Агентство «Kingsman», медицинский блок.
— И потрепала же тебя жизнь. — Она постоянно меня проверяет на прочность, если ты ещё не заметила. — Не паясничай, Гарри, иначе я покалечу твой единственный глаз. Гарри усмехнулся и взял Моргану за руку. Элизабет почувствовала, как у неё краснеют щёки, но всё равно посмотрела Гарри в глаза. Если у Гарри Харта спросить, что является для него самым важным, то агент Харт тут же назовёт агентство «Kingsman» и Элизабет. Агентство стало для него домом во всех смыслах этого слово, и Гарри ни за что на свете не покинул бы его. Как и одну очень упрямую особу, которая в данный момент занималась его ранами. Элизабет Шарлотта Найт (в девичестве Мортон) относилась к тем женщинам, которые очаровывали с самой первой встречи. Эта категория женщин никогда не перестаёт удивлять; такие женщины запоминаются сразу же и надолго. Они очаровывают всем: и внешностью, и умом, и талантами. — Ты уже покалечила меня. Ты сделала это ещё двадцать лет назад. — Гарри… — Ричарду повезло, — напоследок Гарри прижал ладонь Элизабет к своему лицу и отпустил руку хирурга «Kingsman». Ричард Найт относился к тем людям, которых старался и пытался вычеркнуть из жизни (и не только из своей) Себастьян Мортон (старший брат Элизабет и дядя Рокси) и к тем людям, с которыми Гарри Харт старался поддерживать хорошие отношения. Себастьяну никогда не нравился муж Лиззи (Лиззи — что-то из двадцатилетнего прошлого; что-то, что напоминает о том, что ты — Мортон), и он этого никогда не скрывал. Ричард был типичным аристократом, а Себастьян терпеть не мог типичных аристократов. А ещё противный Ричард во всём ограничивал его сестренку. В общем, причин у Себастьяна не переносить Ричарда были. Что касается Гарри, то у него была всего лишь одна причина, но она была настолько значимой, что перечёркивала все причины Мортона-старшего: Гарри любил Элизабет. Любил сильно, отчаянно и нежно. Любил так, как этому типичному аристократу и не снилось. Любил так, что звёздочки плясали перед глазами, а руки начинали дрожать, стоило ему увидеть её. Любил так, как её не любил Ричард. — Не помешал? — Проходите, агент Борс, — Элизабет обернулась и кивнула Шерлоку, а затем повернулась к Гарри и немного резко налепила ему на лоб пластырь. — У Вас тоже проблемы со здоровьем? — Проблемы есть, Моргана, но не с моим здоровьем, — Шерлок усмехнулся. — Артур, у меня к Вам разговор. — Я Вас внимательно слушаю, — Артур выпрямился. Борс прокашлялся и открыл папку. — Нам нужно что-то делать с координатором. Не хочу говорить, что агенты жалуются на работу Персиваля в качестве координатора, но… — Не стесняйтесь, Шерлок. Мой брат всегда взваливает на свои плечи всё и не всегда у него получается с этим справляться, — перебила Элизабет Шерлока. — Вот об этом я как раз-таки и говорю. Недавно он координировал Агравейна и перепутал его с Гавейном. В результате агент Гавейн получила сотрясение мозга и сколотый зуб, а агенту Агравейну чуть не оторвало руку. — Боже! И почему Вы молчали об этом раньше?! — воскликнула Элизабет, с потрясением смотря на Борса. — О таком нужно докладывать тут же! Вдруг он покалечит ещё кого-нибудь! — Мы думали, что такого не повторится, но ещё одна миссия убедила нас, что это может повториться, — вздохнул Борс. — Мордред отказалась следовать инструкциям Персиваля, а Бомейн и Кола чуть было не отправились на шашлык в Бразилии и… — И еле оттуда выбрались, — закончил за него Гарри, сидевший до этого молча. — У нас есть кандидаты? — К сожалению, нет, — отрицательно ответил ему Шерлок. — У нас нет агента, которого мы могли бы отправить в координаторскую. Нам нужна новая кровь, — Борс вздохнул. — Пока агентов не стало ещё меньше. — Прошу Вас ещё раз поискать кандидатов на должность координатора. Можете обратиться к «Statesman», вдруг у них есть нужный нам человек. — Хорошо, — кивнул Флетчер. — Я и агент Ивейн займёмся этим, если Вы не возражаете. — Не возражаю, ведь только Вы сможете сделать это должным образом, — Гарри кивнул ему. — Можете быть свободны. — Благодарю. — Ты думаешь, это возможно — найти человека, который откажется от всего, чтобы стать координатором? — поинтересовалась Элизабет у Гарри, когда за Шерлоком закрылась дверь. — Я думаю, что в это нужно лишь только верить, — Гарри потянулся было к ладони Элизабет, но одернул себя. — А в Шерлоке и Николь я не сомневаюсь. Борс всегда был образцом агента, к которому всем нужно было стремиться. — А что насчёт… — Элизабет не договорила, но Гарри её прекрасно понял. — Пока кандидатов на должность агента Ланселота мы не рассматриваем, — как можно мягче произнёс он, чтобы не травмировать материнское сердце ещё больше. — Но уже нужно. Почему ты тянешь, Гарри? — Потому что я верю, что нам не нужен новый Ланселот, — многозначительно произнёс Гарри, всё же беря Моргану за руку. — Лиззи, верь. Я прошу тебя. Верь. Элизабет медленно кивнула и потянулась за баночкой с перекисью. Материнское сердце с каждым днём ныло всё больше и больше, и лишь работой Элизабет могла заполнить тянущую и пульсирующую пустоту внутри.Агентство «Kingsman», вечер, гостиная.
Эггси сидел на подоконнике и созерцал стену из дождя за окном. Англия всегда оставалась Англией с её роскошными зелёными лугами, завораживающими туманами и проливными дождями. В гостиной было спокойно. И это Эггси немного настораживало. Не было слышно воплей Себастьяна о том, что работа и долг джентльмена превыше всего; не было слышно вкрадчивого голоса Кэйлин с нотками язвительности в адрес Мортона; отсутствовала фонтанирующая идеями Эмилия. В углу, где стояло роскошное чёрное пианино, с гитарой сидел Бомейн. Он напевал «Sparrows Over Birmingham», и сидевшие в гостиной агенты наслаждались песней. Чего-чего, а вот петь Кристофер явно умел. — Мне кажется, что когда идёт дождь, то он делает людей апатичными и грустными, — заметила подошедшая Николь. Эггси едва заметно вздрогнул (Ивейн перемещалась настолько бесшумно, что до сих пор каждый в «Kingsman» вздрагивал) и повернулся к ней. Она поправила ворот оранжевой водолазки и перевела взгляд на кружку с чаем, которую держала в руках. — Ты не выглядишь апатичной, — заметил Анвин, рассматривая её. Уайльд усмехнулась, повернув голову, и кончики её волос, забранных в хвост, мазнули по щеке. — В чем секрет успеха? — Я слишком устала, чтобы выглядеть апатично, Эггси, — Николь кашлянула, и Эггси убрал ноги, чтобы агент устроилась на подоконнике рядом с ним. — Не понимаю, как Шерлоку может нравиться такая погода, — она указала на что-то печатающего на ноутбуке Борса. — У меня от неё тоска на душе. «У меня тоже», — хотел было сказать Эггси, но подумал, что это и так читается на его лице. После смерти близких людей ему казалось, что тоска напрочь въелась в него. Он вспомнил похороны Рокси: пелену дождя и дикий крик женщины, потерявшей единственного ребёнка. Он вспомнил похороны Мерлина: ясный день и внешне спокойные агенты, внутри которых разгоралась целая буря. — В такие вечера хорошо сказки деткам рассказывать, а не корпеть над отчетами для Себастьяна, — в гостиную вошла Кэйлин, чуть морщась. Сломанная нога давно зажила, но Эггси знал, что в дождь она ныла. И это неимоверно бесило Кэйлин. — Прекрати, Шерлок. — Кто-то же должен это делать, — Шерлок оторвался от компьютера и посмотрел на каждого из агентов достаточно красноречиво. — Какие тебе сказки, Кэйлин? — изогнул бровь Кристофер, прекращая петь. — Я ненавижу сказки. Моя мать — балерина, у неё этих сказок и пьес было навалом. Я уже наслушался. Не со… — А Кэйлин права, — неожиданно для себя произнёс Эггси. — Что там насчёт прикольных историй? — Давай я тебе про Короля Артура расскажу и… — Да в кишках уже этот Артур сидит! — У меня есть одна история, и если Вы замолчите, то я Вам её расскажу, — вмешалась в перепалку Кристофера и Кэйлин Николь. — Я… Да тише Вы! — Зря Вы не хотите слушать, история достаточно красива и трогательна, — сделал замечание агентам Борс. Кристофер и Кэйлин тут же затихли, стушевавшись под взглядом Борса. — Начинай, Николь. — Лучше ты расскажи, — попросила его Николь. — Я обожаю, когда ты рассказываешь. Я обожаю твои истории ещё со времён, когда я была кандидатом, а ты — моим наставником. — Так что там с историей? — деловито поинтересовался Кристофер. Шерлок усмехнулся, убрал ноутбук с коленей и встал с дивана. — Итак, неважно, в какое время произошла эта история. Важно то, что происходило с её участниками. — И ты называешь его интересным рассказчиком? — Это история о волшебстве, любви и дружбе. История о невероятной, об убийственной силе, что сподвигла людей на самые безрассудные, но самые искренние поступки, — Шерлок не обратил внимание на колкость Криса, прокашлялся и продолжил: — Жила-была одна девушка-ведьма по имени Николь. С этой девушкой никто не общался, все считали её странной из-за того, что она постоянно притягивала к себе неприятности и загадочные события. У Николь было лишь два лучших друга: Адель и Том. Они тоже оказались не совсем обычными: девушка была лучницей, а юноша — мечником. Втроём они спасали мир. Адель встречалась с Томом, а Ника была слишком занята проблемами спасения мира, прямо как мы с Вами. — Это история из сборника для детей? — осторожно поинтересовалась Кэйлин. — Борс, я не знала, что ты такое читаешь. Тебя же назвали Шерлоком — разве твой «конёк» не детективные истории? — В этой истории есть детективная составляющая. Это то, что я люблю, — ответил ей Шерлок. — В общем, однажды к ним в город приехала девушка. И от поцелуев этой девушки парни, да и не только парни, умирали. Несчастные впадали в кому и не выходили из неё. И никто не знал, как спасти их. — А что дальше? — Эггси почему-то стал слушать ещё внимательнее. Не каждый день многоуважаемый и солидный агент рассказывает тебе истории. Впрочем, остальные агенты, слушавшие Борса, разделяли его настрой. Даже Кэйлин и Кристофер ругаться перестали. — А дальше… Тома угораздило поцеловаться с этой девушкой. Они были на фестивале, когда познакомились с ней, поэтому нет ничего удивительного, что на тебя вешаются чужие руки, а чужие губы лезут целоваться. Он впал в кому, и никто не знал, как ему помочь, — он замолчал. — Совсем никто? — произнесла ошарашенная Кэйлин. Она чуть наклонилась вперёд, чтобы слышать Шерлока ещё лучше. — Не томи, Шерлок! Кто так рассказывает?! — Прости-прости, — Шерлок усмехнулся. — В общем, никто не знал, как ему помочь. Ни ведьма, ни всякая другая нечисть: вампиры, оборотни, сирены и так далее. — А что с той девушкой, поцеловавшей Тома? Она просила что-нибудь взамен? — Нет, но эта девушка сказала, что «любовь творит чудеса. Чтобы чудо произошло, надо его сотворить». — Мда уж, — фыркнул Кристофер. — Вы все такие, девушки! Сыплете непонятными фразами, а нам, парням, приходится их разгадывать! Сразу нельзя говорить, что Вам нужно? — Так не будет интересно, — ответила ему Николь. — Шерлок забыл одну очень важную деталь для сюжета: «Истинная любовь творит чудеса». Нужно, чтобы любовь была взаимной. Взаимной с тем человеком, который тоже испытывает к тебе чувства. — И как она влияет на сюжет? — Адель была влюблена в Тома, но Том не до конца был влюблён в Адель, — усмехнулась Ивейн. — Он был… — Влюблён в свою лучшую подругу, — закончил за неё Эггси. Все агенты тут же посмотрели на него. Эггси стало неуютно. Про них с Рокси ходили такие же слухи, и это неимоверно бесило Галахада и Ланселота. Попробуй обьяснить людям, что Вы не являетесь парой. «Брось, со стороны виднее», — услужливо похлопал его по плечу Крис, когда Анвин произнёс это вслух. — Том был влюблён в Николь. И как бы Адель не пыталась спасти его, ничего не срабатывало. Любовь должна была быть взаимной. — А что насчёт Ники? — Кэйлин посмотрела на Шерлока. — А об этом история умалчивает. — Что?! — Нет ни единого упоминания о том, что она видела в нем не только лучшего друга. Так что… Мы можем только предполагать. — Он умер? — Нет. Ника спасла его. — Как? — нетерпеливо произнесли агенты в один голос. — Променяла свой дар на его жизнь, — от этого предложения по спине Эггси поползли мурашки. Шерлок произнёс это настолько спокойно и бесстрастно, что остальным резко стало плохо. — Ведьма всегда была могущественной, не забывайте. Её дар за его жизнь, чтобы спасти. — Жестоко. — Такова жизнь, — ответил ему Шерлок. — Я всегда полагал, что любовь — опасный недостаток. Данный случай это прекрасно иллюстрирует: Ника отдала свой дар и стала слабым человеком. Она привязалась, чего делать не стоит, если не хочешь, чтобы у тебя было слабое место. Агентам «Kingsman» тоже нельзя привязываться, но кто соблюдает правила. — В каждом правиле бывают исключения, — возразила ему Кэйлин. — Что? Себастьян сам это говорил. Порой я бываю очень убедительна. — Даже знать не хочу, — поморщился Эггси. — А чем закончилась история? — Николь и Томас объяснились друг другу. Адель нашла другого принца на белом коне, а судьба подарила Нике ещё один шанс стать ведьмой за тот самоотверженный поступок. Она отдала дар не задумываясь. — Мораль истории в том, чтобы раздавать свой дар направо и налево? — А в чем тогда? — поинтересовался у него Кристофер. — У каждого должен быть рыцарь или ведьма, ради которых он пойдёт на всё. У каждого должен быть такой человек, который отдаст всё, чтобы быть с любимой или любимым, — ответила вместо Шерлока Николь. — Что же ещё покажет силу истинной любви? — Не забывай о том, что эта история — вымысел, — напомнил ей Шерлок. — В каждой истории есть доля правды, — парировала Кэйлин. — Шерлок, то, что ты не веришь в любовь и всякие высшие чувства не означает, что другие в это не верят. — А верят? — Да! — немного обиженно произнесла Морган. Шерлок усмехнулся и вернулся к своему ноутбуку. — Вот и верь. Теперь, если не возражаете, я вернусь к отчетам. Про истинную любовь Себастьяну рассказывать у меня не получится. Агенты вновь вернулись к своим делам: Кристофер стал бренчать на гитаре, Николь поглощала свой давно остывший чай, Кэйлин перевернулась на живот на диване и уткнулась лицом в подушку, а Эггси перевёл взгляд на окно. Из-за туч выглядывала ослепляющая глаза луна.