***
О приезде гостей сообщали обычно всадники, охраняющие Малые ворота, но у Сангуэлы был свой надежный способ понять, что к замку кто-то приближается — стайка воркующих служанок, столпившихся у окна второго этажа. Их голоса, нервно возбужденные, сливались в протяжный шепчущий гул, и разобрать слова было невозможно, но это и не требовалось. Она понимала, чем вызвано оживление. Неслышно подойдя к соседнему окну, Сангуэла распахнула створки. Князь ненавидел холод, а потому делать это было запрещено, но сестре правителя все же позволено чуть больше, чем другим обитателям замка. Так что, пока служанки ютятся у крохотной щелки, отпихивая друг друга и ворча, она вдоволь насладится видом из окна. Холодный ветер, бьющий в лицо, заставил княжну поежиться, но уйти, не увидев прибывших, она не могла. К замку неспешно подъезжала процессия из кареты и двух телег. Над каретой развевался флаг, и он, яркими цветами разбавляя унылый серо-белый пейзаж, моментально приковывал к себе внимание. На голубом полотне была изображена белка, крепко держащая в лапках орешек. Сомнений быть не могло — прибыли князья Ледяного острова. Телеги, сопровождающие карету, совершенно не интересовали Сангуэлу, и она, затаив дыхание, вперила взгляд в завешенную шторкой дверцу, за которой скрывались главные гости сегодняшней ночи. Время словно замедлилось. Княжна бледными пальцами схватилась за ставни, медленно выдыхая ледяной пар. Острое напряжение, гулко стучащее в грудной клетке, разлилось внутри, сковывая холодом горло. Карета остановилась, и белочка безвольно поникла, скрывшись за складками голубой ткани. Несколько секунд в воздухе разливалось молчание, прерываемое лишь фырканьем лошадей, шагами слуг и… да, невнятным бормотанием стайки служанок. — Ах! — внезапно отчетливо донеслось оттуда. — Сейчас он выйдет! Хеддрик! Пользуясь тем, что ее никто не видит, Сангуэла поморщилась. Хеддрик был княжеским военачальником, в подобных поездках охраняющим князя. Его нога еще ни разу не ступала на Снежный остров, но эти глупышки с чего-то решили, что он бескрайне мил, и теперь сгорали от желания его поскорее увидеть. Княжна же ждала совсем не его. Дверь кареты распахнулась, и из нее выпрыгнул юноша в легкой броне. Скользнув взглядом по прославленному Первому мечу, Сангуэла испытала разочарование — он выглядел пухлощеким мальчишкой, а не бравым воином. Небольшого роста, с каким-то детским лицом — а он, кажется, должен быть почти ровесником ее брата! — и сутулыми плечами, он был похож на воина только благодаря броне, огромному мечу, висящему на поясе, и выбитых на нагруднике лосиных рогах. Снежинки, медленно падающие на его медные волосы, довершали образ. Однако глупышки у соседнего окна буквально возопили от восторга. — Ооо! Он и правда так мил! И так юн! — Ах, какие щечки, так бы и потискала! Вот это бравый малыш, совсем как наш Трейтон! — Да дайте же мне посмотреть, отойдите! — А меч, ах, какой меч!.. Да, меч и впрямь был внушительных размеров, но, в отличие от служанок, Сангуэла не восхищалась этим — образ военачальника из-за увесистого оружия становился лишь карикатурнее. Резко развернувшись, Хеддрик протянул руку вглубь кареты.***
— Солдаты. Солдаты и охотники, — тихонько сказала Прейссу супруга, не отводя взгляда от телег. Он, уже заметивший странный состав гостей, лишь сжал ее пальцы и перевел взгляд на карету. Крепко схватившись за руку военачальника, наружу изящно и грациозно выбралась миниатюрная женщина, второй рукой придерживая пышный лисий воротник. Оказавшись на земле, она обезоруживающе улыбнулась и сделала несколько шагов вперед. Узнав княгиню Ледяного острова, Прейсс учтиво наклонил голову. Каждый раз, видя ее, он не мог избавиться от мысли, что она очень гармонично сочеталась с беличьим флагом: такая же хрупкая, миниатюрная, с блестящими темными глазами. Казалось, она улыбалась одной лишь верхней губой, что делало сходство уже слишком очевидным — отчаянно сдерживая смех, Прейсс улыбнулся еще шире.***
Очаровательно улыбнувшись хозяевам, Дорисса быстрым взглядом окинула замок, и на секунду ей показалось, что она никуда и не уезжала, а лишь совершала в карете бесконечно долгую прогулку по собственному острову, настолько жилище Снежного князя было похоже на ее дом. Но у распахнутых дверей стояли, крепко взявшись за руки, здешние хозяева, напоминая, что она в гостях. Сделав несколько шагов, Дорисса тоже наклонила голову, отвечая на жест Прейсса. Прейсс и Нальмера Рейнгхард, князья Снежного острова, при каждой встрече пробуждали в ней грустную сдержанную зависть — они выглядели идеальной парой, такой, про которую написали бы в сказке «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Высокий широкоплечий мужчина в роскошном плаще и статная женщина с разбросанными по плечам светлыми волосами — они словно олицетворяли собой супружество и любовь, являясь реальным воплощением Отца и Матери. Сложив руки в муфте перед собой, Дорисса застыла.***
«Почему же так долго?» — подумала Сангуэла, разглядывая княгиню. Ей не терпелось увидеть, как из кареты наконец выйдет Ледяной князь — тот, кто, собственно, затеял все это. Она понимала, что ее брата тревожит этот внезапный визит, тем более, что о причинах его ничего пока неизвестно, но сама она малодушно радовалась возможности взглянуть на Ксеона. Он не выходил у нее из головы вот уже почти милию — с тех самых пор, как князья приезжали на торжества в честь рождения Трейтона, маленького наследника. Его черты уже расплылись и стерлись, оставив лишь смутный образ, но этот образ она лелеяла почти еженощно, надеясь, что ей выпадет шанс вновь его увидеть. И вот он здесь! Она ждала целую тысячу ночей, но именно эти несколько секунд, пока он оставался в карете, стали самыми невыносимыми… Наконец, слегка покачнувшись, карета выплюнула своего последнего пассажира. Белокурые волосы, растрепанные после долгой поездки, забавно топорщились, но это лишь прибавляло князю обаяния. Он был одет в простой серый плащ без мехов и вычурных украшений, и, возвышаясь над Хеддриком, широко улыбался. На плече Ксеона, моргая черными глазками, сидела белка. Насколько органично смотрелись вместе Прейсс и Нальмера, настолько же нелепо выглядели, встав рядом, Ксеон и Дорисса. Она, маленькая и хрупкая, улыбаясь почтительно, но скромно, всем своим видом демонстрировала, что стремится занять как можно меньше места, не причиняя никому неудобств. Даже ее руки, скрытые муфтой, выдавали желание куда-нибудь спрятаться. Ксеон же был совсем иным. Возвышаясь над ней, он просто излучал энергию, приковывал взгляды и наслаждался полученным вниманием. Сангуэла непроизвольно глубоко вздохнула, отчего ледяной воздух обжег ей горло. Резким жестом захлопнув ставни, она вздрогнула от произведенного грохота и пошла к лестнице. Проходя мимо стайки девушек, она краем уха услышала слова Фесты, помощницы кухарки: — И зачем они привезли целую телегу охотников? Охотники, казалось бы, не делали ничего неординарного — всего лишь приносили дичь из Лесов; однако в мирное время, когда солдаты всего лишь щеголяли оружием, они выглядели настоящими героями. Тем более что тренировали их не менее жестко, чем солдат. Так что интерес девушек, переключившийся на них с Хеддрика, был понятен. Но княжна сейчас могла думать только об одном. Сцепив пальцы, она ускорила шаг.***
Вытащив из кармана орешек и протянув питомцу, Ксеон бодро и уверенно прошагал вперед, одаривая всех вокруг лучезарной улыбкой. Он поравнялся с темноволосой женщиной, после чего направился к Прейссу и Нальмере. — Князь! Княгиня! — голос его был громогласен. — Приветствую вас! К вам прибыли собственной персоной князья Ледяного острова — Ксеон и Дорисса, — он едва заметным взмахом руки указал на свою спутницу, — Винната. — Рады приветствовать вас на Снежном острове, — Прейсс протянул руку. — Благослови вас Мать, — добавила Нальмера. — Благослови вас Мать, — откликнулась Дорисса, улыбнувшись. Хеддрик слегка поклонился. — Я предпочитаю благословение Отца, — Ксеон похлопал свой меч, не менее внушительный, чем у его военачальника. — Впрочем, не могу вас винить, дамы, что вы тянетесь к теплу и уюту. — Тепла и уюта внутри в избытке, — Нальмера расцвела. — Обед вот-вот подадут, вы как раз вовремя. Хотите отдохнуть с дороги, или пройдем в столовую? — Отдохнуть мы успели, когда меняли лошадей несколько часов назад. А вот еда в замке всяко лучше того, чем кормят в трактирах, — Ксеон потер руки и устремился внутрь, бесцеремонно обгоняя хозяев. Впрочем, уже на входе он пожалел о своей резвости. — Сколько у вас здесь горит каминов? — изумился он. — Такой жары я не припомню с того времени, как последний раз был в столице… Прейсс, и ты умудряешься при этом ходить в мехах? — Не все так обожают морозы, как ты, Ксеон, — сдержанно ответил князь. — А это моя сестра, Сангуэла. Вы, должно быть, помните ее, князья? Ксеон обернулся. По лестнице медленно, аккуратно придерживая подол платья, спускалась Сангуэла. Дорисса вспомнила свое первое впечатление о девушке: тихая, незаметная, в платье, слишком закрытом даже для этой теплолюбивой семьи: руки и шея Сангуэлы были укутаны в плотную ткань, и снаружи красовалось только бледное лицо, обрамленное темными локонами. Впрочем, лица зачастую не было видно — Сангуэла редко смотрела кому-то в глаза. Даже пальцы были надежно спрятаны в перчатках, только ногти поблескивали, как кошачьи коготки. — Князь, княгиня, — пробормотала она чуть слышно. — Благослови вас Мать. — Благослови вас Мать, княжна, — улыбнулась Дорисса. Ксеон же, по-видимому, не желал здороваться одними словами — он подошел к девушке и протянул руку. Она вложила в его широкую ладонь свои хрупкие пальцы. — Я помню вас, княжна, — произнес он, чуть снизив голос. — Вы были еще совсем юной в наш прошлый визит. Теперь вы расцвели. Сангуэла взглянула в его глаза и ощутила, что не может сделать вдох. Огромные, светло-голубые, они безо всякого стеснения смотрели прямо на нее. И ей хотелось верить, что в них читается страстное желание. Ксеон никогда не стеснялся смотреть людям в глаза, и, как правило, не отводил их первым — Сангуэле на секунду показалось даже, что за пару мгновений он успел прочитать все ее мысли и посмеяться над ее слабостями. Но как раз в тот момент, когда затянувшееся рукопожатие начало казаться неприличным, белка на плече Ксеона запищала. — Простите моего друга, — извинился князь с улыбкой. — Он выпрашивает у меня орехи, даже если не голоден. Знает, что я иду у него на поводу. Вот, посмотрите, — он вытащил из кармана орех. — Держи, приятель. Белка ухватила орешек и начала усиленно его обнюхивать, уморительно двигая носиком. Присутствующие женщины умиленно склонили головы — даже Дорисса, которая наблюдала этот спектакль довольно часто. Обнюхав орех вдоль и поперек, белка вновь протянула его хозяину. — Видите, — Ксеон развел руками. — И дело не в орехе, поверьте, проголодавшись, он съест его моментально. Просто ему нравится быть в центре внимания. Так ведь, Пусиль? — он слегка почесал белку за ухом. — Что ж, — Нальмера воспользовалась паузой. — Раз сыта только белка, давайте я провожу вас в столовую. Она взмахнула юбкой и повела гостей вглубь замка, Прейсс же остался, чтобы избавиться от плаща. Его взгляд поймал Сангуэлу, которая завороженно смотрела вслед удаляющейся процессии. — Сангуэла? Все в порядке? — Да, — она взглянула на него из-за плеча. — Почему ты не идешь за ними? — Но ведь князь здесь с официальным визитом, — озадаченная, Сангуэла повернулась к брату. — Я думала, что обед для остальных будет в малом зале. — Обед для слуг, детей, солдат и… охотников будет в малом зале, — поправил Прейсс, невольно запнувшись на слове «охотников». — Ты княжна. Тебе стоит видеть, как проходят такие обеды. — Прейсс, — поколебавшись, позвала Сангуэла. — Ты думаешь, это что-то серьезное? Освободившийся от плаща князь подошел к сестре и обхватил руками ее плечи. — Я не хочу загадывать, сестренка. Я немного волнуюсь, потому что солдат и охотников просто так не возят с острова на остров. Но это же… Ксеон. Он… необычный, — Прейссу понадобилось усилие, чтобы подобрать слово. Ксеон и правда был необычным князем. Нельзя сказать, что он презирал традиции и устои, но он всегда обходился с ними достаточно вольно — предпочитал рукопожатия простым поклонам, а рукопожатиям — объятья, громогласно разговаривал, пил много эля и часто смеялся над привычными благословениями, которыми островитяне одаривали друг друга при встрече. Он любил выпытывать подробности личной жизни собеседника, попутно делясь своими, и совершенно никого при этом не стеснялся. С тоской Прейсс подумал, что сам он никогда бы не стал всем показывать свою белку — он даже и не завел бы ее. На флаге Рейнгхардов, впрочем, красовалась лиса, и на секунду князь представил, как ходил бы с ручной лисой повсюду, но быстро отогнал от себя эту мысль. Нет, такие выходки простительны только Ксеону. Сангуэла почувствовала себя неуютно. Прейсс уже пару секунд просто смотрел мимо нее, сжав ее в руках, и она повела плечами. Он выпал из раздумий и улыбнулся. — Так вот, ты присоединишься к нам, сестренка. Идем. Я думаю, тебе будет полезно поприсутствовать на встрече князей. Нальмера тем временем вела гостей в обеденный зал. Она расспрашивала Ксеона, как дела на острове, и тот охотно отвечал. Да, все дома надежно утеплены, и никто уже давно не жаловался на холод. Нет, с продовольствием нет никаких проблем. — А как охота? — спросила Нальмера почти неосознанно. — Охота… идет, — неопределенно ответил Ксеон, на секунду приглушив улыбку. — Впрочем, зачем говорить о делах на острове? — тут же включилась Дорисса. — Он почти такой же, как ваш… Только чуть холодней. Расскажите лучше, как ваши детки? Как Трейтон? — Трейтон — самый чудесный малыш на свете, — лицо Нальмеры осветилось. — Совсем недавно мы отмечали первую милию от его рождения. Он постоянно бегает по замку и всех донимает. Говорит, что хочет лису, — она тихо рассмеялась и передразнила маленького сына. — Мама, мама, везде висят картинки с лисичками — почему у нас дома нет настоящих лисичек? Дорисса улыбнулась. Не имея собственных детей, она наслаждалась рассказами о чужих, и когда счастливая мать говорила о своем ребенке, часть этой чистой радости передавалась и княгине. Конечно, было время, когда такие разговоры пробуждали в ней зависть, но она научилась ее приглушать. Дети четы Рейнгхард были поистине чудесными. Маленький Трейтон и две девочки-близняшки — Сайла и Лайла, чуть старше. О чем еще можно мечтать? Прейсс еще очень молод, а у него уже есть наследник и две наследницы — «про запас», как шутил иногда Ксеон. Дориссе, конечно, такие шутки не нравились, потому что к теме детей она относилась трепетно. Но она слишком любила мужа, чтобы злиться на подобные глупости. За разговорами о детях Нальмера довела гостей до обеденного зала. Он был огромен, и Дорисса сразу почувствовала себя неуютно. У них в замке тоже был обеденный зал внушительных размеров, но они устраивали там только крупные застолья, и старались не приходить туда такой маленькой компанией. — Пожалуйста, устраивайтесь, — произнесла хозяйка, и гулкое эхо разнеслось по всему залу. Огромный стол из темного дерева тянулся из одного конца зала в другой. До Объединения, когда здесь правил свой король, это был тронный зал, но потом короля сменил князь, который вполне мог обходиться кабинетом — принимать просителей или устраивать торжественные церемонии было уже не принято — все церемонии превратились в пирушки. За таким столом можно было усадить сотню человек, а на пустом пространстве поставить еще несколько столов при желании. Дорисса вспомнила, как здесь было, когда родился Трейтон. Зал был забит народом, играли музыканты, люди пировали за столом или танцевали, везде стояли цветы, специально привезенные из столицы (они, правда, за время путешествия успели поникнуть, но в общем гомоне это было незаметно, и свою задачу — оживить огромный мрачный зал — они выполняли прекрасно). Теперь не было музыкантов, гостей, цветов, и даже еды пока еще не было — только длинный стол и тяжелые стулья рядом с ним. Нальмера повела их к тому концу стола, где были пристроены два места по бокам — здесь садились князь и княгиня с советником и военачальником, двумя важнейшими людьми на острове после правителя. Нальмера снова взмахнула юбкой и убежала поторопить слуг, рассыпаясь перед гостями в извинениях. Не успела она скрыться за дверью, как в зал грузной походкой вошел седой мужчина в броне. При виде гостей он презабавно сморщился, топорща изогнутые пышные брови. — Ксеон! — Старый Кабан! — Ксеон раскинул руки, готовый принять воина в свои объятья. — Ты еще жив? — Живее многих, — человек, названный Кабаном, а на деле носивший имя Фотер, почти подбежал к гостю и похлопал его по плечу. — Да простит меня Отец, но мне так не хватало того, с кем можно достойно выпить! — Наверстаем, — пообещал Ксеон. Довольно крякнув, Фотер уселся слева от княжеских мест — на законное место военачальника Снежного острова. — Как все официально, — воскликнул Ксеон, и эхо от его слов разнеслось по залу. Он постарался понизить голос. — Послушай, Фотер, а если ты сядешь в другом месте, что произойдет? Ты потеряешь свою волшебную силу замахиваться мечом? Или твои солдаты разбегутся от тебя? — Я не пробовал, — засмеялся Фотер. — Но знаешь, Ксеон, я не вижу на то причин — здесь вполне удобно. Можно смотреть на тех, кто сидит за столом. — Чтобы понять, кто из них готов выпить с тобой лишнюю кружечку? — спросил князь нарочито тихо. Сам Ксеон сел за стол первым, сразу после Фотера — так он был близко к княжеской чете и своему товарищу одновременно. Дорисса расположилась рядом, а после нее сел Хеддрик. Княгиня сложила руки на столе. Ей зачастую было некомфортно на таких мероприятиях — она, конечно, могла высказывать свое мнение, но предпочитала отдавать бразды правления мужу. К тому же ее огромная любовь и уважение делали любое его решение верным в ее глазах — и что она могла возразить в таком случае? Ей оставалось улыбаться и кивать. Или просто молчать. Иногда она думала, насколько другим было бы его княжение без нее. Изменилось бы хоть что-то? Она ездила с ним повсюду, сидела по левую руку от него на любых приемах, застольях и советах, суетилась, если приезжали гости, как Нальмера сейчас, но… Действительно ли она что-то значила? Она повернулась и встретила взглядом его затылок — Ксеон был слишком увлечен разговором с Фотером. — Я пробовал эту столичную выпивку один или два раза, — доказывал он. — Не понимаю, что все в ней находят. Давить виноград и пить — кто вообще до этого додумался? Нет, представь себе: какой-то фермер в этих своих тряпочках, — Ксеон поводил руками, словно показывая, как развеваются легкие одежды, — наступил на виноградину. Она пролежала на земле пару недель. Потом он вернулся к ней и съел — и захмелел. Так это было? — Но захмелел ведь, — хохотал Фотер. Он много смеялся при Ксеоне, причем даже в те моменты, когда князь пытался его поддеть. Седой вояка был слишком добродушен. — Разве это не главное? — А вкус? Какой у него вкус? — По-тря-са-ю-щий. — Старик, ты меня пугаешь, — Ксеон отклонился назад. Дорисса сразу представила его лицо с выражением мнимого отвращения. — Тебе нравится? — Почему бы и нет? Ягоды, фрукты — это вкусно, а когда после них кружится голова — это еще лучше. — Вот именно, — проворчал Ксеон, отворачиваясь к столу. — Когда ты пьешь, хочешь понимать, что ты пьешь. А не лижешь яблоко там, например, или еще что… — Фотер снова захохотал. Смех разносился по залу, и Дорисса сначала была даже благодарна Ксеону за то, что он так веселит приятеля — но когда сам Фотер замолкал, а эхо продолжало носить его смех под потолком, становилось жутковато. Она поежилась. Нет, в таких местах все же лучше бывать по праздникам… Гулкие шаги оживили зал — вошел Брольдан, княжеский советник, заметно запыхавшийся. Он был гораздо старше Фотера, но старался перемещаться как можно быстрее — то ли чтобы все успевать, то ли чтобы его не считали старым. — Князь, княгиня, — он почтительно кивнул и занял свое положенное место за столом — справа от княжеского. — Лошади размещены в конюшне, а ваших людей скоро накормят. — Спасибо, Брольдан, — улыбнулась Дорисса. Советник улыбнулся ей в ответ, но не успел ничего сказать — в зал вернулась Нальмера, а за ней Прейсс и Сангуэла. За ними следовали девушки, ранее так оживленно шептавшиеся возле окна. Теперь они были серьезны и молчаливы — их задачей было накрыть на стол. Дорисса посмотрела, что несли служанки — она словно оказалась дома. Во время крупных застолий — а на Ледяном острове при каждом обеде — перед основными блюдами подавали эль. Ей стало интересно, подавали ли эль за каждым обедом у Прейсса и Нальмеры. Почему-то казалось, что нет. Девушки расставляли по столу кружки, корзинки с хлебом и тарелки с соленой рыбой. Если столица славилась вином и фруктами, а Ледяной остров — охотниками, то Снежный остров никому не уступал по умению вылавливать и солить самую вкусную рыбу. Пожалуй, ради нее стоило даже выпить эля. Феста, время от времени поглядывая на Хеддрика, следила за тем, чтобы возле каждого гостя стояла корзинка с разными видами хлеба — еще одна причуда «снежных». Ксеон всегда подшучивал над тем, что на Снежном острове люди не могут удовлетвориться обыкновенной булкой, но Дориссе это разнообразие доставляло удовольствие: темный хлеб, светлый, свежий, сушеный... и самое вкусное — гренки, зажаренные в масле и чесноке. Дориссу кольнула легкая зависть. Даже из обычного распития эля Нальмера умудряется делать шикарную трапезу! Поистине, она словно была рождена хозяйкой этого замка. — А, «снежные» сухарики, — насмешки от Ксеона не заставили себя ждать. — Как я рад, что вы их подаете, ведь иначе эль было бы слишком скучно пить! — он, впрочем, тут же потянулся к корзинке и вытащил темный сухарик — но, как оказалось, не для себя, а для Пусиля. Сам же он в нетерпении посмотрел на Фесту, которая поставила перед ним пустую кружку для эля. — Эй, а вот это уже не смешно. Прейсс, мне подали кружку твоего сына. — Феста, поставь, пожалуйста, перед князем кувшин с элем, — сдерживая смех, распорядился Прейсс. Та с улыбкой кивнула и отошла, а Дорисса не могла не отметить, что Ксеон проводил стройную фигуру взглядом. — Кстати, о твоем сыне. Нальмера сказала, что ему уже милия. Может, пора ему попробовать напиток островов? — Думаю, мы немного с этим подождем, — Прейсс оставил на лице дружелюбную улыбку, но постарался сказать это как можно серьезнее. — Я все же против распивания эля за каждой трапезой… Дорисса взглянула на мужа. Сознательно или нет, последней фразой Прейсс кинул камень в его огород, и ей стало интересно, отреагирует ли Ксеон. Но Ксеон наслаждался элем. К закуске он не притрагивался. Пусиль грыз сухарик. Дорисса пригубила эль лишь из уважения к хозяевам, порадовавшись про себя, что ей принесли кружку поменьше (и подивившись в очередной раз предусмотрительности Нальмеры). Сангуэла, довольно быстро расправившись со своей порцией, с некоторой завистью поглядывала на кувшин Ксеона, стремительно пустеющий. Она хотела еще немного, но просить не стала — ей не хотелось выделяться на фоне остальных женщин. Чтобы чем-то занять себя, она схватила кусок белого хлеба и начала крошить его в тарелку, исподтишка взглянув на Хеддрика, который в самом начале отказался от эля останавливающим жестом (отчего Феста, кажется, расстроилась). Воин с лицом мальчишки медленно и аккуратно ел хлеб с рыбой. Сангуэле становилась все более и более интересна его персона — настолько, что на мгновение она забыла о существовании Ксеона. Именно на мгновение, потому что забыть о нем на более долгий срок любому из присутствующих было сложно. — А, вот и основные блюда, — довольно констатировал князь, с шумом ставя пустую кружку на стол. — Мои комплименты и хозяевам, и слугам — все проходит просто идеально! Дорисса с облегчением обернулась к дверям — и правда, девушки вносили огромные тарелки. Их было немного, но они были внушительны — островитяне не питали большой любви к застольям, на которых подавалось с десяток разных блюд. Прекрасно обходились парочкой, зато масштабы всегда впечатляли. Очень быстро на столе появился дымящийся картофель, маринованные овощи, наваристый холодец и, несомненно, король пиршества — большой запеченный кабан. По традиции, кабана принесли на стол целым и стали разделывать прямо при гостях. Сложно сказать, как появилась эта традиция, но если задачей кабана было удивить гостей, он ее выполнил — все присутствующие заворожено смотрели на мощную тушу, безжалостно поджаренную княжеским поваром. — А скажи мне, Кабан, — хлопнув по колену, Ксеон повернулся к Фотеру. — Каково тебе есть себе подобного? — Откровенно говоря, Ксеон, — Фотер, лукаво прищурившись, слегка наклонился к князю, — невообразимо вкусно! — оба расхохотались. Фотер, хоть и выпил всего кружку, довольно быстро захмелел и смеялся еще громче, чем прежде. — Должен сказать, кабан хорош, — сказал Ксеон, когда отсмеялся. — Наши охотники не зря едят свой хлеб! — Кстати об охотниках, — вмешался Прейсс. — В последнее время дичи от вас стало меньше. Охота нынче неудачная? — Охота… Охота, откровенно говоря, — это то, о чем я приехал поговорить. Сангуэла скорее почувствовала, чем увидела, что Ксеон посмотрел на нее. Она заняла место напротив гостей, и вся правая половина стола была в ее полном распоряжении. Но если во время распития эля ей было хорошо и просторно, под пристальным взглядом голубых глаз ей стало неуютно. Кусок хлеба, который она крошила, заканчивался, а поднять глаза она не решалась. Ей захотелось уйти. — Сангуэла — моя сестра, — быстро проговорил Прейсс, заметив взгляд Ксеона. — Я хочу, чтобы она участвовала в делах Острова. Именно поэтому она здесь. Можно спокойно говорить о деле, — он внимательно наблюдал за Ксеоном. Лицо второго князя стало серьезным, но понять что-либо о причине его визита по-прежнему было невозможно. Все за столом притихли, даже Пусиль перестал беспокойно перебирать лапками и навострил ушки. Ксеон продолжал молчать, и Прейсс невольно стал его разглядывать. Князь, выглядевший таким высоким и статным у входа в замок, вблизи был весьма похож на Хеддрика — мягкие черты лица, пухлые щеки… Сейчас, за столом, когда всю внушительную фигуру князя вместе с висящим на поясе мечом не было видно, он казался всего лишь добродушным остряком, который постоянно улыбается и всех смешит. Но в следующую секунду Ксеон повернулся к князю, и по спине побежали мурашки. Был на добродушном лице Ксеона один изъян, который можно было заметить, только если он начинал сверлить собеседника взглядом. В его больших светло-голубых глазах почти не было зрачков — на их месте темнели две едва заметные точки. Как будто у кого-то, рисовавшего Ксеона, кончилась черная краска, и он кое-как стряхнул оставшиеся пару капель в центр каждого глаза. Независимо от настроения князя Ледяного острова, зрачки всегда были именно такими, и они придавали его взгляду какое-то злое, даже зловещее выражение. На мгновение Прейсс забыл, что хотел спросить. Все, чего ему хотелось — чтобы эти глаза перестали на него смотреть. — В Лесах пропадают охотники, — наконец вымолвил Ксеон. Сангуэла с удивлением отметила, что все следы насмешливости пропали — теперь это был настоящий князь, говорящий о серьезном деле. — За последние полсенты мы послали шесть отрядов на охоту. Из них вернулись только четыре. За столом повисло молчание. Дорисса, которая знала, зачем они приехали, жадно посмотрела на тарелку с горячим мясом. Аромат разносился по всему залу, но остальные присутствующие, кажется, перехотели есть. И пить. И разговаривать. Молчание было невыносимо. Голод раздражал. — Охотники и раньше пропадали в Лесах, — наконец хрипло сказал Фотер. — Это не место для мальчишек. Там опасно. Ты уверен, что все охотники были должным образом обучены? — с этими словами он метнул короткий, но злобный взгляд на Хеддрика. Дорисса знала, что означает этот взгляд. Как военачальник, Хеддрик должен был следить за тем, чтобы каждого воина выпускали в бой (или в Леса) тщательно натренированным. Хеддрик справлялся с этой работой. Но у Фотера были причины думать иначе. Дорисса повернула голову к Хеддрику. Он просто смотрел в тарелку, не поднимая головы. Ей подумалось, что у него, должно быть, бешено стучит сердце. И что если он возьмет вилку, все увидят, как дрожат его руки. — Ты не понял, Кабан, — Ксеон остудил пыл солдата. — Вернулись четыре отряда. Полностью. Целыми и невредимыми, с добычей. А вот два отряда пропали. Целиком. Каждые семь ночей в Леса отправляется отряд минимум из пяти человек. Двух мы не дождались. — А те, кто вернулся? — медленно спросил Фотер. — Не заметили ничего необычного, — Ксеон пожал плечами. — Правда, есть одна закономерность. Те, что пропали, должны были пойти вглубь Лесов за добычей покрупнее. Они не были мальчишками, поверь… — Это были одни из самых опытных охотников на Острове, — раздался неожиданно грубый голос. Хеддрик заговорил впервые с момента прибытия гостей в замок. — Их было тринадцать. Большинство из них давно ходили вглубь Лесов. Приносили крупную дичь. Кабанов, волков, медведей. Вот этот кабан, — он мотнул головой в сторону огромного блюда, не поднимая глаз от стола, — просто кроха по сравнению с теми, которых они добывали. Сангуэла не отрываясь смотрела на Хеддрика. С момента, когда он заговорил, в нем словно что-то зажглось — и хотя он даже не поднимал головы, она чувствовала, как от него исходит что-то — гнев? отчаяние? раздражение? — мощными волнами. Его голос был твердым, но губы слегка дрожали. Все глаза за столом смотрели на него, и ему, живущему в тени князя, это было, очевидно, некомфортно. — Раньше, — он споткнулся на этом слове, но тут же повторил его с нажимом, — раньше охотники погибали в Лесах. Такое было, и случалось это чаще, чем хотелось бы, — он поднял голову и встретился глазами с Фотером. — Но мы учимся на своих ошибках. Ни один нетренированный охотник не выходит в Леса. Смертей не было уже давно. Да, бывает, что кто-то возвращается израненным, но этого не избежать, — он снова опустил глаза. — А те, кто пропал, как я и говорил, — были одними из лучших. — Все это крайне странно, — встрял Ксеон. Хеддрик взял в руки нож и вилку и начал резать мясо. Дорисса хотела было последовать его примеру, но не решилась — больше никто не притрагивался к еде. — После пропажи одного отряда мы заволновались, но не думали, что произошло что-то серьезное. Но когда пропал второй… Знаете, я не могу так долго оставаться без мяса. Никто не засмеялся. Сангуэла улыбнулась, но наклонила голову, чтобы не выдать себя. — Это крайне странно и, я полагаю, довольно серьезно, — согласился Прейсс. — Но, раз ты нанес мне визит, у тебя, видимо, есть решение? — Решение есть, — кивнул Ксеон. — Нам нужно отправиться в Леса. — В наступившей тишине раздался глухой грохот: Нальмера уронила пустую кружку из-под эля. — В Леса?.. — Прейсс откровенно изумился. — Нам? В Леса? Ксеон, я понимаю, что ситуация серьезная, но мы не охотники... — Не охотники, — резко сказал Ксеон, жестом остановив Хеддрика, который порывался снова что-то сказать. — Но охотники пропадают! Мои лучшие охотники пропадают! Наши лучшие охотники, — добавил он вкрадчиво. — Несколько человек из тех, что пропали, были со Снежного острова. Я считаю, что наш долг — разобраться, что с ними произошло, — он помедлил пару секунд и добавил, — Хеддрик уже собирался сам брать отряд и штурмовать Леса, но я его отговорил. Мне хотелось, чтобы это был совместный поход. — Вы поэтому привезли солдат, — догадался Прейсс. — Это тоже лучшие из лучших? — Да, это наши лучшие люди, — кивнул Хеддрик. — После пропажи второго отряда я собирался взять их и отправиться на разведку. Но князь был против. — Князь был против, — подтвердил Ксеон. — Князь считает, что перед нами развернулась серьезная опасность и нельзя держать Снежный остров в неведении. — Это безумно опасно, — Фотер потер лоб. — Я не вижу причин для князей участвовать в этой затее. Но я вполне мог бы присоединиться. Думаю, вам может пригодиться старый опытный солдат. Дорисса наконец решилась взять приборы и вонзить в кабанину нож — тем более Нальмера уже так и сделала. Она знала, разумеется, зачем Ксеон отправился с пышным визитом на Снежный остров, знала и об этой безумной затее с походом в Леса. Она уже успела смириться с тем, что Прейсс может поддаться на уговоры и ее муж, никогда не охотившийся, отправится прямо в логово опаснейших хищников, но в первые несколько ночей после известия она едва не поседела. Она сходила с ума, а ночами ей не давали уснуть кошмары о том, как огромные волчьи клыки терзают тело Ксеона. Но она свыклась. А вот Нальмера услышала об этом несколько минут назад. Возможно, она так яростно теперь кромсала мясо именно для того, чтобы не начать в панике швыряться приборами. — Давайте поедим, — Прейсс высказал мысль, гулявшую в головах всех присутствующих, кто еще не решился дотронуться до еды. — Мясо остывает. А это известие нужно переварить. Давайте вернемся к обсуждению за чаем. Все с облегчением набросились на еду. Казалось, только что у всех пропал аппетит — но нет, несчастного кабана терзали, рвали, грызли, кусали, проглатывали, а вместе с ним соленья и оставшийся хлеб. Пусиль слез с плеча Ксеона и побежал по столу в поисках лакомых кусочков — ему очень понравились сухари. Сангуэла, не придумав, что делать со всеми крошками, которые она набросала в тарелку, неуклюже заедала ими мясо. Время от времени она поглядывала то на Хеддрика, то на Ксеона. С тех пор как Хеддрик заговорил, ее не покидало ощущение, что внутри него что-то происходит. Она заметила, что он порывался говорить дальше, когда Ксеон его прерывал, но не мог перебить своего князя — да и умом понимал, наверное, что много говорить ему не стоит. Но ему было что сказать, Сангуэла была в этом уверена. И ей было невероятно интересно что. Дорисса заметила эти взгляды. «Малышка Сангуэла заинтересовалась Хеддриком», — умилилась она. К Хеддрику она питала теплые, почти материнские чувства, и ей было бы отрадно, если бы кто-то смог положить конец его холостяцкой жизни. Она, наверное, как никто другой знала, что внутри этого молодого солдата кипела страсть, но всю эту страсть он расходовал на оружие — тренируясь с мечом, обучая воинов и охотников, он отдавал всего себя, словно стремился закончиться побыстрее. При этом Хеддрик мало говорил и редко хвастал своими достижениями — а похвастать было чем. В короткие сроки он умудрился вымуштровать своих подопечных так, что все охотники, уходившие в Леса, оставались живы — больше никто не привозил вместе с добычей тела своих товарищей. Он лично проверял навыки каждого, и выпускал новобранцев только на несложную, мелкую дичь, за которой не нужно было идти слишком глубоко. Конечно, к таким мерам подтолкнули не самые радостные события — при этой мысли Дорисса взглянула на Фотера, обгладывающего кость. Но эти меры были приняты, и заслуга Хеддрика была велика. Прейсс же, как ни старался, не мог толком поймать за хвост ни одну мысль. Леса, охотники, Ксеон, холод, отряды, — все смешалось. Он пытался усилием воли остановиться на чем-то одном, но в его голове словно расползались сонные мухи. Бзз-бзз, Леса. Бзз-бзз, охота. Бзз-бзз, ты ни на чем не сосредоточишься, просто смирись и ешь. Такая путаница в голове в последний раз у него была перед рождением Трейтона, но ее вынести было гораздо проще — тогда ему нужно было просто ждать, пока его наследник появится на свет. А Ксеон ждет от него решения. Пусть не сейчас и не через минуту, но он ждет. Совершенно внезапно Прейсс осознал, что хотел бы влить в Ксеона еще эля, ровно в том количестве, чтобы тот забыл, зачем приехал. Но он не был уверен, что такое количество вообще существует. Приборы стучали по тарелкам, челюсти жевали. Ксеон, первым расправившись со своей порцией, снова заговорил, не дожидаясь чая. — Я никогда не был в Лесах, — задумчиво произнес он. — Я много о них слышал. Видел картинки в книгах. Признаться честно, я никогда даже не думал о том, чтобы туда отправиться — не было необходимости. В конце концов, у нас есть люди, задача которых — бродить там и убивать нашу будущую еду. Но после пропажи этих охотников все немного изменилось, — Ксеон очертил вилкой в воздухе круг. — Мне не по себе от того, что я сяду и буду отсиживаться в замке. И пошлю других охотников проверить, что же такого страшного творится там. А если и они пропадут? Что скажут наши люди? Другие охотники? Друзья, жены, матери тех, кто пропал? Как они будут смотреть на своего трусливого князя, который просто поджал хвост и забился в норку? — В дупло, скорее, — хрипло вставил Фотер, кивнув на Пусиля. Ксеон фыркнул. — Князь, забившийся в дупло, пока пропадают его люди — Отец свидетель, я не хочу быть таким князем! — он кинул вилку на стол, разгорячившись. — Я не хочу закончить, как Ксавьер — преданным своими же людьми, убитым в собственном тронном зале. — Ты сгущаешь краски, — поморщился Прейсс. — Отправить на разведку других охотников — верное решение. Да, стоит увеличить численность отряда, добавить солдат… Командующих, возможно, тоже. Может быть, даже Хеддрика и Фотера, хотя в этом я уже не уверен. Но мы князья! Чем мы там поможем? — Ты забыл, как держать меч, снежный лис? — голубые глаза прищурились. Эти слова были произнесены вкрадчиво и тихо, и Прейссу сразу стало неуютно. Нальмера, переводившая взгляд от одного мужчины к другому, полностью повернулась к мужу. Двух пар глаз было уже слишком. — Нет, не забыл, — он помотал головой и устало прикрыл глаза. — Но я держу его гораздо хуже, чем наши бойцы. И я ни разу не поднимал его ни на волка, ни на медведя. — Я поднимал меч много на кого, — встрял Фотер. — Я готов идти. Не знаю, каким будет ваше решение, князь, но я готов отправиться на поиски пропавших, чтобы никому из нас не было совестно смотреть в глаза людям островов. Дорисса благодарно взглянула на военачальника. Да, он был уже немолод и любил выпить, но он был отважен и прекрасно владел мечом. А разве нужно еще что-то хорошему воину? Может быть, Ксеон согласится отправить солдат, охотников и Хеддрика с Фотером в Леса, а сам останется на острове? Она сжала под столом кулаки. Хоть бы, хоть бы… — Я в тебе не сомневался, Кабан, — Ксеон, перегнувшись через стол, хлопнул вояку по плечу. — Итого отряд выходит внушительный — ты, я, Хеддрик, дюжина охотников и солдат — даже больше, если ты прихватишь своих. Прейсс, я не хочу давить — приехав сюда, я лишь хотел показать тебе, что это действительно важно. Если ты считаешь, что Снежный остров благосклонно отнесется к твоему нежеланию возглавить поход, пусть будет так, я не хочу уговаривать тебя. Но я прошу подумать. Все глаза обратились к Прейссу. Даже Сангуэла перестала переводить взгляд с тарелки на Ксеона, потом на Хеддрика и обратно. Все замерли, ожидая ответ князя. Все, кроме Дориссы, которая впилась ногтями в собственную руку. Ей все равно, где будет Прейсс во время этого похода. Она только что услышала, что Ксеон отправится в Леса в любом случае, и это словно заполнило все ее сознание. Ей казалось, что в ее грудь кто-то бьет тараном, глухо, но настойчиво. А Прейсс не знал, что ответить на выпад Ксеона. Ему так не хотелось выглядеть трусом… — Хорошо, — кивнул он. — Я подумаю. Если это решение будет принято через пару ночей, ничего не изменится. Вы ведь не отправляете новые отряды? — Так глубоко — нет, — Хеддрик подал голос. — Сейчас охота идет на дичь помельче, чтобы можно было оставаться ближе к берегам. И отряды мы увеличили — не отправляем меньше восьми человек. И если сюда не прилетали голуби с тревожными вестями, значит, мы все сделали правильно… Пока что. — Отлично. Ты молодец, Хеддрик. Итак, я подумаю. Послезавтра я дам ответ. — Послезавтра, значит, — повторил Ксеон. — Что ж, спасибо. Значит, послезавтра мы отправляемся в Леса. С тобой или без тебя — ты решаешь сам. Надеюсь, ты не будешь против, если в это время Дорисса побудет здесь? Не хотелось бы делать крюк и возвращаться домой. Мы потеряли уже достаточно времени.