Свора

Это конец, Мой прекрасный друг. Это конец, Мой единственный друг. Конец... The Doors - The End.

      Выстрелы. Они проносились в сознании со скоростью пулеметной очереди. Никакой пощады долбанным вьетконговцам. Или это уже другая война и он обстреливает все жилые кварталы с трехцветным флагом? Возможно. Он не привык задавать вопросы, на которые боялся получить ответ. Хотя такие люди ничего не боятся. Они знакомы со Смертью лично и не считают своим долгом зацикливаться на незначительном. Их могли закинуть в горячую точку любого Ада с одной винтовкой на десятерых, и они бы выжили.       Как и всегда.       Но события тех далеких лет до сих пор отдавались головными болями и тремором в руках. Периодически, словно яркие вспышки, перед глазами всплывали образы. Тела подорванных на минах солдат, лишившихся всевозможных частей тела; изорванные трупы с выпавшими наружу кишками и подвешенные на веревках пленники. Однако правительства многих стран официально не вступали в войну, поэтому их солдаты не попадали под определение военнопленные и не защищались международными инстанциями.       Сам он никогда не попадал в плен – ни к кому из многочисленных противников. Его бы не спасли, а обладание ценными сведениями приравнивалось к священному дару, который следует уничтожить. Жаль, что он бессмертен. Пули неизменно пролетали мимо, не задев ни одного незащищенного участка кожи; вражеские снайпера, натренированные годами, промахивались, гранаты не попадали в цель, попутно взрывая половину лагеря, а неприятельские отряды истребляли задолго до того, как они успевали застать защитников врасплох.       Но такое необычайное везение не могло длиться вечно.       Рано или поздно ему придется поплатиться за то, что он считал себя Богом. Судный день настал гораздо позже, чем ожидалось. Воспоминания о тех моментах почему-то были повреждены, точно неисправная карта памяти. Скорее всего он лично порезал все связующие нити, оставив куски кинопленки с отдельными кадрами. Никто не должен получить доступ к подсознанию самого могущественного человека в мире. А с таким прошлым это практически невозможно.       Где-то на задворках сознания все еще возникали те ужасные картины. Заброшенная военная база, десятки убитых. Ночные кошмары насильно поднимали его с постели, вынуждая дергаться и вздрагивать от каждого шороха. У них было ровно три дня, 72 часа до мощного авиаудара, после которого не останется ничего. Все давно не имело значения. Или он искренне хотел убедить себя в том, что все осталось позади. Им нужно было придумать способ выбраться, способ остаться в живых. Любой ценой. Чувство вины продолжало сжирать его изнутри, хотя душа давно очерствела.       Они молились о спасении. Думали, что Всевышний их услышит. Но он оставался глух. Ненависть приходила на смену бесконечной жалости. Скольких людей он убил? Есть ли такая цифра вообще? Вода быстро закончилась, на вторые сутки. Фляга не смогла обеспечить троих человек. А пищи у них не было вовсе. В безжизненных глазах стоят слезы, когда он вспоминает тот отвратный вкус. Им нужна еда. Выбора не было. Жребий ведь пал даже не на него, ведь он бессмертен. Чета богам. Проще оправдывать себя таким образом. Крест, все время находившийся при несчастной жертве, сослужил хорошую службу. Для удушения понадобились все силы.       Все окончательно смешалось в воспаленном мозгу: оглушающий рев вертолетного пропеллера, дымка от автоматной очереди, кровавые реки в выгребной яме и вопли израненных соотечественников. Все это поломало ему психику, раздавив механизмы в недрах сознания. Какой-то винтик, отвечающий за адекватное восприятие, выпал из системы. После содеянного они молились еще дольше. Быть может, Творец внял их просьбам и даровал спасение. Это был процесс трансформации в монстра. Печати уже сломаны. Мы никогда не будем говорить об этом.       Но помни: это – твоя вина!       Он помнил. Каждый раз, закрывая глаза, виновник представлял себе лицо павшего в бою товарища – по официальной версии для героической сводки. Но истина таилась в огромном шкафу, вместе со скелетом предательски убитого сослуживца. Остается только надеяться, что до них никто не доберется. "Недавние события в Республике привели к неоднозначной реакции со стороны мировой общественности. Политика президента Резерфорда, провозгласившего классовую чистку, была расценена многими странами как акт геноцида". Впервые они услышали новость о так называемых чистках на базе, после всего случившегося. Шокирующий поворот для обоих аристократов, пошедших на одну смерть, чтобы избежать другой.       "Повторяем: если Ваша фамилия и фамилии Ваших близких находятся в этом списке, вам следует обратиться на горячую линию…". Поднявшись с кресла, солдат усиленно вглядывался в нечеткий экран, в глубине души надеясь на лучшее. Хаотичные буквы проносились мимо с бешеной скоростью. Он не узнал правды тогда. Его супругу даже не сочли нужным включить в перечень репрессированных. Или Маунтаны выжили? Он же бессмертная тварь. Значит, этот феномен распространяется дальше, как вирус, или передается по наследству? Нет. Фамилия прозвучала, а разрушенный жилой квартал опроверг соаздунню вручную легенду. Сожженные дотла здания, похороненные заживо жители, обуглившиеся фоторамки – вот истинное лицо старого режима.       "Это – твоя вина". Несомненно. Он знал это не хуже кого-либо. Поэтому исправил все. Замолил грехи. Или ему хотелось так думать. По крайней мере, он отомстил за семью и друзей. Мало кто поступил бы также. Большинство бы просто забились в вонючие норы и тряслись бы там от страха, постепенно спиваясь. Но не Кассиус. Он откупился от смерти в бесчестии, стал великим революционером и реформатором. Создателем нового мира. Наверняка он потерял больше, чем приобрел. Неважно. Боль исчезла, а на ее место пришло осознание. Стоя там, на выжженной дотла улице, в окружении призраков прошлого, он внезапно все понял.       И рассмеялся.       Виноват не он. Кто-то другой. Бывший вождь, устроивший массовые казни. ООН, не предотвратившая гибель населения. Равнодушные советчики, потакающие прихотям необузданного безумца. Безалаберные граждане, избравшие маньяка лидером много лет назад и искренне веровавшие в его непогрешимость. Они виноваты. Но не он. Он всех спас.       – Все в порядке, сэр? – надтреснутый голос водителя вывел Кассиуса из оцепенения. – Мы приехали.       – Конечно, благодарю, – резко дернувшись, Маунтан тут же пришел в себя. Странные мысли ненадолго погрузили его в состояние задумчивости. Стареет. – Не переживай, Арман. Уверен, она приедет.       – Вы проницательны, – фыркнув, Волкер дождался, пока двери машины откроются ретивыми служивыми, и первым вырвался наружу. Последнее время компания Магистра его утомляла. Равно как и вся прочая шайка унылых подхалимов. – Все меры безопасности предприняты? Или мои люди должны сделать повторный обход?       – Нужды нет, сэр. Все под моим личным контролем, – напыщенного вида начальник охраны, явно имитирующий голос и манеры Джоша Бролина, был доволен всем и собой в том числе. Он почувствовал себя важным и нужным. Очередной холуй.       Избавившись от балласта в виде излишних воспоминаний, Маунтан наконец вышел из черного тонированного автомобиля, одного из десяти. Президентский кортеж, сопровождаемый сиренами, с пышностью промчался через весь Город. Открытие ипподрома – важное событие в жизни увядающего государства. Нужно преподнести народу новое блюдо. Обновить меню, если можно так выразиться. Поэтому Кассиус принарядился для такого случая: поверх белой рубашки был надет выглаженный фланелевый жилет коричневого цвета, застегнутый на все пуговицы. Под ним самим прятался галстук более светлого оттенка. В дополнении шли темный плащ и шляпа с загнутыми полями.       – Чувствуешь это, Арман? На вкус словно победа, – фирменный хрипловатый голос с толикой иронии нередко действовал успокаивающе. Змей умел гипнотизировать, на то ему и даны все средства. – Как думаешь, мой чемпион сможет забрать себе приз?       Перед ними раскинулась громадная по площади конструкция. Обычный ипподром с километровой дорожкой для скачек, многочисленные трибуны с вышками для более хорошего обзора, огороженные специализированные помещения, множество разных зон и секций, наглядно отделенных друг от друга. Целый комплекс, построенный по проектам чудо-городков и оснащенный современными техническими средствами. Все на высоте. На строительство ушли долгие годы и значительная часть бюджета. Более того, вся эта экстравагантная затея на грани сумасбродства могла сорваться не один раз, однако стремительно падающие рейтинги необходимо спасать вместе с имиджем на мировой арене.       – Вопрос хороший. Предлагаю Вам сходить и лично убедиться в этом, – по рации как раз предупреждали о прибытии гостей. Среди них, как ни странно, оказались представители Своры. – Я хочу встретить наших общих друзей.       – Не задерживайся надолго. Скоро приедут послы и мне стоит представить им тебя. Как потенциального заместителя.       Но его уже никто не слушал – Волкер рванул через всю территорию к центральному входу. Президента доставили к наименее людному. Пробравшись через все строения, Кардинал с двумя телохранителями вышел поприветствовать долгожданных гостей. Их скромный эскорт, состоящий из трех незаметных машин, не мог не позабавить. И они еще называют себя мятежниками? Хотя их ритуал поклонения интриговал: один из подчиненных Королевы, следопыт в душе, вышел первым. Проверив обстановку, он открыл дверь так называемым асам, а те, в свою очередь, открыли ее Виктории.       – Вся королевская рать, я полагаю? – ухмыльнувшись, Арман приглашающим жестом направил команду по уничтожению мира к нужной трибуне. – Прекрасно выглядишь дорогая. – нарушив личные границы, Волкер не упустил возможность взять хозяйку клуба за локоть и ненавязчиво приостановить на повороте. – Я хочу, чтобы сегодня ты была со мной.       – Господин Маунтан отчаянно жаждет завладеть твоим вниманием, – вырвавшись из цепкой хватки заигравшегося хищника, Маргулис отошла в сторону. Рядом с ней шествовал верный цепной пес по кличке Данбар, скалящийся на всех подряд и издающий самое настоящее рычание. – Я предпочту побыть в роли сторонней наблюдательницы.       Остановившись, Мануэль поймал на себе насмешливые взгляды Салливана и Вэнса. Долбанный законник-наркоман и покалеченный журналюга мелкого пошиба смели потешаться над ним? Сжав кулаки до противного хруста, Волкер сверкнул глазами. Его голова была сплошь усеяна идеями доброго старого насилия. Он готовился устроить показательную истерику прямо здесь, отдав всего лишь один приказ. Плевать на все эти условные правила хорошего тона. Организовать перестрелку на глазах всего мира – затея весьма привлекательная.       – Рад снова видеть тебя, Арман, – приветливое лицо выбилось из общего полотна ненависти, успевшего покрыться сизым дымком агрессии. Протянутая рука воззвала к благоразумию и ответному гостеприимству.       – Томас? – знакомые очертания все же приобрели конечную форму. Избавившись от навязчивых идей, Кардинал тут же похлопал старого друга по плечу. – Мне казалось, ты уехал их страны.       – Видишь ли, появились определенные обстоятельства, по которым я был вынужден задержаться.       – Точно, я слышал, что тебя повысили в должности. Теперь ты тоже Регент?       – Его улучшенная версия, – рассмеявшись, Ридус принялся рассказывать о тяжелых годах собственного заточения в пучине невежества. Все для отвлечения внимания. – Лучше проведи нам экскурсию, когда все закончится. Увлекательное занятие, не так ли?       Маунтан упивался публичными выступлениями. Стоило ему взойти на возвышение, откуда можно было лицезреть весь мир, как вся старческая неуверенность исчезала. Будучи искусным оратором, он обладал невероятной способностью покорять массы. Непередаваемая харизма вкупе с хорошо поставленным голосом проникали в самые потаенные задворки души слушателя и заманивали его в капкан сладкой лжи или горестной правды. Зависело от ситуации. С годами Кассиус не растерял сноровки. Та же самая подкупающая хладнокровность, граничащая со странной улыбкой-лезвием и отработанная вальяжность в движениях. Все просчитано.       До мельчайших деталей.       – Сегодня Республика переживает тяжелые времена. Страшный кризис разделил нас всех, заставил сомневаться и опасаться неизведанного, – голос уверенный, твердый и по-отечески наставляющий. Без тени сомнения, без намека на дрожь. Если дать им повод заподозрить слабость – все кончено. – Наша стабильная, процветающая страна лишь однажды оказалась на пороге войны. Тогда, под давлением некомпетентного руководства, она избрала совсем иной путь. Путь боли, крови и страданий. Но это не наша стезя. – Всеотец замолчал, выдерживая надлежащую паузу. Для концентрации страстей. – Мы не пойдем ложной дорогой! Не позволим сбить нас с толку! Наш враг всегда рядом, выжидает удобного момента для нападения. Но Республика защищена от тех, кто хочет навредить ей! – весь мир внимал речам безумца с напряжением. От его решения зависела судьба всего континента, если не больше. – И я стою на страже ее интересов уже пятнадцать лет. И буду стоять вечно! – последняя фраза, абсурдная и не несущая в себе никакой смысловой нагрузки, стала катализатором всего спича. Многочисленная толпа на трибунах и за ее пределами взревела, благодаря Вождя за мирное небо над головой. Выставив руки, они будто пытались дотянуться до экрана, где крупным планом показывали самого Президента.       – Мы не дадим врагам проникнуть в наш дом, в наше государство! Именно поэтому я лично взялся за постройку этого ипподрома. Он станет символом несломленного духа каждого уважающего себя республиканца! – очередной неистовый вопль со стороны экзальтированного народа не мог не вызвать улыбку. Выждав немного, лидер слегка приподнял руку, таким образом призвав к тишине. – Я торжественно открываю первый республиканский ипподром! – не дав людям возможности опомниться, гимн страны заиграл из установленных повсюду колонок. Все сидевшие поднялись, сразу приложив ладонь к груди.       – Меня сейчас стошнит, – наклонившись вперед, Винсент едва не положил подбородок на плечо Виктории. Солнцезащитные очки по-прежнему были на нем. – Зато какой все-таки интересный получится заголовок: "Неодолимая Свора распевает псалмы вместе с их Создателем". Как думаешь, операторы одолжат мне несколько снимков?       – Заткнись и не ной, Винс, – когда все закончилось, большинство приглашенных гостей сели на места. Комфортабельные кресла со столиками, уставленными винами и блюдами, предусматривались для обладателей золотых билетов в Президентскую ложу. – Лучше следи за обстановкой. Мне так же некомфортно здесь, как и тебе.       После длительной задержки верховых лошадей наконец-то начали выводить наружу и подготавливать к состязаниям. Пестрые костюмы жокеев, яркие номерки, громкое ржание недовольных животных – все выглядело настолько аутентичным, что даже не заставляло усомниться в подлинности всего мероприятия. Никаких скрытых или явных политических подтекстов словно не существовало.       – По неофициальным данным коня магистра прочат в чемпионы главного забега, – появившийся из ниоткуда Дуайт Мастерс, облаченный в серый пиджак без галстука, внезапно оказался возле Маргулис. – Но никому не рассказывайте. Это тайна. Только ставки растут в геометрической прогрессии.       – Не увлекаюсь азартными играми, но спасибо за информацию, – вежливость должна окупаться. По крайней мере навязчивый Министр, ощерившись, исчез с поля зрения. – Какие-то проблемы, Арман? – она почувствовала на себе чужой испепеляющий взгляд. Ни одна ткань не оградила бы от такого. Ее как будто раздевали прилюдно.       – Никаких. Абсолютно, – волею случая или подкупленного организатора их посадили вместе. Скорее это спланированная акция с оговоренными заранее правилами. – Могла бы уведомить меня о наличии еще одного претендента. Я бы не задавал вопросов и не настаивал на совместном столике.       – Если ты думаешь, что установленные повсюду камеры и сидящие напротив соседи помешают мне наградить тебя пощечиной, то ты ошибаешься, – напряжение между любовниками можно было резать ножом. – Не заставляй устраивать сцен и позорить честный народ Республики.       – С каких пор тебя волнует репутация твоих соотечественников? – поинтересовался Кардинал, попутно извлекая из потаенного кармана пачку сигарет. – К тому же, если быть до конца честными, то от тебя подобной выходки здесь ждут. Очень удобно. Не придется оправдываться за недавние чистки эдемовцев.       – Послушай, Волкер, не хочешь выйти покурить? – Томас всегда появлялся в нужный момент. По этой причине он назначен ее преемником. – Вряд ли мы что-то упустим – они, судя по всему, нескоро начнут.       Поразмыслив, Мануэль сухо кивнул и нехотя поднялся с кресла. В процессе он все же успел шепнуть женщине, что разговор не окончен. Разумеется, ведь жертва даже не разогнала кровь. Успокоив сердцебиение, Виктория наслаждалась отдыхом. Никто ее не побеспокоит ближайшие минут десять: Маркус ушел на поиски собеседников, а Вэнс жаждал заполучить очередную грязную сенсацию. Пока псы, слившись с толпой гиен, разыскивали себе подобных, на поле проходила демонстрация. Изолированная от внешнего мира ложа практически не пропускала привычные для общественных мест крики, но сидеть в замкнутой коробке не хотелось и знать выходила на террасу. Любоваться свежей постройкой не запрещалось. А сам виновник торжества и главный архитектор государства приветствовал всех новоприбывших.       – Господин Президент, прекрасная речь! – навстречу Кассиусу вышел приземистый мужчина с густой, аккуратно подстриженной бородой и жидкими волосами на почти лысой голове. Нелепые очки, как ни странно, придавали ему определенный шарм. – Также выражаю благодарность за приглашение, весьма неожиданное, я бы сказал.       – Господин посол, я безмерно рад узнать, что Вы его приняли, – пожав руку старому либералу, диктатор мягко улыбнулся. – Мы с Вашей страной сотрудничаем давно, но разногласия порой возникают. Считайте это актом примирения. Восстановить дипломатические отношения для меня – превыше всего.       – Я уведомлю посольство о Ваших намерениях. Но в таком случае могу заверить, что Европейский Союз будет поддерживать все Ваши начинания, направленные на ослабление антидемократического режима и политических репрессий.       – Разумеется, я прикладываю все усилия, дабы очистить территорию от различных преступных группировок на Востоке. Они вносят смуту в привычный уклад жизни и не брезгуют дестабилизирующими методами, – огорченно покачав головой, Магистр снял шляпу и промокнул вспотевшее лицо носовым платком. Камеры все равно уже полчаса изучали предполагаемых участников забега. – Что касательно режима – это, увы, вынужденная мера, но заверяю, Вы склонны преувеличивать. Позади Вас сидят известные лидеры оппозиции и довольствуются вином с моих виноградников. Разве это антидемократично? Более того, Вы, вероятно, забыли, что помимо Вас здесь еще дюжина дипломатических представителей. И они вкушают говядину с моей фермы. А китайская делегация получает неописуемое удовольствие от лучшей рыбы из моих водоемов.       – Вы красиво говорите, сэр, – явно не впечатлённый посол сверкнул очками. – Я знал много людей, которые красиво говорили. Как правило, все они не очень хорошо заканчивали.       – Аминь! – усмехнувшись, Маунтан обратил внимание на возникшую суету. – Думаю, они выводят скакунов к загонам. Не хотите ли присоединиться ко мне в наблюдении за гонкой? Моего верхового прочат в чемпионы. Следите за восьмым номером!       – Непременно.       Великолепный скакун вороновой масти под знаком бесконечности был подведен к соответствующему стойлу. Жокей, облаченный в цвета государственного флага, уже давно сидел в седле. Несмертный. Такова кличка коня. Странная по определению. Но подходящая для такой безудержной силы. До начала оставались считанные секунды. Зрители поспешили вернуться на места, предвкушая невиданное зрелище. Остались пустые формальности в виде проверки движущейся аппаратуры и сурового голоса судьи из микрофона. Последние штрихи: помощники жокеев быстро вылезли из-под стойла и отбежали на приличную дистанцию.       – Черт возьми, Том, твои сигареты – лучшее, что я пробовал за последние пару лет, – понимая, что подобное замечание останется без внимания избалованной публики в виду спортивного экстаза, Волкер позволил себе перейти на тон выше. Опустившись в кресло, он умышленно проигнорировал блистательный старт. – Так на чем мы там остановились? Где твой новый друг, Виктория?       – Ты невыносим, – тяжело вздохнув, Перри резко подорвалась и взглянула на своего персонального мучителя сверху вниз. Он лишь расплылся в плутоватой улыбке. – С меня хватит. Поднимайся.       – Обещанное показательное выступление? Я заинтригован.       Президент, вжавшийся в железные перила, лихорадочно следил за черным вихрем в центре кавалькады. Ноздря в ноздрю, голова в голову. Обещанная победа в пределах досягаемости. Ибо конь олицетворял собой триумф власти. В общей суматохе Вождь не заметил, как двое важнейших игроков скрылись за первым поворотом. Впрочем, Кардинал не противился резкой смене ролей: из охотника в жертвы. Оказавшись за чертой ложа, Арман был подведен к просторному красному дивану и усажен на него почти насильно.       – Вау! Это какая-то новая игра, в которую ты меня не посвятила? – устроившись как можно удобнее, Регент положил одну руку на подлокотник, а вторую – на колено. – И что дальше?       – Дальше ты заткнешься. Иначе я куплю тебе намордник, – опустившись на колени, Маргулис провела ладонью по мужской груди. – Ты становишься нестерпимым. Мне это начинает надоедать. – вздрогнув, Волкер стиснул зубы и втянул воздух одними ноздрями. – Нужно расслабиться.       Звук расстегнувшейся молнии на брюках затуманил рассудок. Дернувшись, Арман сжал кулаки и непроизвольно выдохнул. Его тело тоже умело подводить. Отзываясь на нежные прикосновения, оно покрывалось мурашками. Зарычав, Советник вжался в спинку дивана и полностью растворился в ощущениях. В голове произошел взрыв, распространивший по коже волны кристально-чистого экстаза. Где-то там, за стеной взревела многочисленная толпа, приветствовавшая первого фаворита Республики. Почему-то Мануэль не сомневался, что им стал избранник Президента.       Виктория перестала удивляться собственным поступкам, навеянным вдохновением. Если их обнаружат – возникнет скандал международного уровня или же местного. С таким успехом их фотографии разместят на первых полосах. Экстравагантная деталь в виде минета станет украшением всех заголовков. Плевать. С этим ублюдком давно хотелось совершить нечто подобное. Нечто грязное, развратное и гадкое по меркам простых смертных. Застонав, Маргулис до боли сжала бедро любовника и ускорила темп. Праздничные салюты, пущенные в честь победителя, подвели к заветной кульминации.       – Мои поздравления, сэр! – один из депутатов Парламента подошел к лидеру и любезно, но осторожно похлопал по плечу. – Великолепный забег! Превосходная лошадь!       Кассиус рассеянно кивнул, невольно погружаясь в воспоминания прошлого. Салют напоминал взрывы авиабомб. Сердце забилось в груди, отдавая в висках; шум в ушах не прекращался. Сославшись на головную боль, диктатор попросил еще один бокал с шампанским и выпил залпом. В этот момент в ложу вернулся исчезнувший Регент и его обворожительная спутница. Приподнятое настроение обоих не укрылось от глаз проницательных эдемовцев, скривившихся от отвращения.       – Дружище Том, пойдем покурим, – сидя в причудливой позе, Ридус поднял взгляд, полный непонимания и легкого шока. Смысл сказанного дошел не сразу, но затем он все же поднялся с кресла. – Хоть кто-то здесь не употребляет поганые Мальборо.       – Отдаю предпочтение Сенатору уже больше десяти лет. Старые привычки никогда полностью не исчезают, – его никчемный отец постоянно кичился тем фактом, что выкуривает по пачке дорогих импортных сигарет в день. Единственное достижение главы клана Ридусов, распятого на кресте раковой опухоли. – Любимая марка отца. Была.       – В одном из своих откровенных интервью я рассказывал, что смерть родителей очень сильно повлияла на становление моего характера, – исподлобья взглянув на хозяйку Эдема, аккуратно протиравшую губы салфеткой, Волкер усмехнулся. – Полная чушь. На меня повлияли не менее значимые личности.       – Моя сестра, полагаю, входит в их число? – любопытство не числилось в личностном списке качеств Тома, однако упускать такую возможность нельзя.       – Это, безусловно, интересная точка зрения. Правдивая ли? Вероятно. Точный ответ тебе не даст никто.       – Повторяешься. В том интервью ты говорил тоже самое, – коснувшись подбородка с едва заметным белым шрамом, брат Маргулис вздохнул. – Понимаю.       – Ни черта ты не понимаешь, Том, – без злобы, с каким-то томным смирением изрек Мануэль, затягиваясь до головокружения. При таких разговорах не хватало коньяка. – Трусливая, презренная покорность. Знаешь, на самом деле все гораздо сложнее.       Я…       Раздавшийся выстрел был похож на щелчок пальцами в комнате, полной людей. Все произошло настолько быстро, что никто не успел отреагировать. Загробная тишина повисла куполом над ипподромом. Замерев от неожиданности, мужчины нарочито медленно повернулись в направлении скакового поля. В самом центре валялся труп вороного жеребца-чемпиона. Пуля пробила легкое, свалив животное на землю. Предсмертные хрипы сопровождали каждое рваное движение умирающего, пока все не кончилось.       Последовавший за этим взрыв не дал времени на испуг. Половина трибуны на другом конце ипподрома взлетела на воздух вместе с вышкой. Душераздирающих криков не последовало или они просто заглушались более громкими стонами раненных. Чувство сдавленности в ребрах и тошноты не покидали Маунтана, когда он вскочил на ноги. Сначала погиб конь, а затем большую часть конструкций разнесли в щепки. И он оказался бессилен против неизбежного. Кто-то из спасателей ринулся к месту трагедии, но повторная волна отбросила их назад. Второй взрыв окончательно уничтожил южную трибуну, оставив после себя дымовую завесу и оторванные человеческие конечности. Раненные начали вопить. Наконец-то.       Это стало точкой невозврата.       Президентская ложа смолкла. Гости не шевелились, застыв с бокалами в руках. На их глазах погибли несколько сотен человек. Остальные захлебывались собственной кровью. Данбар, оправившись от навеянного войной потрясения, схватил Викторию под локоть и потащил к запасному входу. Другие эдемовцы последовали за ними, не останавливаясь и не оборачиваясь. Шансы отправиться в иной мир вместе с Вождем и его прихлебателями по-прежнему оставались на высоте. В свою очередь, Волкер и Ридус, одновременно выронившие сигареты, рванули обратно. Достигнув двери, они внезапно оцепенели, стоило проникновенному голосу, нашептывающему сбивчивые слова, ворваться в сознание.       – Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, – воющим, успокаивающим тембром напевался известный псалом. – Ибо ты со мной. – огромный экран, некогда демонстрирующий жизнерадостных политиканов, временно потух, но спустя несколько минут пришел в себя и включился. Именно из него звучали стихи. – Ты направляешь меня на стезю правды. – помехи переросли в очертания человека. – Не убоюсь я зла. – лицо, обросшее темной бородой, сменило чреду темных квадратов на экране. Глаза непонятного мутного оттенка мелькнули на долю секунды, после чего опустились. – Ибо имя Твое со мной. *       – Боже мой, – задрожав, Кассиус не отзывался на свое имя, не реагировал на касания и не слышал ничего вокруг, кроме магнетического голоса. Впившись в перила, он не мог оторвать взгляд от искаженных двухмерной картинкой черт.       – Жители павшего Вавилона, вы окончательно ослепли и заблудились во тьме. Но я помогу вам! Я стану вашим поводырем, вашим светом, стану наставником, учителем и спасителем. Потому что только мне доступна истина, – подняв голову, говоривший вздохнул. – Никто вам не поможет, кроме меня. Вы покорились самому Люциферу, не стали противиться его отравляющим речам. Вы слабы. – приблизившись вплотную к камере, Отец Джо словно заглянул в душу каждого грешника. – Ты хотел вознестись на небеса, не так ли? Хотел водрузить престол свой на горе, в сонме богов? Взойти на высоты облачные, подобно Всевышнему? – он изменился. Что-то в нем поменялось. – Но ты низвержен в Ад, в пучины прошлого. Ранее ты колебал землю, потрясал царства и вселенную делал пустыней, разрушая города ее и не отпуская пленников ее домой. **       – Сюда, сюда! Помогите им! Вызовите скорую! Кто-нибудь, умоляю вас!       – Ты совершил много ужасного. Мы совершили, – уставшее лицо свидетельствовало о нестерпимых тяготах. Оно не вязалось с образом, навязанным пропагандистскими каналами. – Я уже замолил свои грехи, а ты? – с этими словами он показал висящий на руке крест, обмотавший запястье и часть ладони. – Я низвергну тебя с горы богов, о тщеславный демон. Я повергну тебя на землю и пред царями отдам тебя на позор, о нечистый гордец. Я извлеку огонь, что пожрет тебя, о лживый глупец. Я превращу тебя в пепел на земле пред очами всех, самопровозглашенный Всеотец.       Вынырнувшие из черного дыма люди волокли за руки истошно кричащего и скулящего Министра. Его швырнули в самый центр поля и поставили на колени. Полуголые фанатики достали небольшой разрывной снаряд – издалека трудно было разглядеть гранату. Никто не был в состоянии остановить казнь. совершенно безликие, апатичные лица палачей походили на ходячих мертвецов, лишенных интеллекта зомби. Под наставительные молитвы проповедника они расставили руки в разные стороны и склонили головы к груди, имитируя позу сына Божьего. Болтающийся на экране крест, подобно маятнику, гипнотизировал сидящих.       – Господин Президент, сделайте что-нибудь! Прикажите ему остановиться! Это же ваша страна!       Глупцы. Его невозможно остановить. Невозможно воззвать к голосу разума. Потому что он знает все.       – Ты всю жизнь избегал смерти. Считал себя поцелованным Богом. И действительно, ты стал бессмертен, – никакой злобы, никакого обвинения, лишь простое смирение с судьбой. – Но не твои люди.       Страдать будут они.       Граната разорвала еретиков на куски. Вместе с невинной жертвой. Все закончилось – осталось лишь напоминание о жестокой реальности в виде разбросанных кишок. Все кончено. Кто-то упал в обморок, чьи-то крики разорвали тишину, а запах смерти так сильно пропитал воздух, что вызывал рвоту. Мир окрасился в темно-красные тона.       – Твоих подчиненных похитили и пытали – это твоя вина. Множество людей погибло – это твоя вина. Мир в огне – и это твоя вина, – снова опустив глаза, полные скорби, пропрок покачал головой. – перед лицом Господа я даю тебе последний шанс. Освободи рабов Божьих, покайся и уйди с миром. И помни – Бог наблюдает за тобой. – воздев руки к невидимым вершинам, пастор склонился в знак немой покорности. –       Мы с тобой еще встретимся.       Все стихло. Экран задымился и замолчал навеки. Не осталось ничего. Почувствовав резкую боль в области предплечья, Маунтан повернулся и отрешенно посмотрел на Волкера, пытавшегося вывести старика из транса. Он что-то говорил. Но слова давно ничего не значили.       – Очнитесь, Кассиус! – увещевания превратились в требования, встряска – в агонию с растекающейся по жилам болью. – Нужно немедленно укрыться! Уходим отсюда! Ну же!       Происходящее слилось в один сплошной вихрь. Его силой затолкали в машину, едва не сломав шею на бесконечных лестничных ступеньках. Убежище подготовили. Надо залечь на дно, пока шумиха вокруг не уляжется. Скоро на ипподром прибудет группа спасения, а отошедшие от шока журналисты не упустят подобного случая, который выпадает раз в тысячу лет. Знаменитый пророк устроил террористический акт, при этом обвинив Президента Республики во всех смертных грехах. Через пару часов это станет сенсацией, потрясшей все мировое сообщество. Быть может, ООН подготовит вотум недоверия к нынешнему правительству и займется расследованием.       Так или иначе, это катастрофа для всей страны.