В жизни каждого человека бывают минуты, когда для него как будто бы рушится мир. Это называется отчаянием. Душа в этот час полна падающих звезд. Виктор Гюго «Человек, который смеется»
В одном из элитных ночных клубов Москвы сегодня многолюдно, отчего в помещении было невыносимо душно. Музыка играла настолько громко, что оглушала, а прожекторы ослепляли. Половина из присутствующих покачивалась в такт музыке в центре зала, остальные же удобно расположились вблизи бара, который сегодня работает в полную мощность. Одурманивающий запах алкоголя чувствовался тут везде. Один за другим уставленные коктейлями подносы уплывают в глубь зала, наполненного звонким смехом, болтовнёй, двусмысленными намёками, знакомствами, которые забывались в тот же миг, и слащавыми приветствиями девушек, так и не запомнивших имён своих новых друзей. Здесь, как обычно, господствовало безудержное веселье. И лишь один единственный парень портил общую картинку веселья, угрюмо устроившись прямо у барной стойки, выливая в себя уже далеко не первый стакан крепкого виски. С непривычки в горле противно жгло, а желудок неприятно тянуло. Он не пил и капли алкоголя уже практически полгода, но сегодня это, кажется, было необходимо. Это был единственный хорошо известный парню способ избавления от этой противной едкой боли между рёбер. И хоть лекарство и было временным, но ему нужно было забыться хотя бы на пару часов. Иначе он попросту не выдержит. От выпитого алкоголя Павел уже с трудом помнил, как именно он тут оказался, но зато очень хорошо помнил по какой причине. Даша. Это она виновата в том, что он снова вспомнил о своих старых дурных привычках, от которых с таким трудом избавлялся. И избавлялся, между прочим, исключительно для неё. Она же, кажется, этого совсем не оценила. Что ж… Если ей это не нужно, то ему тем более! — Налей ещё, — с сильным акцентом грубо прокричал Паша. Бармен лишь послушно кивнул и снова заполнил стакан серба янтарной жидкостью. Внутри было так горько и больно, что хотелось выть в голос. И это буквально разрушало его с каждой минутой всё больше и больше. Он ведь так сильно ждал встречи с ней. Тысячу раз прокручивал этот момент в голове, но всё вышло совсем иначе. Павел даже уже продумал, как конкретно он будет замаливать все свои грехи перед ней и как в итоге Даша всё же остается с ним. Но всё вышло совершенно иначе. Даша беременна. Беременна от другого человека, с которым «будет счастлива». И тут уж Паша поделать ничего не мог. Он потерял её окончательно, без права вернуть. И от осознания этого хотелось задохнуться прямо сейчас. Отчаяние заполнило каждую клеточку тела парня, и он совершенно не понимал, что делать дальше. Все его планы и мечты были зациклены исключительно на ней, а сейчас есть только пустота и ничего больше. — Ещё, — заплетающимся языком проговорил Паша, подавая бармену стакан, но тот вдруг упал на пол и разбился. Мерзкий звон стекла больно ударил по вискам, заставляя парня зажмуриться. — О, друг мой, тебе уже хватит, — похлопав по плечу, весело проговорил внезапно появившийся рядом Иван. — Я, конечно, рад тому, что ты снова вернулся в наши ряды, но хорошего должно быть немного. Тебе, брат, проспаться нужно. — Отвали, Вань, — оттолкнув руку другу, Паша наконец встал. Ноги едва ли держали его, а в глазах на секунду всё расплылось. — Я сам разберусь, что мне нужно, не маленький. На ватных ногах парень прошёл вглубь клуба. В голове всё гудело, а тело казалось чужим. Но ему это даже нравилось. Это всяко лучше этой дурацкой всепоглощающей боли в груди. Парню вдруг даже на секунду показалось, что всё не так плохо, и он наконец смог полной грудью вдохнуть воздух. Павел и не заметил, как влился в толпу танцующих людей. А дальше всё пошло по очень хорошо ему известному кругу: новые знакомства, море алкоголя, покер в подвале клуба, куча адреналина и крупный выигрыш, а ещё целая толпа девушек лёгкого поведения, которые так и вешались ему на шею. В общем, всё в лучших традициях уже успевшей забыться весёлой и безмятежной старой жизни, когда внутри него ещё не поселилась эта противная ноющая боль. И сейчас, обжимаясь в тесной кабинке с какой-то грудастой блондинкой модельной внешности, Павлу вдруг на секунду показалось, что всё снова вернулось на круги своя. Воздух вдруг стал невыносимо горячим, как и их поцелуи, которые уже давно вышли за все рамки приличия. Павел грубо прижал девушку к холодной стенке, спускаясь к её шее, заставляя её извиваться и стонать. И когда уже парень был готов сорвать на девушке платье, она вдруг вспомнила о главном. — Мы ведь так и не успели нормально познакомиться, — прижимаясь к его груди, прошептала она ему на ухо. — Меня, кстати, Даша зовут… И тут Павла словно оглушило. Алкоголь будто бы моментально выветрился, а воспоминания о сегодняшнем дне захлестнули его с головой. Даша И вдруг так мерзко стало от того, что творилось вокруг: от этого идиотского клуба, дурацкого пойла, этой девушки, невинно хлопающей глазами, и в конце концов от себя самого. — Эй, ты чего? — недовольно пропищала блондинка, щелкнув пальцами перед его глазами. — Продолжения не будет, — он моментально отстранился от девушки, подошёл к крану и хлестнул себе в лицо ледяной воды, от чего в мозгах всё начало проясняться. — Оставь меня и найди себе кого-нибудь другого. И только сейчас, немного прейдя в себя, Паша начал понимать, что он чуть не натворил. И ему вдруг стало так стыдно от своих поступков. В кармане завибрировал телефон, и парень с ужасом увидел там семь пропущенных от Элеоноры. Кажется, ему придётся совсем не сладко… — Что? — недовольно заверещала девушка, пытаясь привлечь к себе внимание парня. — Да ты хоть понимаешь… — Я не ясно выразился? — Павел сорвался на крик. Вдруг стало так мерзко от осознания того, что он только что собирался с ней сделать. Внезапно захотелось в душ, чтобы смыть все её грязные прикосновения и поцелуи. Она и рядом не стояла с его Дашей. — Вали отсюда! — Придурок! — недовольно цокнула блондинка, моментально вылетая из туалета. И только сейчас Павел понял, что эта чёртова тяжесть в груди вовсе никуда не уходила. Она по-прежнему с ним, и её не получится задавить, залить и перекрыть чем-то другим. Придётся научится жить с этим. И хочется кричать во всё горло, лишь бы хотя бы чуть-чуть ослабить эту боль. Павлу понадобилось пару минут, чтобы прийти в себя и покинуть душные стены этого треклятого клуба. Он слышал позади себя крики старых друзей во главе с Иваном, пытающихся затащить его обратно, но парень послал их всех дружной толпой к чёрту. Все они дураки, пытающиеся решать свои проблемы с помощью вечных тусовок, алкоголя и дешёвых девиц. Он же из этого всего вырос. Холодный майский ночной воздух больно ударил в лицо, и Павел, кажется, окончательно пришёл в себя. Ночная столица как будто бы замерла, привлекая своим спокойствием, которого здесь не сыщешь днём. И это то, что было ему нужно. Просто немного тишины и спокойствия, чтобы всё обдумать. Не придумав ничего лучше, Павел направился в сторону отеля пешком, надеясь, что этого времени ему хватить, чтобы прийти в себя после сегодняшнего тяжёлого дня.***
Москва — удивительный город, он никогда не засыпает и не окунается в темноту даже с наступлением ночи. Подсвеченные фасады домов, фонари на бульварах и в переулках, свет от уютных кафе и огромных высоток — огни столицы у каждого свои. Но завораживают они всех. Сквозь распахнутое окно в квартиру проникал приятный вечерний воздух, в котором всё ещё сохранялся запах недавнего дождя и грозы. Стоящая напротив окна девушка заворожённо смотрела на ночной город, с чашкой горячего чая в руках, пока ветер приятно обдувал её лицо. В голове творился полнейший хаос. Мысли метались, как звери в клетке, а внутри совершенно не было сил, чтобы разобрать их по полочкам. Будто бы какая-то чёрная дыра образовалась между ребер, и она поглощала в себя все силы и эмоции, оставляя лишь пустоту. И если, приехав домой после работы, Канаева горько проплакала битый час, ощущая, как внутри всё сжимается и трескается от боли, то сейчас ей было ни хорошо, ни плохо. Просто никак. И от этого только хуже, ведь что может быть страшнее этой тёмной всепоглощающей пустоты внутри? Сегодняшний день был слишком тяжёлым. Хотелось просто завалиться на кровать и не просыпаться как минимум неделю. Но сон предательски не приходил к Даше. Её подсознание в ужасе сбежало или где-то валялось в нокауте, а мысли все сейчас отчего-то были лишь об одно единственном человеке. И почему голова разрывается от таких ненужных воспоминаний? А самое главное, ну почему же от этих воспоминаний снова так больно? Она ведь уже, кажется, забыла, перестала вспоминать, а теперь… Снова и снова. Соль на старые, ещё не затянувшиеся раны. И эти месяцы, что будет действовать контракт, изломают её, как хрусталь, на мелкие осколки, которые ничем не склеить. Внезапная трель телефона заставила Дашу отвлечься от самобичевания и взглянуть на экран мобильного. Звонила Полина, с которой Даше так и не удалось поговорить в течение всего дня. И, кажется, сейчас ей за это здорово влетит… Набрав в лёгкие побольше воздуха, Даша ответила на звонок: — Привет, — произнесла Даша, всеми силами пытаясь скрыть надлом в своём голосе. — Привет? — быстро пролепетала Полина недовольным тоном. — Ты нагло игнорировала все мои звонки весь день, и сейчас всё, что ты можешь сказать мне, это «привет»? Я жду, как минимум, слёзных извинений. — Прости, — с улыбкой на губах, впервые расслабившись за день, проговорила Даша. — День был слишком трудным, я замоталась на новом месте и как-то совсем забыла о том, что обещала тебе позвонить. — Понимаю, — тепло проговорила Полина. — Как твои дела? — Я пережила этот день, а это определённо успех. Так что всё не так уж и плохо, — попыталась отшутиться Дарья, но хрипоту в голосе удавалось скрывать с трудом. Даша почти наверняка была уверена в том, что подруга её прекрасно слышала. — А у вас там как всё? — Всё отлично, — произнесла Полина, а вдали послышался счастливый смех Сашки, как подтверждение её слов. На лице Дарьи сразу же появилась улыбка, а внутри вдруг стало очень тепло. — Как твой первый рабочий день в «Элеоне»? Улыбка мигом исчезла с лица Канаевой, а теплоту внутри вытеснило что-то едкое и тяжёлое. — Всё нормально, — умудряется вымолвить через силу, Полина это прекрасно слышит. — А поподробнее? Ты разговаривала с Павлом? — Разговаривала, — пробормотала Даша, скручивая руки. На секунду она сильно зажмурилась, а затем устало «рухнула» на кровать. Полина же терпеливо молчала. — Мы договорились оставить прошлое в прошлом и жить настоящим, — почти спокойно проговорила Даша. Вот только дышала она тяжело. Лёгкие предательски сжались. — Я думаю, у меня больше не будет с ним проблем. Я спокойно отработаю положенный срок, и мы попрощаемся навсегда. Наглая ложь, в которую, естественно, никто не поверит. — Надо же… Всё действительно было так просто? — Полина конечно же понимала, что ей сейчас нагло врут. — Я рассказала ему, что беременна, — на одном дыхании выпаливает Даша, сильно зажмуриваясь. — Ого, — Полина была явно удивлена, — и как он отреагировал? Подожди, ты ведь сказала ему, что это он отец ребёнка? — Нет, это ему знать не обязательно. Да и сказала я это только для того, чтобы уж точно покончить с ним навсегда, — грустно призналась Даша, ощущая, как внутри что-то предательски защемило. Секунду девушка молчала, а потом, будто бы что-то вспомнив, горько добавила: — Тем более я уверена в том, что скажи я ему всю правду о ребёнке, вряд ли что-нибудь изменилось. Такие, как он, не меняются. Я ведь говорила тебе об этом уже не один раз. — Опять эта твоя старая песня, Даша… — обречённо выдохнула Полина. — Да он звонил мне час назад пьяный, как чёрт, и нёс какой-то бред! Я даже разобрать ничего не смогла из его слов, а на заднем фоне громкая музыка, пьяные крики и… женский хохот, — как-то грустно проговорила Даша. Впрочем, ничего другого от этого человека она и не ожидала, но внутри что-то обрывается. Ухает вниз, как самоубийца с балкона, и остаётся на самом дне. На самом дне её чувств, объятых синем пламенем, уже начавшим сжигать мосты. И почему от этого всего так больно? — Даш, мне правда жаль, — грустно произнесла Полина. — Но знаешь, моя мама всегда говорила мне, что если мужчина, будучи пьяным в стельку, звонит именно тебе, то это должно что-то значить. — Это означает только то, что он всё ещё такой же дурак, каким и был раньше, — тяжело выдохнула Даша. — Как думаешь, если поговорить с Михаилом Джековичем, удастся сократить срок моей командировки в Москву? — попыталась перевести тему девушка. — Не думаю. У Михаила Джековича тут свои игры на выживание с Софией Яновной, — весело проговорила Павлова. — Что у них там уже происходит? — Всё в лучших традициях несчастной любви. София Яновна бегает, а Михаил Джекович догоняет. Не знаю, какая муха её сегодня укусила, но мне даже как-то жаль нашего начальника, хотя я и представляю, какими козлами бывают мужчины… — Ясно, — тихо проговорила Даша, мысленно жалея своего друга. — Ладно, поздно уже, а мне завтра снова в «Элеон»… — Да, действительно, — согласилась с подругой Полина, взглянув на часы. — Удачи тебе завтра на работе. — Спасибо, и вам тоже, — с улыбкой проговорила Даша, уже собираясь класть трубку. — Даш, — остановила её Полина, вспомнив кое-что очень важное. — Ты хорошенько подумай, прежде чем окончательно оставлять Пашу в прошлом. Ребёнку нужен отец. Уж я-то знаю… — Спокойной ночи, Полина, — проговорила Даша, игнорируя слова подруги. Только внутри что-то больно заныло. — Передавай Сашке от меня привет. — Спокойной ночи, — тихо ответила ей Павлова и сбросила вызов. Теперь Даша снова осталась одна наедине со своими мыслями, которых после разговора с подругой уж точно стало больше. Отбросив телефон в сторону, Канаева удобно устроилась в мягкой кровати, желая отключиться от этого мира прямо сейчас. А за окном медленно догорал этот день. Луна уже давно заняла своё место на ночном небе, а звезды начинают сиять, словно сахар, рассыпанный на черный мрамор, блестящий на солнце. Ночное небо становится таким желанным зрелищем, которое казалось волшебным на каждом закате и обещало вернуться, погасая в первом свете рассвета. И город будто бы замер, предвкушая новый день.