Его величество Чон Тэгун

      Хонбину нужно возвращаться домой, но на улице промозгло, сыро и холодно. Морозить нос на улице совершенно не хочется, в голове даже всплывает соблазн (если это можно обозвать этим словом) вообще остаться на работе. Хакён-сомбенним даже будет рад этой инициативе, переработки в их организации всегда приветствовались, даже сам Хонбин был не против остаться – не столько из-за погодных капризов, сколько из-за горы недоделанных отчетов за истекающий период. Доделывать эту гору действительно нужно и вон даже макушка оставшегося Воншика виднеется, но Хонбин тяжело вздыхает, выключает компьютер, накидывает на плечи куртку, легонько хлопает ладошкой по спине друга, который на это лишь угукает даже не обернувшись, и, спрятав нос за складками тёплого шарфа, выходит на продуваемый северными ветрами проспект.       В метро парень облегчённо выдыхает, расстёгивает куртку, но шарф с носа не спускает – ехать всего три станции, потом переход и ещё одна – а дальше снова на улицу. Пригревшись в вагоне метро, выход на поверхность сопровождается ознобом всего организма, и Хонбин, сделав большой рывок оказывается внутри небольшого магазина. Тут он по большей части греется, покупает кимпаб и кофе. Спасительный кипяток в стаканчике греет руки и теперь холод улицы почти не страшен. Теперь уже почти никуда не спеша, Хонбин делает небольшой крюк и заходит в рыбный магазин. Аджума как родного встречает улыбчивого молодого человека, не спрашивая завешивает необходимой рыбы и протягивает пакетик. Хонбин так же привычно расплачивается за покупку широко улыбаясь, выбрасывает тут же стаканчик из-под кофе, и, резко выдохнув, открывает дверь на выход. Надо же ему было сегодня одеть такую лёгкую куртку, когда впору кутаться в зимний пуховик?! На самом деле виновата эта промозглая сырость, и виня её во всех грехах мира, парень буквально перед домом заруливает в ещё одно кафе и просит знакомого баристу сделать ему большую порцию латте. Знакомый бариста Санхёк понимающе окидывает взглядом тонкую куртку друга, кивает, и по такому случаю даже ванильного сиропа наливает побольше. Друзья перекидываются парой фраз, но Хонбин не остаётся на подольше, а почти сбегает, сославшись на то, что «дома ждут». Санхёк улыбается и тепло подгоняет: «Иди-иди», впрочем, его друга эта фраза застаёт уже в дверях. Подъезд дарует первое основательное тепло, Хонбин молодец, он почти всё преодолел. Молодой человек быстро поднимается на пятый этаж переступая через ступеньку, торопливо набирает код и открывает дверь. С порога его встречают оглушающе-требовательным «МЯУ!». Хонбин аккуратно отпихивает ногой кота, который вертясь под ногами, всячески мешает. - Ну же, Лео, дай же мне раздеться! – Бин почти наступает на кота, но тот как будто прочувствовав грозящие нотки в голосе хозяина, преспокойно отходит на безопасное расстояние и ждёт. Смотрит и ждёт. - Я помою руки и положу тебе поесть, подожди ещё немного, - уже примирительно говорит Хонбин, легонько поглаживая за ухом кота. Лео тянется ушком к руке, но почти тут же отстраняется и с преспокойным видом распушив хвост, отправляется на кухню.