Оленёнок Нара

      — Да что ты говоришь! — восторженно произнесла Рен, качнув головой. — Действительно, интересная у тебя точка зрения на ситуацию в нашей стране.       Обито уныло вздохнул, оглядывая скучающим взглядом проходящих мимо людей. Мы старались идти быстрым шагом, но огромные лужи на песчаных дорожках были для нас с младшим Учиха небольшой помехой. А вот Рен, без всякого зазрения совести и с улыбкой до ушей, шла по ним словно Иисус по воде. Ей явно нравилось, что она может абсолютно не переживать из-за грязи и дождя. Периодически она хватала нас «за шкирки», словно мы пушинки, и переносила через лужи, которые обходить было бы неудобно.       — Да жизнь в стране важна, — усмехнулась я. — Ведь главное, чтобы дети были счастливы.       Я правда так считала и верила всю свою жизнь. Именно поэтому, наверное, в своём мире и пошла преподавать в школе. Дети меня слушались, любили. И это было взаимно. Учиха нежно улыбнулась, окинув меня оценивающим взглядом с ног до головы.       — Мудрые слова, Кокоро-сан. Жаль только ты сейчас такая чумазая это говоришь, — ответила она с озорной улыбкой, от чего я усмехнулась. Помедлив, Рен задала мне вопрос шепотом так, чтобы Обито её не услышал. — Сколько вам лет?       Я недоуменно посмотрела на старушку, вскинув бровь.       — Вам не сказали?       Рен отрицательно покачала головой.       — Меньше сорока, — хмыкнула я, оглянувшись на здание, мимо которого мы проходили.       Рен не стала ничего на это отвечать. Лишь многозначительно хмыкнула. А я тем временем заметила на балконе курящего мужчину. На нём были надеты штаны в полосочку и старая грязная майка, которая когда-то давно, возможно, и была белой. Всем видом он источал то, что мне никогда не нравилось во взрослых людях — неопрятность и всепоглощающую лень. Заприметив меня, он едко усмехнулся, оторвал свои губы от сигаретки и, ткнув ею в пепельницу, закричал:       — Опять идёшь на учёбу, клановая убийца? А?       Даже не находясь рядом с ним, я могла бы почувствовать мерзкий запах перегара. Внезапно я вспомнила этого мужчину — это был тот самый идиот, кричащий на меня ровно год назад. Тот же взгляд неандертальца, тот же вид, словно он не мылся всю свою сознательную жизнь, тот же пропитанный табаком голос… Сигареты. Год воздержания делает своё. Я больше не страдала, когда рядом кто-то курил, но всё же иногда мне было завидно, что попала я в тело семилетней, а не двадцатилетней. Мужчина облокотился о перила и добавил:       — В психушку бы лучше положили, а то…       — А то что, Такэши? — угрюмо прикрикнула Рен, выглянув из-за зонтика.       Мужчина внезапно побелел и выронил новую сигарету из зубов.       — Ничего-ничего, Рен-сан. Ничего, — с этими словами он быстро скрылся за стенами своего дома, нечаянно ударившись спиной о стену.       Я одобрительно взглянула на Учиха, покачав головой в знак уважения. Она смущённо улыбнулась и слегка вздёрнула свой курносый нос к небу.       — Этот Такэши ещё тот тунеядец, — с усмешкой произнесла она, махнув рукой. — Но зато талантливый изготовитель оружия.       Я удивлённо нахмурилась.       — Неужели? — переспросила я, взглянув на Учиха с подозрением.       Она аккуратно заправила волосы за ухо.       — Вас это удивляет, Кокоро-сан?       — Не особо, — спокойно ответила я, вспоминая таких же пропахших табаком людей, запирающих свои золотые руки в алкогольных наручниках. — И, ещё, обращайтесь ко мне Кокоро-чан и на «ты». Всё же вы моя бабушка. И никто не должен узнать наших секретов.       Рен мило улыбнулась и кивнула в знак согласия.       — Кокоро-чан, — недовольно пробубнил Обито, идущий с левой стороны от Учиха.       Я оглянулась на ребёнка. Он, нахмурив брови, недовольно смотрел на меня. Видимо, ревновал к бабушке. Это не удивительно — дети в таком возрасте иногда проявляют свой характер.       — Да, Обито-кун? — спросила я, улыбаясь.       Учиха нахмурил брови сильнее и посмотрел на меня слегка озлобленным взглядом.       — Ты мне не нравишься, — честно добавил он, сжав руку бабушки до хруста её костей.       — Обито! — воскликнула Рен, оглянувшись на внука. — Нельзя так разговаривать, ты что!       Я добродушно засмеялась. Это ввело ребёнка в недоумение. Он удивлённо смотрел на меня своими огромными чёрными глазищами. Рен смущённо и нервно усмехнулась. Её щёки покрылись алым румянцем.       — Ничего, Обито, мы ещё подружимся, — усмехнулась я, подмигнув мальчишке.       Он настороженно посмотрел на меня ещё раз и резко отвёл взгляд в сторону, выпятив нижнюю губу вперёд. Всё же Учиха слишком эмоциональны. Это в какой-то степени даже смешно.       — Хорошо, давайте-ка здесь остановимся, — сказала Рен, схватив нас за руки и остановив возле неизвестной мне забегаловки.       — Зачем? — удивлённо спросила я, вскинув бровь.       Рен молча посмотрела на меня, спустив глаза с моих волос до пяток.       — Ты уродина, — довольно и ехидно выпалил Обито.       — Обито имел в виду, что тебе стоило бы переодеться, — тактично поправила внука Рен. — Переоденешься здесь, — подытожила она, зайдя быстрым шагом в помещение. — Только дождёмся хозяина, чтобы он разрешил тебе пройти в дамскую комнатку.       Я кивнула, и мы с Обито побежали следом. Это был не ресторан и даже не кафешка. Странное заведение с приглушённым светом, в котором было крайне мало людей. Жёлтые диваны, низкие столики. Здесь всё явно пропахло саке. Обито инстинктивно поморщился, а я лишь уныло хмыкнула. За одним из столиков я увидела знакомую фигуру — то был Джирайя в компании весёленьких, пьяненьких девушек. Они задорно хохотали, распивая четвёртую, а то и пятую, бутылку саке.       — Сейчас же семь утра, — с толикой отвращения прошипела я.       — А он всё не просыхает, — чей-то угрюмый голос раздался у меня из-за спины.       Мы с Обито резко вздрогнули, не ожидав, что сзади нас кто-то есть. Оказалось, что следом за нами в «бар» зашёл Орочимару. Он недовольно смотрел в сторону своего сокомандника. Явно был раздражён поведением Джирайи.       — Эй, где этот придурок?! — громко завопила внезапно зашедшая в помещение Цунаде.       Её голос был таким резким, что Обито вновь вздрогнул. А Джирайя, услышав блондинку, резко подпрыгнул с дивана и подскочил к Орочимару словно всё в порядке. Он старался держаться прямо, однако запах перегара и красный нос выдавали всё положение дел.       — Здравствуйте, Рен-сан, — с уважением постарался произнести он, когда увидел нас краем глаза.       — Джирайя, — с улыбкой произнесла она, кивнув ему. — Орочимару, Цунаде.       Орочимару кивнул, не сказав и слова.       — Здравствуйте, Рен-сан, — быстро пробормотала Цунаде, не обращая на нас внимания. — Какого чёр…       Но не успела она договорить, как её резко перебил невесть откуда показавшийся мужчина в розовом кимоно.       — Цунаде! Что я говорил тебе два дня назад?       То был, как и всегда в нелепом одеянии, отец Сенджу.       — Папа! Я не буду обходиться с Джирайей хорошо только потому, что он твой лучший клиент! — завопила она, топнув ногой для серьёзности.       — А я сказал, будешь! — строго приказал он.       — Не буду!       — Будешь, Цунаде!       — Ты мне не указ! Ты — лодырь!       — Я твой отец! Как ты смеешь со мной так разговаривать?!       — Акайо-сан, ну не стоит… — промямлил Джирайя, сделав небольшой шаг вперёд, в надежде успокоить Сенджу.       — Тебя это не касается! Помолчи! — проорали отец и дочь в унисон.       — Простите, — произнесла Рен, подняв правую ладонь вверх.        Акайо оглянулся на Рен, которую в упор не замечал всё это время, и резко покраснел как рак. Он быстро подскочил к нам и начал извиняться перед Рен, что не заметил её сразу. А пока он отвлёкся на нас, Цунаде со всей силы пихнула Джирайю в бок, а Орочимару, не найдя ничего интересного, медленно вышел на улицу.       — Можно мне переодеться уже?! — не выдержала я.       Акайо нервно замялся и расплылся в нелепой улыбке.       — Конечно, Кокоро-чан! Можно! — произнёс он, указав в сторону туалета.       Закатив глаза и покачав головой из стороны в сторону, я быстро побежала снять с себя мокрую и грязную одежду. Справилась я быстро, за считанные секунды. Однако, когда вышла, «великой троицы» уже и след простыл. Зато Обито был крайне недоволен тем, что Акайо без устали трепал его по волосам. Я удручённо вздохнула, встретившись с мальчишкой взглядами. Он вновь нахмурил брови и выпятил нижнюю губу. Привычка с детства.       — Ну вы посмотрите, какое милейшее создание, — пропел улыбчивый мужчина, потянувшись к моей макушке.       Благо я смогла увернуться от его руки, юркнув вниз и отбежав на несколько шагов вперёд. Обито резко отбежал ко мне, отцепив руку от бабулиной. Он взял меня за руку, бросив последний, недовольный взгляд на Акайо. Видимо посчитал, что со мной он в большей безопасности от «Сенджу на расслабоне».       — Спасибо, Акайо-сан, — произнесла я, открыв дверь из столь специфичного заведения. — Но мы уже опаздываем.       Дождь прекратился, что очень порадовало меня. Ведь, признаться, я никогда не питала особой симпатии к прохладе и сырости. И вот мы пошли вперёд, сплетничая с бабулей Рен о том, кто и где работал. Так я узнала, что Акайо-сан бывший АНБУшник, которого так достала эта грязная работа, что он решил уйти абсолютно в иную сферу, открыв собственный бар в центре деревни. К счастью, за работу наёмника ему давали достаточно денег, чтобы он смог накопить на свою отчаянную мечту. И никто в городе не был сильно удивлён выходкой наследника Первого Хокаге. Акайо всегда отличался особой эксцентричностью.       Мы быстро дошли до Академии. Как и в прошлом году, вокруг неё уже столпились люди, а где-то вдалеке едва слышался монотонный монолог старика Хирузена о Воле Огня. Везде были дети, бурно обсуждавшие шёпотом свои планы, взрослые, которые нервно и впопыхах пытались договорить напутствие своим чадам. Мы остановились в конце толпы. Я оглянулась на Рен. Мирная, спокойная, добрая — вот как я бы охарактеризовала эту женщину. Она была чуть выше Кокоро, всего на голову. Может из-за того, что она немного ссутулилась, она казалась мне крайне миниатюрной. «Наверное, — думала я, — и Кокоро в её возрасте будет выглядеть так же».       — Что ж, пойду к ребятам, — произнесла я, махнув рукой назад. — Была рада познакомиться с вами, ба-чан. И с тобой, Обито-кун.       Рен добродушно улыбнулась и кивнула мне в ответ. Обито ничего не сказал. Он даже не улыбнулся.       — Эй, Кокоро-чан!       Я оглянулась на подошедших ко мне двух мальчишек. Учиха и Сарутоби, как и всегда ходили вместе. За это лето Ичиро подрос ещё сильнее. Плечи стали шире, а ноги длиннее. Но, хоть по параметрам мужественности он и выигрывал в нашей школе, всё же с Нобу ему не сравниться в красоте. У того были длинные иссиня-чёрные волосы, которые он затягивал в низкий хвостик за спиной. Глаза были огромными, на пол лица. Чёрными и бездонными. В таких мальчишек влюбляются — уж я это знаю.       — Чего опаздываешь на церемонию? — беспристрастно спросил Ичиро, оглядывая толпу.       — А ты почему не слушаешь речь отца?       Сарутоби усмехнулся, сложив руки у живота.       — Чего он там не слышал? Небось, отец ему каждый день это всё за завтраком говорит, — сострил Учиха, глядя исподлобья на Ичиро.       — Да иди ты, Нобу, — промямлил он, всё так же пялясь в толпу. — А, вон! Эй, Кохаку! — заорал он, невзирая на речь отца, голос которого явно изменил свой окрас после вопля сына.       В толпе я увидела его — Шимура Кохаку. Я не видела его всё лето, ведь родители мальчишки запрещали ему выходить за пределы клановой территории. Он обернулся к нам и улыбнулся. Было в его улыбке что-то странное, загадочное. Грустное. Глаза — они выражали нечто иное. Вечно печальный. Он был заточён в рамки своего клана. Он медленно вышел из толпы и, подойдя к нам, тихо произнёс:       — Привет.       Сухое и спокойное приветствие. Никаких объятий, никаких «дай пять» — ничего. Простое «привет». Сарутоби улыбался. И его выражение лица казалось мне странным, каким-то больно искренне тёплым. Однако, быстро взяв себя под контроль, он встряхнул головой, вернув к себе выражение того самого засранца, к которому каждый из нас уже привык.       — Эй, Кохаку, как твоё лето? — спросил Учиха, улыбаясь вовсю ширь.       — Вполне, — не многозначно ответил Шимура. — Твоё?       — Ох, моё было…       И пока Учиха рассказывал про своё весёлое детство, я без всякого зазрения совести осматривала Кохаку. Он был непривычно одет: несуразно большой балахон, скрывающий его руки и тело полностью, длинные штаны, которые доходили чуть ли не до самых пяток. Это мне сразу бросилось в глаза — ведь Кохаку всегда одевался в очень лёгкую одежду, потому что ему вечно было жарко. Но сейчас… Что-то тревожило меня. Он скрывает синяки? Ссадины? Это всё из-за побоев его семьи? Я побоялась спросить напрямую в тот момент. Но он, глядя на меня, сразу понял, что я думаю именно об этом. Он недовольно нахмурился и слегка покраснел — это удивило меня.       Сзади нас раздались громкие шаги. Кто-то быстро бежал. Судя по всему опаздывал. Какого же было моё удивление, когда я увидела бегущего впопыхах Намикадзе Минато. Он быстро добежал до нас, остановился, опёрся руками о колени и прерывисто задышал. Пытался привести в норму своё зашкалившее сердцебиение.       — Намикадзе опаздывает в первый же день? Вот в это я бы вряд ли поверил, — тихо произнёс Ичиро, удивлённо глядя на еле-еле дышащего Минато.       Нобу осторожно положил ладонь на спину другу и, улыбнувшись вовсю ширь, произнёс:       — Завидую я тебе, Минато. Говорят, в вашей группе одни девчонки и все красотки. Не то, что у нас.       Сарутоби с Учиха синхронно поёжились, представляя Ёшино и Цуме. Я недовольно оглянулась на них, но решила не ввязываться в разговор о том, что они все думают обо мне. Честно говоря, на это мне было всегда всё равно.       А Нобу всё не убирал руки со спины Минато.       — Друг, ты там как? — спросил его Учиха.       Минато поднял на нас глаза. Глаза полные ненависти и негодования. Пожалуй, это был единственный раз, когда мы видели Намикадзе в гневе. Нет, не подумайте, конечно, он часто злился, но то выражение лица я не забуду никогда. А особенно голос, который исходил будто из самого ада.       — Убери руку с моего плеча, Нобу.       Учиха быстро отскочил, побледнев ещё сильнее, что мне казалось уже невозможно. Даже Ичиро был потрясён такому преображению Минато.       — Да что с тобой случилось? — нервно произнёс Сарутоби.       — Ничего, — угрюмо произнёс он, встряхнув головой и пройдя в толпу. — Я просто опоздал.       Мы последовали за Минато. Всё же как-никак, но нам следовало найти свои группы и встать рядом, чтобы не потеряться. И мы быстро нашли своих одноклассников, встали рядом и продолжили слушать речь Хокаге. Группа Минато стояла рядом с нашей. Он встал у высокой девчонки с небесно-голубыми волосами, и угрюмо сглотнул. Она хотела что-то у него спросить, но побоялась, а потому быстро отвернулась и продолжила говорить с другой девочкой, чьи глаза были цвета лаванды. Минато стоял рядом со мной и молча нагревал атмосферу своим негодованием. Казалось, что воздух можно резать ножом. И это меня даже пугало. Однако, ещё смешнее было то, что все мои одноклассники, исключая внезапно появившихся Ино-Шика-Чо и Кохаку, резко отступили от меня на шаг назад. Боялись, пугались зловещей Кокоро. «Ну и пусть, » — думала я. Мне было наплевать.       А вот Минато был зол. Теперь он пугал не только меня, но и брата с его компашкой. Иноичи быстро спросил Кохаку, что случилось, но тот лишь пожал плечами. Ведь никто ничего не знал.       Внезапно Хокаге объявил о новом ученике из страны Водоворота, и к нему медленно подошла красноволосая девочка. Неуверенная, тихая и немного испуганная. У неё зарумянились щёки, когда она развернулась к толпе и встала рядом с Сарутоби.       — Кто это? — тихо спросил Минато, чьё лицо в секунду изменилось.       — Узумаки Кушина, — тихо произнёс Кохаку. — Хокаге-сама же только что назвал её имя.       — Кушина? — удивлённо спросил он, не сводя с девочки глаз.       — А ты что, влюбился? — едко подметил Иноичи.       — Чего? — удивлённо переспросил он.       — Спрашивают, влюбился? — теперь его подколол Шикаку, которому этот прикол тоже оказался по вкусу.       — Да нет, просто её волосы, они такие красные, как…       — Как помидор, — тихо засмеялся кто-то из толпы первогодок.       — Ага, прямо помидорище! — в так засмеялся кто-то дальше.       В итоге весь поток стал смеяться над бедной девочкой, которая и слова не успела проронить. Она покраснела ещё сильнее, от чего сравнение с томатом прицепилось к ней сильнее.       — Кушина, — еле заметно произнёс Минато, провожая девочку взглядом в толпу.       Я улыбнулась. Не каждый день увидишь рождение такой легендарной пары. Но всё же один вопрос мучал меня тогда сильнее: что же произошло с Минато по пути? Почему он был так зол?       К сожалению, на все вопросы ответов не найдёшь. И я до сих пор думаю, что же тогда произошло? Что?