***
Во время ужина с родителями, Матильда пыталась вести себя предельно адекватно, хотя случившееся полностью захватило её разум и пошатнуло психику. Она спрашивала их о том, как прошёл день, всё ли в порядке на работе, а душу, как и прежде, грызли смятение и негодование. Стелла, конечно же, заволновалась, увидев на блузке дочери большие пятна крови — Мэт не успела сменить одежду до её возвращения домой. Она соврала, что палец случайно порезала ножом. Ей пришлось соврать — девушка не хотела пугать родных и, уж тем более, не было и смысла и пробовать рассказать о дневном происшествии, ведь это бред сумасшедшего - именно так бы они и подумали. Ей бы точно не поверили. Весь вечер она держала перебинтованную руку подальше от их глаз, дабы не вызывать лишних вопросов. И, спешно завершив трапезу, Мэт поплелась в свою комнату. Там она снова предалась раздумьям. Стоит ли рассказать об этом хотя бы Биллу? Мэт очень боялась, что вся эта история может показаться ему уж слишком глупой, и он больше не захочет знать "эту полоумную". А ведь в ней кто-то наконец увидел привлекательную девушку, а не просто кусок мяса. И пусть они с Биллом всё ещё далеки друг от друга, эти отношения терять ей совсем не хотелось. Посему Мэт решила оставить эту идею. Однако теперь её сознание терзала совсем иная мысль, внезапно посетившая её. Что если этот клоун каким-либо образом связан с пропажей детей? Если подумать, первый раз он явился к ней, когда и началась вся эта история с исчезновениями, ещё тогда, в больнице. Теперь, спустя двенадцать лет история повторилась. И его вторая встреча с Мэт ознаменовала новую череду пропажи детей. Неужели это какой-то маньяк? Но тогда куда он прячет всех этих детей? Живы ли они? И зачет тогда является к самой Мэт, при этом, в сущности, лишь пугая? Откуда появляется и куда пропадает? И почему пьёт кровь? Кажется, она действительно имеет дело в чем-то сверхъестественным. Так много вопросов и никаких ответов. Всё это крайне озадачило и всерьез пугало до дрожи Мэт. Она решила, что попытается узнать, что скрывает этот клоун. А пока усталость затягивает девушку в спокойный и умиротворяющий сон, позволяя ей ненадолго забыть про злую шутку судьбы. Она видела, как гуляла возле речки под мостом. Кругом было тихо и свежо. Луна необыкновенно ярко светила в эту ночь, отчего пейзаж вокруг представал во всём своём великолепии. Неспешный поток прохладной воды мягко окутал её ступни, когда Матильда решила войти в реку. Девушка шла всё дальше и дальше, пока вода не скрыла её по пояс. Мэт ощутила спокойствие и душевное равновесие, объединяясь в одно целое со стихией. И будто бы растворяясь в ней, она продолжала неподвижно стоять, раскинув руки в стороны и впитывая лунный свет. Мэт закрыла глаза, прислушиваясь к многогранной симфонии окружающих её звуков: журчание воды, шелест листвы на деревьях, стрекотание насекомых и даже птичье пение где-то вдали. В эту симфонию голосов природы врезается ещё один — человеческий. Он звучит тихо и спокойно. С каждый звуком этот голос всё ближе и ближе подбирается к Мэт, пока не звучит совсем рядом. — Вернись, Мэт, вернись ко мне. — повторял он. Девушка не спеша открыла глаза, чтобы взглянуть на того, кому и принадлежал голос. Чья-то мужская фигуру застыла прямо перед девушкой. Присмотревшись, Мэт различила в незнакомце Билла — он был совершенно нагой, а кожа и волосы поблескивали каплями воды в лунном свете. Он пристально глядел в глаза удивленной девушки и призывно тянул к ней руки. Мэт приблизилась к Биллу, ухватившись за его большие мокрые ладони. Мужчина резко подтянул её к себе, прижав к своему прохладному сильному телу. — Я люблю тебя, Матильда. — выдохнул Билл в её губы и в следующее мгновение вцепился в них поцелуем, нежным, но страстным. Мэт прикрыла глаза от удовольствия. По телу прокатилась лёгкая волна эйфории. От волнения сердце в груди затрепетало. Именно здесь и сейчас она чувствовала, как ей хорошо. Ей даже показалось, что никогда прежде не ощущала себя такой счастливой. Поцелуй Билла становился всё более настойчивым, перетекающим в покусывания и облизывание. Затем он и вовсе прикусил девушке губу. Боль тут же дала о себе знать, и Мэт резко распахнула глаза. Но перед ней был уже не Билл — это был Пеннивайз. В ужасе она оттолкнула клоуна от себя и попыталась убежать. Но тот схватил испуганную девушку за волосы и с силой подтащил к себе, а затем погрузил в воду с головой. Мэт охватила паника — рука крепко держала её голову, не давая шанса выскользнуть и выплыть на поверхность за спасительным глотком воздуха. Она отчаянно барахталась, пока силы совсем не оставили её. Руки начали неметь, тело замерзало, а биение сердца, громким стуком отдававшее в голову, замедляло ход с каждым ударом. Мэт поняла, что умирает. Сон! Это был лишь сон. Матильда открыла глаза и, вскочив с кровати, сделала глубокий шумный вдох, как будто и впрямь только что вынырнула из воды. Её сердце, как бешеное, колотилось в груди, на лбу выступил холодный пот. Она всё ещё жадно вдыхала воздух, будто никак не могла им насытиться. Сознание незамедлительно дало понять, что произошедшее — не более, чем ночной кошмар. Но чересчур возбуждённая Мэт ещё долго не могла прийти в себя. Это существо преследует её и во сне, и наяву. За окном уже светало. Поэтому девушка решила, что стоит прогуляться и успокоить нервы. Она быстро надела спортивные штаны, толстовку, шарф и пальто и тихо, чтобы никого не разбудить, вышла из дома. Дождь прекратил лить ещё вчера, но на смену ему этим утром пришли густой туман и вездесущая сырость. Земля не успела поглотить всю ту влагу, что пролилась на неё за последнюю неделю, поэтому казалось, что город тонет в громадных лужах и нескончаемых потоках воды, текущих вдоль дорог и исчезающих в чёрных люках водостоков. Сквозь тугую пелену облаков кое-где пробивалось ленивое утреннее солнце — оно уже не грело, а, скорее, просто освещало, из-за чего в городе было холоднее, чем показалось сперва. Мэт уже стояла на крыльце, когда поняла, что замерзает, но возвращаться домой за другой одеждой ей не хотелось. Девушка решила, что холодный воздух пойдет ей на пользу, и она сможет поскорее забыть неприятный сон и взбодриться. Она быстро шагала по дороге, спрятав замерзшие руки в карманы, а застывший розовый нос — под объёмный шерстяной шарф. Мэт снова задумалась о Билле, о том, что между ними происходит и имеет ли вообще продолжение, о родителях, которые последнее время так сильно заняты работой, что стали всё меньше уделять внимание дочери и друг другу, и о странном существе, которое врывается в её жизнь всякий раз, как ему вздумается, доводя Мэт до паники и смятения. Девушка почувствовала себя очень одиноко и абсолютно беспомощно, от того, что не знала, с кем поделиться своей болью. Отовсюду она ждала только непонимания и презрения. Ей впервые в жизни было так страшно оказаться никому не нужной. И всё из-за этого клоуна! Мэт шла и тихо плакала, лишь иногда всхлипывая — только так ее эмоции находили сейчас выход. Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как далеко ушла от дома. Мимо мелькали незнакомые ей дома — в этом районе она не бывала прежде. Поэтому Мэт замедлила ход и с интересом разглядывала деревянные строения, которые, казалось, возвели совсем недавно, потому что все, как один, были аккуратными и ухоженными: лужайки ровно выстрижены, заборы покрашены свежей краской, тротуары вымощены новенькой плиткой. Здесь царила кромешная тишина, не было слышно даже птиц, что обычно щебечут по утрам в такую погоду. Ни единого звука. Мэт остановилась посреди дороги. Ей хотелось вслушаться в эту тишину — уж больно не естественной она показалась девушке. Однако, где-то совсем неподалёку, сквозь нагнетающее беззвучие пробивалось тихое шуршание и треск. Девушка тревожно вздрогнула и осторожно, чтобы не издавать лишнего шума, двинулась к источнику звуков. Пройдя пару домов, Мэт заглянула в один из задних дворов, откуда всё интенсивнее доносился шум. Увиденное до ужаса потрясло девушку — на мокрой траве, среди опавших листьев сидел до боли знакомый ей клоун. Всё его лицо и одежда были в крови. В руках он держал обезображенное тельце маленькой девочки, чьи внутренности были буквально вывернуты наружу. Её отгрызенная голова болталась на небольшом кусочке плоти, всё ещё соединяющем её с туловищем. На лице малышки застыл немой ужас, белки глаз окрасились в красный, а широкие зрачки пусто глядели в разные стороны. Маленькая оторванная ручка с торчащими из неё костью и сухожилиями лежала возле клоуна и некрепко сжимала испачканную кровью тряпичную куклу. Существо вгрызалось в плоть мёртвого ребёнка, с лёгкостью разрывая ткани и с истовым наслаждением проглатывая их. Мэт зажала ладонями рот, чтобы не закричать в голос и спряталась за углом дома, вжавшись в стену. Она вся тряслась и плакала, глубоко и часто вдыхая воздух. С каждой секундой всё труднее было сдержать в себе панику, которая только сильнее распаляла её страх и усиливала всхлипы и слёзы. Мэт боялась двинуться с места, потому что ОНО может заметить девушку и сотворить с ней то же, что и с бедной малышкой. Но и оставаться здесь было так же опасно. Она снова осторожно заглянула за угол дома, чтобы убедиться, что существо не заметило её присутствия, но наткнулась на пару огненных глаз, упрямо смотрящих на Мэт из глубины заднего двора. Что-то внутри неё будто надломилось, по спине пробежался холодок, а в ушах громко зазвенело. Она хотела было закричать, но горло словно передавило верёвкой. Ужас сковал её тело, однако Мэт нашла в себе силы и рванула прочь. Она бежала, оглядываясь назад, боясь увидеть там преследующего её клоуна, но, не заметив того, что впереди, неожиданно столкнулась с кем-то, упав на мокрый асфальт. — Мэт? Что ты тут делаешь? — девушка растерянно взглянула на Билла. Она только сейчас поняла, что это он оказался у неё на пути. Мужчина встревоженно глядел в заплаканное лицо Матильды, исполненное потрясения и ужаса. Он взял её дрожащую руку и помог ей подняться на ноги. — Мы должны бежать, Билл! Оно существует! Оно убивает и пожирает их! — в панике ревела Мэт, оглядываясь в сторону злополучного дома. Она вцепилась руками в его одежду и судорожно вдыхала воздух. — Да что с тобой, Матильда? — изумился мужчина, ухватив лицо девушки большими ладонями. — Объясни нормально. Мэт, немного придя в себя, поняв, что она в безопасности рядом с Биллом, говорила уже более спокойно, но всё ещё горько плакала. — Там, на заднем дворе, маньяк в костюме клоуна пожирает девочку. Он видел меня, Билл. Мне очень страшно! Лицо мужчины выражало недоумение. Слова Мэт явно показались ему какой-то несуразицей. Он удивлённо выгнул бровь и тяжело вздохнул. Во взгляде читались негодование и некоторое раздражение. — Ну идём, покажешь своего маньяка. — произнёс Билл и двинулся в сторону, куда Мэт постоянно бросала испуганный взор. Девушка, поражённая его действиями, попыталась остановить мужчину. Кто знает, может монстр только и ждёт, чтобы жертва сама пришла и попалась в его когтистые лапы? Но когда они оба оказались на месте, на злосчастном заднем дворе уже ничего не было. Ни клоуна, ни детского трупа — ни единой капли крови. — Да как это возможно? — возмутилась Мэт и растерянно взглянула на Билла, который с удивлением смотрел на неё в ответ. — Клянусь, тут был клоун, весь в крови, он держал в руках разорванную маленькую девочку. — Ты же видишь, тут никого нет. — перебил он её. — Ты хорошо спишь? Давай так! Я тут живу неподалёку. Сейчас мы пойдём ко мне, и ты мне всё подробно расскажешь. Мэт лишь коротко кивнула, вытирая рукавом слёзы. Она поняла, что Билл не поверил её словам. И они не спеша побрели вдоль улицы.***
Дом Билла оказался небольшим, но, так же, как и все дома на этой улице, аккуратным и «свежим». Убранство дома было скромным, но вполне уютным. Типичная холостяцкая норка. Минимум мебели и декора. Зато в комнатах было много света из-за больших окон. Билл скинул спортивную куртку и помог девушке снять пальто и шарф. — Что это, Мэт? — побеспокоился он, увидев её перебинтованную руку. В ответ девушка промолчала и опустила голову. Билл не стал зацикливать на этом внимание, лишь приобнял содрогающуюся Матильду за плечи и проводил в спальню. — Ты вся дрожишь. Я сейчас принесу тебе чаю. — заботливо произнёс он, усадив на край кровати свою гостью, и на какое-то время удалился из комнаты, через несколько минут снова вернулся с кружкой горячего напитка и протянул её девушке. — Ну, а теперь расскажи мне, что с тобой произошло. — начал он спокойно, устроившись рядом. — Ты не поверил мне там, почему ты должен поверить мне сейчас? — пресно проскрипела Мэт, опустив взгляд в пол. — Если я не видел ничего собственными глазами, это ещё не значит, что я не поверил тебе. Ты выглядела очень напуганной и, думаю, ты бы не стала симулировать своё состояние только, чтобы меня обмануть. Я ведь тоже очень испугался за тебя, Мэт. Что ты вообще делала в этом месте так рано? Немного оценив ситуацию, Матильда решила, что нужно рассказать всё Биллу — в конце концов, он был готов её выслушать. Она рассказала ему всё, как оно и было: про раненный палец, про свой вчерашний сон, про неудачную утреннюю прогулку, про её встречу с клоуном в начале осени и даже про его появление в больнице двенадцать лет назад. Мэт уверяла, что это кровожадное существо преследует именно её. И всё это — на сумасшедших эмоциях, которые она просто не могла скрывать. Она снова плакала, размахивала руками, иногда прижимая их к лицу, и почти в каждой фразе взывала поверить в подлинность её слов. Билл, состроив серьёзное лицо, молча слушал девушку, лишь иногда кивая головой и хватая её беспокойную дрожащую руку в свои ладони. Всё, что она говорила, так или иначе походило на правду. В особенности, её предположение о том, куда пропадают дети в городе. — Я верю тебе, Мэт. — произнёс он в конце её монолога, заглянув прямо в глаза девушки. — Верю, не смотря ни на что. Хоть и пока не знаю, что с этим всем делать. Но верь мне! Пока ты со мной, тебе ничего не угрожает. А сейчас тебе нужно отдохнуть. Можешь остаться у меня, если твои родители не будут против. Матильда кивнула и нежно улыбнулась. — Тогда ложись в кровать, я накрою тебя одеялом. — Мэт покорно последовала совету Билла. — Побудь со мной, Билл. — остановила его Матильда, почти что детскими глазами глядя на мужчину, когда тот уже собрался покинуть комнату. Ей было действительно страшно оставаться одной. Но пока с ней Билл, её сердце было спокойно, потому что она могла ему верить.