Закон бумеранга

      - Не мое это, с мужиками обниматься.       Даня готов убить взглядом любого, кто сейчас скажет хоть слово в ответ, поэтому сбегает наверх, в их с Ваней комнату, от родителей и еще одних родителей. Ваня просто пожимает плечами.       Мол: "Я понятия не имею, что в его голове творится, что хоть доебались".       Любой звук раздражает сильнее, чем когда-либо. Мама Люда видела такое состояние только однажды, но и тогда понимала, мальчика лучше пока не трогать. Сам потом успокоится. На вопросительный взгляд Полины, Люда отрицательно покачала головой. Ваню останавливать было бесполезно, чай не подерутся.       А если и подерутся, так даже лучше.       Потом как шелковые ходить будут.       Ваня громко хлопнул дверью в спальню и этот звук разнесся громом по всему особняку. Он был на взводе, Даня был на взводе.       Щелчок.       Брюнет запер дверь.       Они смотрели друг другу в глаза не отрываясь, дыша через раз. Пяти секунд хватило, чтобы прийти к решению.       Они оба нашли один единственный возможный выход из ситуации.       Кулак Данилы Иван увидел за секунду до "взрыва". Все ограничения были отброшены. В обоих парнях разгоралось адское пламя клокочущей ярости.       Три...       Два...       Один...       Ваня отвечает ударом на удар.       Они цепляются друг за друга, как будто потеря противника приведет к смерти. Слишком близко, настолько, что тяжелое дыхание одного является продолжением дыхания другого.       Один углекислый газ на двоих. Одни молекулы, одни атомы. Одна ярость, одна боль.       Одни потаенные желания.       И два разных парня.       Даня слабый, он быстро сдает позиции, бьет хаотично, слепо отключив мозг.       Ваня выплевывает презрительное: "Слабак."       Брюнет бьет больно, без жалости.       В этом все их отношения.       Никакой жалости.       Одна ярость.       Драка заканчивается так же быстро, как и вспыхнула. Даня тщетно извивается, пытаясь вырваться из захвата, Ваня крепко держит со спины, захватив шею и сдерживая ноги парня своими. И эти трепыхания несчастной бабочки в паутине, эта победа, сила, власть возбуждают не хуже самой горячей репетиторши по английскому. И Ваня наслаждается этой властью, вспоминая минуты унижения, свой стыд. Свой сон. Он прижимает брата к полу, налегая на него всем весом. Он не обращает внимания ни на мат, которого от Даньки в обычной жизни не услышать, ни на просьбы.       Он заламывает правую руку Данилы за спину и усмехается.       - А был такой грозный недавно. Что такое, без подручных средств не получается?       Ваня шипит, наклонившись к уху Дани. Он усмехается в своей блядской манере и ликует.       У Ивана расширены зрачки, дрожат руки и встает член. И, кажется, Даня даже рад этому.       Оба не хотят думать.       Данила ерзает под Ваней и брюнет рычит, доходя до ручки. Он отпускает руку Дани, уделяя открытому участку кожи над воротником рубашки внимания больше, чем всему остальному миру взятому вместе с Элей, Яной, двумя парами родителей и прочим, и прочим. Ваня прикусывает кожу, проводит губами и кусает сильнее. Он шарит рукой по спине Данилы, оглаживает, царапает, трется пахом о тощую задницу жалкого слабака ботаника. И хочет трахнуть именно эту задницу, именно в этот момент.       По телу блондина прошла волна дрожи. Каждое прикосновение как удар током, каждый укус как взрыв. Даня наполовину состоит из желания, а на вторую половину из злости. Он чувствует прикосновения к голой коже и вцепляется пальцами в длинные патлы, то ли стараясь выдрать клок, то ли желая большего. Ваня шипит и отстраняется, переворачивая Данилу как тряпичную куклу на спину.       Они встречаются взглядами.       Ярость и похоть.       Смертные грехи, которым оба предаются.       Даня проводит пальцами по щеке брюнета вверх, к скуле, чтобы в конце запутаться пальцами в его волосы. Ваня смотрит в глаза блондина задержав дыхание, не отрываясь.       Секундное промедление.       Они даже не подозревают, кто первым потянулся за поцелуем. Ваня действует профессионально, он прикусывает нижнюю губу Данилы, проводит по ней языком. Даня же со всем напором кусает, сжимая в руке длинные бесящие патлы.       Стук в дверь прекращает безумие.       - Мальчики, у вас все хорошо?       Голос Полины звучит обеспокоенно. Она дергает за ручку, но запертая дверь не поддается.       - Мальчики? Ваня, Данила?       Парни дышат как после кросса, тяжело и быстро.       - Да... - Голос Дани звучит хрипло. - Все... Все хорошо, мам.       - Хорошо. Спускайтесь на ужин.       - Ок, мам. Ща спустимся.       Даня смотрит Ване в глаза и видит в них отражение собственных чувств. Весь спектр от остатков наслаждения до полного ступора. Пальцы Дани все еще запутаны в волосах брюнета. Рука Вани все еще лежит на бедре блондина. И это так нормально, что они и не думают, что стоит убрать руки и разойтись по разным углам.       Данила медленно разжимает пальцы, стараясь выпутаться из волос "брата". Они делают все аккуратно, медленно, чтобы не спугнуть такое хрупкое душевное равновесие.