Предложение

Как и говорила Гризельда, Богг целый день молчал, лишь иногда мычал и фырчал. Приказы отдавал с помощью жестов или писал на бумаге, это его очень бесило, прямо раздражало. Это был не самый лучший день в жизни Болотного Царя. Какой позор! Великий Болотный Царь потерял голос, можно сказать лишился одного из своих оружие. Как хорошо, что его таким видели только матушка и несколько слуг. -Если бы ты спокойней ко всему относятся и не кричал бы так, то этого бы не произошло. — сказала Гризельда, когда Богг отослал всех из тронного зала и остался с матерью наедине. Он повернулся на троне к гоблинше и уже хотел, что-то прошепилявить ртом, но та его опередила и махнула рукой: -Да ладно уж, молчи. Тем более, что тебе нельзя. Богг закатил глаза. Гризельда снова заговорила: -Сынок, ты не волнуйся, когда Марианна вернётся, я её первой встречу и всё ей объясню. Тут Богг подпрыгнул на троне и было видно, что он закипел. Он махал руками, тряс головой и что-то фырчал, без переводчика было понятно, что идея мамы его не радует и он категорично против. Гризельда предугадала, что сын так отреагирует. Ведь он Царь! И он не хочет, чтобы Марианна видела его таким. Царь без голоса?! Где такое слыхано?! По его мнению это проявление слабости, а он не мог быть слабым, тем более перед Марианной. -Дорогой, я конечно всё понимаю, но этого я не понимаю. — проговорила гоблинша. — Марианна любит тебя! Я уверена, что она будит любить тебя вечно! Даже если ты потеряешь глаз, лишишься ноги, не сможешь летать, она всё равно будет любить тебя! Она не обидеться на тебя. Хотя что я такое говорю? За что ей на тебя обижаться? Ты же не сделал нечего плохого! Просто голос потерял, такое с каждым могло случиться! Богг продолжал подавать признаки своего протеста. -Хотя знаешь, если бы я была на месте Марианны, я бы наоборот на тебя обиделась за то, что ты мне нечего не сказал о том, что с тобой случилось. Так всё! Решено! Я ей всё сама расскажу, если ты не хочешь. -Нет… я… я приказываю… — прохрипел Богг. Гоблинша ахнула, подбежала к сыну, взяла его за руку. Он сам был немного растерян и поражен. Она сказала: -Ты говоришь… -Разве это похоже на… нормальный голос? Да… Голос, который сейчас был у Богга, просто невыносим. Хриплый, грубый, как старая ржавая калитка, которая срочно требовала смазки. Гризельда, услышав это, просто поежилась от отвращения, что же будет с Марианной, когда она услышит такой его говор… -Ужас… — выдохнула она. -Нельзя, чтобы Марианна видела меня таким! Что она про меня подумает… — продолжал хрипеть Богг. — Лучше бы я был немым. -Да ты что! Это хорошо, что ты заговорил, а то, что у тебя сейчас такой голос… ну… так это пройдет. -Когда?! Когда пройдет?! — вскрикнул гоблин, захрустели его кости от того, что он сжал кулаки. -Не знаю. Но… -Никаких но! Марианне не слово! -Ну хорошо, хорошо. — Гризельда подняла руки вверх, а потом вдруг глянула на сына, который спрятал лицо руками и спросила, — Ты что плачешь? -Я? Нет! Мне… мне по долгу и по… признаю запрещено плакать! — возразил он. Матушка только вздохнула, иногда она очень понимала понимала Марианну. Самой хотелось, как следует, врезать этому хмурому и упрямому гоблину по лицу, да так, чтобы вся дурь выскочила у него из головы. -Что-то ты совсем поник. Ой! Я вспомнила! У меня есть кое-что, что тебя порадует! — проговорила она и протянула сыну письмо, — Вот! Недавно принесли, а я забыла отдать. Богг взял свежий зелёный лист, развернул его, голубые глаза забегали по строчкам. Через пару секунд у него на лицу появилась улыбка, на щеках расцвёл румянец, а глаза заблестели и… и кажется стали мокрыми… -М… Марианна… — прошептал он с радостью и нежностью, — Она пишет, что участвовала в турнире, сражалась с лучшими войнами Зелёного королевства и победила. Ах! Я никогда не сомневался в своей Амазонке! Она лучшая! Она справилась! Завтра она вернется! Она уже сообщила отцу и в Королевстве фей будет устроен праздник в честь этого. -Оу! Праздник! Здорово! А мы приглашены?! — восторженно поинтересовалась Гризельда. Богг кивнул. Но потом его лицо снова скисло и радость уступила место волнению и печали. -Что случилось? — спросила матушка. -Я… я не смогу пойти… встретить её. — тихо ответил Богг, опустив голову. -Это из — за голоса?! Не глупи! Это… это… я даже не знаю, как это назвать! А как же предложения?! Ты хотел попросить Марианну стать твоей женой! -И хочу, и я спрошу, но не сейчас… не вот так. Я уже даже понять не могу, за что мне это? Неужели это какой-то знак или проклятье?! Я хотел связать свою жизнь со своей любимой и единственной навсегда, но нет же, голос потерял! И теперь я не должен с ней встречаться, пока окончательно не выздоровлю. Но… мам, прошло только один день, а я уже так скучаю по ней… Гризельда не смогла сдержаться и обняла сына. Он сейчас был таким, как в детстве. Его глаза просили её молчать, молили и теперь ему осталось совсем нечего до того, чтобы заплакать. Похоже ей придётся согласиться с ним. -Я нечего не скажу Марианне, обещаю. — шепнула она. — Но даже если так, она сама придёт сюда и захочет встретиться с тобой. Что тогда ты будешь делать? Богг молчал, только шорох его дыхания было слышно…