Твоя кровь

Из потока мыслей её выдернула увесистая пощёчина клоуна. Он снова привёл девушку в чувство, не позволяя забыть про мучительную боль внизу живота. Ударом он рассёк ей губу, отчего на нежной коже выступила кровь. Алая жидкость вскружила монстру голову, и, высунув противный длинный язык, он алчно облизал губы Матильды, а затем снова впился в них ненасытным поцелуем. Его гадкий рот блуждал по устам девушки, потом опустился на пульсирующую от напряжения шею, прикусывая на ней кожу, а затем устремился к маленькому соску, что так настойчиво торчал вверх. Он с каким-то детским восторгом впился в него губами, звучно втягивая и лаская влажностью языка. Окровавленный член Пеннивайза всё ещё прорезал плоть девушки, вторгаясь далеко вглубь её истерзанного лона. Но Мэт была будто безразлична к его терзаниям, успев привыкнуть к боли. Клоун раздражённо прорычал, взглянув на лишенное всяких эмоций лицо бедняжки, и жёстко вцепился пальцами в горло Матильды, сдавив его до предела. Мэт снова была сосредоточена на своём мучителе. Недостаток воздуха окрасил лицо в пунцовый, а глаза налились кровью. Она беззвучно открывала рот в попытке выдавить хоть слово. Но безжалостная рука, охватившая её шею, слишком крепко держала девушку. Он трахал и душил Мэт до тех пор, пока не ощутил, как мышцы внутри её горячей киски начали туго сокращаться. Она кончила, судорожно потрясывая бёдрами, подаваясь навстречу агрессивным рваным движениям клоуна. Когда он разжал пальцы на её горле, из маленького рта вырвался сладкий громкий стон. Клоун в экстазе пялился на Мэт. Он широко улыбался, ярко и звонко хохоча, и хлопал в ладоши, как безумный — реакция девушки превзошла все его ожидания. — Какая же ты грязная, моя девочка. Всем своим нутром ненавидишь и боишься меня, но, как похотливая сучка, кончаешь от моего члена. — монстр зашелся писклявым смехом. А Мэт раздосадованно отвернула лицо, пряча горькие слёзы обиды и стыда. Её тело предало её разум. Клоун, тем временем, покинул плоть девушки, но не для того, чтобы дать ей отдохнуть — он отвязал веревку от изголовья кровати и, не отпуская рук Матильды, усадил её на колени, развернув к себе спиной. Её бедра оказались широко раздвинуты ногами Пеннивайза, а тело вяло легло на его широкую грудь. Он завёл руки Мэт за голову и, придерживая конец верёвки, уже в новой позе насадил обессилившую девушку на свой орган. Мэт снова громко и болезненно взвизгнула, когда огромный член демона оказался полностью погружен в её лоно. Крупные капли слёз скатывались по её щекам и тяжело падали на простынь, смешиваясь с пятнами крови. Сильные и резкие толчки выбивали из Мэт мучительные крики и стоны, которыми наслаждался клоун. Он с силой вжимал её мягкое тело в себя, стараясь достать как можно дальше, чтобы усилить боль, и томно рычал при каждом рывке. Он хотел бы просто разорвать её на части, а после — проглотить, не оставив ни кусочка. Он всем своим существом ненавидел эту грязную смазливую девку, которая даже не понимала, за что испытывает на себе дьявольский гнев. — Пожалуйста, отпусти меня! Я больше не могу! — простонала Матильда, задыхаясь от боли. — Или просто убей, как всех тех детей. — Ты слишком многого желаешь для провинившейся девочки, Мэт. Я просто наказываю тебя. А каждое наказание всегда требует своего «кнута». И я — твой кнут. — прошептал ей на ухо клоун. — В чём я, чёрт возьми, виновата?! Я ничего не сделала! Да я тебя прежде даже не знала! — Ошибаешься, Мэт, мы знакомы, и даже очень хорошо. Просто ты забыла про своего старого друга. И я не доволен тобой, малышка — ты не умеешь держать слово! Девушка растерянно уставилась на Пеннивайза и, нервно сглотнув, продолжила. — Скажи, в чём моя вина, и я сделаю всё, чтобы её искупить! — Но ты и так это делаешь. За свой проступок ты расплачиваешься своим прекрасным телом. — он снова высунул скользкий язык и провёл им по мокрой щеке Мэт. — Ты сама должна вспомнить, как подвела нашу с тобой тесную дружбу. Только так ты сможешь освободиться от наказания. А сейчас просто расслабься и получай удовольствие. Ну разве секс — это не чудесно? Его большая рука в белой перчатке, прижатая к животу девушки, плавно сползла к нежному месту. Тонкие длинные пальцы остановились на её маленьком клиторе, грубо натирая и шлёпая по нему. Спустя какое-то время Мэт вновь ощутила прилив острого удовольствия и кончила, извергнув удушливое рычание. — На сегодня с тебя хватит. — клоун сбросил с себя измученную Матильду и поднялся с кровати, поправляя свой испачканный наряд. — Скоро я снова приду за твоей кровью. И даже не думай о глупостях, если не хочешь, чтобы я добрался до твоих близких. Пеннивайз растворился в воздухе, а вместе с ним исчезла и верёвка на запястьях Мэт. Наступило долгожданное затишье, и девушка теперь могла расслабиться и пережить произошедшее. Она нырнула лицом в подушку и громко заплакала. Угрозы клоуна не казались пустышкой. Посему Мэт стало невыносимо страшно за родных. За окнами уже давно стемнело, а Билла всё ещё не было дома. Целый день девушка не могла найти себе места, разрываясь между желанием побыстрее убежать подальше от этого жуткого места и необходимостью дождаться возвращения Билла. В какой-то момент её посетила дурная мысль о том, что Пеннивайз мог разделаться с ним. От этого Мэт ещё больше зашлась слезами, прижимая дрожащие руки к груди. Но ждать она уже не могла. Её наверняка уже потеряли. Нужно было срочно вернуться домой, чтобы убедиться, что с родителями всё в порядке. Да и задерживаться здесь дольше ей было невыносимо страшно. Оставалось лишь надеяться, что Билла просто задержали срочные дела. Мэт с трудом поднялась с постели, взглянув на простынь, заляпанную её кровью. Она со злостью сорвала её с матраса и швырнула в угол комнаты — ей не хотелось видеть следов позора — затем отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Всё её тело, особенно ноги, было испачкано кровью; всюду были мелкие синяки и следы зубов Пеннивайза; запястья ужасно ныли от недавно стянутой на них веревки; внизу живота всё ещё пульсировала жгучая боль. Мэт глядела в зеркало и ненавидела то, на что стала похожей — ей было гадко смотреть на себя такую — потрёпанную, измученную, беспомощную. Слёзы на глазах всё никак не усыхали, а тугой ком в горле душил всё сильнее. Воспоминания вызывали невыносимую муку. В мыслях крутилось непреодолимое желание сотворить с собой ужасное, но здравый смысл одержал верх. Мэт не хотела причинять боли близким. Она решила, что, во что бы то ни стало, переживёт этот день и будет всеми силами бороться за себя, за всех, кто был ей дорог. Матильда вернулась в спальню, стараясь не смотреть на злосчастное место ее мучений. Нужно было скорее собираться и бежать домой, потому она спешно искала свои вещи. Её кофта и штаны оказались разорваны в клочья. Хорошо, что на дворе осень, и у неё еще есть верхняя одежда. Девушка надела кеды на голые ноги, укуталась в пальто и шарф и немедленно покинула жилище Билла. Всю дорогу до дома ей казалось, что за ней наблюдает чья-то внимательная пара глаз. Они не отставали ни на шаг. Но стоило Мэт обернуться назад, как мнимая паранойя растворялась сама собой. Девушка никак не могла унять тревожное чувство страха. Казалось, Пеннивайз теперь преследует ее всюду. Почти что всё время в пути она бежала без остановки, стараясь не думать о мерзком существе. Наконец, Матильда добралась до родного порога и остановилась у двери, восстанавливая дыхание и собираясь с мыслями. В голове она перебирала все возможные варианты объяснений, почему её весь день не было дома — обычно Мэт никогда не возвращается так поздно. Рассказать правду, само собой, не представлялось возможным — предки решат, что она чокнулась, и в лучшем случае её ждёт домашний арест. О том, что может быть в худшем — даже думать не хотелось. Мэт выбрала самый логичный вариант, пришедший ей на ум. Утерев последние горькие слёзы, она вставила ключ в замочную скважину и аккуратно отперла замок, боясь напугать домашних. Настенные часы в полумраке прихожей показывали половину одиннадцатого — ей сейчас точно влетит. Навстречу девушке из кухни уже выворачивала взволнованная Стелла. Она, словно обезумевшая, вцепилась в плечи дочери и судорожно затрясла её. Мать явно не на шутку была напугана. — Где ты была, Мэт?! Ты на время вообще смотришь?! Забыла, что сейчас комендантский час? Я уже все больницы и морги обзвонила! Отец тебя искать ушёл. — Успокойся, мам! Я была с Крис. Опять заболтались. Извини, что не позвонила. — девушка виноватой опустила опухшие глаза на пол. — Я звонила Скарсгардам — никто не брал трубку. Вы меня в могилу загнать решили? И почему ты так легко одета? — возмущалась Стелла, рассматривая внешний вид дочери. — Мы просто сидели в кафе. Прошу, не надо беспокоиться. Со мной ведь… всё нормально. — Мэт выдавила притворную улыбку, положив свои замёрзшие руки матери на плечи. — До обеда мы занимались с Биллом, потом позвонила Крис и предложила пойти развеяться. Билл отвёз меня на машине, поэтому я не стала тепло одеваться. Ты же знаешь, мы теперь не так часто с ней видимся, вот и засиделись немного. Обещаю, такого больше не повторится. — она клятвенно подняла ладонь кверху. Стелла глядела на дочь, едва не плача. Она обхватила ладонями щёки девушки пристально посмотрела ей в глаза. — Мэт, не будь такой безответственной! Ты же знаешь, в городе сейчас неспокойно. Сегодня в пустоши нашли мёртвого ребёнка. Ты только представь, каково сейчас его матери! Мне даже думать страшно, что на его месте могла оказаться моя дочь! А ты так беспечно гуляешь допоздна! Милая, я очень переживаю! Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, пойми же! Сердце девушки рвалось из груди. Ей было безумно жаль свою безутешную мать, которая весь вечер не могла найти себе места из-за непутёвой дочки, беспокоясь за любимое чадо. Она бы хотела объяснить матери, что не понаслышке знает, почему пропадают дети, и кто именно в этом виноват. Ей бы хотелось поплакать у неё плече и рассказать, как сегодня днём этот мерзкий ублюдок в костюме клоуна надругался над ней. Но Мэт оставалось лишь беззаботно улыбаться, глядя на расстроенную и напуганную Стеллу, и успокаивающе обнимать маму — Матильда всё ещё помнила последние слова клоуна, потому слишком сильно боялась за родителей. Она проводила мать в кухню, усадив за стол, и налила ей стакан воды. Стелла спешно опустошила ёмкость, не отпуская из трясущейся руки ладонь дочери, затем, сделав небольшую паузу, переведя дух, подняла глаза на девушку и строго произнесла: — Мэт, я не хочу, чтобы ты общалась с этим… Биллом! — её голос звучал настороженно, но жестко. — Ты не должна больше с ним видеться! Девушка удивлённо взглянула на мать и непонимающе помотала головой. — Но почему?! Чем тебе Билл не угодил?! Он просто помогает мне с учёбой. Ты же сама хотела нанять репетитора! А он занимается со мной совершенно безвозмездно. Одни плюсы! — Я не обязана объяснять тебе своих решений! — прикрикнула Стелла, нахмурив брови, — Я просто не желаю, чтобы ты с ним общалась! Этот Билл — скользкий тип, я это чувствую! Поэтому, Мэт, будь умной девочкой, послушай мать! — Нет! — Мэт вырвала свою руку из ладони Стеллы и, возмущённо взглянув на мать, отшагнула назад, — Да что в нём такого?! Он самый обычный парень! Умный, внимательный и понимающий. В конце концов, он брат Кристины. — Он ведёт себя крайне странно. — Стелла уже раздражённо говорила с дочерью. — Что взрослому мужчине может быть нужно от семнадцатилетней девочки? Почему он не общается ни со мной, ни с отцом и всегда исчезает прямо перед тем, как мы возвращаемся домой? И почему мы никогда о нём даже ничего не слышали, раз он брат твоей подруги? Разве это не подозрительно?! Чего ты вообще в него вцепилась?! Найдём тебе другого репетитора! — Мама, мне нравится Билл, и я не откажусь от него, даже если вы с папой будете против! — отрезала девушка и со злостью ударила кулаком об стол. Стелла в ужасе глядела на строптивую дочь. Её зрачки резко сузились, а рот приоткрылся в изумлении. Она медленно поднялась со стула и шагнула навстречу Мэт. — Ты в своём уме, Матильда?! Он старше тебя на девять чёртовых лет! В один прекрасный день он воспользуется твоей наивностью и сделает с тобой всё, что вздумается. Ты этого хочешь?! Вдруг он какой-нибудь маньяк?! Кто знает, может это он крадет и убивает детей? Как ты можешь так слепо доверять незнакомому человеку?! Глаза Мэт наполнились слезами. Она и представить не могла, что мать будет подозревать в чём-то Билла и, тем более, запретит ей с ним общаться. А лицо Стеллы, тем временем, сменило эмоцию на отчаяние и растерянность. — Только не говори, девочка, что между вами уже что-то произошло! — она снова схватила дочь, впившись пальцами в тонкие предплечья. — Отвечай мне, Мэт! Ты спала с ним?! Девушка в испуге смотрела в широко распахнутые глаза обозлённой матери, по очереди заглядывая то в один, то в другой. Такой Стеллу она прежде никогда не видела — женщину охватили гнев и ужас. Она нетерпеливо ждала ответа дочери, но лицо Матильды само ответило на её вопрос. В приступе ярости Стелла наградила девушку звонкой и пылкой пощёчиной. Удар пришёлся в то место, куда её днём столь же остервенело шлепнул клоун, отчего щека, казалось, горела в два раза сильнее. Мэт ошеломлённо глядела на мать, не в силах выдавить ни слова. К горлу подступил тугой ком слёз, тут же потоком хлынувший из растерянных глаз. Она вырвалась из рук матери и побежала прочь из дома, громко хлопнув за собой дверью. Стелла лишь спустя мгновение осознала, что натворила, и ринулась вслед за дочерью. Она выскочила на порог в надежде остановить девушку, но Мэт уже скрылась из виду. Женщина лишь обессиленно рухнула на колени и горько заплакала, прикрыв лицо руками.

***

Мэт бежала, что было сил. Слёзы и тяжёлое дыхание душили её, отдавая напряжённым биением пульса в голову. Она бесцельно перебирала ногами, только бы уйти как можно дальше от места, где вместо тепла родных стен встретила лишь непонимание и агрессию. Страх вновь овладел бедняжкой. Она не могла сейчас вернуться домой, но и идти к Биллу, где сегодня днём её ждал Пеннивайз, она боялась до чёртиков. Ей хотелось убежать от всего мира, скрыться в глубокой пещере и не покидать её до тех пор, пока все не забудут, что Матильда Брук когда-либо существовала. В потоке мыслей Мэт не заметила, что выбежала на дорогу, где навстречу ей на полной скорости мчался автомобиль. В последний момент она успела лишь бросить потерянный взгляд в лицо водителя и оцепенела в ужасе. Яркий свет фар поглотил её разум, а тело безвольно сотрясалось в предвкушении неизбежной трагедии.