***
На этой стороне горной возвышенности не увидеть деревьев. Линия их роста далеко внизу, поэтому здесь, перед глазами, были только трава и мох, плюс пара видов выносливых кустарников, процветаюших в таких грубых частях ландшафта. Повсюду были разбросаны гигантские булыжники, прекрасные для сокрытия, но Наруто не старалась спрятаться. Напротив, она сидела в открытой местности на камне, всматриваясь за горный уступ, на который залезла ранее днём. Наруто — маленькая девчонка с колючими волосами по талию, которые сейчас больше всего напоминали птичье гнездо. Из-за голубых глаз и отметин на щеках она обычно выделялась из толпы во время своих странствий по деревням, однако, прошло немало времени с тех пор, как она побывала в какой-либо из них. Одежда на ней по частям украдена у ничего не подозреваших гражданских, которые вешали её сушиться, и сейчас ужасно испачкана. Блондинка с трудом переступила эту норму морали, всё же заставив себя это сделать. Ей было нужно нечто большее, чем огромный комбинезон, который месяцы назад неким образом перестал ей подходить по размеру. Она полагала, её нынешнее занятие можно классифицировать как шпионаж. Но не сказать, что она не желала попасться на глаза цели. Либо это, либо она — худший шпион в истории ниндзя. Ей часто говорили, что ей не достаёт скрытности, но Наруто знала, когда стоит прятаться, а когда — нет. Мужчина совершенно беспечно расхаживал вдоль реки. По крайней мере, так считала Наруто. Куда он направлялся и откуда пришёл — загадка. Причина её неуверенности заключалось в том, что её собственное местонахождение было ей неизвестно. Последняя пара месяцев прошла размыто, так что она могла с равным успехом пребывать что в Отогакуре, что в Киригакуре. Довольно сложно определить, находясь в горных перевалах между двумя странами. Но Наруто не пугали трудности, и она теперь знала, куда хочет прийти. Ну, или хотя бы постарается найти туда дорогу. Хотя если она туда и придёт, её не удивит, если её тут же прогонят, но что ей остаётся делать? Её ноги такие коротенькие, физическое состояние — жалкое, и ей было сложно узнавать местность в последние месяцы путешествий по диким землям. Неужели всё настолько изменилось? Смотря вниз на мужчину, который не ведал о посторонних глазах, оценивающих его, Наруто решила, что да, многое впрямь изменилось. Она заметила его по чистой случайности. Ей вдруг вздумалось оценить, насколько опасным будет окунуться в ручей, поэтому она подошла к краю, чтобы оглядеть водопад. Сначала от громадной высоты у неё закружилась голова. Потом она заметила у подножия водопада человека, и в её голове будто взрыв прогремел. Сейчас она сидела на крупном камне посреди реки. Он торчал из воды лишь на полметра, но Наруто больше не нервничала насчёт падения. Вода здесь была неконтролируема, так близка к водопаду, что, если нет желания быть утянутым в пропасть, нужно обходить эту область. Но отсюда лучше всего обозревается долина внизу, поэтому Наруто нашла это место идеальным для рассуждений над своими дальнейшими действиями. Может, она просто спустится и попросит? Даже если он больше не знал её, он точно хотя бы укажет правильное направление? Он удалялся от неё, и, если она хочет что-то предпринять, то ей стоит поспешить. Мужчина передвигался намного быстрее неё, по крайней мере, нынешней её, и худшее, что могло случиться — её попросят уйти. Она была уверена в том, что этот человек никогда не навредит ребёнку. Особенно потерянному и одинокому ребёнку. Придя к решению, Наруто встала и принялась размышлять над тем, что скажет ему, когда подойдёт. Её глаза следили за маленькой фигурой далеко внизу, и она шагнула, чтобы выбраться из реки. Ей не стоило этого делать. Камень годами обтачивался постоянным потоком воды, что шлифовал его. Она потеряла равновесие, когда нога коснулась скользкой поверхности, и в следующую секунду она падает. Мир накренился, и она вдруг оказалась под водой, её тело кидало, как тряпичную куклу. Она уже не была уверена, где верх, а где низ, лёгкие жгло от недостатка воздуха. Течение реки тянуло её вперёд, и она была слишком слаба, чтобы противостоять ему. Наруто действительно не стоило этого делать.***
Хатаке Какаши, мальчик восьми лет с колючими серебристыми волосами и чёрными узкими глазами, был сейчас недоволен. В этом нет ничего особенного, потому что многие вещи с лёгкостью приводили его в недовольство, если Какаши честен с собой. В длинный список входило большое разнообразие ежедневных мелочей, которые неизменно вызывали у него раздражение. Начиная от людей, неправильно выполняющих ката, и заканчивая вкусом жареных яиц. Ну, зачем люди их жарят? Ведь варёные такие вкусные. В общем, для Какаши жарить яйца — сплошное издевательство над ними. Ещё он очень не любил бессмысленные вещи и занятия. Например, играть когда можно было бы тренироваться; а если ты гражданский — то учиться. Какаши был твёрдо убеждён: люди должны заниматься чем-то продуктивным вместо безделья. Тем более когда те, кому не хватало дисциплины, отнимали его собственное время ради своих развлечений; да, это он ненавидел. Но больше всего — первое место в его бесконечном списке тупости и дураков: тех, кто нарушал правила. Человек, который пренебрегает правилами или действует согласно своему кодексу, для него что чума. Если это было в руководстве или инструкции, значит, на то есть причина. Врачи не должны вступать в интимные связи со своими пациентами. Всегда будь профессионален на службе. Не бери на миссии незаточенные кунаи. И выше всех правил то, что определяет человека как ниндзя: чувствам нет места на задании. Золотое правило Какаши гласило «Всегда следуй правилам». Просто, но эффективно, и оно охватывало много сфер, являясь лишь коротким предложением. Временами многим это казалось морокой, но Какаши не был в их числе. Он находил умиротворение в чётко прописанных наставлениях. Пока следуешь правилам, ты не оступишься на пути к становлению шиноби. Ниндзя деревни, скрытой в листве. Поэтому Какаши был недоволен, когда люди нарушали правила, которых он так строго придерживался. Как сейчас, например. Медсестра, которая должна была осматривать его, потратила десять минут на болтовню с врачом о его новорождённом ребёнке. Она отправилась за бинтами для него, когда вошёл доктор, и оторвалась от своего занятия, чтоб поговорить с ним. Вместо того, чтобы отнестись к нему в соответствии с рабочим регламентом, она предпочла пофлиртовать с женатым мужчиной, не распознающим её попыток. «Неприемлемо», — пронеслась мысль в голове Какаши. Непрофессионализм и недисциплинированность в одном флаконе. Попирались два самых строго следуемых им правила, и это его задевало. Он уже был на грани того, чтобы грубо напомнить им о работе и потом сделать жалобу за игнорирование пациента в угоду флирта. Но пара разделилась, и медсестра наконец вернулась к делу, которым была обязана заниматься. Она осмотрела его и пятнадцать минут спустя радостно попрощалась с ним. Какаши не удосужился пожелать ей доброго вечера. Сейчас кое-что раздражало его даже больше, чем нарушения правил, и это уже о многом говорило. Его недавно вывихнутое запястье и сотрясение. Что означало никаких тренировок в ближайшее время. Это его неимоверно раздражало, ведь он почти овладел стихией молнии, когда этот несчастный случай просто обязан был произойти. Удаляясь от палаты, он планировал свой режим тренировок, так как из-за новоприобретённой травмы не мог заниматься физической активностью. Он остановился на упражнениях по чакре на следующие несколько дней, пока не сможет вновь выполнять физические. Глянуть книги в местной библиотеке ниндзя — тоже неплохая идея, которая помогла бы расширить арсенал нинджутсу и, может, создать техники получше. Он так задумался о тренировочном плане, что не заметил того, кто шёл навстречу, пока их не разделяла пара шагов. Пересмотр тренировок и недовольство поведением медсестры выбили из головы мысли о человеке, который дожидался его. «Дурак», –отчитал он себя. Он не только забыл нечто настолько важное, но и был невнимателен к своему окружению. Ниндзя всегда должен быть внимателен к окружающей среде, даже если разум озабочен дилеммой. Ни один приличный ниндзя не бывает рассеян и не позволит кому-либо приблизиться на такое расстояние незамеченным. Какаши сделал мысленную заметку потренироваться в своей внимательности вместе с упражнениями на чакру. Перед ним стоял Третий Хокаге, Сарутоби Хирузен. Шатен с низким ростом, которого считали сильнейшим ниндзя в деревне. С уходящими годами на его лице начали понемногу показываться морщинки, но в остальном он был так же свеж, как прежде. Его звали Профессором, потому что он мог использовать все техники Конохи. Однако, Какаши не был уверен на этот счёт. В Конохе немало скрытных кланов. Нара, к примеру, не обучали чужаков своим техникам, так откуда Хокаге мог бы их узнать? Третий Хокаге навещал кое-кого, когда заметил Какаши, которого привели медсестры где-то сорок пять минут назад, и почему-то он решил дождаться его. Лично юный Хатаке с трудом понимал, как Хокаге мог тратить своё внерабочее время с людьми, которыми едва ли встречался помимо деловых собраний перед миссиями и тому подобного. Среброволосый ребёнок мог на пальцах одной руки пересчитать все свои неформальные встречи с этим мужчиной. Вступительная церемония в академию, ночь, когда папа убил себя, выпускной экзамен и тот раз, когда он столкнулся с ним в книжном магазине. Для Какаши эта встреча в больнице попадала под категорию пустой траты времени. Но он никогда не посмел бы сказать об этом мужчине. Ранее, до случая с той непрофессиональной работницей, другие медсёстры останавливались, чтобы поздороваться с третьим Хокаге. По какой-то причине они не хотели, чтобы Какаши отправился домой без присмотра и заводили с ним разговоры насчёт этого, что было глупостью, технически Какаши уже взрослый. Он сдал экзамен в академии ещё год назад, когда ему было семь, и его должны принимать за взрослого. Если у тебя есть лицензия отнимать жизни, то ты имеешь право решать самому, что для тебя лучше. Спор между ним и медсёстрами развязался, когда Хокаге мягко сказал им, что Какаши — ответственный ребёнок и знает о своих ограничениях и что он сам удостоверится в том, чтобы тот последовал указаниям. А это значило, Хокаге навестит его или будет присылать кого-то каждый день, пока не снимется запрет. Поэтому сейчас они шли по коридору ко главному входу, а Хокаге разговаривал с ним. Он объяснял, что не нужно давить на себя, так как травма серьёзная. Будь она чуть тяжелее, чем сейчас, ему бы назначили постельный режим на несколько дней. Как минимум, ему нужен наблюдатель на тренировках во время использования новых и опасных техник. Какаши едва удержался от того, чтобы не закатить глаза. Ну, и кто будет наблюдать за ним? Его папа мёртв. Много лет. У него нет друзей; по крайней мере, тех, с которыми он вынес бы разговоры. И он ненавидел свою нынешнюю команду. Они все были старше и постоянно звали его заносчивой зазнайкой. Не его вина, что они не следуют правилам и не могут отличить работу от личных дел. Когда они вошли в холл госпиталя, дверь на другом конце комнаты с грохотом открылась. Женщина и темноволосый мужчина, следовавший за ней, в спешке прошли в дверь. За ними показался мальчик, по виду на пару лет младше него. — Кагами-сан, что ты здесь делаешь? — спросил Третий и подал Какаши знак подождать. Какаши, конечно же, остановился, так как Хирузен должен его проводить домой и у него не было в этом случае выбора. — Моя невестка, роды начались! — ответил мужчина. Его лицо по цвету напоминало выбеленную простыню, голос и движения пропитаны паникой. — Её муж на трёхдневном задании. Мы думали, роды начнутся не раньше, чем через три недели. Он ушёл вчера и вернётся завтра, но, по-моему, ребёнок появится до того, — быстро пояснил он, пока подбегала медсестра с креслом-каталкой. У женщины были тёмные волосы и светлая кожа, и она выглядела бы очень красиво, не строй она такую болезненную гримасу. Какаши показалось, что он уже видел её. Он точно видел Кагами недалеко от квартала Учиха. — Конечно, и, если я правильно помню, я лично назначил ему эту миссию. Он сейчас переводит заключенных. Я извиняюсь за это. Больше никого не было, кто в случае чего справился бы с теми преступниками. Я могу что-нибудь сделать для тебя, Кагами-сан? — вежливо спросил он, пока стонущую от боли женщину увозили медсёстры. Вымученный мужчина разрывался между тем, чтобы рвануть за медсёстрами и ответить Хокаге. — Не могли бы приглядеть, пожалуйста, за моим сыном? Ему только шесть, и здесь ему определённо не место. Ну, или кто-нибудь другой? — спросил он с явным нетерпением. Не многие люди осмелились бы попросить Хокаге понянчиться с их ребёнком. Наверное, поэтому Кагами промямлил свою просьбу. — Конечно. Можешь забрать его потом из офиса или отправить кого-то более для него подходящего, если совсем поздно будет. Только сначала мне нужно провести Какаши-куна домой, — сказал он, указав ладонью на Какаши. Он почувствовал, как под маской у него краснеют щёки. Какаши не любил, когда о нём заботились. Это навевало неприятные эмоции. — Спасибо большое, Хиру… э, Хокаге-сама, я бы в другой ситуации не попросил, но… — в этот момент из коридора раздался пронзительный крик, и мужчина, не договорив, побежал туда. Третий Хокаге проводил взглядом побежавшего за медсёстрами Кагами. Потом он присел и тепло улыбнулся ребёнку. Чёрные волосы мальчика были непослушными, а ресницы — длинными. Миловидный ребёнок широко улыбался Сандайме. — Привет, ты не против провести этот вечер со мной? — спросил по-доброму старший в их компании и взял мальчика за руку. Ребёнок охотно за неё ухватился да и выглядел ужасно радостным. — Здрасте, Хокаге-сама! — произнёс мальчик детским голосом. — Папа рассказывал, что вы — очень сильный шиноби! Я хочу однажды быть как вы! — воскликнул он, начав подпрыгивать. Хирузен усмехнулся, Какаши же наблюдал за ребёнком. — Уверен, ты станешь отличным ниндзя, но сначала ты должен представиться, как подобает, нашему третьему спутнику. Ты же не хочешь быть грубияном? — спросил он, указав на Какаши. Хокаге выглядел счастливым, разговаривая с ребёнком, который пристыдился и смущённо улыбнулся. — Я — Учиха Шисуи! — сказал мальчик, глянув на Какаши. — А ты кто? Паренёк с волосами, отрицающими гравитацию, одарил его скептическим взглядом и ответил таким монотонным и безразличным голосом, что можно было подумать, будто он говорит мусорному ведру, а не человеку: — Моё имя Какаши. — Ты шиноби, Какаши-сан? — спросил с интересом мальчик. — Да, — произнёс Какаши тем же тоном, что представился. Они продолжили свой путь к дому Какаши. Мальчик прилип к руке Третьего, а Какаши шагал по другую его сторону. Хокаге обеспокоенно глянул на старшего ребёнка, прежде чем опять обратиться к Шисуи. — Ты рад появлению кузена, Шисуи? — мужчина разорвал тишину вопросом, обращённым к младшему в их группе. — Знаю, что Микото очень счастлива своему первенцу, — продолжил он, взъерошив ему волосы. Но Шисуи совсем не возражал и только шире улыбнулся. Его пухлые щёки так надулись, что глаза превратились в щёлки. — Ага! Я хотел, чтоб его назвали Хаширамой или Тобирамой! Они были братьями много лет назад. Но дядя сказал, что они не подойдут. Но я не согласен, Хаширама был самым сильным ниндзя в мире, и Тобирама был супер сильным. Я точно знаю, что это правда, мне папа рассказывал истории, и я знаю их очень хорошо. Папа называл их братьями Сенджу. Но дядя и тётушка назвали малыша Итачи. Ну, это нормально, но не так круто. Я бы назвал своего брата Хаширамой, но у меня нет брата. У мамы не было детей после меня, поэтому у меня так и не было брата. Но раз он мой кузен, то он мой брат, — серьёзно объяснил он, употребив слово «брат» так часто, что Какаши сбился со счёта. — И когда он вырастет, я буду учить его всяким крутым штукам, потому что я уже буду ниндзя, вот как, — радостно продолжил он, а Хирузен рассмеялся в ответ. В этот момент Какаши потерял интерес к их разговору и сконцентрировался на том, чтобы вспомнить двадцать первую главу из книги «Молния и путь к мастерству над стихией». Хокаге повёл их по переулку, и они приближались к однокомнатной квартире Какаши. — Ты уже поступил в академию, Шисуи-сан? — поинтересовался он, когда мальчик прекратил трескотню, чтобы глотнуть воздуха между речами. Теперь он говорил что-то про скорое пробуждение своего Шарингана. — Нет, пока нет, Хокаге-сама. Я начну, когда академия откроется! — охотно ответил он. Эта фраза заставила Какаши вспомнить своё поступление. Ему было известно, что большинство учеников, с которыми он начинал, скоро выпустятся, в общем-то, через пару дней. Ему это стало известно с тех пор, как его вызвали в кабинет Хокаге этим утром и объявили, что у него будет новая команда. Видимо, Хокаге считал, что Какаши нужно быть рядом с людьми его возраста. Как глупо, они будут только помехой для него. Их сенсеем будет некто по имени Намиказе Минато. Кажется, он однажды слышал о нём, но не мог вспомнить где и от кого. Его два сокомандника — Учиха Обито и Нохара Рин. Их обоих он встречал прежде и вместе с ними ходил пару лет в академию. Когда ему было шесть, он перескочил год после смерти отца и выпустился в семь. Его беспокоило, что он будет в одной команде с Обито. Он криклив и смертельно неуклюж; будет сложно выполнять миссии с напарником, который несомненно всё испортит. Рин была довольно доброй и более прилежно следовала правилам. Хоть она и дружила с тем идиотом, она, по крайней мере, не опаздывала на каждый урок, как Обито. Однако, на памяти Какаши она не проявляла особого таланта в чём-либо, кроме медицинских нинджутсу. Он вздохнул из-за мысли, пересекшей его ум, и начал её обдумывать. Через две недели пройдёт официальное собрание команд, и он обязан встретиться со своей новой. Доктор потребовал, чтобы он хотя бы отдохнул, но, как пунктуальный человек, он не мог пропустить его из-за вывихнутой кисти. Кроме того, она достаточно заживёт к собранию, чтобы ей пользоваться на случай, если команда решит заняться какой-либо физической деятельностью; хоть это и было хорошим оправданием, чтобы пропустить формальную встречу с командой. На улицах было темно, так как солнце село несколько часов назад. Единственный свет, освещавший их путь, исходил от домов мягким свечением из их окон. Чуть ниже по улице, на перекрёстке, стоял одинокий фонарь. Шисуи и Хокаге по-прежнему оживлённо переговаривались, когда показался дом Какаши. Поклонившись Хокаге и махнув мальчишке, он оставил их и решил завтра поискать книги о сотрясениях. Он должен быть в лучшей форме ко встрече с командой через две недели, и другого способа, кроме как вылечиться за этот отрезок времени, у него не было.***
Кажется, Джирайя находился недалеко от Кумогакуре. Он судил по пейзажам, но тем не менее не был полностью уверен, так как давно не сверялся с картой. Его старую карту унесло ветром где-то неделю назад, когда он уснул. Ну, или животное какое её съело. Высокий беловолосый мужчина возвращался домой после долгого путешествия. Он потратил это время, изучая места, собирая информацию о происходящем в других странах и редактируя свою книгу «Повесть о бесстрашном шиноби». Он пока дописывал последние пару глав, но знал в каком направлении двигаться, нужно только найти правильные слова. Однако, нынче Джирайя вынужден быть всегда настороже. Несколько лет назад его включили в книги бинго всех Четырёх Великих Стран вследствие стычки его команды и Ханзо, за которую их головы заслужили награду ранга S. Нынче он был известен под многими прозвищами. Джирайя Жабий Мудрец, Один из Легендарных Саннинов и его самое любимое — Галантный Джирайя. Но ещё у него были прозвища, которые использовались при более близком знакомстве. Извращенец, Развратник и его самое нелюбимое — Сталкер. Он никого не преследовал. Может, Джирайя и частенько посещал горячие источники, но он никогда не выслеживал конкретного человека. Но сегодня все эти тревоги покинули его разум. Всё-таки день был по-настоящему прекрасен, и вопреки мнению его сокомандницы он мог наслаждаться не только подглядыванием за женщинами. Он умиротворённо брёл по берегу реки. Спешки не было, так что, направляясь домой, он позволял себе время от времени отклоняться от пути. Наблюдая за бурлящей рекой, Джирайя подумал о Цунаде, чем она сейчас занята. Чуть выше по местности располагался высокий водопад, течение здесь было опасным, потому что дальше оно устремлялось к другому водопаду. Он находил захватывающими могущество воды и то, какие разные состояния она могла принимать. Лёд, жидкость, туман и снег как несколько примеров. Размышляя над этим, он не смог найти ничего, что сравнилось бы с водой. Если что-то такое и есть, он не повстречал этого за всю свою жизнь. Вода в природе так же загадочна, как чакра, только она существовала сама по себе, и ей не требовалось чужое влияние. С момента своего создания она взаимодействовала, как того желала, оставаясь при том в гармонии с остальной природой. Она крошила камни, меняла ландшафты и поддерживала жизнь. Что бы они вообще делали без воды? Он слегка улыбнулся, осматриваясь вокруг и смутно зарегистрировав нечто под потоком воды. Что-то яркое и жёлтое, чего не увидишь обычно, глядя на реку. Он снова посмотрел в то место и увидел под водой объект, который уносило течение. Спустя полсекунды он осознал, что это человек, очень маленький человек. Он понял, как машинально призывает одного из своих самых доверенных призывов. В клубах дыма, где только что была его ладонь, появилась жаба. — Гамахиро! Там кто-то под водой. Помоги вытащить! — его голос был твёрдым и уверенным, несмотря на вспышку паники внутри. Едва ли не до того, как он договорил, жаба нырнула в воду, поплыв за быстро передвигавшимся в реке телом. Жабий отшельник побежал по берегу, течение слишком опасно, чтобы туда влезать, да и одного Гамахиро пока хватит для спасения человека. Этот человек, должно быть, свалился в воду, и его унесло течением. Гамахиро вылез на поверхность, держа на плече маленькое существо с ярко-золотистыми волосами, которое безжизненно повисло, словно кукла. — Тащи девчонку сюда! — прокричал он, и жаба, как можно быстрее прибежав, положила девочку перед ним на землю. Не теряя времени, он начал СЛР. Это просто маленький ребёнок. Она не выглядела старше пяти лет. Она не отвечала. Её лицо выглядело бледным, он вдыхал воздух в её легкие, заставляя дышать, прежде чем вернулся к компрессиям. После четвёртого круга СЛР девочка наконец закашлялась. Вода хлынула из её рта, и она выплюнула субстанцию, которая мешала дыханию. Он почувствовал, как его плечи обмякли от облегчения, когда открылись голубые глаза, и она поражённо уставилась на него. Девочка снова прокашлялась и перевернулась на живот, освобождая от жидкости дыхательные пути. Смотря за тем, как она кряхтит, он открыл свой рюкзак и достал одеяло, чтобы обернуть бедного ребёнка. Она медленно уселась на колени и вытаращилась на него иступленным и явно шокированным взглядом. — Я умерла? — просипела девочка. Её голос звучал хрипло после кашля и отхаркиваний. Она оглядывалась вокруг, будто ожидая увидеть поблизости врата рая. — Нет, наш Гамахиро смог тебя вытащить из реки. Что с тобой случилось? — спросил он, нахмурив брови и передав девочке одеяло. Она молча кивнула и приняла его, потом провела взглядом по реке, остановившись в итоге на водопаде вдали. — Я… Я упала… — сказала маленькая девочка, смотря на грохочущие воды. Джирайя проследил за её взглядом и слегка поперхнулся. Она упала оттуда? Как её не расплющило? — Что ты там вообще делала, гаки? Где твои родители? Ты беженка? — спросил он, до сих пор удивляясь её чудесному спасению. Она не сразу ответила, и Джирайя вернул взгляд к ней, гадая, что останавливало её. Её глаза увлажнились, и она, посмотрев вниз, спрятала лицо. — Я одна, — пробормотала она, кажется, находя невообразимо интересными ползущих шеренгой муравьёв на земле. — Ох… Как ты там тогда оказалась? — спросил он, чувствуя, что они касаются щекотливой темы. — Я шла, — тихо ответила она. Джирайя начал раздражаться из-за её немногословных ответов, которые приходилось вытягивать из неё. — И откуда ты шла, как долго находилась в лесу? Тут не место маленьким девочкам вроде тебя, — произнёс он, сохраняя голос спокойным и обнадёживаюшим. — Не знаю, откуда я начала, но я тут уже давно… Месяцы, — сказала она, не отрывая глаз от муравьиного марша. Джирайя внимательнее пригляделся к ней. Он так зациклился на её спасении, что не заметил её состояния. Одежда потрёпаная и грязная даже после пенной ванны, в которой она только что побывала. Также она очень худая. Его воспоминания вернулись к Амегакуре и трём встреченным там сиротам. Жабий саннин почувствовал в сердце то же сострадание, смотря на потерянную девочку. Они молчали некоторое время, Джирайя продолжал изучать её. Он обратил внимание на то, как она говорила. Чётко и со зрелостью, которую редко встретишь в таких маленьких детях. Она была одна, но даже в одиночку выживала. И ещё она выглядела совершенно потерянной. Даже больше, чем Нагато, Конан и Яхико. Их место в Амегакуре, они сражались за свои жизни и надеялись на лучшее будущее. А это девочка, казалось, потеряла всякую надежду. Она смотрела на свои руки, лежащие на ногах, накинутое на плечи одеяло полностью промокло. Её лицо принадлежало человеку, у которого ничего не было. — Ты же не спрыгнула? — тихо спросил он, положив ей на плечо руку, отчего она снова подняла на него взгляд. Ему стало тошно от мысли, что такой маленький ребёнок пытался покончить со своей жизнью. Во что превратился мир? Она тут же посмотрела на него с изумлением в глазах и затрясла головой, забрызгав Джирайю. — Нет, нет конечно. Я плавала в реке, пыталась отмыть грязь. Я думала, что была достаточно далеко, чтобы меня не подхватило течение, но я споткнулась, и меня унесло к водопаду, — искренне ответила она с широко распахнутыми невинными глазами. Джирайя облегчённо выдохнул. — А ты крепкая, а? Как ты жила-то? Она пожала плечами, не встречаясь с ним взглядом. — Ну, как сказать. Я ела всё, что выглядело съедобным, поэтому я и держалась поближе к реке, рыбу вроде безопасно есть, если прожарить… Я начала, только потому что… Никого не осталось, и я была одна… Я искала их, но потом поняла, что никогда не найду, — её голос становился мягче и мягче, пока она говорила, и Джирайя захотел обнять её и сказать, что всё будет хорошо и он будет присматривать за ней. Он попытался отбросить это чувство, но оно пристало, как клей. — Меня зовут Джирайя, а тебя как, гаки? Мгновение девочка разглядывала его, и потом её озарила перемена. Из хрупкого потерянного ребёнка она превратилась в полного жизни и несдерживаемого озорства. Её глаза засияли, а широкая улыбка во все зубы стянула щёки. Это совершенно отличалось от девочки, которой она была пять минут назад. — Наруто, даттебайо.***
На тренировочном полигоне Конохи номер восемь стояла новоиспечённая команда генинов, готовая к своему первому заданию на службе. Три ребёнка с нетерпением ждали грядущего, когда как учитель выглядел так, будто предпочёл бы находиться где угодно, только бы не здесь. Одной из генинов была юная девочка с короткими лиловыми волосами, собранными в колючий хвост. Взлохмоченная чёлка избежала ограничений резинки и падала на карие глаза, но не настолько, чтобы перекрыть обзор на сенсея, инструктирующего их. Анко осторожно держала в руках новый протектор. Когда сенсей попросил их собраться, она внимательно осмотрела гладкий металл. Ни на серебристой поверхности, ни на ткани не было царапин или признаков поношенности. Любопытно, как долго это продлится. Ниндзя вели тяжёлую жизнь, и она не могла вспомнить ни одного настолько же девственного протектора. Даже у учителей в академии, которые изредка отправлялись на миссии, повязки никогда не были такими же чистыми. Может, это проверка? Как долго продержится твой протектор без царапин? Вряд ли, однако, Анко сделает это личным пари. Из-за занятого расписания сенсея их команда первой начала работу. Обычно у команд было две недели после выпуска до начала карьеры шиноби. Анко не знала, делалось ли это ради неуёмных генинов или усталых учителей академии, которые нуждались в перерыве между занятиями. Однако, Анко и её два сокомандника выпустились всего чуть более пятнадцати часов назад, и они уже встретились со своим новым сенсеем, раньше всех в своём выпуске. Аккуратно обвязав протектор вокруг головы, она подняла взгляд на нового учителя. Орочимару. Сокомандники нервничали рядом с ним. Их можно понять, этот мужчина всё-таки легенда. Он наверняка убил больше вражеских ниндзя, чем Анко всего повстречала людей. Кто бы мог подумать, что Анко так повезёт? Получить в качестве сенсея одного из легендарных саннинов? Она всегда серьёзно относилась к учёбе; в этот аспект своей жизни она по-настоящему вкладывала усилия. И это окупилось, она выпустилась лучшей в классе. Если не считать того ублюдка Хатаке, который закончил экстерном; он всё равно скорее марионетка, чем шиноби. Орочимару достал два свитка и скучающим шипящим голосом разъяснил, как пройдёт сегодняшний день, почему именно так и какие будут последствия при отступлении от режима. Они все удивились, услышав, что ещё не являются генинами. Сначала им придётся пройти этот нежданный тест. Учитель отдал по свитку каждому её товарищу по команде, оставив Анко ни с чем. Двоим сохранившим у себя свитки будет позволено остаться. Они должны будут вернуть их ему, и в случае, если свиток повреждён, они тоже провалятся. Её сокомандники держались за свитки так, будто от этого зависела их жизнь, и посылали в сторону Анко нервные взгляды. Они оба знали, какой беспощадной она может быть, когда хотела что-то получить. Она ни за что сегодня не провалится. Двое, которых поставили с ней в команду, были слабее неё. Она ни за что не проиграет. Она отвела взгляд от свитков, которые сокомандники уложили в подсумки, и присмотрелась ко внешности Орочимару. Он был одет в стандартную униформу Конохи от ранга чунина и выше. Зелёная куртка с чёрными штанами, забинтованными от щиколоток до лодыжек, стандартные сандалии с открытыми пальцами. Его длинные чёрные волосы опрятно уложены за плечи, а бледная кожа составляла почти болезненный контраст цвету волос. Ещё она отметила, что на его протекторе нет царапин. На нём даже разводов нет. Возможно, повязка новая, однако, Анко в этом сомневалась.***
— Ты пролил морковный суп на мой гама-кошелёк! Как ты мог?! — закричала Наруто, идя вприпрыжку, чтобы поспевать за высоким мужчиной, который держал в руках её последний предмет собственности, если не включать одежду. — Мокрый кошелёк — тоже кошелёк! И это было случайностью, да и не то чтобы ты не сможешь его отмыть, гаки! — рассердился он. — Это неуважение, Эро-сеннин! Ты пролил суп на мой кошелёк и не просто суп, а морковный! Я ненавижу морковь! — огрызнулась она в ответ, и Джирайя мог поклясться, что её глаза грозно блеснули. — Там просто ткань запачкалась, бака! Я ж не украл твой кошелёк! Да если б и украл, какая разница, он пустой! — бросил он. Они продолжили препираться, пересекая местность с богатой растительностью. После пары часов знакомства Джирайя предложил девочке присоединиться к нему, на что она согласилась, так как ей больше некуда идти. Но он уже начал об этом жалеть. Может, поначалу девочка и была в ужасно подавленном настроении, она быстро оправилась, проявив свою истинную натуру. И Джирайя не был уверен, нравится ли ему её поведение или нет. Наруто шумная, болтливая, и она не проявляла уважения старшим. Он выяснил это за несколько часов странствий с ней. Она нарекла его «Эро-сеннин» и придерживалась этого прозвища. Кто может быть настолько бестактен, чтобы вот так назвать его, Жабьего Саннина? Это, скорее всего, одно из самых уникальных прозвищ, что ему давали, и хоть оно являлось правдивым, его смущало, что ребёнок её возраста распознал его менее прельщающие хобби. — Будь благодарна, что я терплю тебя, малявка. Я — великий шиноби, а ты должна уважать старших! — заявил он с кивком, держа скрещёно руки. Они шли по травянистой равнине к северу от страны Огня. — Хмпф, как это вообще касается уничтожения моего кошелька? — пробормотала про себя Наруто. — И куда ты меня ведёшь? — повторила она в четвёртый раз. Джирайя не знал, куда её ведёт. Привести в Скрытую Деревню чужака — непростое дело. Но девочка была такой маленькой, и отчего-то Джирайя чувствовал, что она пригодится Конохе. Она смелая, вспыльчивая и пребывает в неведении насчёт своих способностей. Джирайя начал с того, что спросил о происхождении её имени. Всё-таки это имя уникально, он сам его придумал во время визита к сиротам Аме, и он был шокирован, встретив человека с таким именем. Тем более девочку, лично Джирайя считал, оно подходит больше мальчикам. Наруто слегка покраснела и сказала, что не знает. Это просто имя, которым её звали все знакомые. Жабий Саннин, по правде говоря, большего не ожидал; обычно дети не задумываются об именах. Если слышишь его всю жизнь, можно и не осознать, что оно чудное для остальных. Потом он принялся рассказывать ей о своей книге и главном герое-тёзке. Сначала она была очень рада. Но когда он сделал комментарий насчёт того, что это имя мальчишье и больше подходит его персонажу, Наруто была очень недовольна. Это вылилось в бешеную погоню, в которой Наруто умудрилась с удивительной точностью бросить в его сторону миску супа. Бросок был не идеален, но маленькая девочка не попала бы в него, хоть стой он на месте, потому что находилась слишком далеко. Только ниндзя удалось бы сделать бросок, или если бы она была постарше и более натренирована в искусствах шиноби. Наруто видимо разозлилась из-за своей неудачи и понеслась за ним. Джирайя хохотал, пока не заметил, что она совершала с невольными ошибками и упорством. У девочки есть чакра, много чакры, и, побежав за ним, она выбрасывала её в ноги дикими толчками. Это было бесконтрольно, и прошедший подготовку ниндзя не допустил бы такой ошибки. Оттого ему стало известно, насколько много чакры у этой девочки в столь юном возрасте. Эта мысль его заинтриговала, и он гадал, начала ли она это делать, будучи в дикой местности, чтобы выжить. Многие люди начинали использовать чакру в час нужды, особенно когда от этого зависела их жизнь. Зачастую это происходило среди детей, так как они не умели её нормально контролировать. Он был впечатлён и думал, что она всё же может пригодиться. Когда он спросил её об этом, она сначала не поняла, но после пояснений она ужаснулась. Её лицо словно открытая книга, было очевидным то, что она не осознавала, как выпускает чакру в погоне за ним. Джирайя не знал и никогда не узнает, что Наруто ужаснулась по другой причине. Её контроль стал так плох, что она больше не могла за ним уследить. Смотря на неё, он видел упрямую и солнечную личность. А глаза Наруто такие знакомые-знакомые. Мысль о том, чтобы бросить её, была невыносима. Он правда нашёл лишь один вариант, как поступить с этой блондинистой злючкой. — Эй! Ты меня слышишь, Эро-сеннин? Я спросила, куда мы идём, даттебайо? — рыча, воскликнула Наруто. Она сложила руки, и её небесные глаза опасно засверкали. Джирайя закатил глаза, но на его губах появилась небольшая улыбка. Её характер при всей своей надоедливости оставался отчасти милым. — Мы идём домой, Наруто, в мою деревню.