Твоя кровь

Мэт очнулась от звука взволнованного голоса Билла, который крепко держал её в своих руках и легонько тряс, пытаясь привести девушку в чувства. Глаза всё никак не желали открываться, руки и ноги были вялыми, во всём теле ощущалась неуемная слабость. Наконец, придя в себя, Матильда нервно вздрогнула, осознав, что с ней произошло прежде, чем она упала в обморок. Девушка резко задёргалась, пытаясь вырваться из рук мужчины, глубоко и часто задышав. Её всё не покидало ощущение острых зубов чудовища на своей коже. Но, ухватив ладонью место на шее, куда пришёлся укус Пеннивайза, Мэт вдруг осознала, что ни раны, ни крови на нём нет, словно никогда и не было. Сейчас сомнение было непозволительной роскошью для Мэт, девушка наверняка знала, что на сей раз появление этого монстра не было сном или галлюцинацией: она чувствовала явную боль и в шее, и в том укромном местечке, куда проникал язык клоуна, хоть и никаких внешних повреждений не оказалось. — Что за чёрт! — ругнулась Мэт, встретившись взглядом с Биллом, чьё лицо выражало смятение и озадаченность. Вернувшись домой, он обнаружил подругу лежащей без сознания на кровати, раздетую до пояса и что-то невнятно бормотавшую. — С тобой всё нормально, Мэт? — заволновался он, притрагиваясь ладонью к горячему лбу девушки. — Ты чего так странно выглядишь? Девушка ничего не ответила, лишь растерянно отвела взгляд. Эта отвратительная игра её явно раздражала. Клоун издевается над её телом и разумом, пока никого нет рядом, а затем ловко скрывает следы своих безумных деяний. Билл прижал к себе Матильду, которая внезапно лихорадочно затряслась мелкой дрожью, будто от холода, и, обхватив рукой её светлую голову, нежно поцеловал в макушку. Девушка снова взглянула на лицо мужчины, теперь сияющее беспричинной радостью и добротой, но ответных, столь же теплых, чувств у Мэт его выражение не вызывало. Только испуг и подозрение. Какая-то знакомая, едва уловимая эмоция играла в его мимике, отчего на мгновение показалось, что перед ней не Билл, а этот гадкий цирковой уродец, лишь прикинувшийся им. — Я рядом, Мэт, всё хорошо. — успокаивающее приговаривал он, поглаживая длинные светлые волосы Матильды. — Опять приснился дурной сон? Я думал, ты давно ушла. Но рад, что ты решила меня дождаться. Она думала, что сходит с ума. Никак не могла различить, где заканчивается правда и начинается ложь. Билл сейчас не казался ей таким близким, как прежде. Его отвратительная «заботливая» улыбка была как будто не настоящей, и Мэт остро ощущала это. Она не спеша поднялась с колен Билла и попятилась назад. Подобрав с пола одежду, Мэт быстро облачилась в неё, наблюдая за внимательным взором мужчины, и направилась к выходу, не оглядываясь назад. — Уже уходишь, Мэт? — послышался любопытный голос Билла из спальни. Он поднялся с кровати и застыл в проёме, упершись плечом в дверной косяк и скрестив руки на груди. С его лица не сходила блаженная улыбка, и, скорее, наоборот — она стала ещё более явной, с ноткой коварства и интриги. — Я должна идти, Билл. Уже поздно. Меня потеряют дома. — промямлила Мэт, снова отвернувшись в сторону выхода, едва сдерживая панику. Внутренний голос твердил ей, что сейчас будет лучше покинуть дом Билла, иначе… — Мне с тобой сегодня было так хорошо. Ты такая нежная. Весь день думал о нас. И да! Хотел только узнать. А что приятнее — член или язык? В Мэт будто что-то мгновенно надломилось, тяжестью упав на дно желудка. По телу пробежался холодок, когда она медленно повернула голову в сторону спальни. И там, где ещё секунду назад стоял Билл, в нагнетающей чёрной дымке скривился Пеннивайз. Он был всё таким же безобразным и пугающим и, пуская слюну из чуть приоткрытого рта, безумно глядел на Мэт, немного кося глазами в разные стороны. Мэт снова грозила опасность, и девушка, что есть сил, рванула к двери, снова и снова дёргая за ручку. И когда та, наконец, отворилась, Матильда радостно подалась вперёд. Путь к свободе был открыт. Но сильная рука в белой перчатке громко захлопнула дверь прямо перед носом девушки, Мэт вновь оказалась в ловушке. Испугавшись, девушка отпрыгнула назад, уткнувшись в большое зеркало во весь рост. Клоун угрожающе возвышался над Матильдой, до предела вжав бедняжку в стеклянную поверхность. Его ошалелые глаза бегали по дрожащему от страха тельцу девушки, которая не могла даже пошевелиться под натиском огромного сильного тела Пеннивайза. — Разве я разрешал тебе уходить, моя малышка? — прорычал клоун, зарываясь мордой в густые светлые волосы Матильды и касаясь ею горячей кожи девушки. Его мощная рука властно зажала тонкие запястья Мэт прямо у неё над головой. Теперь девушка была совершенно беспомощна, и ей оставалось только принять свою участь. Мэт зажмурила глаза, жалобно расплакавшись, стараясь отвернуть лицо подальше от разукрашенной рожи клоуна. Но демоническая рука, вцепившаяся в подбородок Матильды, деспотично развернула его напротив клоунской физиономии. Ярко-жёлтые глаза с жадностью смотрели на искривлённое страхом лицо девушки, потерявшей всякую надежду на спасение и с безысходным безразличием взирающей на своего мучителя. Существо в обличье клоуна приблизилось к Мэт так близко, что их носы едва не задевали друг друга. Его горячее дыхание ударяло в губы девушки, и клоун не удержался от того, чтобы не вонзиться в них страстным и алчным поцелуем. Его пухлые красные губы беспощадно впились в маленький ротик девушки, властно приоткрывая его и проталкивая в его недра свой огромный скользкий язык. От противного удушливого чувства на глазах Мэт выступили слёзы. Ей хотелось вытолкнуть из себя мерзкий орган и как следует прокашляться. Но Пеннивайз не оставил ей шанса на свободу — он лишь ещё глубже проникал языком в глотку девушки и ещё яростнее обсасывал её податливые губы. Затем, насытившись, он, наконец, оторвался от бедняжки, сделав шаг назад. Мэт бессильно упала на пол и, сделав глубокий вдох, тут же зашлась нестерпимым кашлем. Раздирающая душу мысль о новых муках вновь вынудила её зарыдать в голос. Когда же закончится этот порочный круг страданий? Она снова наедине с жестоким чудовищем, беспричинно и безжалостно убивающим детей. Сейчас оно не оставит её в покое и обязательно сотворит с Мэт очередную унизительную и болезненную гадость. Её догадки тут же оправдались, когда холодная ручища клоуна схватила девушку за подбородок, подняв её на ноги, и по-хозяйски прижала маленькое хрупкое тело к себе, развернув свою жертву лицом к отражению. Теперь она смотрела на них обоих — на его огромную двухметровую фигуру с хищным оскалом на лице, грозно зависшую над Мэт, и на себя саму, кроткую, напуганную, застывшую в его руках, словно муха, угодившая в сети паука. Она ощутила, сколь ничтожна в сравнении с Пеннивайзом, и физически, и морально, отчего паника внутри девушки только сильнее разгоралась огнём. — Взгляни же на нас, Мэт! Мы так гармонично дополняем друг друга! — съязвил клоун, уставившись на девушку в зеркале. — Когда-то ты любила вот так стоять в обнимку со мной. Мы были отличной парой. Слова Пеннивайза казались Мэт непостижимым бредом. И снова он твердил, что их прежде что-то связывало. Но это просто невозможно. Неизвестность нагнетала ещё больше страха на девушку. Рука чудовища, свободная от удерживания Матильды, тем временем, скользнула под толстовку, вцепившись в мягкую грудь, и с силой сжала плоть, вызвав у бедняжки мучительный стон. От боли Мэт заёрзала в тисках клоуна и в который раз попыталась вырваться на свободу. Но, как бы сильно она не старалась, как бы истово не желала, мерзкий клоун не позволил ей такой роскоши. Он раздражённо обхватил тоненькую шейку Матильды и вновь потащил её к уже знакомому месту в спальне, небрежно швырнув девушку на постель. — Мне нравится твой прелестный голосок, малышка. Он так звонко и мелодично звенит в моих ушах каждый раз, когда я касаюсь твоего прекрасного тела. Я готов слушать его целую вечность. Порадуй же дядюшку Пеннивайза. — прорычал клоун, накинувшись на Мэт и разрывая на ней одежду. В мгновение ока, девушка оказалась полностью обнажённой. Её бледная кожа, казалось, стала ещё бледнее и с головы до пят покрылась мурашками от страха. Она испуганно сжалась и уже заметно дрожала, обхватив себя руками, скрывая наготу. Глаза клоуна засверкали от похоти. Юное сексуальное тело Мэт пробуждало в нём какое-то первобытное желание. Он хотел как следует отыметь девчонку, хотел слышать её крики и мольбы о пощаде. Не медля ни секунды, клоун завис над Матильдой. Из кармана он вытащил крепкую веревку и, вцепившись в тонкие ручки девушки, ловко связал их, затянув тугую петлю. Другой же конец был надёжно примотан к железному изголовью кровати — теперь Мэт не сможет сопротивляться его воле. Ощутив резкий прилив возбуждения, Пеннивайз уже был готов хорошенько поиздеваться над плотью девушки, поэтому торопливо расстёгивал пуговицы на своих шароварах, доставая оттуда внушительный орган. Матильда жалобно заскулила, осознав неизбежность грядущего изнасилования. Ей оставалось только умолять злодея отпустить её. Но тот оставался безразличен к словам Мэт — им управляли лишь похоть и необузданное желание причинить боль. Его сильные руки с лёгкостью раздвинули сомкнутые девичьи ножки, и клоун грузно навалился на дрожащее тельце Мэт, закинув её упругие бёдра на свои. Он жадно таращился на маленькую аккуратную промежность, которую уже успел попробовать на вкус, и предвкушал, как ворвётся в неё своей плотью. Клоун притянул к себе девушку и что есть сил резко вонзил твёрдый горячий член в тугую нежную киску, выдавив из Мэт истошный болезненный вопль. И вновь из разорванного лона сочилась кровь. Крепкий орган насильника безжалостно вторгался в хрупкое мягкое нутро влагалища, издавая мерзкое хлюпанье и вызывая мучительные крики своей жертвы, которая безысходно содрогалась под натиском бездушного существа. Мэт была унижена и растоптана. Она уже оставила попытки бороться за свою свободу. Всё, что она ощущала — это полнейшая безысходность и всепоглощающая боль, которой нет конца. Горькие слёзы струились по её горячим щекам, оставляя мокрые дорожки, а усталый голос переходил в хриплое сипение. Матильда постепенно уходила в себя, отчего ужасная боль понемногу стихала в её сознании. Она думала, нет, надеялась на то, что когда-нибудь всё это в конечном счёте прекратится, и Мэт сможет спокойно вздохнуть, даже если этот вздох будет последним в её жизни.