***
Квентин и Мойра ждали их у входа в рощу. Первая октябрьская ночь выдалась прохладной и ветреной, хотя в воздухе всё ещё ощущались остатки летнего тепла, оттого у Вайолет озябли лишь кончики пальцев. Рябые деревья тихо шелестели разноцветными листьями о чём-то своём, а в небе даже можно было различить несколько светящихся серебром звёзд. Выход за пределы пансионата оказался до прозаичного прост. Неприметный кусок старого, позеленевшего от дождей шифера скрывал небольшую дыру в воротах, в которую спокойно можно пролезть. Пара минут — и они спускались с высокого холма прямиком к двухэтажному покосившемуся дому в викторианском стиле. — Ничего себе, — негромко отметила Вайолет. Саммер лишь сильнее закуталась в свой плащ, предпочитая молчать. Однако, судя по отсутствию какого-либо удивления, ей приходилось бывать здесь ранее. Ещё за добрую сотню метров до особняка можно было услышать громкую музыку и дружный гул. Похоже, большая часть гостей уже была на месте. Поместье Гинденбург, как его назвал Тайлер, напоминало типичный дом из старых ужастиков, которые Вайолет обожала смотреть в детстве вместе с Джинни. Мрачный фасад чёрного цвета с длинными, узкими арочными окнами, в обрамлении грязно-бордовых рам, с пыльными стёклами, покрытыми паутиной трещин, но, к удивлению, не разбитыми. Здесь было несколько шпилевых крыш для каждой из пристроек, и даже при свете осенней луны оставалась заметна отсутствующая кое-где черепица. Несмотря на поблекшее великолепие, Вайолет посчитала особняк потрясающим. Ведь он так сильно походил на дом, в котором может поселиться привидение. На входе стоял беспечный Тайлер, принимающий плату за проход. Подмигнув друзьям, он открыл перед ними ветхую дверь с кольцом посередине. Crystal Castles — Empathy Стоило им пересечь порог, как Вайолет словила чувство, будто попала в совершенно иную реальность. Внутри было просторно, несмотря на мебель. Свет отсутствовал, потому что его отрубили уже очень давно, зато огоньки батареечных гирлянд и свечей в старинных латунных подсвечниках, окутывали всё видимое пространство. Серебристый диско шар вертелся на потускневшей люстре близкой стилю арт-деко, раскидывая радужные брызги на стены и извивающиеся тёмные силуэты. Из колонок раздавалась холодная электронная музыка, подобная ледяным лучам, которые пронзают тебя насквозь. Она шептала, манила соединиться со всеми в безумии, сбросить груз проблем, освободиться и стать абсолютно симметричным. В прохладном воздухе ощущался запах травы и целый букет из разных видов парфюма, дешёвого алкоголя и сигарет. Это заставило Вайолет криво улыбнуться, а Саммер заметно вздрогнуть. Она оглядывалась, будто затравленный зверёк. И дураку стало бы понятно, что Лоуэлли Саммер не создана для вечеринок. По крайней мере не для таких откровенно пошлых, но при этом чарующих. Мойра, вырядившаяся в самый откровенный наряд, который только можно представить, толкнула её грудью вперёд, не давая и шанса повернуть обратно к двери. При этом её бордовые губы в свете гирлянд изогнулись в ухмылке, похожей на злое веселье. — Как-то так, — негромко протянул Квентин, однако его всё равно было слышно. — Впечатляет, — ответила ему Вайолет. Её внимание привлёк огромный стеллаж, забитый книгами, что был в соседней комнате. — По крайней мере внешне. На столе, обтянутом красным шёлком, стояли снеки, бутылки дешёвого вина, сидра и пива, фрукты, сыр, орехи и несколько видов шоколада. Немного подумав, Вай решила всё-таки на время влиться в эту пьянящую атмосферу. Она подошла к старинному буфету и вытащила из полки классический бокал для красного вина. Без тени смущения Вайолет протёрла его от пыли платком и налила алкоголь знакомой марки. Отломив от плитки горький шоколад, она встала в угол гостиной. Вино оказалось дрянным, но вполне терпимым, а с шоколадом даже по своему приятным. Мойра, приобняв Саммер и Мисти, что-то шептала им с самым хитрым видом, пока Джонатан хохотал во всё горло. Рядом с ними была целая куча обдолбанных и подвыпивших старшеклассников, которые выделывали только им понятные пируэты. Кто-то и вовсе самозабвенно целовался, сплетаясь с партнёром в буквальном смысле. Судя по парочкам, скрывающимся в районе винтовой лестницы, второй этаж был местом уединения. С иронией Вайолет представила, что могло там обнаружиться при ближайшем рассмотрении. Интересно, если это территория государства, то следят ли за ней вообще? Впрочем, ответ напрашивался сам собой. Заправив выбившуюся прядь волос за ухо, Вайолет сделала глоток вина и посмотрела прямо перед собой. Напротив, только в другом углу комнаты, стоял Тейт Лэнгдон в компании вездесущей Мэддисон. Она жадно обнимала его, находясь к Вайолет спиной, положив голову на его крепкое плечо. Однако сам Тейт как будто не обращал на её близость внимания, без остатка поглощённый скромной фигурой бесстрашной девчонки прямо напротив. Вайолет буквально физически ощущала напряжение, подобное пылающим искрам, когда их взгляды скрещивались. И вновь это чувство, будто они испытывают друг друга в только понятной им игре. Вайолет смотрела прямо и честно, как умела только она. Тейт наоборот препарировал, стараясь проникнуть внутрь, прямо под тонкую кожу и хрупкие рёбра, туда, где трепетно бьётся её беззащитное сердце. Он был странным сегодня. Вайолет почувствовала это ещё утром, когда они столкнулись у кабинета истории. Тейт посмотрел на неё каким-то тяжёлым и незнакомым взглядом, который вызвал у неё лёгкую тревогу. Однако она быстро отогнала ненужные мысли прочь. Хармон умела отключаться от постороннего, и вроде это было хорошо. Но она в который раз сбегает от настоящего положения дел. Вайолет поставила бокал на журнальный столик, заваленный стопкой пожелтевших газет, доела шоколад и отправилась в соседнюю комнату — к стеллажу с книгами, прихватив один из подсвечников. Яркое пламя охватило тусклый силуэт гигантского стеллажа — от него пахло сыростью и древесиной. Вайолет шагнула ближе и открыла дверцы, на ощупь пыльные. Почему-то никому в голову не пришло развесить и здесь несколько гирлянд. Хотя оно и неудивительно. Подростки жаждали безумия и удовлетворения своих базовых потребностей. К чему им влажные книги с отслоившимися страницами и плесневелыми обложками? Справедливости ради стоит отметить, что некоторые экземпляры сохранились в довольно приличном состоянии, несмотря на невзгоды. Внимание Вайолет привлёк сборник английских готических рассказов. Он остался сухим, хоть и некогда алый переплёт сильно стёрся, а чёрная фигура девушки на обложке немного расплывалась. Вай аккуратно раскрыла книгу и с восторгом отметила содержание: «Кентервильское привидение», «Тайна Айлингтона», «Пустой дом» и многое другое. Вай решила, что такую находку грех оставлять на растерзание затхлости особняка. Прежде чем спрятать книгу в коричневую сумку, она обратила внимание на форзац. Чьим-то аккуратным каллиграфическим почерком было выведено: «Милой Адельхейт». — Развлекаешься? — позади раздался голос, походивший на холодный ветер. Однако за столь недолгое знакомство Вайолет научилась распознавать оттенки настроения Квентина Брауна по его звучанию. Сейчас он казался немного усталым, но радостным. Что-то заставило его чувствовать себя счастливее. — Ага, — как ни в чём не бывало ответила Вайолет и поднесла свечу ближе к своему лицу. — Здесь много занимательных вещей. — Хозяевами этого особняка были немецкие иммигранты, — Квентин подошёл ближе и оглядел задумчивым взором тёмный стеллаж. — Кажется раньше им владел кто-то из их родителей, но дом долгое время пустовал. Затем они сюда переехали с маленькой дочкой. Она стала подростком, прежде чем они вновь покинули его. — Почему уехали? — Их дочь заболела чем-то серьёзным. По крайней мере так говорили остальным. Просто в какой-то момент они покинули особняк, оставив большую часть вещей на своих местах. — Это странно, — Вайолет подняла подсвечник выше, чтобы лучше видеть его лицо. — Пожалуй. Он аккуратно потянул её за руку. — Идём обратно? — Ага.***
Музыка становилась всё более энергичной, а студенты пансионата пьяными и развязными. Они танцевали, целовались, вопили и творили глупости, стараясь выплеснуть внутреннее напряжение и показать миру то, что приходится скрывать в присутствии Хейден и учителей. Вайолет поджидала момент, когда можно будет незаметно скрыться на улице, сославшись на предлог покурить или отлить в ближайших кустах. До тех пор она больше наблюдала, чем принимала участие во всеобщем безумии. Плитка шоколада, которую она раскрыла час назад, полностью перекочевала в её руки. К вину она не стала больше притрагиваться. В конце концов, Вай здесь не за этим. — Эй, подруга, ты собираешься всю ночь стоять в углу и лопать шоколад? — насмешливо спросила Мойра. Она появилась подобно чёрту из табакерки — неожиданно. Вайолет решила, что стоит поторопиться. — Я не большой любитель вечеринок, — издалека начала она. — Прихожу иногда, чтобы наблюдать или просто слоняться поблизости. О`Хара прищурилась и сделала глоток из бутыли вина в тёмно-зелёном стекле. — Наблюдать за чем? Или, если позволишь, за кем? Вайолет неопределённо пожала плечами. — В данном случае забавляет, как две элиты уживаются рядом друг с другом. В такие моменты кажется, будто всем плевать и ничего не было. Кстати, а было ли что-то вообще? — Что ты имеешь ввиду? — затуманенный взор Мойры обрёл удивительную чёткость для той, кто за весь вечер опустошал уже вторую бутылку. — Я о вражде, — осторожно пояснила Вайолет. Ей пришло в голову, что возможно Мойра проболтается или по своей воле расскажет что-то важное. — Зачем вы устраиваете общие вечеринки? Мойра рассмеялась, и Вай показался этот смех таким чистым и детским, абсолютно не вяжущимся с образом хитрой соблазнительницы. — Ты как маленькая, Вайолет. Мы же не единственные люди в школе. И не все принадлежат к нашей компании или компании других. Это некий компромисс, который позволяет всем делать вид, что мы живём мирно. — А что насчёт Квентина и Тейта? — второе имя Вайолет произнесла тише, словно боясь, что его обладатель материализуется прямо из воздуха. — Ведь вся вражда началась из-за них? Мойра утвердительно кивнула, не видя нужды в словах. В этот момент рыжая бестия подумала, что этой странной и мрачной девчонке суждено многое поменять в жизни пансионата. И если раньше, в те времена, когда беззаботная Мойра бегала по лестницам замка и искренне хохотала, она могла дружить с кем угодно, то сейчас эти рамки ограничиваются обоюдным неприятием двух главных школьных принцев, как бы стереотипно это не звучало. Впрочем, всё запуталось в клубок недопониманий, вины и глупых принципов, по сути никому ненужных. И всё оставалось бы таковым до конца. Однако сейчас Мойра сомневалась. Сломается ли карточный домик элиты до выпуска или же Вайолет в итоге поглотит тьма этого места? Тогда Мойра не знала, что Вайолет любит тьму, и нырять в неё с головой — её нездоровое хобби. — Что они не поделили? — Хармон старалась, чтобы её голос не звучал слишком заинтересованно. — Спроси как-нибудь у Кью, — девушка хитро улыбнулась. — Ну или у Тейта. Вы так друг друга взглядами пожираете. Внутри Вайолет мгновенно заклокотало волнение и какой-то слишком агрессивный протест. Она быстро взяла себя в руки, чтобы не показать Мойре, как её зацепила эта случайно брошенная фраза. Или, всё-таки, не случайно? — Чепуха, — ответила на автомате Вай. — Он не самый приятный тип. Улыбка этой хитрой и проворной лисицы стала ещё шире. — Как будто для того, чтобы влюбить себя в кого-то, нужно обязательно быть мягким и пушистым, экономить воду для несчастных детей в Африке, ходить в церковь по воскресеньям и читать Библию перед сном. Неужели парень, который тебя устроит, должен ходить по воде и укрощать бури? Вайолет весело рассмеялась, откинув бесстрастный вид. И всё-таки Мойра забавная девчонка, за словом в карман не полезет. — Я хочу немного прогуляться. Присмотришь за Саммер в моё отсутствие? Мойра выгнула красивые брови в удивлении. Затем, будто придя в себя, она отхлебнула из бутылки и ухмыльнулась. — Думаешь Лоуэлли нужна моя защита? Поздновато ты спохватилась. Вайолет насторожилась от её слов, но решила не подавать виду. — Ладно, ладно, не переживай. Я буду приглядывать за ней. Но не задерживайся слишком долго, а то я хотела поиздеваться над Мэддисон. Меня забавляют её озлобленные визги. Довольно хмыкнув, Вайолет незаметно покинула особняк, предвкушая интересную прогулку.***
Чтобы попасть на кладбище, ей пришлось спуститься с покатого холма, усыпанного жёлтыми и зелёными листьями орешника. С каждым шагом музыка затихала и Вайолет ощущала ледяные ладони октябрьского ветра, ночные шорохи неведомых животных и карканье сварливых воронов, перелетавших с ветки на ветку. Вайолет усмехнулась своим мыслям. Казалось, ещё немного и вдалеке раздастся отчётливое «nevermore», правда бюста Паллады поблизости не наблюдалось, впрочем, как и мольбы к таинственной и любимой Ленор. Наконец она остановилась у покосившихся ворот, в некоторых местах покрытых ржавчиной. Яркий свет фонарика на телефоне Вай выхватил из темноты крупные буквы, полукругом складывающиеся в название кладбища. Словно зачарованная, девушка ступила внутрь. Она не заметила, как постепенно все звуки затихали, будто смиренные перед смертью, которая была полноправной хозяйкой этого места. Здешние могилы были самого разного состояния. Одни, достаточно свежие, датированные концом девяностых или началом двухтысячных. Другие, покрытые в некоторых местах мхом и паутиной вялых петуний, напоминали о шестидесятых и семидесятых. За такими могилами явно не ухаживали, потому что, быть может, родственники этих несчастных давно покинули Орлеан, а то и этот свет. Но самым удивительным открытием для Вайолет были захоронения девятнадцатого и восемнадцатого века. То были высокие мраморные плиты с заострённым верхом или же огромными распятиями. Камни были покрыты плесенью и грязью настолько, что Вай приходилось оттирать некоторые рукавом кардигана, чтобы прочитать имя покойного и дату смерти. Многие старые могилы украшались статуями небывалой красоты. Это были ангелы, прекрасные лица которых были окутаны смирением и тяжкой скорбью, девушки в подвенечных платьях, облачённые фатой до колен, незнакомцы в длинных рясах и капюшонах и дети с беззаботными глазами. Внезапно Вайолет показалось, будто она услышала чьи-то тихие шаги за спиной. Пожалуй, это даже слишком напоминало те ужастики на vhs-кассетах из детства. Обернувшись, девушка посветила перед собой. Однако как бы она не всматривалась в темноту, ничто не намекало на то, что здесь был кто-то живой кроме неё. Свет от фонарика упал на статую мрачного ангела. Сначала Вайолет показалось, будто из его каменных глаз льётся тёмно-бордовая кровь, однако это были лишь грязные потёки, которые наверняка остались от дождя после пыльного и знойного лета. Всю прогулку Вайолет не покидало ощущение будто кто-то наблюдает за каждым её шагом, однако вскоре она перестала обращать на это внимание. Мало ли что может привидеться на кладбище. К тому же, в своё время Хармон приходилось натыкаться на кучку суеверных готов и мерзких парочек, желающих перепихнуться у ворот. Ещё не стоит исключать той возможности, что кто-то пожелал, подобно Вайолет, отдалиться от других. А места лучше, чем заброшенное кладбище, не придумать. Погрузившаяся далеко в свои мысли, Вайолет не сразу заметила среди внушительных каменных плит скромную могилу современного типа. Её надгробие было овальным с заострённым верхом, из гладкого мрамора ещё не тронутого временем. Вайолет сразу поняла, что эта могила самая новая из тех, что она видела на кладбище. Ей стало любопытно. Вай медленно склонилась — по спине пробежали непрошенные мурашки. Тиана Лесли Браун (1 октября 1992 — 31 октября 2009) Это имя не говорило ей ровным счётом ничего. Больше всего Вайолет удивил одинокий цветок, кем-то оставленный у мраморной плиты. То был красный ликорис, столь редкий для земель Америки. В его алых ресничках скрывались капельки ночной росы, из чего Вайолет сделала вывод, что цветок был сорван недавно. Какое-то новое и даже странное ощущение появилось у неё в груди. Хармон казалось, что она совсем недавно видела эти цветы. Не приснились же они ей, в самом деле? Вайолет простояла здесь дольше обычного. С какой-то глупой самоиронией она подумала, что чувствует себя героиней готической сказки, которая должна разгадать все секреты таинственного замка, где ей предстоит жить какое-то время. Вай побрела обратно к особняку с лёгким удовлетворением. Она решила непременно вернуться сюда при свете дня и попытаться нарисовать это место. Вайолет очутилась у заднего фасада поместья, когда внезапно на кого-то налетела в темноте.***
— Куда она пропала? — Квентин внимательно огляделся, однако девчонки не было поблизости. На самом деле он и сам не заметил, как она исчезла. — Расслабься, Кью. Она где-то поблизости, — ответила ему Мойра. В её руках была уже третья бутылка дрянного вина, но её как-будто это не волновало. Завтра выходные, так что прийти в себя не составит труда. — Неужели так беспокоишься? — по-доброму усмехнулся Тайлер. Он уже давно покинул свой пост и вовсю развлекался вместе с друзьями. Бледное лицо Квентина мгновенно стало недовольным, скулы стали более очерченными, будто покрытые сталью в мигающем свете. — Не перестаю удивляться, что тебе понравилась девчонка, — рассмеялся Джонатан и обнял Мойру за плечи. — Да ещё такая. Квентин пропустил его слова мимо ушей. Встревоженный, он решил побродить по дому, хотя был почти уверен, что никто не посмел бы нарушить его приказ.***
Разноцветные блики из длинных окон осветили неподвижное и бледное лицо Тейта, походившее на восковую маску. Он до лёгких синяков сжимал её тонкие запястья, и Вайолет почему-то сразу поняла — с ним что-то не так. Обычно, он ядовитый и холодный, мягкий, но острый, словно кинжал. Однако сейчас его чёрные глаза лихорадочно блестели. Тейт не был пьян, но набрался прилично. Ей бы уйти сейчас подальше от беды, но грёбанное любопытство сжигало Вайолет дотла. Ноги не слушались, они будто приросли к месту, пока мысли перебегали с одной на другую, с непонятного блаженства до отравляющей кровь неприязни. Это было ничто иное, как столкновение принципов Вай и тех чувств, что она надёжно хранила где-то внутри. Вайолет хватило нескольких метких взглядов, чтобы уловить его раздражение. Он был чертовски зол и словно искал на кого эту злость вылить. И на этот раз обычные варианты вроде Мэддисон и Доминика его не устраивали. Ему нужен был кто-то равный, кто-то нужный. Тот, кто стал причиной этой злости. Губы Тейта сложились в ехидную улыбку. Она казалась насмешкой над всем существом Вайолет, но и затаённой горечью, которую не дано понять любому. — Что ты здесь делаешь? Какого чёрта она вообще появилась в его никчёмной жизни? Какого чёрта он, казалось бы утративший ко всему интерес, постоянно за ней наблюдает? Глядя в эти большие и спокойные глаза, Тейт вспомнил, как захотел её сломать. Это чувство усиливалось, потому что в какой-то момент, Лэнгдон не успел уловить в какой именно, она стала разрушать привычный ход вещей в его вселенной. Но это была только одна сторона карты. На другой Тейт чётко знал, что буквально замер, потеряв Тиану. И тут, спустя два невыносимо долгих года появляется Вайолет, и он начинает тянуться к ней, остро ощущая вину перед Тианой, потому что был уверен — никто не способен тронуть его неприступное сердце. Ведь вокруг было столько соблазнительных красавиц. Та же Мэддисон, которая была готова на всё, лишь бы стать ближе к нему. И как не парадоксально, королева школы многим пожертвовала бы, чтобы быть на месте чудаковатой Вайолет Хармон. Он в ответ сканировал её затуманенным взглядом, не обращая внимания на то, какие опасные мысли крутятся в его голове. Пожалуй, она шикарная. Удивительная. Красивая. Лучше любой девушки, которую он знал. Точнее, лучше любой живой девушки. Тейту хотелось истерично рассмеяться, но он сдержал себя и только шире улыбнулся. Он ненавидел себя за это. Вайолет была такой спокойной и терпеливой, что хотелось тут же положить пальцы на её хрупкую шею, прямо как в тот раз, и с силой сжать. До хруста, до слёз, до исчезновения последней надежды на лучший мир. Тейт просто хотел сгнить заживо, упиться своей болью и остаться верным Тиане до конца. До этого сентября он и представить себе не мог, что будет испытывать искреннюю радость от мимолётной встречи и детское любопытство. Такие чистые и настоящие эмоции, позабытые им. — Кажется ты не в себе, — резюмировала Вайолет, отступая на шаг. Его пальцы по-прежнему сжимали эти бледные запястья. Она чувствовала, что сейчас что-то произойдёт. — Я же тебе нравлюсь? — выдаёт Тейт, желая ощутить вязкий вкус разочарования. Он решил специально заставить её чувствовать дискомфорт своими глупыми словами. Если раньше Вайолет рассмеялась бы подобным фразам, то сейчас это выбивало почву из-под ног. Оно звучало по-ублюдски насмешливо и пошло. Её тошнило от его тона, однако Вай нашла в себе силы бросить холодный до костей взор. — Не льсти себе. Что, чёрт возьми, творится в голове у этого сумасшедшего? Зачем он вообще устроил эту нелепую сцену? Лэнгдон надрывно рассмеялся. И хохотал так долго, что даже внутренности заболели. — А ты знаешь, что врать не хорошо? — Тейт перевёл дыхание. — Особенно самому себе. — Возьми на заметку, — отпарировала Вайолет и вырвалась из его крепкой хватки — закрытые кардиганом шрамы отозвались острой болью. Хотелось уйти в дом, найти Саммер и убраться восвояси. Её приподнятое настроение исчезло без следа. Однако Тейт и не думал прекращать представление. Хотелось сломать её. Хотелось, чтобы её воротило от него и от самой себя. — Неужели, обиделась? Да ладно тебе, Вайолет. Не будь недотрогой. Его прохладные пальцы коснулись щеки Вай, и он на мгновение затрепетал. Её кожа была такой нежной, такой манящей. Однако девушка с силой оттолкнула его, меняясь в лице. — Что с тобой не так? — А что со мной не так? Вайолет втянула себя побольше воздуха, но даже это не спасало от внезапно накатившего гнева и отчаяния. Она всегда считала себя хладнокровной и спокойной, но почему-то именно сейчас и именно он ломал все защитные механизмы, которыми себя окружила Вай за долгие годы. — Может уже определишься? — не выдержала она. — Ты ведёшь себя, как полоумный. Сначала пытаешься спасти меня от шавок Мэддисон, потом игнорируешь, хотя я вижу, как ты пялишься. Не думай, что я идиотка. А теперь ты решил выплеснуть на меня свою злость, хотя злиться должен только на себя. Ты ведь добивался, чтобы меня от тебя тошнило? Поздравляю. Тебе это удалось. Иди к чёрту. Вайолет круто развернулась и быстрым шагом двинулась обратно в особняк. Тейт же сначала застыл, огорошенный её словами. Она была права во всём, вот только объяснить ей то, что Лэнгдон и сам толком не понимает, он не мог. И это злило ещё сильнее. Спустя пару минут Тейт тоже скрылся в доме — искать Мэддисон.