Зов Бестии

За окном уже стемнело, но вечер только начался, поэтому хозяева и гости начали разбредаться по своим делам. — Я распоряжусь, чтобы вам подготовили спальню для гостей, — сказала Нальмера Дориссе. — Две спальни, — встрял Ксеон. Дорисса опустила голову, чтобы никто не видел, как краснеют ее щеки. Нальмера бросила быстрый взгляд на Прейсса, и тот едва заметно пожал плечами. Отношения Ледяного князя с женой сейчас заботили его меньше всего на свете. Он бы отдал ему собственную спальню, если бы это помогло избавиться от него и его охотничьих походов. Поэтому он переложил все заботы на плечи супруги, а сам направился в библиотеку. Брольдан, за все время застолья не проронивший ни слова, поспешил за ним. Нальмера продолжала играть роль радушной хозяйки. Она проследила, чтобы со стола были убраны остатки пиршества, показала Хеддрику зал для тренировок… Дорисса с завистью смотрела, как Снежная княгиня порхает по залитым светом от каминов залам, раздавая указания слугам и мило улыбаясь гостям. Никто не был обделен вниманием, она словно говорила со всеми одновременно. Наконец все мужчины удалились — Ксеон с Фотером отправились в ближайшую таверну, чтобы распивать эль без лишних взглядов и уколов совести. Сангуэла тоже куда-то пропала. Дорисса и Нальмера остались одни. — Я помню, что ты любишь вязать, Дори, — Нальмера, тепло улыбнувшись, взяла княгиню за руку. — И коль уж всем, кроме нас, нашлось занятие, мы можем отправиться в детскую и взяться за крючки. Если компания моих сорванцов тебя не утомит… Компания сорванцов не могла утомить Дориссу при всем желании. Прекрасные девочки-близняшки, которых она помнила едва начавшими ходить карапузами, и Трейтон, которого она видела, только когда он родился, должны были уже заметно подрасти. Островок семейного счастья, пусть даже чужого, был ей только в радость. Сангуэла же, тихонько выскользнув с обеда, проследила, как Хеддрик направился в тренировочный зал. Ей вдруг очень захотелось посмотреть, как он будет упражняться, но она не могла придумать достойный предлог, чтобы пойти туда. Все-таки в этот зал входили мужчины, а молодой княжне было не место среди оружия. Но любопытство взяло верх. Чтобы как-то оправдать свой визит, девушка захватила огромный кувшин с водой — беспроигрышный вариант. Нельзя не захотеть пить, размахивая таким мечом, да еще будучи так тепло одетым… Впрочем, войдя в зал, Сангуэла обнаружила, что Хеддрик успешно решил вторую проблему, раздевшись по пояс. Он явно не ожидал компании и заметно смутился. — Простите, княжна, — пробормотал он. — Я сейчас оденусь. — Нет, нет, это вы меня простите, — Сангуэла застенчиво закусила губу. — Я не хотела помешать… Просто принесла воды. — Вы очень заботливы, — Хеддрик явно не знал, что ему делать. — Я бы хотела посмотреть, как вы тренируетесь, — княжна попыталась сгладить неловкость, но только усугубила ее. Невольно она подумала о том, как бы кусала локти Феста, если бы видела это. Впрочем, Феста наверняка не стеснялась бы так. — Если вы не против… — Я… не против, — беспомощно улыбнулся Хеддрик. — Правда, я чувствовал бы себя увереннее, если бы мог это делать с настоящим мечом. Тренировочный меч выглядит довольно жалко, а бить своим о манекен — это преступление. Его это портит. — Понимаю, — Сангуэла сцепила в руки замок и пошла вдоль стены. Неудивительно, что у молодого воина не получилось добыть себе меч для тренировки — подобно всем залам замка, этот был огромен, весь заставлен полками и шкафами, и сориентироваться здесь неопытному гостю было сложно. Сангуэла подошла к одному из шкафов и, проведя рукой по гладкой поверхности, распахнула дверцы. — Вот. Выбирайте любой. Хеддрик с удивлением посмотрел на княжну. — Я часто смотрю, как тренируется мой брат, — поспешно пояснила Сангуэла, поняв причину его растерянности. — Меня это завораживает. Поэтому я успела изучить здесь каждый уголок… — Понимаю, — улыбнулся Хеддрик. Неловкость отступала. — Я болею мечами с детства. А может быть, княжна, вы знаете, в каком шкафу можно найти оружейника? Вместо манекена? — В шкафу его нет, — Сангуэла прикрыла смеющийся рот перчаткой. — Но я могу его позвать… Чтобы вам не было скучно. — Пожалуй, не нужно. Мне нравится ваша компания. Я всегда успею помахать мечом возле живого человека, а вот прекрасная княжна наблюдает за моими тренировками впервые. Бледное лицо Сангуэлы запылало. Странным образом Хеддрик, обнажившись и взяв в руки оружие, преобразился — выпрямил плечи, поднял подбородок, начал расточать комплименты… Видимо, он просто из тех, на кого давят большие официальные обеды. Княжна его понимала — она сама не любила таких застолий. Здесь, в оружейной, было куда спокойнее. Она чувствовала, что может говорить с ним о чем угодно. — С детства, значит? — девушка вернулась к манекенам, кокетливо придерживая подол платья. — То есть вы с мечом в руках почти всю жизнь? — Почти. Я был чуть старше вашего племянника, когда мне дали первое оружие. Это был деревянный меч, конечно же. И он был куда меньше. Но я махал им с таким усердием, что вскоре мне сделали стальной, — с этими словами Хеддрик рубанул манекен по плечу. Сангуэла моргнула. Это произошло как-то удивительно быстро — сталь просвистела в воздухе и вгрызлась в деревянное плечо. Будь это живой человек, он мог бы даже не понять, что случилось, испуская дух. Хеддрик, между тем, атаковал неподвижного противника. Он погрузился в процесс, забыв о том, что за ним наблюдают, и совершенно не думая о впечатлении, которое его быстрые и точные удары производят на княжну. А она, провожая клинок взглядом, попыталась себе представить, как махал своим деревянным мечом Хеддрик, когда был малышом. Наверное, это было смешно и безумно мило. А потом этот малыш подрос и стал смертельно опасен. Сангуэла присела на скамейку в стороне от Хеддрика. Она видела теперь в основном его спину, но взмахи мечом и в этом ракурсе впечатляли, так что она ничего не теряла. Его пухлые щеки и блестящие щенячьи глаза были не видны, и теперь он действительно выглядел как грозный солдат, воин, мужчина, защищающий правителя Ледяного острова. Княжна вспомнила, как Хеддрик получил прозвище Первого меча королевства: он победил на турнире королевского советника, Ордвига. Хеддрик был тогда совсем подростком, и князя охранял еще его отец, а Ордвиг был в два раза старше — он взял в руки меч до того, как Хеддрик появился на свет. И все же мальчишка победил. Сангуэла не знала, как это случилось — она осталась дома тогда, — но почему-то именно сейчас она впервые пожалела, что это событие прошло мимо. — Хеддрик, — позвала она. Свист меча прекратился. — Хеддрик, как вам удалось победить Ордвига? Хеддрик удивленно обернулся и нахмурился, пытаясь понять, правильно ли услышал вопрос. — Я… признаться честно, я даже не знаю, — он пожал плечами. — Все закончилось на удивление быстро. Я страшно волновался. Помню, что он был лучше всех, с кем мне приходилось сражаться — и неудивительно, это ведь в основном были оружейники отца. Он был словно со всех сторон одновременно, — бережно положив меч, Хеддрик направился к кувшину, чтобы глотнуть воды. — Но это было… очень предсказуемо. Быстро, точно, но как будто по учебнику. Я знал, что он будет делать. Я бы сказал, что предугадывал его движения, но это не совсем так, — забывшись, Хеддрик набрал воды в ладонь и растер раскрасневшееся лицо. Сангуэла, проследив за тем, как капли стекают по его груди, невольно сглотнула. — Я не предугадывал, я просто знал. Ордвиг лучший в своем деле. Проблема была в том, что нас учили одинаково. — Но вы смогли быть непредсказуемым? — Я делал все то, чему меня учили, как и он, — Хеддрик рассмеялся. — Меня учили — если кто-то атакует сбоку, уклоняйся и блокируй. Так что я уклонялся и блокировал. Ордвига учили — если соперник уклоняется, попытайся его обмануть и зайди с другой стороны… Он заходил с другой стороны, а я знал, что это обман. — И что же в итоге позволило вам победить? — Финал как-то… Как-то стерся из памяти, — Хеддрик нахмурился. — Видимо, я радовался слишком сильно. Может быть, на долю секунды я потерял сознание. Помню, как мы кружили там, как два прилежных ученика, со своими мечами и образцовыми навыками, потом провал… И вот я стою, он лежит, и меня называют победителем. — Жаль, что меня там не было. — Да, жаль. Я бы с удовольствием показал вам то сражение, а не избиение манекена, княжна. С этими словами Хеддрик вернулся к своему занятию. Сангуэла устроилась поудобнее.

***

— Я слышала, тебе недавно исполнилась милия, — с очаровательной улыбкой Дорисса потрепала малыша Трейтона по волосам. — А я видела тебя, когда ты только родился. Ты был такой маленький, и был укутан в красивую голубую пеленку. Вот такой сверточек, — она слегка расставила ладони, чтобы все могли оценить размеры свертка. — Не может быть, — недоверчиво ответил малыш. Он расставил свои ладошки примерно так же, а потом сделал серьезное задумчивое лицо — видимо, чтобы прикинуть, насколько это было меньше, чем он сейчас. Дорисса рассмеялась. — Хочешь верь, хочешь нет, но все так и было, — она откинула волосы со лба и окинула взглядом комнату. Здесь, в отличие от неуютной обеденной залы, все дышало умиротворением — это была детская. Вся комната была предусмотрительно застелена коврами, а камины, кажется, пылали еще ярче, чем в остальном замке. У дальней стены две девушки, нянчившие детей, дремали с вязанием в руках, рядом тихо играли девочки-близняшки. Нальмера вязала, а Дорисса отложила спицы, стоило к ней подойти Трейтону. Она обожала малышей. — Милия — это много? — спросил мальчик, прекратив разглядывать ладошки. — Я уже большой? — Большой, конечно! — воскликнула Дорисса. — Уверена, скоро тебя начнут учить драться на мечах. Вот будет здорово? — Кстати о мечах, — Нальмера подняла голову. — Меня мучает один вопрос… А Хеддрик — насколько он молод? У него такое детское лицо… И тем не менее, он отличный солдат. Как я наслышана. — Хеддрик уникален, — Дорисса подхватила Трейтона и усадила к себе на колени. — Он был серьезным и умелым воином, сколько я его помню. И да, он молод. Но не настолько, как может показаться. Недавно ему исполнилась декада. — Что такое декада? — моментально спросил любознательный мальчуган. Дорисса задумчиво посмотрела на него, не уверенная в том, что сможет правильно объяснить. — Декада — это такой возраст… Такой период… — она поморщилась. — Вот милия — это тысяча ночей. Тебе милия. А декада — это десять тысяч… Десять милий. — Значит, если сложить меня десять раз, я стану как Хеддрик? — нахмурился мальчик. Сложно было сказать, обрадовала или опечалила его эта мысль. — Почти. Только если сложить тебя десять раз, получится все-таки десять Трейтонов, — на этих словах девочки-близняшки одновременно фыркнули. — А вот когда пройдет десять раз по милии… Тогда ты будешь как Хеддрик. — И я буду так же драться? — Ты будешь делать все, что посчитаешь нужным, — Дорисса чмокнула малыша в лоб. Его не по-детски серьезные темно-карие глаза засияли. Его любили все, но редко кто уделял ему столько внимания сразу, а Дорисса, соскучившаяся по общению с ребятней, наслаждалась каждой секундой. — Дорисса, ты не против, если я отойду? Я вижу, тебе нравится общаться с маленьким наследником, — внезапно сказала Нальмера, откладывая вязание. — Да, конечно, — Дорисса понимающе кивнула. — На вас свалилось так много, это нужно переварить… Я посмотрю за детьми. Мне это только в радость. Нальмера встала и прошла к двери, грациозно покачивая бедрами. Но уже выходя, она обернулась. — Ксеон не шутил, когда просил приготовить две спальни? Я распоряжусь сразу же. Дорисса почувствовала, как ее сердце рухнуло, а потом медленно вынырнуло обратно в грудной клетке. На секунду стало трудно дышать, но она выдавила из себя улыбку. — Нет, Ксеон не шутил, — она погладила Трейтона по голове, стараясь говорить непринужденно. — Он… Ему… Надеюсь, это не доставит вам неудобств. — Нет, что ты, никаких неудобств, — Нальмера заглянула в лицо княгини с жалостью (или ей так только показалось?). Она секунду поколебалась, видимо, желая что-то сказать, но в конце концов вышла, не проронив больше ни слова. Дорисса прикрыла глаза ладонью. Она подумала о своем муже, который пропадал где-то с Фотером, и о безумных количествах эля, которые они способны были выпить вдвоем. И о спальне, в которой она будет сегодня ночевать одна. Интересно, будет ли Ксеон один?..

***

Прейсс мерил тяжелыми шагами пол библиотеки. Теперь, вдали от гостей, наедине с Брольданом, он мог немного понервничать. — Ты ничего не говорил за столом, — заметил он и сцепил руки за спиной. — Я чувствовал себя немного покинутым. В конце концов, ты же мой советник. — Я боюсь, князь, ваш советник в таких вопросах — Фотер, — Брольдан откинулся в кресле и потер морщинистую шею. — Это не трактирщики, которые утверждают, что из столицы приходит некачественное вино. Это охота. — Охота, — пробормотал Прейсс. — Что ж, охота или нет, Фотер сейчас не в замке, а пьет где-то эль с Ксеоном, и если Ксеон не убедит его в том, что наш поход в Леса абсолютно необходим, я буду крайне удивлен. — Фотер верен вам, в первую очередь. Я не думаю, что его можно так просто склонить на чью-либо сторону. Однако, — советник откашлялся. — Прежде чем рассуждать об этом, нужно определить, где наша сторона. Что вы сами думаете? — Я думаю, что… — Прейсс не успел договорить. Стремительными шагами в библиотеку ворвалась Нальмера. Она бросилась мужу на шею. — Ты ведь не поедешь в Леса, правда? — горячо спросила она, прижимаясь к нему всем телом. Прейсс обхватил ее талию и зарылся лицом в пышные волосы. — Мы как раз обсуждали это, — его голос звучал глухо и неуверенно. — Брольдан не хочет мне ничего советовать. Фотер ушел в кабак. А я, признаться, не знаю, что мне делать. Нальмера отстранилась от мужа и заглянула в его глаза. Прейсс почувствовал, как его захватывает странная, отчаянная решимость. Ему всегда было не по себе признаваться жене в том, что он в чем-то не уверен — и тем не менее, она была едва ли не единственной, кому он мог в этом признаться. Порочный круг разрывался быстрым безболезненным движением — взглянув в ее вопрошающие глаза, он осмелел. — Я думаю, нужно ехать. — Но это ведь безумие! — вскричала женщина. Она была одновременно бледна и румяна, а ее глаза лихорадочно блестели. — Это Леса. Леса, полные хищников и до невозможности холодные. Единственное, в чем там может преуспеть князь — благородно, но глупо умереть… — Княгиня права, — кивнул Брольдан. — Если хотите знать мое мнение, я считаю, что этот поход будет успешнее без вас… И без Ксеона. Оставлять острова без правителей, когда возникла угроза — сложно сказать, как это может отозваться нам в дальнейшем… Прейсс снова начал ходить вдоль полок. Ему стало невыносимо жарко, хотя библиотека была одним из прохладных мест замка — даже теплолюбивый князь считал, что излишний жар отравляет мозг и мешает чтению. Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет спорить с советником и женой, спорить и доказывать, что ему нужно быть там, в Лесах. — Ксеон сказал, что князь, который отсиживается в замке, рискует кончить, как Ксавьер, — вспомнил он. — Он преувеличил, пожалуй, но в этом есть доля правды. Если мы отправимся туда, наши люди… — Нашим людям необязательно знать, что что-то не так, — прервала его Нальмера. — В конце концов, охота — забота Ксеона, это промысел Ледяного острова. А он даже не попытался решить эту проблему! Он собрал отряд и поехал к нам. По-моему, это просто незрело. Брольдан хмыкнул. — Ты можешь поучаствовать, — продолжала княгиня, не замечая скептического настроя советника. — Дай ему людей. Отправь с ним Фотера — если только они с Хеддриком не разорвут друг друга. Помоги ему советом, в конце концов, но, во имя Отца, зачем тебе туда ехать? Прейсс почувствовал себя беспомощным. Он не мог ничего возразить. Он действительно не знал, зачем ему ехать, не знал, почему он хочет во что бы то ни стало найти хоть какую-то причину. Что его тянет туда?.. Разве что любопытство? — Охота — забота Ксеона, — медленно повторил он, словно пытаясь разгадать глубокий смысл, таившийся в этой прописной истине. — Забота… Ксеона. Но ведь они сказали, — поспешно заговорил он, вспомнив разговор за обедом, — что наши люди там тоже были. Охотники, которых отправили мы. А значит, мы не можем остаться в стороне. Там наши люди. Здесь, на острове, где-то живут их семьи — жены, дети, родители… Рано или поздно они узнают. Они узнают, и если Ксеон в этот момент будет в Лесах с отрядом — а он будет, он же упрям, — что они скажут про меня? Сердце Прейсса учащенно билось. Он был вынужден остановить метания и присесть. В его голове уже рисовались беспокойные картины: жены пропавших охотников, с детьми на руках, плача и выкрикивая оскорбления, говорят о том, что их князь — худший в истории Снежного острова. Что ему не стоит ими править. Что ему плевать на них… — А я ведь даже не знаю их имен…

***

— Сандр, Викор, Ланс, Гантер, Крал, Торр, Нилс, Свагг, Вейр, Донт, Марек, Вульф, Долж, — Хеддрик совершенно забыл, что за ним кто-то наблюдает, и выпустил наружу скопившуюся ярость. Хоть он и искал настоящего, живого противника для тренировки, этот беспомощный манекен делал то, чего не смог бы сделать ни один оружейник — он покорно принимал все удары, позволяя обрушить на него все отчаяние, всю злость. — Сандр, — удар. — Викор, — удар. — Ланс… — Сколько из них были со Снежного острова? — спросила Сангуэла, завороженно глядя на все движения Хеддрика. Не то чтобы ей было это важно, но ей почему-то хотелось убедиться, что он не рисуется, а действительно помнит и знает каждого из них. Хеддрик сделал неуклюжее движение, едва не выронив меч. Голос Сангуэлы, которая какое-то время не выдавала ничем своего присутствия, вырвал его из плена собственных эмоций. Он повернулся к ней. В его взгляде чувствовалось что-то вроде благодарности. Рассказывать о том, что тебя гложет, все-таки проще живому человеку, а не куску дерева, который тщетно пытаешься убить. — Трое, — он тяжело дышал. — Марек, Вульф и Долж. Отличные парни. Молодые, но прекрасно управлялись и с мечом, и с луком — были у вас здесь под командованием Фотера, но захотели стать охотниками. Хеддрик отложил меч и сел рядом с Сангуэлой. Она с трудом отвела взгляд от его широкой груди, которая тяжело вздымалась. — Не так давно они начали ходить в Леса, — продолжал воин, кожа которого начала постепенно от красного оттенка переходить к привычному бледноватому. — Так глубоко пока не уходили, но отлично показали себя в охоте на мелкую дичь. И в обоих отрядах были опытные охотники, которые скорее позволили бы любому зверю перегрызть себе горло, чем подвергли бы своих товарищей опасности… Сандр и Викор, — голос Хеддрика стал тихим. — Я никогда бы не подумал, что отряд под их предводительством может просто пропасть. — Может, они не пропали? — Сангуэлла чувствовала, что должна что-то сказать, даже если это будет ужасная обнадеживающая глупость. — Что если они выслеживают крупную добычу? — Двумя отрядами? — Хеддрик покачал головой. — Я думал об этом. Но уже почти не сомневаюсь, что какая-то крупная добыча выследила их, — он поднял голову и посмотрел Сангуэле в глаза. — Что бы это ни было, я хочу от этого избавиться. Даже если это будет последнее, что я сделаю. — Он опустил голову. — Вы думаете, это настолько опасно? Хеддрик молча рассматривал свои руки. Мужественный воин, только что беспощадно размахивающий мечом, вновь уступил место молчаливому мальчику. Сангуэлла с сожалением подумала, что, наверное, ничего из него уже не вытянет. Она ощутила внезапное желание взять его за руку или положить ладонь ему на плечо, но одернула себя. Вместо этого она налила воды и протянула ему стакан.