***
Ким проснулся из-за солнечного света, опустившегося на его закрытые веки. Сонно зевнув, он, сперва позабыв о том, что происходило прошлой ночью, тут же все вспомнил, когда попытался сесть, а по телу разлилась ноющая боль, не такая сильная как вчера, но определенно ощутимая. — Чонгук? — его слабый голос разнесся по комнате. Никто не ответил. — Ты здесь? — голос стал еще тише и жалобнее. Уехал… Чего я мог ожидать? Возможно, так даже лучше.., — Тэхен снова лег, позволив голове утонуть наполовину в мягкой подушке. Парень, решив, что Чонгук оставил его, прикрыл глаза и еле заметно кивнул. — Так ведь надо было, — шепнул он сам себе. — У наших отношений не было ни единого шанса. Он правильно поступил, что уехал. В прихожей раздались какие-то звуки, и, прислушавшись, Тэхен понял, что это открылась входная дверь. Испугавшись, Ким приподнялся, стараясь хотя бы принять сидячее положение. Он боялся, что его снова могут наказать, ведь сегодня и, похоже, еще и ближайшие два дня он точно не сможет работать. — Тэхен? — Чонгук? — губы Кима расплылись в слабой, измученно-изумленной улыбке. — Это ты? Чонгук, судя по звукам, снял обувь, после чего дверь открылась, и на пороге комнаты показался и он сам, правда, немного не в том виде, в каком хотелось видеть. — Что это? — раскрыл рот Тэхен, глядя на парня. — Что это? — Не волнуйся, правда, ничего страшного, — Чонгук, снова сев на полу около кровати, приблизился к Тэхену. — Как это ничего страшного? Ты что ночью делал? — Не волнуйся, — обхватывая своими руками руку Тэхена, Чон взглянул парню в глаза. — Ничего страшного. Наоборот, забавно, словно близнецы, у тебя левая бровь рассечена, и у меня… — Ты к нему ходил? Один ходил, да? — затряс головой Ким. — Кто тебя просил? — Все в порядке, — уже в какой раз повторил Чонгук, глупо улыбаясь. — Только бровь? — Только бровь. И… Постой. Сейчас. Чонгук потянулся к своему портфелю и вытащил из него какие-то бумаги. — Что это? — Читай. — Что это? — Читай же, — повторил Чонгук, всовывая бумаги в руки парня. — Договор… Заключен между… Стороны пришли к взаимному соглашению… Ким Тэян, его представитель Ким Тэхен… Расторгнут, — Тэхен запнулся на этой строчке, а потом снова неуверенно повторил, решив, что у него просто галлюцинации. — Расторгнут… Расторгнут? — Расторгнут. — Не может быть, — замотал головой Тэхен, удивленно раскрыв рот. — Нет… — Может. — Ты заплатил? — Да, — нешироко улыбаясь, сказал Чонгук. — Пришлось отдать немного больше, чем семь миллионов, но это стоило того. Ты свободен. — Сколько ты отдал? Сколько?! — Семь с половиной плюс рассеченная бровь и обещание никому и ни о чем не рассказывать. — Ты ведь шутишь… — Нет. Тэхен, издавая какие-то странные звуки, похожие на смесь истерического смеха и рыдания, то закрывал лицо руками, то наоборот отдалял их и принимался запрокидывать голову вверх. — Ты плачешь? — Я… Нет, не плачу, просто… Я не могу поверить! Чонгук, рассмеявшись, забрался к Тэхену на кровать, целуя в лоб, щеки, нос, обнимая и закрывая глаза, позволяя наслаждаться этим слепым ощущением тепла его тела, искренне радуясь тому, как радуется он. — Спасибо, — тихим шепотом произнес Ким, со слезами на глазах благодарно глядя на Чонгука. — Я у тебя в огромном долгу. — Нет. Не в долгу. Все, что ты мне должен, так это провести со мной рядом всю свою жизнь, — шепнул парню на ухо Чонгук, от чего по телу пошли мурашки. Тэхен закивал, не в силах сдержать слез, но теперь уже от счастья. — Мы ведь можем? — Конечно. Что теперь может запретить? — Как ты? — Нормально. — Не ответ. Дай посмотреть. Чонгук потянулся к тэхеновым рукам. — Да все в порядке, — Ким отстранился. — Так, прекрати и позволь мне помочь тебе. — Ты и так уже достаточно помог. — Да, и дальше буду. Всю жизнь, вообще-то. Тэхен замолчал, а Чонгук, воспользовавшись паузой, схватил его запястья и недовольно окинул взглядом царапины. — Давай еще разок обработаем. — Ладно, если хочешь, но сперва мы позаботимся о тебе, — Тэхен провел рукой по лбу около рассеченной брови парня. — Это может подождать. — Ну тогда давай вместе подождем, пока ждать станет уже нельзя. — С тобой вообще реально спорить? — Да, если спор адекватный и никому не навредит. — Тэхен… — Чонгук, я жду перекись, полотенце и пластырь. Быстро. Чон, улыбнувшись, сбегал к письменному столу за всем необходимым. — Если бы ты меня предупредил… — Ничего бы не изменилось, — закончил за парня Чонгук, щурясь от того, что руки Тэхена оказались перед глазами и стали заботливо обрабатывать его царапину. — Возможно, мы бы этого избежали, — легким кивком головы Ким указал на рану. — Ну перестань, — Чонгук и Тэхен поменялись ролями, что дало первому возможность заняться проблемой Кима. Чон решил перевести тему, когда с обработкой царапин было покончено: — Ты ел? — Нет еще. — Пойдем покушаем, — улыбнулся Чон. Тэхен, издав тихий стон, стал подниматься с кровати, но тут же остановился, потому что сильные руки Чонгука снова опустили на одеяла: — Нет, нет, забыл. Я лучше сюда все принесу. Лежи. — Я не беспомощный, — недовольно стиснул зубы Тэхен. — Я знаю, — Чонгук быстро поцеловал его в щеку и убежал на кухню, откуда вскоре раздались звуки то открывающихся, то с шумом захлопывающихся шкафов. — Где у тебя еда? — Только кофе, — донеслось из комнаты. — Ты вообще ешь? — Да. Просто все кончилось еще вчера. — Мне сходить в магазин? — Да я не голоден. — Я голоден. Тэхен усмехнулся, услышав ответ. Чонгук засобирался в кафе около дома парня, решив порадовать его вкусным кофе и выпечкой из любимого заведения. — Я скоро вернусь! Дверь хлопнула. Тэхен остался в квартире один. Глупо улыбаясь, он развалился на кровати. Казалось, что все происходящее — просто долгий счастливый сон. Ким не мог поверить, что это приятное тепло и непривычно восхитительное и прекрасное ощущение в животе существует взаправду, теснится в его теле, отчего на душе хорошо, так, как еще никогда не было. Свобода буквально вскружила голову, перемешала все мысли и заставила широко улыбаться, обнажая ровные белые зубы. Чонгук в этот же день поехал к отцу, чтобы предупредить о том, что это он снял со счета семь миллионов вон. Тэхен настоял на том, чтобы парень сделал это именно сегодня, ведь иначе его семья могла бы разгневаться, чего никто, конечно, не хотел, особенно Ким, все еще неловко себя чувствовавший: как никак, за его свободу уплачена просто огромная сумма. Отец Чонгука и впрямь разозлился, но потом сменил гнев на милость, когда сын объяснил, что эти деньги спасли человеку жизнь, и что их Чон непременно вернет. Вечером Чонгук снова вернулся к Тэхену домой, но в кровати парня не застал. Тот стоял у окна на кухне, задумчиво глядя на улицу. — Ты встал? — Чон обеспокоенно окинул Кима взглядом. — Что-то болит? Тэхен повернул голову к парню, и бледный лунный свет выделил его аккуратные черты лица, делая их еще более изящными и необычно прекрасными. Он поджал губы, как-то не желая говорить, что именно болит. Чонгук понимающе кивнул, подошел ближе к Тэхену и обнял со спины, когда Ким снова обратил взор к окну: — Как отец? — Все в порядке, — ответил Чон, кладя голову на тэхеново плечо. — Он добрый человек, и разозлился лишь потому, что я сразу его не предупредил. — Хорошо… — Грустно? — поинтересовался Чонгук после недолгой паузы. — Да нет, просто… Никак. Знаешь, теперь я свободен, и я не имею ни малейшего представления о том, что делать дальше. Когда-то давно я уже составил, казалось, идеальный план, которому буду следовать, но сейчас он кажется каким-то ничтожно глупым. — Ты ведь хотел быть писателем. Пиши. — Не так просто, — покачал головой Тэхен. — Для этого многое нужно. Например, чистая голова, способная выстраивать слова в правильном порядке. А у меня в черепной коробке просто бардак. — Помочь разобрать? — Тут я должен сам. — А что мне делать? — Просто будь рядом. Это все, что мне нужно. — Хорошо, — улыбнулся Чонгук. — Просто буду рядом. Это легко.Глава 8
30 ноября 2017 г. в 20:24
Чонгук, закончив отмывать тело Кима от крови, заметил, что парень уснул. Негромко вздохнув и выключив свет, он вышел из комнаты на кухню, чтобы не мешать спящему.
Сердце болезненно сжималось. Муки Тэхена приносили ужасные ощущения Чонгуку.
Нужно было срочно достать где-то денег. Но, черт возьми, эта сумма огромна.
Задумчиво выглянув в окно и посмотрев на покрытую ночной тьмой улицу, плохо освещенную слабо горящими фонарями, Чонгук, недовольно поджавший губы и не на шутку опечаленный и в то же время разозленный, думал над сложившейся ситуацией.
В голову прокрадывалась одна мысль.
Но я ведь не могу так поступить… Или могу?
Чонгук знал, что его отец — довольно богатый человек. Для него семь миллионов вон, конечно, не самая маленькая сумма, но вполне реальная, и он может дать ее сыну с условием, что тот все вернет.
Почему бы и не сделать так, как велит интуиция и сердце?
Тэхен остро нуждается в деньгах прямо сейчас, иначе то, что с ним сделали сегодня, могут сделать еще раз, даже если Чонгук поставит на окна решетки и заменит обычную дверь бронированной.
От этого уже нельзя убежать, и, что бы ты не делал, эти семь миллионов нужно вернуть.
Да, несправедливо, что за грехи отца расплачивается сын. Да, больно, неправильно. Но бывает и так, что исправить прошлое уже невозможно, и приходится порой отвечать за чужие ошибки.
Чонгук за ошибку отца Тэхен был готов ответить, потому что это был отец Тэхена.
Этим все сказано.
Парень, не вызывая водителя, покинул квартиру, не забыв запереть ее на ключ.
Как можно быстрее сбежав по лестнице вниз и бросившись к автобусной остановке, он помчался к бизнес-центру, где работал.
Снять со счета семь миллионов, отдать их тому ублюдку, который управляет Тэхеном, а потом быстренько рассказать обо всем отцу и пообещать отдать деньги, после чего, собственно, отдать деньги.
Чонгук действовал быстро. Возможно, немного нечестно по отношению к семье, но зато эти действия могли спасти человека. Это единственное, чем парень руководствовался.
Если спасает и при этом не убивает, то можно.
Чонгука в бизнес-центре все знают, поэтому никто не обращает на него внимания, когда он сначала проникает в хранилище, введя все необходимые коды, потом, пользуясь карточкой, спрятанной в этом самом хранилище, снимает со счета семь миллионов и спокойно выходит из здания, направляясь к борделю, в котором, по наводке, круглосуточно находился человек, отнявший у Тэхена свободу.