***
Улица Одноногого Марша располагалась в западной части Конохи и вела от главной улицы до самых западных ворот на границе деревни. Улицу назвали в честь одного происшествия, случившегося много лет назад, до поселения клана Акимичи в Конохагакуре. Член их клана по имени Акимичи Чо проскакал весь путь от поля боя рядом с пустынями Сунагакуре на единственной оставшейся ноге, чтобы спасти свою семью, схваченную в заложники. Говорят, что его никто не остановил, когда он прошёл сквозь западные ворота и направился к главной улице. Увидавшие его люди жалели из-за увечий и потому пропускали. Он допрыгал до Сенджу Хаширамы, более известного как Первый Хокаге, и тот согласился помочь вызволить его клан. С помощью Нара и Яманака они спасли его семью от вражеского клана, чьё имя уже никто не вспомнит, и в результате Акимичи поселились в Конохе. Чо, оставшийся без ноги, чудесным образом выжил, несмотря на сильную кровопотерю. Акимичи до сих пор живут в западной части вдоль этой улицы, и каждый член клана слышал эту историю в мельчайших подробностях. Также здесь был вход в квартал Нара, хотя большинство горожан в западной части — гражданские. Два клана в этом районе мирные, и гражданских не будили топот по крышам и случайные потасовки. А также здесь находился Сиротский приют Конохи. Спустя три дня в дороге, большую часть которой Джирайя катал её на спине, чтобы передвигаться быстрее, они прибыли в Коноху в полдень солнечной среды. Наруто провела в Конохе где-то два дня под попечением Джирайи, и после ей выдали гражданство как сироте Деревни, Скрытой в Листве. А это значило, что Наруто возвращается в это богом забытое место, от которого всплывали не самые приятные воспоминания. В её настоящем детстве приют был местом одиночества, неустанной травли и дней с крохами или без еды. Они не утруждали себя заботой о ней, и она оставалась самой маленькой в своей возрастной группе в течение пребывания здесь. Наруто выдали квартиру в восемь. После того, как АНБУ обнаружили, что её не кормили два дня, держа только на воде. Она уже не особо помнила, но тогда она подралась с мальчишкой на год старше, и изоляция стала её наказанием. Смотря из окна на скрывающегося за воротами крёстного-из-другой-реальности, Наруто гадала, как всё сложится здесь в этот раз. Вряд ли будет также, ведь никто не знает, что она — джинчурики, и потому у них нет причин её притеснять. И всё же, будь её воля, она больше никогда не ступила бы здесь своей ноги. Вздохнув, Наруто провела рукой по голове. Пожалуй, могло быть и хуже. Отношения между странами становились всё тревожнее, и всякий бездомный, ищущий убежище в деревне, автоматически вызывал подозрение. У Наруто, конечно, есть дом, они просто об этом не знают. Всё же её приняли в Коноху в эти неспокойные времена. Это было далеко не простым достижением, и Наруто уверена, Джирайя дёрнул много ниточек, чтобы осуществить это. В её сторону не бросали отвращённые и злобные взгляды. Лишь тёплая улыбка от Сарутоби Хирузена, удивительно помолодевшего Хокаге, когда она вчера представилась ему. Поначалу на него было мучительно смотреть, но, если что Наруто и знала, так это как скрывать эмоции за улыбкой. Он задал много вопросов касательно её прошлого, и Наруто солгала обо всём сквозь стиснутые зубы. Она утверждала, что пришла откуда-то с севера, и, строго говоря, это являлось правдой. Наруто оказалась на бывшей территории Отогакуре, когда приземлилась в этом времени. Она этого не знала до того, как Джирайя рассказал, где они и почему путешествуют. Прежде она двигалась на юг через леса, пока не наткнулась на Джирайю. Блондинка разъяснила, что её семья жила недалеко от маленькой деревушки, которую сожгли дотла во время её отсутствия. Лучше легенды она придумать не смогла, но она хотя бы доказывалась состоянием, в котором её нашёл Джирайя, и необходимостью убираться оттуда. Раз кто-то сжигает людские дома, то значит, и её могли преследовать из-за возраста. К счастью, увидев её терзания, Хокаге поверил ей. Наруто прошла медицинские тесты, подтвердившие, что ей около шести лет. После её посетил человек, сильно напоминавший Яманака Иноичи из её времени. Только его волосы были скорее каштановыми, чем блондинистыми. Так как инвазивные техники по входу в чужое сознание сопрягались с высоким риском, они не решились их использовать на шестилетнем ребёнке. За этот визит он подтвердил правдивость её слов, когда она поклялась в верности одной лишь Конохе под его техникой детектора лжи, и потом его отпустили. Спрашивали о том, чем она займётся в будущем, и Наруто не имела понятия, как на это ответить. Разве можно просто сказать, что она хочет стать куноичи? Не вызовет ли это у них подозрений? Но Джирайя вновь пришёл на помощь. Беловолосый Саннин сказал им, что у Наруто много чакры, которую она совсем не контролирует, хотя у неё и есть потенциал, и предложил взять её в академию. Хокаге был неуверен на этот счёт и предупредил, что это опасная профессия. Наруто ответила, что хочет однажды стать как Джирайя и, если для это нужно закончить академию, то так она и поступит. Джирайя выглядел невероятно гордым, и старик, усмехнувшись, согласился. Блондинка не сомневалась, что за ней будут плотно наблюдать первое время. Однако, она никоим образом не собиралась нарушать доверие, выказанное Сандайме и Джирайей. Таким образом, она поступила в академию и начнёт учебу почти через неделю в зимнем семестре, начинавшемся первого ноября. Ожидая этого дня, Наруто с неохотой пыталась смириться с фактом, что ей придётся во второй раз преодолеть академию и мерзкий приют, причём одновременно. Оттого она начала фантазировать о продолжении дикарской жизни в лесах. Она хотя бы сама выбирала, когда лечь спать. Джинчурики слышала, как дети забавлялись в саду, наслаждаясь осенью и играя в ниндзя и другие игры. Она гадала, как теперь выглядят люди, которых она когда-то знала. Старшее поколение, вроде её родителей. Наруто никогда не была сильна в математике, но она прикинула, что маме и папе будет около двадцати четырёх, а Какаши где-то девять. Третья Война Шиноби уже стучалась в двери. Гражданские скептично относились к незнакомцам из-за высокого напряжения и подозрений. Наруто повезло, что они не видели угрозы в одинокой шестилетней девочке. Отвернувшись от окна, Наруто тяжело вздохнула и легла на кровать, размышляя о том, как оказалась в этой ситуации, и проклиная девятихвостого лиса за его неумение проигрывать. Даже в самых безумных мечтах она не могла представить, что тот несчастный случай выльется в путешествие во времени. Хорошо, что Наруто не верила в судьбу, иначе бы она проклинала её за такую подлянку. С растущим чувством безысходности она вспоминала тот день.***
Наруто находилась на острове Генбу где-то в океане. Единственными обитателями этого острова были животные, варьирующиеся от любопытных до необычных и откровенно ненормальных. Они все будто принимали что-то в детстве и доросли до невероятных размеров. Умнее большинства животных, цивилизованные и загадочные. Сам остров располагался на панцире гигантской черепахи, где успели вырасти деревья и сформироваться скалы и водопады Очень малое количество людей знало об острове, то было хорошо охраняемым секретом Райкаге. Но из-за нависшей на горизонте Четвёртой Войны Шиноби, в первые за всю историю он позволил кому-то из другой деревни ступить на него. Наруто была одной из тех чужаков, кому разрешили туда попасть. Мужчина по имени Киллер Би, такой же джинчурики, обучал её контролю над чакрой биджу. Кьюби наверняка был одним из самых странных существ, посещавших остров Генбу. Огромный девятихвостый демон-лис, годами запечатанный в человеческих жертвах. Научиться контролировать такую мощь — большое достижение, но, когда Наруто была на полпути к нему, мир перевернулся с ног на голову. Её мама, появившаяся из запечатанной в Наруто чакры, помогала усмирить Кьюби и забрать его чакру. Она была так близка к этому. Но в процессе Наруто пришлось открыть печать и встретиться лицом к лицу с Кьюби. Её задача заключалась в том, чтобы ослабить его и вытянуть из хвостов чакру. А чтобы вытянуть чью-то чакру, нужно использовать свою в качестве сети. В этом положении, когда их чакры были связаны, когда она с помощью матери почти победила в напряжённом перетягивании чакры, сдерживавшей лиса, этот самый лис взбесился. Он громко рычал и сделал что-то, что повлияло и на неё из-за раскрытой печати и их связанных чакр. Мир взорвался красками, которые Наруто не узнавала, и после резко побелел. Она проснулась голодная, в одиночестве и замешательстве. Около месяца она бесцельно бродила, ловя огрызки разговоров гражданских о Третьей Войне Шиноби. О её приближении, что война может начаться в любой момент, судя по тому, как враждебно относились к друг другу деревни ниндзя. Лис вновь был заключён в ней, что его чрезвычайно разозлило. Он неохотно рассказал, что они правда в прошлом, что это его рук дело, а брать её с собой не было в планах. Это вызвало столько же вопросов, насколько и ответило, и вместо замешательства пришла паника. Пока Джирайя не нашёл её, она действительно чувствовала себя потеряно.***
Вернувшись из закоулков памяти, Наруто вновь пообещала себе разговорить лиса. Он уже подтвердил, что она застряла здесь, но Наруто хотелось знать больше. Наруто, присев на верхней койке кровати, оглядела комнату, и невольно ей стало жаль себя. Мысль о том, что она опять в самом начале, угнетала. Приют выглядел точно так же, как и в прошлый раз. Краска на стенах, может, поцелее, половицы не так скрипучи, но она в целом всё узнавала. Единственное настоящее отличие — в этот раз у неё есть соседи по комнате. В ней стояло три двухъярусных кровати, и они все были уже заняты, судя по вещам в шкафах и на прикроватных тумбочках. В прошлый раз её поселили в кладовку, которую переделали под комнату, чтобы отгородить от остальных детей. Тогда она больше всего желала делить комнату с другими детьми. Иметь кого-то рядом, чтобы поговорить, когда становилось темно и страшно. Довольно иронично, что в этот раз её желание исполнилось, хотя сейчас она мечтала о той кладовке. Лучше она, чем необходимость общаться с детьми «её возраста». Наруто всегда называли инфантильной и глупой, но, даже если она выглядит на десятилетие младше, духовно ей всё равно шестнадцать, почти семнадцать, и возиться с детьми, которые считают себя старше — полнейший отстой. Дверь снова открылась, писклявые голоса детей стали громче, и в комнату вошла группа девочек. — Привет! Я слышала о новой соседке, это ты, да? Меня зовут Акико, а тебя? — произнесла высокая девочка лет шести и радостно помахала, подойдя к одной из нижних коек. Оставшаяся четвёрка девочек последовала за Акико, и они тоже, представившись, помахали Наруто. Она разобрала только имя Ханы, помимо Акико, низкой девочки, которая выглядела старше других. — Ум-м… Я — Наруто… — неуверенно ответила она и помахала девочке у противоположной кровати. Акико ярко улыбнулась и села, её лицо обрамляли короткие чёрные волосы. Между ними повисла неловкая тишина, и Наруто заёрзала на месте. — Тебе нравятся лошади, Наруто? — спросила Акико, наклонившись вперёд. — …они красивые, — сказала Наруто, смотря на девочку. — Э-э… — она переплела пальцы, опустив руки. — А тебе? — Нет, я боюсь их с тех пор, как упала с лошади во время экскурсии на ферме в прошлом году. Я сломала руку, и было очень страшно, — деловито ответила она. Наруто вспомнила времена с Эро-сеннином, когда он столкнул её в пропасть, и она отчаянно пыталась использовать чакру Кьюби. Наверное, это лучше не упоминать… — Мне нравятся лошади, — закатила глаза Хана. Наруто кивнула, пытаясь уследить за этой странной темой разговора. Ей никогда не приходилось говорить о чём-то настолько обыденном, как лошади. — Мне нравятся белки, они такие милые, — поведала девочка с песчаными волосами рядом с Ханой и праздно улыбнулась остальным. — Они выглядят как мыши, фу, собаки лучше всех, — покачала головой последняя девочка. — Ага, вот бы у меня была собака, она бы спала со мной в кровати, и совсем не мешала, но тётя Мей не разрешит. Она такая строгая, — надулась Акико, описывая пожилую женщину, работающую в приюте. — Это точно! Она же тогда выкинула ту милую кошку из кухни. Она просто проголодалась. Мне нравятся кошки, они славные, — сказала девочка, которой не нравились белки, Наруто безрезультатно старалась вспомнить её имя, но ничего не выходило. — О, и мне тоже. — И мне! — Да, и мне. Они все повернулись к Наруто, которая кивнула. Она решила не говорить про Тору и как они с Саске планировали её сжечь его огненным джутсу после того, как команда Семь уже во второй раз изловила её. Наверное, к лучшему, что Какаши их подслушал. — Но мне всё равно больше всех нравятся собаки, а тебе кто, Наруто-чан? — спросила Акико, все четверо с любопытством смотрели на неё. Это был самый странный вопрос, что ей задавали, и Наруто лихорадочно искала животное, которое ей нравилось. После секундного колебания, она произнесла первое, что пришло в голову: — …жабы?***
Вскоре Наруто поняла, что никто против неё ничего не имеет, хотя у них и было мало общего. Все девчонки носились с куклами по приюту или играли в семью. Наруто не слышала об этой игре в своей предыдущей жизни. Девочки притворялись семьёй, иногда втягивая мальчиков, которые играли отцов или сыновей. Наруто это напомнило какое-то импровизированное невероятно скучное театральное представление. Они все были гражданскими и не планировали это менять. Девочки мечтали об очаровательном принце или потерянных членах семьи, которые бы пришли и забрали их из приюта, и о других неисполнимых сказках. При всей их приветливости через два дня Наруто начала избегать их при каждом удобном случае. С неё хватит чаепитий с притворными пирожными из грязи и бумажными стаканчиками с проточной водой. Однако, бессмысленные игры, в которые сироты втягивали Наруто, не совсем оказались пустой тратой времени. Благодаря им Наруто впервые нашла среди детей человека, которого правда смогла узнать. Митараши Анко. Анко, Токубецу Джонин в её времени, проходила мимо Наруто и девочек, когда Акико предлагала блондинке грязевое пирожное с посыпкой из травы. Заметив это, Анко отреагировала так, как хотела бы суметь Наруто: фыркнула и ушла прочь. Наруто вспомнила, что Анко была ученицей Орочимару, Легендарного Саннина. Учитывая её нынешний возраст, наверное, сейчас ей и является. Только через четыре минуты Наруто поняла, кто прошёл мимо них. Она крутанулась назад взглянуть на Анко, но её и след простыл. Распорядок дня в приюте соответствовал её воспоминаниям, в восемь утра завтрак в столовой, которая наполнялась шумом, несмотря на сонливость обитателей. Потом шли обычные уроки, история и география. Им также давали лекции о будущем трудоустройстве, обязательно подчёркивая, как опасно служить ниндзя деревни. Насколько мала их средняя продолжительность жизни и велики риски на миссиях с достойной оплатой. Вдобавок, на шиноби лежит ответственность за защиту и прерывание жизней. Это было правдой, но Наруто всё равно раздражали наставления тёти Мей, что нормальные люди предпочли бы работу в почте. Блондинка была уверена, что, обучись почтальон пользованию чакрой, он выполнял бы свою работу намного быстрее. После этого они проводили два часа на улице, играя в вышибалы и подобные игры. Потом они возвращались и час занимались чтением и письмом, за которыми следовал обед. Затем математика, и, к радости Наруто, она с легкостью понимала материал. Пока он всё-таки был довольно прост. День заканчивался физкультурой в помещении и ужином. После еды они могли заниматься, чем хотели, и большинство детей проводило время на улице или в игровой. Наруто больше нравилось быть на улице, чем тухнуть целый день взаперти. Поэтому она старалась проводить снаружи как можно больше времени. Коноха очень изменилась после атаки Кьюби, ну, по крайней мере, она предполагала, что это вызвало столько отличий. Главная улица была совершенно неправильная и вела к библиотеке, а не башне Хокаге, и магазины находились не на своих местах. Она бы не узнала их без названий. Те почти не изменились. Здесь она впервые встретила свою маму. Она бежала по крышам с темноволосой женщиной к офису Хокаге. Наруто застыла на месте, увидев краем глаза вихрь длинных красных волос, и, присмотревшись, узнала обладательницу этих волос — Узумаки Кушину. Прекрасная красноволосая женщина не заметила, как она пялилась. Они двигались слишком быстро, да и для гражданских обычное дело — вот так пялиться. Наруто мысленно вернулась к тому, как в своём времени наблюдала в деревне за быстро бегущими по крышам ниндзя. Ей понадобилось время, чтобы познакомиться с этой Конохой. Самым тяжёлым ударом оказалось то, что Ичираку рамен ещё не существовал. Не то чтобы она могла себе позволить сейчас и тарелку рамена, Наруто не получала больше пособия, которого, видимо, не выплачивали ни одному сироте в этом времени. За день расспросов Наруто выяснила, что все сироты были без гроша. Всё, что они получали, проходило через приют, ничего лишнего. Если нужны деньги, то ты должен найти работу гражданским или ниндзя. Но отсутствие денег волновало её не так сильно как отсутствие знакомой стойки с раменом. Волновало не видеть её, проходя по этой улице. Однако, на следующий день после переезда в приют она заметила шефа Теучи, гуляющего по городу. Наруто чуть не выкрикнула приветствие. Она не сразу узнала сильно помолодевшего старика. Лысины не было и в помине, а цвет волос вместо серого оставался богатым каштаном. Ей одинаково сложно было признать его и Анко, они выглядели настолько моложе. Когда Наруто услышала его разговор с продавцом данго, она сразу поняла, кто он такой, но «здравствуйте» застряло в горле, и она молча оттуда ушла. Пройдёт немало времени, пока она привыкнет к тому, что её здесь никто не знает.***
Где-то через неделю Наруто приноровилась к своему новому положению. Ей не терпелось начать учёбу в академии и покончить с ней. Ещё это будет прекрасным отвлечением от муторной жизни в приюте, хотя она и не радовалась будущей встрече с нескончаемой домашней работой. В чём-то академия скучная, но, к счастью, сейчас не проводились занятия куноичи. Напряжение между странами настолько повысилось, что все перешли на военное расписание, которое было тяжелее и больше направлено на боевую подготовку по сравнению с первым разом. Икебана — совершенно пустая трата времени. Несмотря на свою любовь к садоводству, Наруто не нравилось собирать цветы в букеты. Ино настаивала, что это полезное занятие, но у Наруто для него не хватало терпения. Но обрезка цветов была получше, чем некоторые аспекты её жизни, хотя бы в академии не так строго относились к самозащите от задир. В приюте это воспринималось со стопроцентной непримиримостью. После первой встречи с детской версией Анко блондинка многое узнала о ней. И не всё хорошее. Митараши Анко была физически на два года старше Наруто и недавно стала генином. Она жила в приюте, но копила деньги на своё жилище. Все об этом знали, потому что она накопила достаточно денег на новый наряд и без стеснения этим хвасталась. Ей не разрешали носить его в приюте, но, отправляясь с утра на миссии или тренировки, она одевалась в новую коричневую футболку и бежевые шорты. И наконец, что немаловажно, она могла вести себя абсолютно кошмарно. Этой куноичи нравилось быть заметной, и, видя её каждый день, Наруто было бы сложно не обратить на неё внимание. На самом деле, Наруто удивлялась тому, что не заметила её ещё раньше. Анко без конца бахвалилась новоприобретённым званием генина. Возможно, когда Наруто только прибыла, старшая девочка на время отвлеклась от сеяния хаоса в приюте на новую работу. По подозрениям Наруто, Анко была почти так же эксцентрична, как сама Наруто в этом возрасте. Но существовало одно разительное отличие. Наруто нашла его спустя день после чаепития, на котором заинтересовалась девочкой. Как обнаружила блондинка, Анко — забияка. Ей, кажется, нравилось затевать драки, и она всегда всем грубила. Но в отличие от задир, которые по детским воспоминаниям Наруто всегда шастали группами и давили жертв числом, Анко была одна. Как Наруто поняла, у неё нет друзей. Анко сидела в одиночестве на обедах и злилась, когда кто-то подходил к ней слишком близко. Дети избегали её как чумную, и у неё всегда были неприятности со взрослыми в приюте. Наверное, хорошо, что Анко недавно выпустилась из академии, так как она не посещала ежедневные занятия с обычными детьми. Анко была единственным ребёнком, который не пошёл в школу с остальными, а в академию. По этой же причине она одна умела драться. Лично Наруто считала, что Анко преуспевала в академии. Она однажды увидела, как та постепенно поднималась по стене с помощью чакры, Анко достигла этого в восемь лет без чьей-либо помощи. Наруто было двенадцать, почти тринадцать, когда Какаши-сенсей научил её этому. Она, очевидно, серьёзно относилась к тренировкам; те пару раз, что Анко сидела в общей гостиной, она тихо читала объёмные фолианты, посвящённые разнообразным искусствам ниндзя. Каждые утро и вечер она упражняется в ката, к тому же она, бывает, исчезает на несколько часов и возвращается в ужасном виде. С листьями в волосах, в грязной одежде и на дрожащих ногах после практик где-то за пределами территорий приюта. Ещё один факт: Анко, видимо, выпустилась лучшей в классе, так что она довольно способная для маленькой девочки. Но её не окружала аура превосходства, которая витала вокруг людей вроде Саске, Какаши и даже Итачи. Также она была способной с раннего возраста, она неоспоримо считала, что лучше всех в приюте. Но это больше напоминало Наруто то, как она сама хотела добиться чужого внимания. Никак иначе она не могла доказать, что её существование имеет какое-то значение. Наруто задавалась вопросом, что, возможно, враждебность Анко исходила от того, что она ненавидела своё положение. Ненавидела быть сиротой и жить в этом месте. В каком-то смысле Наруто с легкостью могла разделить эти чувства, но, когда она попыталась заговорить с ней, ей в голову полетела книга. Наруто вовремя уклонилась от снаряда, но книга попала в полную воды вазу с цветами на подоконнике, и она с громким плеском разбилась. Потом Анко приказала всё убрать и ушла. Она такая сука. У Наруто появилось странное впечатление, что Анко очень невзлюбила её. Особенно после неудачной попытки сдружиться с ней Анко начала выражать какую-то злобу по отношению к Наруто. Темноволосая девочка пыталась ставить ей подножки в коридорах, издевалась, когда они стояли поблизости, и скалилась при каждой ответной колкости Наруто. Наруто не знала, что она сделала, чтобы заслужить такое отношение, но она пришла к выводу, что это какая-то дурацкая проблема с самолюбием, из-за которой она смотрела свысока на всех не-ниндзя. Обычное явление в данной сфере деятельности. Анко была безрассудной и чёрствой, что отталкивало большинство других сирот. В прошлом Наруто имела дело с людьми, у которых эго побольше, чем у Анко, и не стеснялась озвучивать своё мнение на этот счёт. Раз Анко набрасывалась на остальных, чтобы привлечь внимание, то Наруто с радостью его выкажет.***
За три дня до начала учёбы Наруто снова отправилась на главную улицу, чтобы осмотреться. Ей надоели Анко и разговоры остальных о том, какая же скучная математика, хотя она и соглашалась с ними. Было странным осознавать, что некоторые дети просто слишком наивны для неё, особенно гражданские. Наруто просто не в состоянии симпатизировать мечте стать парикмахером. Это звучало чрезвычайно скучно, даже если Сакура всегда любила к ним ходить и болтать о последних писках моды. Наруто же всегда была пацанкой, и это вряд ли когда-нибудь изменится. Спустя час бесцельной прогулки она поняла, куда хочет отправиться, в лес, начать тренировки. Она уже оповестила сотрудников приюта о вступлении в академию, и ей дали освобождение от второй физкультуры ради практики. Они не могли ей помочь, и сначала Наруто должна была заниматься на территории приюта. Но скоро стало ясно, что за ней не нужен присмотр. Немного поныв, она получила разрешение тренироваться самостоятельно. Сегодня она карабкалась на одной руке без чакры на максимально возможную высоту. Поначалу задание вызывало страх из-за её слабости, боль в мышцах на следующий день была мучительна. Однако, в последние пару раз она справлялась намного лучше и смогла взобраться по довольно невысокому горному склону на одной руке. Сегодня она справилась за час и свалилась на спину, пытаясь отдышаться, когда достигла вершины. Наруто чувствовала себе более усталой, чем в прошлый раз. Возможно, из-за медленной скорости, потому что тяжелее оставаться неподвижным, чем сокращать мышцы. По крайней мере, судя по её ощущениям. Правая рука дрожала, а чёлка промокла от пота. Она присела полюбоваться видом, не таким хорошим, как со скалы Хокаге, но довольно достойным. Так тихо и спокойно по сравнению с вечно гудящим приютом, и для человека, который проводил большую часть времени в одиночестве, это стало большой переменой. В её времени она была одна даже в приюте, но теперь никто не имел ничего против неё. В общем-то, она даже почему-то популярна. Новый ребёнок, единственная блондинка, ей постоянно подмечали это… Так легко просто сидеть здесь и представлять, что это её знакомая деревня со всеми близкими, но также определённо очевидно, что это не так. Лиц папы и ба-чан не хватает на скале, и это является постоянным напоминанием о её положении. Почувствовав, что кто-то приближается, Наруто встала и начала утомительный путь вниз на одной руке.***
Следующее утро прошло, как обычно. Акико зазывает её поиграть в семью, Наруто отказывается, тогда Акико чуть ли не ударяется в слёзы, и Наруто поддаётся. Дальше — бесконечный час в роли младшей сестры Ханы, пока Акико шантажировала какого-нибудь мальчика играть её мужа. Однако, обед прошёл не по плану. Это были выходные дни, в которые Анко свободна от миссий и тренировок. Суббота, по сути, являлась одной большой физкультурой, потому что школа только на рабочих днях недели. Когда Наруто вошла в столовую, путь ей преградила хмурая Анко, стоящая, скрестив руки. Фыркнув, она провела тяжёлым взглядом от волос Наруто к её красной футболке и потрёпанным сандалиям. Это стандартная одежда для всех в приюте. Красный верх символизирует страну Огня, на спине — символ Конохи, и простые чёрные штаны с сандалиями. Одежда не так уж плоха, но, так как все в приюте обязаны носить её, она кричала людям, что ты — сирота. — Зачем собирать так волосы? Так по-детски, — протянула Анко, схватив Наруто за хвост и рассматривая колючие пряди. Вдруг она дёрнула волосы Наруто так сильно, что её потащило следом. Вернув равновесие, Наруто раздражённо посмотрела на Анко. — Потому что так они не лезут в лицо, идиотина. Отпусти! — огрызнулась она, пытаясь схватить руку Анко. Вместо этого девочка дёрнула ещё, и в этот раз больно. — Твоя причёска такая убогая, ты выглядишь как плакса. А ты плакса? Ну-ка, проверим, — она поволочила Наруто вперёд за волосы. Все дети напуганно смотрели, как Анко тащила Наруто к пустому столу, где она обычно ела. — Отпусти, — потребовала Наруто, почти рыча на Анко от злости. Это, кажется, её и порадовало, и разозлило. — Не можешь стерпеть немного боли, а? Ты такая жалкая. Знаешь, я — куноичи, и терпеть боль — азы для ниндзя. Посмотри на себя, сейчас расплачешься? Ну? Ответь, плакса! — глумилась она и потянула, выдернув несколько волос Наруто. — Щас я покажу тебе боль! — прокричала Наруто и толкнула Анко, сразу оказавшись на ней. Её хвост наконец отпустили, когда Наруто ударила старшую девочку прямо в челюсть. В ответ Анко пнула её в живот и укусила за руку. Вокруг них собрались дети, кто-то кричал Наруто набить ей рожу, а кто-то — прекратить. Наруто не вслушивалась в их слова. Анко удалось взять её за ухо и больно его вывернуть, отчего Наруто повалилась назад, и, воспользовавшись этим, Анко освободилась. Запыхавшиеся, они обе поднялись, Наруто не знала, успокоилась ли девочка, но получила ответ, когда неожиданно Анко попыталась ударить её в пируэте. Прокряхтев, Наруто поймала её ногу, когда та попала по животу, и толкнула Анко в стену. Может, блондинка и ниже Анко на голову, а её тело доведено до плачевного состояния, но она не забыла своих старых навыков. Она не должна поддаваться инстинктам, опыту и годам тренировок шиноби. Её тело просто не выдержит. Да и эта Анко не та опытная куноичи-садистка, которой в будущем станет. С разъярённым воскликом Анко оттолкнулась от стены и понеслась на неё с очередным ударом. Наруто удалось блокировать его, поймав кулак и вывернув руку в сторону. Ладонь ужалило болью, Анко точно умела махать кулаками, но Наруто это проигнорировала. Старшей девочке пришлось развернуться, и Наруто скрутила Анко, прижав руку к спине. Когда она уже собиралась снова повалить её на пол, взвыл настолько громкий голос, что его даже не перекрыл шум толпы. — Что здесь происходит? НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЕ! — прокричала женщина, отчего Наруто и Анко застыли. Тётя Мей пробилась сквозь толпу и уставилась на Анко, которую Наруто поспешно отпустила. — Митараши! Объяснись! — воскликнула она, грозно указав в сторону девочки и зло смотря на неё. Анко скривилась и опустила глаза на землю, на её челюсти расцветал синяк. Она, видимо, проклинала пол словами, которые даже Наруто со своим хорошим слухом не могла уловить. Какой-то миг Наруто наслаждалась тем, что винят не её. Как глоток свежего воздуха в сравнении с временами, когда она росла, и её винили в каждой неудаче в радиусе километра. Анко подняла взгляд и раскрыла рот, чтобы объясниться. — Это Наруто виновата, — сказала она, злобно глянув на блондинку. Наруто наклонила голову и приподняла бровь, пытаясь вернуть волосы в нормальное состояние. — Я не верю тебе, Митараши, ты — лгунья, и это далеко не первый раз, когда ты ввязываешься в драки. Наруто, расскажи правду, милая, — добро попросила она и повернулась к Наруто, которая бросила самодовольный взгляд на взбешённую Анко. — Тётя Мей, простите за переполох. Анко помогала мне с тренировками ниндзя. Но мы немного увлеклись. Простите, пожалуйста, — объяснила она и поклонилась. На несколько секунд в столовой воцарилась мёртвая тишина, но лучше всего было поражённое лицо Анко. Её брови поднялись чуть ли не до волос, а Наруто продолжила: — Мы уберёмся и больше не будем тут драться. Мы не хотели выходить из-за плохой погоды. Женщина запнулась и перевела взгляд от теперь собранной Анко к Наруто и обратно. Она явно пыталась понять, лгут ей или нет, но никто в комнате не возражал сказанному. Кто знает, может, Анко пригрозила детям поддакивать ей. — Ясно… Ты, конечно, здесь новенькая, Наруто-чан, но это простое благоразумие — не сражаться внутри. В наказание вы будете неделю мыть посуду. А сейчас у вас двухчасовой арест, и, если я снова увижу нечто подобное, я уже не буду такой мягкой, — быстро сказала она, положив руки на талию, и повела их из тихой комнаты. У двери она повернулась к остальным детям. — Пожалуйста, идите есть дальше, ребята, у вас осталось только пятнадцать минут. Анко и Наруто сопровождали, идя по лестницам, чтобы они не увильнули от наказания, Анко искоса глянула Наруто. Её лицо довольно опухло от ударов Наруто и переходило от красного к фиолетовому. Наруто гадала, что Анко сделала с её ухом, она ничего не чувствовала, кроме пульсации и глухого онемения. На мгновение её злые глаза встретились с Наруто, и маленькая озорная улыбка появилась на её губах, прежде чем она поспешно натянула на лицо свой оскал. Наруто усмехнулась, и они дошли до комнаты Анко. — Так как это далеко не первое предупреждение, Митараши, ты проведешь весь день под арестом, а ужинать будешь на кухне. Завтра можешь вернуться к обычному распорядку. Я не потерплю такого поведения, я ясно выражаюсь? — тётя Мей строго отчитала темноволосую девочку. Анко кивнула, бросив последний взгляд на Наруто, и её заперли в комнате.***
Когда на следующее утро Наруто спустилась на завтрак, она держалась чуть позади своих соседей по комнате. Они обсуждали мальчиков и влюблённость Акико в одного из них, он вроде сидел с ней на уроках или где-то рядом. Наруто не могла сказать с уверенностью, потому что пыталась не обращать на это внимания. Акико шесть лет, так что Наруто было очень не по себе от всей этой ситуации. Они вошли в столовую, и вдруг кто-то схватил её за локоть, и она подняла удивлённый взгляд на решительное лицо Анко. Она что, опять подраться хочет? Наруто не против ещё одного спарринга, но в этот раз она не будет сдерживаться. Анко, кажется, входила в тот тип людей, что не любили сдаваться, и эти случайные потасовки скоро станут бесить. — Сегодня ты сидишь со мной, — твёрдо сказала она и потянула Наруто за собой, все поражённо наблюдали. Акико испуганно взглянула на Наруто, но не вмешалась. — По-моему, ты хотела сказать, не могли бы вы позавтракать со мной, о, великая госпожа? Мне больше нравится лесть, Анко-сан, — ответила Наруто и усмехнулась хмурой мине темноволосой девочки. — Мечтать не вредно, я вчера была немного уставшая, но в следующий раз у тебя и шанса не будет, плакса, — бросила Анко, и они сели за её пустой стол. Наруто посмотрела на неё, приподняв бровь. — Вот и хорошо, мне тогда не придётся так сильно сдерживаться, — она широко по-лисьи ухмыльнулась. За завтраком Анко и Наруто обсуждали всё от грязевых пирожных до искусства ниндзя. Также тем днём подтвердилось, что первые знакомые Наруто были в ужасе от Анко, а Наруто ни капли не возражала внезапному отсутствию приглашений на чаепития. — Я только выпустилась из академии, пару недель назад. Я прошла экзамен с первой попытки, и знаешь, мало кому это удаётся, — хвасталась Анко, набрав ложку каши с сахаром и джемом. Анко сделала им милость, отпугнув двух мальчишек постарше от стола, за которым они сидели. — Блин, жалко, ты такая маленькая, Нару, ты же хочешь стать куноичи, мы могли бы быть в одной команде, будь ты моего возраста. Оба мальчика, с которыми меня назначили в команду, провалили тест на генина, и их отправили обратно в академию. Так что я теперь ученица, а не член команды. Мой сенсей — Саннин Орочимару, — с невероятной гордостью восторгнулась она. — Но обязана сказать, ты двигаешься лучше некоторых моих одноклассников в академии. От того удара до сих пор больно лежать на боку. Не удивлюсь, если ты перепрыгнешь год, когда начнёшь. Один мальчик из моего класса так и сделал и выпустился в восемь. Мне тоже восемь, но мне, как сироте, позволили начать на год раньше, — рассказала она, рассеянно гладя кунай, который всегда таскала с собой. — Я буду на высоте, Анко. Мне не особо нравится письменная работа, но спорим, я переведусь в класс старше меньше, чем за два месяца, даттебайо! — Может и так, но что бы ни случилось, я всегда смогу набить тебе морду! — раззадорилась Анко. — Чего? Да ни за что, я уже набила тебе морду и набью ещё, даттебайо! — вспылила в ответ Наруто. — В смысле «уже набила»? Да это я победила в драке! — заорала Анко, разозлившись на младшую девочку. — Нет! — Да! — Нет! — Да! — Нет! — продолжали они перекрикиваться. — Да! И сейчас продемонстрирую тебе это налицо, малявка! — сказала Анко, и в следующую секунду они катались по полу столовой, пытаясь вырвать друг другу глаза. Две минуты спустя их расцепила тётя Мей, и она была так зла, что Наруто могла поклясться, у неё пар валил из ушей. Что неудивительно, им добавили неделю мытья посуды, и они должны будут сидеть в разных комнатах во время еды.