнул о том, что пора начать по-настоящему работать. То есть — уходить. — До свидания, — прокурорша снова встала, и быстро им откланялась, поняв, что ей тут совсем не рады, и даже больше. И ретировалась за дверь. — До свидания, — приятно улыбнулся ей мужчина; при этом улыбка была больше похожа на оскал. Как только Никифорова Алина Витальевна выскочила за дверь, Поттер проговорил, улыбаясь: — Не верю ни одному ее слову. Ладно, Галина Николаевна, я пошел работать… Раз так получилось… Он не договорил и встал на ноги, снова сомкнув руку на ручке своего чемодана. — Мы тебе даже отдохнуть не дали… — вздохнула полковник. — Как тут говорят: в гробу отдохну. Зло не дремлет. У него нет ни морали, ни принципа, ни социального статуса или лица. Зло — оно и есть зло. — Гарри обернулся от двери. — Я успею отдохнуть за то время, пока мною не будут получены все материалы и образцы для исследования. Не беспокойтесь. — Улыбнулся он ей, но тут женщина отчетливо поняла что его улыбка — буквально натянутая. *** — Гарри? Исследовал образцы крови, воды и еды? — спросила женщина, нарушив его привычное уединение в морге. И вообще — странно, что он работает не в закрытом, по его обыкновению, помещении. — Да, — Гарри не отрывал глаз от микроскопа. На белой доске раскинулась карта с красными точками (места, где произошли вспышки аллергических реакций). Также женщина с интересом посмотрела на две ветвистые линии. — И уже передал нашим все, во избежание новых вспышек аллергии. Аллерген — пенициллин и его составляющие, а препарат, наиболее подходящий чтобы подсыпать его в воду, пеннилианин. А его подсыпали в новую ветку водопровода… Так что все дело в воде. — Значит, очистные фильтры потому и не сработали, они же… — Да, Галина Николаевна, все просто. Концентрация постороннего вещества была настолько мала, что датчики не сработали. Старый фокус… Нацеленный на того, кого невозможно достать обычными методами. В смысле — ликвидировать. — Я смотрю, ты сделал выкладку… — полковник провела по карте. — Красная… Отравлена только она? Да? — Да. Отравлена всего одна ветвь, новая. Все жертвы пили отравленную воду именно с этой ветки. Со старого водопровода жертв нет. И вода там без всяких посторонних примесей. Я изначально был полностью прав. — Я тогда велю Круглову выступить по телевизору и по радио. Пусть предупредит местное население об этом… И пусть все примут по таблетке антигистаминных. Лишним не будет. У нее на поясе зазвонил телефон. Приняв вызов, она напряженно вслушивалась в голос на той стороне, и потом просто сбросила вызов. Ее лицо было мрачным. — Еще жертвы? — Да… — полковник устало закрыла глаза, — в больницы доставили еще одиннадцать человек в тяжелом состоянии… — Все, кто пил воду с новой ветки водопровода, — проговорил патологоанатом. — Ясно… *** — Гарри? — Рогозина застала патологоанатома за тем, как он наливал воду в чашку из кулера, при этом держа упаковку каких-то таблеток. — А это что? — кивнула она на таблетки. — У меня бессонница по ночам. Мне врачи это прописали. Курсовой прием. — Коротко ответил мужчина. — После того, что я увидел там, мои кошмары вернулись… Они вместе зашли в релакс-комнату. Сели за барную стойку. Гарри открыл блистер, выдавил таблетку из ячейки и запил ее водой. — Тяжело было… там? Гарри просто склонил голову в согласии. Сейчас его голос зазвучал приглушенно и слабо: — Я как будто бы шагнул назад во времени… На почти пятнадцать лет назад… Рогозина смотрела сейчас не на его лицо, а в глаза. Глаза мужчины светились от прошедших воспоминаний. Впрочем, свечение в них тут же померкло, когда он будто бы очнулся ото сна. — Лондон… темные узкие улицы без единой искры света… Разрушенные дома, крики ужаса и боли… Холод… Тела… — Много погибло? — Многие пропали без вести. Точное количество погибших никому и никогда не будет известно… — голос Поттера перешел в шипение. — Поэтому я никому ничего говорить не буду. Особенно непроверенную информацию… — он нервно дернул подбородком. Галина Николаевна поняла, что бессмысленно настаивать. Он никому и ничего не расскажет. Может и правильно. *** Виновницу всей трагедии привезли в бронированном вагоне (в связи с тем, что у ФЭС собрались родственники жертв, и начали требовать выдачи им преступницы — чтобы тут же разорвать ее на лоскуты), и доставили Круглову на допрос. Оба — Рогозина и Поттер из-за стекла смотрели на ту, которая ценой многих жизней отомстила убийце за смерть своего сына. От ее слов: «Мне все равно…» — Рогозина содрогнулась с ног до головы. Частично она понимала ее, но мстить ему такой дорогой ценой… — Я не понимаю, — нарушила она страшную тишину в теневой, — зачем? Два года — и она бы его… — Такую жажду мести и боль в себе не сдержать. У вас нет детей, и вам, простите, это не понятно… — голос мужчины захрипел, но тут обернувшаяся Галина Николаевна поняла, что он просто плачет. Молча вытирает слезы рукавом. — Гарри? — удивленно спросила она. — Что… Ты никогда не говорил… — У меня был бы сын. Из-за одного такого вот подонка… — Гарри не смог дальше говорить — просто процедил последнее предложение. Он был буквально раздавлен. — Но ему не дали высшую меру. — С трудом проговорил он. От него расползались сейчас волны просто обжигающей ненависти. Женщина вжалась в стену. — Даже мои связи не помогли. Лишь на пожизненное потянул… Представляете — моего мальчика больше нет, а этот… урод землю топчет… Хотя его не на курорт отправили… Я о самых мерзких условиях содержания в камере лично позаботился. — Сколько было твоему ребенку? — Два года. Просто перерезали горло. Мне на тот момент было девятнадцать лет… Я не хочу больше об этом говорить. — Гарри замолк и сник. Отвернулся от нее и снова стал смотреть на обвиняемую. Полковник неожиданно поняла, что он испытывает к матери, лишившейся собственного дитя. Жалость. Просто жалость. Не ненависть, не злость, а именно жалость. Просто, если бы он поступил так же, как она… Сейчас бы он был на ее месте. — Мне очень жаль твоего ребенка… — Это все жалкие слова. Он был моей последней надеждой на нормальную жизнь в собственной стране. Я ради него жил. После его гибели я и приехал сюда. Страшно это — терять собственного ребенка. Я, конечно, мог бы сделать так чтобы мерзавца в камере придушили… Но я не хочу брать лишний грех на душу. У меня их и так предостаточно. Гарри встал. — Рабочий день кончился, — взглянул он на научные часы, — Галина Николаевна, я пойду? Все отчеты у вас на столе… Я больше не нужен? — Иди, — сказала она. — Я не буду тебя задерживать. Последнюю фразу мужчина уже не услышал. За ним хлопнула дверь. А Рогозина зябко передернула плечами.