Без ярлыков

***

      В начале тепло, школа, встреча с одноклассниками после долгого лета. Вроде бы радостно, но щепотка грусти проскальзывала в наших глазах. Это последний год вместе, а потом Аби-тур и все разлетятся, как птицы сейчас. Но никто не хотел об этом думать, думали растянуть эти мгновения, надраться вместе, найти любовь всей жизни и наконец-то покинуть эти гнилые стены, которые давили на тебя уже двенадцатый год.       Я смотрю, ты изменился. Стал выше за лето, загорел, прыщи ушли, а девушки не отстают от тебя ни на шаг. Но ты все так же смотришь на меня, как и все эти годы. Только тогда ты был маленького роста, бледный и прыщавый. Никто на тебя не смотрел, а я…а я был по уши в тебя влюблен. Не знаю когда это произошло. Может быть, в пятом классе, когда Фрау Миллер посадила нас за одну парту. Может, когда ты переехал с нашего двора два года назад. Или когда мы катались на качелях в садике. Я не помню. Помню лишь, как твои глаза блестели, как океаны. Волосы напоминали позднюю осень. Как твои руки дрожали рядом со мной в первые годы учебы. Помню, как ты пытался замазать прыщи тональным кремом. Тогда тебя перестали называть жабой, но зато прозвали «педиком». А сейчас те же парни кидают на тебя завистливые взгляды. Смешно. Ты стоишь в толпе этих девушек, а взгляд на мне. Человек, который до седьмого класса носил женское имя, но никогда не носил юбки. С такими не ходят в кино и уж точно не спят.       Все лето ты провел в Риме. Ни одного фото, ни одного сообщения. И я хорош, ждал, писал тебе.       Наш последний первый звонок ударил мне по ушам. Следующее первое сентября я проведу иначе. Мы все залетели в класс. Фрау Миллер со слезами на глазах начала свою речь о том, что это наш последний год. Ее слова улетели далеко, куда-то в Париж. Может быть, и я там окажусь в скором времени. День закончился так же неожиданно, как и начался. Осень жестока. Она разрывает легкие, отключает разум и отправляет тебя в туман непонимания. Что же еще нужно для французского фильма? Ах, да, любовь. И ее у меня было предостаточно. Я смотрел на тебя в коридоре, но пытался делать это ненароком. Ты же эгоистично отводил взгляд, будто бы не думал обо мне каждую секунду. Ты был окружен толпой прелестных «дам», знал себе цену, но они тебя не интересовали.       Я точно знал, что ты думал обо мне перед сном, украл мою олимпийку, сказал всем трансфобам меня не трогать и разузнал у Сары какой парфюм я люблю. Ты был очень хитер, я не сразу догадался о твоих действиях.       Ты был в тени, пока не появился Марк. Он бегал за мной, как собачонка, а я дразнил тебя, смеясь над его шутками и вместе готовясь к Аби-туру. Тогда твоя броня упала. Ты начал здороваться со мной, говорить мне н-ное количество слов, что раньше не наблюдалось. Я читал новеллу Ги Де Мопассана в тот момент, когда ты начал потасовку с ним. Это было так же неожиданно, как и концовки этого автора.       Меня напугало его лицо, он сильно пострадал, а ты остался таким же бесстрастным и немногословным. Напряжение нарастало. Я помню, как та девочка из младшего класса бросала в меня молнии взгляда. Я чувствовал вину за все это, будто я управлял вашими кулаками. Хорошо, что Йонас разделил вас, потому что я не мог пошевелить даже пальцем, мог только смотреть, сдерживая капельки слез.       В тот вечер он полез целоваться. Мы сидели на скамейке в городской ратуше и ели гонконгские вафли. Марк говорил о факультете международных отношений, а я только думал о тебе. Вдруг, его руки оказались на моих плечах, он приблизился. От парня сильно несло сигаретами. Но они были не такие, как твои. Твои были мягкими, терпкими. Конечно, я оттолкнул его и встал со скамейки. Схватив свой рюкзак побежал домой. Я долго думал, написать ли тебе, позвонить ли. Долго держал телефон в руках, уставившись в экран. Твой номер записан сухим «Осень». Лаура или Сара убили бы, если узнали, что я до сих пор не удалил твой номер. Один из пяти номеров в моем телефоне, а большего и не нужно. Так и просидел всю ночь в обнимку с худи, которое я одолжил года три назад.       На следующее утро Марк со мной не поздоровался. А ты стоял, прислонившись к шкафчику. Мне до боли хотелось стереть эту ухмылку с твоего лица. После уроков пошел в библиотеку, где ты меня и поджидал. Между шкафами с книгами никто не мог нас заметить. Сначала ты выглядел заинтересованным в книге легенд про Артура, но потом взгляд метнулся ко мне, всего на секунду, но я успел тебя поймать. Книга осталась на полке, а ты подошел вплотную ко мне. Я все еще держал в руках свой справочник, поглощенный чтением. Ты поднял мой подбородок, чтобы я мог посмотреть тебе в глаза. Без слов. Просто обжигал меня своим холодным взглядом.       Я «вспотел», если можно так выразиться. Мне казалось, что я смертельно болен, а твои губы — единственное лекарство. Но ты играл в свои игры, я знал эти старые правила. Никогда не поцелуешь, пока я сам не попрошу, будешь мучить меня, пока я не буду умолять тебя, пока со стоном не брошусь тебе на шею. Я не собирался сдаваться, в эту игру можно играть вдвоем. Я тоже ждал, проверяя твою стойкость. Ты опустил голову к моему уху, обжигая своим дыханием. «Хочешь», — прошептал ты, совершенно случайно касаясь губами мой висок. Я пошел дальше, приближаясь еще ближе к тебе, чтобы наши тела воссоединились. Мое тело гудело от этих прикосновений, температура поднялась до сорока, если не выше. Границы биндера впились в кожу, вызывая зуд и боль в спине. Дыхание сперло. Это должно было спровоцировать и тебя, но ты не сдавался. Ты носом прошелся по шее, вдыхая запах моего геля для душа. По всему телу прошелся электрический разряд, еще чуть-чуть и я мог кончить. И я сдался. Мои губы быстро нашли твои. Ты спустился к моей шее, это было грязно. Я потом долго не снимал водолазки.       После этого случая мы не стали самой милой парой в школе, это не сериал на Netflix, а жизнь. В жизни у людей в головах творится хаос, никаких сценариев, бывают исключения, но это уже клише. Моя дисфория мешала многому, чего желали мы оба. Иногда мы вплотную подходили к тому, чего хотели, но в последний момент я останавливал тебя, зарываясь в одеяло в наушниках. В ушах играла разная музыка, но я слышал только свои беспорядочные мысли. Тогда ты просто курил и не задавал лишних вопросов, ты вообще почти не говорил.       Ты любил по-своему, писал каждое утро, мы разговаривали на переменах, иногда целовались. Я рисовал тебя по три-четыре раза на день, но никогда не показывал, рисунки копились в моем скетчбуке, что через пару недель в нем не было ничего, кроме тебя. Это не было похоже на романы, которые я так любил читать, но я был счастлив. Раз в месяц мы ходили в кино или в кафе. Мы никогда не ругались, никогда не строили планы на будущее.       На выпускной ты меня не позвал, в конце концов просто не явился на него. Я пришел в костюме пепельного цвета, танцевал с одноклассниками, в этот момент все они стали для меня родными, близкими. Там был Йонас, он даже предложил мне выпить, Карлос сделал со мной пару селфи. Все были такими добрыми, дружелюбными. Или это диктовал алкоголь в моем организме. Я не был святым, мы с классом выпивали с класса так восьмого, и все были в курсе. Даже на вечеринке после выпускного ты не появился. Водка, вино, пиво, виски. Вроде бы только эти жидкости попали в мой организм. Под воздействием еще некоторых веществ я получил дикий кайф. Тогда и началось то, о чем жалею до сих пор. Рядом со мной сидела Леони из параллельного класса. У нее был туманный взгляд, зеленые глаза, они мне нравились. Она положила свою руку мне на плечо и стала поглаживать. Мне это очень сильно…понравилось? Я взял ее руку и облизнул, а потом резко положил себе между ног. Там уже все было влажно из-за слишком грязных танцев на дискотеке. Она поняла ход моих мыслей, хотя выглядела немного шокированной. Разумеется, она знала, что у меня там. Сначала она засунула только один палец и стала двигать им, а потом добавила второй, третий, пока я не простонал, что хочу ее. Хотел ли я на самом деле? Спросите у наркоты. Она вытащил свою руку и села мне между ног. Я предложил лечь, что мы и сделали. Вокруг было полно народу, но все перед глазами так плыло, что я не разглядел ни одного лица. Я почувствовал ее влажный рот в том месте, которое люто ненавидел. Поэтому и вскрикнул, оттолкнул ее, на лице было недоумение. Она пришла в ярость, стала толкать меня, пока я застегивался. Я встал на ноги и все закружилось, видел только лицо Леони, которое стало делиться на несколько частей. Мир кружился, напоминая карусель в парке, где я был с Маттео. Маттео, Маттео, Маттео. Где же ты? Глазами искал в толпе людей, которые казались теперь незнакомцами. С ними я проучился 12 лет? Все-таки, я узнал одно лицо. Мия. Она соседствует с Маттео. Она стояла у барной стойки в черном костюме, рядом был ее парень — Аксель или Алекс. Не помнил. Я спросил ее про Маттео, но она сделала странный, озабоченный вид. Ноги еле держали, я удержался за барную стойку, чтобы не упасть, Акселекс сразу подхватил меня за плечо. Его взгляд был как у Мии. Он позвал Йонаса и тот пришел, волоча за собой Карлоса и Абди. Йонас сказал что-то, но я не расслышал. Тогда он взял меня за левое плечо, а Карлос за правое. Я уже не мог стоять, чуть не упал, но они меня подхватили. Вместо ног было желе, а перед глазами все так же крутилось. Они повели меня на улицу и свежий воздух ударил мне в ноздри, Карлос стянул с меня пиджак, они усадили меня на бордюр, дышать стало легче. Телефон вибрировал, я кинул его в кусты, к черту. Я проснулся к обеду, во рту кто-то сдох, по крайней мере, мне так казалось. Голова раскалывалась, как грецкий орех, все тело гудело. Рядом лежали два парня, которых я видел в школе, но не общался. Йонас и Абди. В первую очередь я хотел проверить телефон, но его на месте не оказалось. Парни тихо посапывали, мы были в какой-то спальне, мой пиджак исчез, у тумбочки лежал телефон. Возможно, Йонаса. Мое горло горело, я еле как встал с кровати. Йонас зашевелился, просыпаясь. Я попросил его телефон, позвонил Лауре, едва сдерживая истерику, которая с силой поднималась в груди. Инцидент с Леони все еще стоял перед глазами. Йонас что-то крикнул про телефон в кустах. Я, шатаясь вышел из спальни, но до того, как я дошел до выхода, меня стошнило дважды. На лужайке сидела Сара, волосы растрепаны, макияж испорчен.  — Леони мне все рассказала, — бросила она мне в спину, пока я искал свой телефон. На улице было смертельно жарко. Я ничего не ответил. Хватит времени на осуждение, за последние пять лет я привык к нему. Это часть моей жизни.  — Ты же знал, что я люблю ее. Как ты мог? — сказала она сквозь слезы. Я не мог обернуться, посмотреть ей в глаза. Да, я это прекрасно знал. Сара была моим единственным другом, а ты единственной любовью. И я подвел вас обоих. Наконец-то нашел этот чертов мобильник. Ты мне не звонил и не писал.  — Прости, — сказал я через плечо. Она плакала, а я не мог на нее посмотреть. Я сел рядом.  — Сволочь, я пожалела тебя вчера и не сказала, когда подслушала, что у Маттео была паническая атака. В ушах звенело. Я не собирался тебе звонить, но целый день смотрел в экран телефона, сдерживая себя. Стыд. Имею ли я право писать тебе или даже звонить? Единственное, что я для тебя сделал был заказ огромного букета цветов с запиской, в которой я пожелал тебе счастья. Мне кажется, ты обо всем узнал. Когда я пытался втиснуть себя в машину Лауры, Сара пообещала мне, что обязательно тебе расскажет все во всех подробностях. Потому что мы не виделись следующие 5 лет. Я слышал, ты поступил в Стэнфорд, а я уехал в Париж, как и планировал. Я писал тебе письма и продолжаю это делать, но никак не могу отправить.