***
Тремя часами раннее… — Он сначала убил воспитательницу, а уже потом украл ребенка, — хмурясь, тихо сказал Намджун, обводя маркером фотографию Сонмина. Атмосфера в комнате была напрягающей, играя на нервах всех сотрудников. Особенно на нервах Намджуна. Все же, дело опасное, любая минута дорога, любая секунда стоит жизни ребенку. Тяжело выдохнув, он обернулся к группе, заводя руки за поясницу. — Умышленное похищение или нет, это нам и предстоит узнать… — Умышленное. — резко открывая дверь, Тэхён быстрым шагом направляется к доске, серьезным взглядом осматривая удивленных товарищей. Следом за ним в комнату входит Юнги, придерживая за плечи плачущего мужа. Увидев своих друзей, Намджун виновато опустил голову вниз. Неизвестно почему, но ему было чертовски стыдно смотреть в глаза полные страха. А что если малыш уже мертв? — Сонмина похитили умышленно. Хотя бы потому, что помимо него, на тот момент в детском саду находился еще один ребенок — девочка, О Юна. Быстро опросив ее, я и сделал вывод, что похищение умышленное. — И что же она сказала? — переводя взгляд с пола на мужчину, Намджун присел на край стола, сложив руки на груди. — Разве она не могла половину навыдумывать? — Нет, — продолжая смотреть на доску, где висело несколько свежих фото с места преступления, твердо ответил Тэхён. Даже несмотря на то, что дети в таком возрасте могут не до конца осознавать, что произошло что-то плохое, от страха и повреждения нервной системы, они не станут врать. — Она сказала, что преступник даже не посмотрел в ее сторону, хотя видел, как она убегала в сторону выхода. Если бы преступнику был нужен любой ребенок, то ближе ему было бы схватить ее, а не Сонмина. Потому что на тот момент, он сидел в игровой зоне, а она — собиралась домой. Однозначно, ему нужен был Сонмин. Именно поэтому, преступник шел на преступления зная, кто и зачем ему нужен. Жестом попросив у Намджуна маркер, Тэхён внимательно посмотрел на расположение трупа, хмурясь. Женщина пыталась остановить преступника, но тот ударил ее по голове, думая, что просто вырубил, но удар пришелся прямо по виску, вызывая быструю смерть. Проведя маркером две линии, Ким переместил взгляд на фотографию, где мужчина затаскивал ребенка в машину. Как хорошо, что камера поменяли буквально за два часа до преступления. Номера машины уже пробивал по базе Чонгук. — Но зачем? — обращая на себя десять пар глаза, Сокджин задумчиво потер подбородок, внимательно смотря на брата. — Зачем кому-то понадобилось красть ребенка? Если преступник сделал все умышленно, значит он знал, что Сонмин ребенок… — Знаешь, у тех, кто работает на закон, по жизни куча врагов, — перебивая старшего, серьезно проговорил Тэхён. Если уж у него куча врагов, которым он насолил или задолжал, то у полицейских их пруд пруди. Он уверен на все сто, что преступники, которые выходят на свободу, просто жаждут отомстить. — Но я думаю, что это кто-то из близких. Или же, возможно, кто-то мог позавидовать вашему счастью, решая крупно насолить. Переведя взгляд с фотографии мальчика на Юнги, Тэхён внимательно смотрел в его усталые, красные глаза. Каким бы он не был строгим и холодным, когда речь идет о ребенке, пусть даже и приемном, но очень сильно любимым, даже такая ледышка, как Мин Юнги, дает трещину. Все же, они воспитывали его с пеленок, даря всю любовь и заботу. Если уж Юнги был на грани срыва и мог в любую минуту сорваться, то Чимин даже не сдерживался. Он сидел на краю дивана и пустым, затуманенным взглядом смотрел в одну точку, не переставая мелко дрожать. Только одна мысль о том, что с его малышом что-то случилось, уже выбивала у него землю из-под ног. Медленно прикрыв глаза, Чимин быстро закрыл лицо руками, пряча от всех слезы боли. Как он может сейчас думать о чем-то другом, когда его ребенок сейчас не пойми где находится с преступником? Как он может отвлекаться от мыслей, что с его Сонмином могут сотворить что-то плохое? Подумав о том, что его малыш может быть уже мертвым, Чимин зарылся руками в волосы, виня себя в том, что не забрал сына раньше. Если бы он только выполнял обязанности хорошего родителя, то его бы малыш сейчас не плакал и не звал своего папочку на помощь. А что сейчас может сделать Чимин? Ничего. — Господи, это я во всем виноват, — тяжело выдыхая, тихо проговорил Юнги. — Если бы я только знал, что все так будет. Прости меня, Чимин, я такой дурак. — Н-нет, ты не виноват, Юнги, — стирая с лица слезы, Чимин крепко обнял мужа, утыкаясь носом ему в шею. Сейчас это единственное, что может его успокоить и придать сил — объятия дорогого ему человека. — Мы оба виноваты в этом. Если бы мы не ссорились из-за всяких пустяков, все было бы хорошо. — Ох, Чимин-а, — прикрывая глаза, Юнги плотно сжал губы, стараясь не сорваться. Он готов пойти на все, лишь бы его малыш был жив и здоров. Лишь бы их с Чимином сын был жив. Посмотрев на Тэхёна, что не отрывая взгляда смотрел на фотографию их сына, Юнги тяжело выдохнул, тихо спрашивая. — Что будем делать? Я готов пойти на все, лишь бы спасти сына. — Намджун, готовь отряд, — переводя взгляд с доски на начальника, серьезно проговорил Тэхён, беря со стола кобуру с пистолетом. Пора действовать, нельзя больше терять ни минуты. — Нужно дождаться Чонгука. Как только мы узнаем, где находится преступник, сразу выезжаем! — Подожди, а как же план? — недоуменно смотря на младшего, спросил Нам, жестом руки останавливая засобиравшихся младших. — Ты же не думаешь, что мы сделаем все без плана? Замерев, Тэхён медленно перевел взгляд с папки с делом на Намджуна, устало выдыхая. Нужно ли им говорить, что он задумал? Позволят ли они ему совершить самую большую ошибку на свете? То, что он задумал, не лучше ли было бы поступить по другому? Нет. Если они сделают все не аккуратно, то ребенка могут убить. Именно поэтому, Тэхён ставит на кон свою жизнь. Никто не знает, на что способен преступник и какие еще фокусы он приготовил. Тэхён знает, что и к чему может привести один малейший шаг не туда, но все равно, не отступит. Хватит, он уже достаточно поиграл с жизнью. — Я выйду с ним на переговоры. — поднимая на всех полный уверенности взгляд, Ким быстро забирает со стола папку, быстро направляясь к выходу. Затормозив около Чимина, он присел перед ним на корточки, видя, как в глазах напротив заплескалось беспокойство. — Я спасу вашего сына, Чимин. Даже если это будет стоить мне жизни.***
Нервно докуривая последнюю сигарету, Тэхён устало посмотрел на небо, игнорируя противные капли дождя. Они ничто, по сравнению с тем, что скребется в его сердце, раздирая на мелкие кусочки. Душа уже не болит, задыхаясь в табачном дыму, мозг крутит только одну мысль, словно заевшая старая пластинка, а сердце кровоточит, потому что Ким умывает беззвучными слезами. Как он и ожидал, многие были против, чтобы он рискнул своей жизнью, но стоило только уверенно на всех посмотреть, хорошенько ударить по столу, как все, с испугом в глазах, но болью в сердцах, быстро согласились, игнорируя скребущуюся боль, разрешая ему играть с судьбой в «русскую рулетку». Даже если бы не дали добро, он бы все равно поступил по своему, харкая на всех с высокой башни. — Вот ты где… Опустив голову вниз, Тэхён слегка тряхнул челкой, поднимая взгляд на Юнги. Его взгляд был направлен куда угодно, лишь бы не в глаза Киму. Он был категорически против, даже чуть не врезал ему, но после того, как Тэхён рассказал ему, что тот сам молил его спасти сына любой ценой, тот успокоился. Теперь стыд в глазах виднелся даже за километр. — Могу я у тебя кое-что попросить? — выкидывая бычок, Тэхён оперся поясницей о перила, опуская грустный взгляд на пол. В кармане лежал подарок, который должен был обязательно понравиться Чонгуку, но навряд ли тот теперь улыбнется, когда узнает, на что собрался пойти Тэхён, лишь бы спасти человека. Крепче сжав ладонь с кулоном, Ким грустно усмехнулся, поднимая взгляд на старшего. — Не говори Чонгуку о том, что я собрался сделать. Пусть лучше я умру спокойно, нежели буду переживать за то, как он будет видеть мою смерть. — Тэхён, пожалуйста, не говори так! — схватив младшего за плече, Мин слегка его встряхнул, обеспокоенно заглядывая в глаза цвета горького кофе. — Не смей так говорить, не смей себя так рано хронить! Мы ещё погуляем на вашей с Чонгуком свадьбе!.. — Что все это значит? Резко повернувшись назад, Юнги удивленно смотрит на парня, громко сглатывая. Чонгук стоял недалеко от них, а из его рук медленно падали листы, которые уносил легкий ветер. Кажется, с листами вместе улетела его душа, когда до его ушей дошло все сказанное. Непонимающе посмотрев на Тэхёна, Чонгук судорожно выдохнул, медленно направляясь к нему. Сердце бешено стучало, а в голове крутилась одна и так же фраза, минутой ранне сказанная Юнги. Позволяя двум слезинкам скатиться по щекам, он хватает Кима за воротник пальто, притягивая его ближе к себе. Боль, отчаяние и грусть, все смешалось в глазах цвета горького кофе, а Чонгук задыхается, когда Тэхён виновато опускает взгляд. Неужели, тот обманул его? — Скажи мне, что это все не правда… — отчаянно заглядывая в глаза напротив, Чонгук медленно мотает головой в разные стороны, желая, чтобы Ким улыбнулся, сознавшись, что все это шутка. Он ведь у него такой дурачок, шутит даже на те темы, на которые лучше не шутить. Но не через секунду, не через минуту, на лице так и не появилось ничего, кроме хмурого взгляда. — Ты… ты обманывал меня. Ты просто играл со мной! Обещал мне, что мы всегда будем вместе, у нас будет счастливая жизнь, а сам… сам… Ненавижу тебя, слышишь, ненавижу! Разве ты сам мне не говорил, что любишь меня? Так сильно, как никого на свете! Так… почему же, хочешь оставить меня?! — Прости, прости меня, но так нужно, — аккуратно отцепляя холодные руки парня от себя, тихо проговорил Ким, отступая на шаг назад. Развернувшись, он быстрой походкой направляется к лестнице, игнорируя разрывающую боль в груди. Он поступает не правильно, но так нужно. — Прости, за то, что узнал об этом. А я так хотел уйти спокойно… — Замолчи! Нет, пожалуйста, Тэхён, вернись, не смей уходить, не смей оставлять меня одного!.. Переходя на крик, Чонгук хотел было догнать удаляющуюся спину старшего, но крепкая хватка чужих рук не позволял, крепко удерживая его. Сквозь слезы, он видел, как Тэхён садиться в машину, видел, с какой грустью тот посмотрел на него, видел, как тот болезненно заломил брови, отворачивая голову. Чонгук клянется, что чувствовал, как медленно его душа рвется на клочки, а сердце обливается кровью, когда машина скрывается с поля зрения. Нет, ещё не поздно его остановить, ещё можно сделать хоть что-то. — Отпусти меня! Я должен его спасти, должен!.. — вырываясь из крепкой хватки Мина, что сам еле сдерживался, чтобы не догнать машину, громко кричал Чонгук, игнорируя неописуемую боль в сердце. — Прошу, отпусти… я же… не смогу без него… Медленно опустившись на колени, Чонгук несдержанно заплакал, понимая, что он не успеет. Не успеет спасти свой смысл жизни, своего единственного родного ему человека. Все, что он может, это слушать успокаивающий шепот Юнги, и надеяться, надеется, что с его любимым, все будет в порядке. — Юнги-хён, пожалуйста, я прошу тебя, поехали за ними, — собираясь с мыслями, Чонгук стер с лица слезы, поднимаясь с колен. Обернувшись к старшему лицом, он умоляюще посмотрел ему в глаза, благодарно улыбаясь, когда тот согласно кивнул. Переведя взгляд на небо, Чонгук сложил руки в молитвенном жесте, прося Будду, чтобы тот оберегал его Тэхёна. Прикрыв глаза, он тяжело вздохнул, чувствуя, как капля дождя медленно скатилась по его щеке. Пора. — Поехали.