Падение с Олимпа

«Мой голос достигнет тебя Даже сквозь годы забытые. Сведёт судьба тебя и меня, Склеив осколки разбитые» Дайки не пришёл на тренировку ни сегодня, ни завтра. Он не отвечал на звонки от друзей и не спускался вниз, если кто-то вроде Сацуки приходил его проведать. Никто не решался набраться наглости и ворваться в его комнату, ставшую покоями затворника, потому что все знали, как быстро Дайки мог пустить в ход кулаки, чтобы остаться в одиночестве. Приходилось лишь набираться терпения и ждать, когда же он сам решит вернуться в общество. Его отсутствие так же не осталось без внимания Ханако. С той самой минуты, как она выгнала его из своего дома, девушка «кусала себе локти» от понимания, что было в её поступке что-то не правильное. Но существовала так же другая сторона рассуждения. Ханако постоянно задавала себе вопросы, на которые не могла ответить. А догадки сводили её с ума, что становилось проблемой. Девушка смотрела по сторонам в поисках кого-то и думала: «А что, если это всё игра? Решил позабавиться и не более того. Просто воспользовался ситуацией, потому что мог, потому что сильный… А мне должно быть стыдно. Позволила незнакомцу сделать это… Что за ерунда? Как можно было вообще пускать его в дом? О каком доверии можно говорить? Как это всё назвать? Я не знаю. Совсем ничего не понимаю. Это… даже немного… страшно». Ханако было страшно признаться самой себе в том, что её сознание наполнили совсем иные мечты. Раньше она хотела лишь получить титул олимпийской чемпионки. Она внушила себе это желание, чтобы хоть какое-то было. И это сработало. Искусственно, но помогало. Только когда возникли настоящие желания, искусственные начали меркнуть, гаснуть и разрушаться. И Ханако боялась этого. Годы, ушедшие на то, чтобы привить себе эти желания и мечты, сделать их смыслом своей короткой жизни, теперь наполнялись бессмысленностью и плачевной пустотой. Сейчас Ханако думала, что другие верили куда больше, чем она сама, в то, что ей так хочется получить этот титул. Все верили, что она чокнутая девица, помешанная на олимпийской медали и изматывании собственного тела в страхе потерпеть поражение. «Только он в это не верит, - мрачно подумала Ханако. – Будто видит всё, как есть. А я совсем потеряла рассудок. Потому что хочу быть рядом с ним. И он это чувствует, как какое-то животное, идущее на запах. Я не могу отрицать, что хочу касаться его рук, целовать его губы и прятаться в его объятьях. Отрицать нельзя, потому что лгать самой себе я не умею. Мне просто надо это пережить. И когда-нибудь моя короткая память исчезнет, забрав это с собой, - девушка слабо улыбнулась этой мысли. – Наверное, я буду об этом сожалеть». - Ханако-саааааан! - кричала Мизуро рядом, не понимая, куда смотрит Ханако с таким тоскливым выражением лица, будто готова заплакать. - А? Что? - очнулась девушка от своих тяжёлых рассуждений. - Прекрати крутиться! Я не могу так с тобой говорить! - требовательный голос малышки Мизуро был довольно пронзительным. Было в нём до сих пор что-то детское, хотя из нежного возраста тут давно все вышли. Но эта писклявость помогала Мизуро докричаться до самых глухих. Мало кто мог игнорировать этот крик ребёнка, который она имитировала. Крик беззащитного, просящего о помощи. - Что ты хотела, Мизуро? - четырёхкратная чемпионка мира остановила серию батманов и встала на обе ноги, ловко собирая синюю ленту в руку. Её взгляд ещё раз задержался на цвете. Странно, но все её спортивные предметы были синего цвета. Глубокого синего цвета. И её чемпионский титул сиял далеко на синей горе. А ещё там всегда кто-то стоял, но протягивая ей руку. Всё синего цвета: лента, булавы, мяч, обруч, гимнастический купальник. Синий цвет определённого тона и конкретной насыщенности. Точно такой же, как… «Его глаза», - внезапно поняла Ханако. - Ханакоооо-сааааааан! Ты меня слышишь? - кричала Мизуро дальше, требуя внимания. - Отвлеклась, извини. Повтори ещё раз, пожалуйста, - говоря это, Ханако выглядела ещё более не в себе, чем обычно. «Свихнулась окончательно?» - задалась неприятным вопросом Мизуро, не примешивая к нему ни капли сарказма. - Это ты всегда в мечтах о золотой медали Олимпа витаешь? – начала она аккуратно, не понимая, что вопрос звучал грубо. – Ну, не смотри так на меня. Я шучу-шучу. Тут это... мальчики ушли на перерыв раньше нас, вот, - девушка ласково обозвала огромных бугаев «мальчиками». Ханако невольно подумала о том, что слишком много в мире проходит мимо неё. Когда это все успели перейти на такой уровень отношений? «Мальчики», ну-ну. - В общем, мы хотели поиграть в баскетбол. Только никто не знает правил, поэтому мы решили кидать мяч в кольцо. Вот. Ты с нами, Ханако-сан? В нашей команде не хватает одного человека. Вот. - Ооо, вам бы только развлекаться, - протянула Ханако. - Ханако-саааааааан, пожалуйста! Мы играем на мои конфеты! Хватит уже тренироваться! - Это очень серьёзно, знаешь ли. Как ты на это согласилась вообще? - девушка была искренне удивлена, потому что дороже конфет для Мизуро была пожалуй только её жизнь. - Это всё Макото! Она сказала, что мы будем играть на мои конфеты! Вот! - Жестоко, ЧЁ. Ладно, пошли. Но лучше бы все тренировались. - Ну да, от тебя другого и не услышишь. Ммм... Ханако-сан, а ты уверена, что умеешь попадать мячом в кольцо? - внезапно поинтересовалась девушка. Что-то резкое, словно порыв ветра, ударило голову с внутреннее стороны, а с губ сорвался самый неожиданный ответ из всех, что могла озвучить Ханако: - Главное, бросать так, как тебе удобно. Четырёхкратная чемпионка мира по художественной гимнастике медленно и немного растерянно подошла к «своей» команде и начала ждать очереди для броска в кольцо. А мысли становились всё тяжелее и тяжелее, погружая сознание Ханако куда-то очень глубоко. Туда, куда никто не решался заглядываться. Даже она сама. Девушки громко смеялись и потешались друг над другом, не обращая на Ханако никакого внимания. Никто особо не умел обращаться с таким огромным мячом. Все нещадно мазали мимо кольца, но ржали подобно лошадкам, словно это комедия какая-то была. - Ханако-саааааан! Твоя очередь! - снова голос Мизуру вырвал Ханако из глубоких размышлений на тему того, что она только что сказала, но тут же забыла. - А? Да, - отозвалась Ханако, явно не осознавая, где она находится. Это было мучительно вот так быстро забывать что-то, что могло быть чем-то важным. Ханако хотелось вернуть свою память, на самом деле очень хотелось. Но не было на это достаточно времени. И просто было страшно сделать хоть что-то, чтобы вспомнить своё прошлое и саму себя в нём. Кто знает, что там осталось позади. Может, было бы лучше о таком и не вспоминать? - Ну, сейчас мы узнаем, что ещё может четырёхкратная чемпионка мира, - Макото громко хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Смех сменился тишиной, которая была куда громче шума. - Готовить она не умеет, стирать и убирать тоже не особо. Хоть читать и писать когда-то научилась. Или это ты тоже забыла, Ханако? - Заткнись уже, голова от тебя только раскалывается, - шикнула девушка на свою соперницу, окидывая остальных гимнасток весьма красноречивым взглядом, в котором не читалось и намёка на пожелания добра и счастья. Ханако взяла в руки мяч, встала за штрафную линию и приготовилась бросать. Её руки легко поднялись вверх и сложились странным образом. Просто по какому-то рефлексу и не более того. Она ощутила, будто чьи-то пальцы нежно подсказывают ей, как это делается. Девушка сделала бросок и послала спортивный предмет прямо в кольцо. Мизуро разразилась воплями радости. Но это было ещё не всё. - Не ори! Ещё девять раз. Ей просто повезло, - грубо напомнила о себе Макото. Ханако переводила взгляд с мяча на корзину. Перед глазами слегка всё расплывалось, а руки ощущали, что кто-то словно помогал ей совершать правильные движения. Кто-то её этому учил. Настойчиво, но очень мягко. Она постаралась не зацикливаться на своих чувствах, но они не спешили её так быстро покидать. Девушка отправляла один мяч за другим в баскетбольное кольцо, не ожидая от самой себя такого успеха. Либо спорт был её кровью, либо упорство и приложенные когда-то усилия напоминали о себе. - Десять, - проговорил её голос. Для верности гимнастка ещё раз забросила мяч в кольцо. Оранжевый шарик ловко отскочил от пола и снова оказался в руках девушки. Она во все глаза рассматривала баскетбольный предмет. Странные видения наполняли голову. Руки. Смуглые руки лежали поверх её рук. Большие и сильные, мужские руки. Они направляли, а грубоватый голос тактично говорил: «Ханако, бросай так, как тебе это удобно». - Хорошо, Дайки, - она стиснула зубы от нового приступа боли, боясь пошевелиться, потому что так эти короткие блики воспоминаний могли ускользнуть и кануть в небытие, как это бывало обычно. Но Ханако этого не хотела. Не хотела настолько сильно, что готова была разрыдаться. - Ханако-сан! – снова кричал голос Мизуро где-то рядом. - Что? Что? - шептала девушка растерянно. - У тебя кровь носом идёт, Ханако, - без ехидности сообщила напуганная Макото. - Дура, да опомнись ты уже! У тебя, что? Опять? - Стяни с меня лосины, пожалуйста, и дай мне, - Ханако расставила ноги. Мизуро и Карин исполнили её просьбу и подали ей снятую с неё одежду. Девушка прижала лосины к носу, замечая, что они слишком быстро становятся мокрыми. В чёрном цвете красный было не разглядеть. Она поспешила в душ. Глаза позже оценили ущерб нанесённый одежде, которая оказалась пропитанной кровью до самого пояса. Мизуми-сан обнаружила свою подопечную в душевой кабине под струёй холодной воды. Она вошла в помещение с чашечкой любимого турецкого кофе в руке, принося с собой запах сильно обжаренных кофейных бобов. Мало кто понимал из её окружения, как женщина умудрялась пить эту бурду каждый день. - Я врача привела. Возьми полотенце, - женщина подождала, когда спортсменка выключит воду и поднимется на ноги. - У тебя болит голова? - Очень, Мизуми-сан, - тихо проговорила девушка, принимая полотенец. Жаль, что размер махровой тряпочки был маловат. Могла бы предположить, что не для ребёнка несёт. Ханако вытерла лицо. - Но всё в порядке. Я могу тренироваться дальше. - Нет, сегодня ты будешь отдыхать, - хрипловатый мужской голос заставил вздрогнуть даже четырёхкратную чемпионку мира. Она боялась и даже ненавидела этого человека, который был персональным доктором для каждой гимнастки из олимпийской сборной. - Я принёс тебе обезболивающее. - Только не надо мне ничего колоть, - попросила Ханако. - Это всего лишь скачок давления. - Ты у нас медицинскую степень получила, что ли? Это я сам буду решать, колоть тебе или не колоть, - лысоватый мужчина средних лет в белом костюме странно улыбнулся, что не понравилось Мизуми-сан. Он потёр желтоватые руки, словно ожидал, что ему что-то дадут. – Надо будет, отправляю в стационар. - Мне надо отмыть пятна с одежды. Генрю-сан, оставьте, пожалуйста, таблетки на раковине, - Ханако продемонстрировала кровь на купальнике. Хорошо, что она всегда надевала утягивающее довольно пышную грудь бельё, поэтому ничего сквозь мокрую ткань не было видно. Даже ни малейшего намёка на какую-то эротику. Но мужчине так не казалось. - Хорошо, я осмотрю тебя, когда будешь готова, - он опять странно улыбался, показывая слегка потемневшие из-за никотина зубы. Его сухие губы разъезжались в широкой улыбке, за которой не скрывалось ничего искреннего. За долгие годы своей работы Генрю научился держать «дежурную» доброжелательную улыбку на устах. И лишь некоторым было известно, что это всего лишь маска. Ханако была одной из «знающих». - Я в порядке. Это всего лишь кровь из носа, - попыталась девушка представить ситуацию в менее серьёзном свете. - Все должны проходить осмотр, - доктор довольно положил пластиковый стакан с таблетками на раковину. Он направился к двери, уводя за собой тренера. Ханако осталась одна. Она судорожно принялась стягивать с себя мокрые вещи. Голова шла кругом, а в сознании звучал грубоватый густой мужской голос: «Ханако, бросай так, как тебе удобно». - Конечно, Дайки. Я поняла, - пробубнила девушка себе под нос, стараясь каждый раз ответить на короткую мелькающую в её мыслях фразу, чтобы ухватиться за неё. Чтобы она не исчезла. Ханако не хотела забывать, потому что знала, кому принадлежит этот голос. Она настойчиво потёрла виски, но боль не уходила. Необходимо было выпить лекарство. - Эй! Ханако! – очередной женский голос был довольно отрезвляющим в этой смутности бытия. Трудно было уже понять, кто говорил. Только голоса. - Ммм? - Собирай себя в кучу. Я принесла тебе нормальное полотенце, - девичья рука подала девушке таблетки. – Выпей их. Тебя не должно от них вырубить, это мои. - Говори тише, голова раскалывается, - промямлила Ханако, осознавая, что язык её совсем не слушается. - Думай лучше о том, как доберёшься до дома, - Макото поправила свои густые роскошные волосы, выбившиеся из толстой короткой косы. - Я теперь туда сегодня не собираюсь, - Ханако медленно замотала себя в огромное банное махровое полотенце. Оно было белым, таким же, как в любом отеле этой страны. - Мне надо как можно скорее смыться отсюда. - Генрю тебя уже ждёт, - хмыкнула собеседница. - Поэтому и надо как можно скорее. Почему ты пришла? - А тебе разве непонятно? Или ты думаешь, что я по жизни такая сволочь? - глаза Макото как-то странно сверкнули, продолжая наблюдать за тем, как Ханако одевается. У неё не было с собой сменного нижнего белья, поэтому пришлось довольствоваться мокрым. - Такая? Я вообще об этом не думаю. - Ну да, ну да. Ты усиленно пытаешься не думать. Вообще ни о чём. Ни обо мне, ни о других. Ни о своей жизни. Мы все знаем, что у тебя давно уже съехала крыша. Знаешь... хм, я должна тебя ненавидеть, Ханако, потому что мы соперницы. Не забывай об этом. Даже если снова поезд с рельсов сойдёт. Но это только в спорте. А вне его, особенно когда мы заходим в кабинет нашего доброго доктора, лучше быть союзниками, - внезапно повела Макото разговор совсем в другую сторону. - Так он и к тебе тоже? – брови Ханако сдвинулись друг к другу. - Он ко всем..., - Макото помолчала, затем смачно сплюнула, словно что-то гадкое на язык толстым слоем легло. - Одевайся быстрее. Куда ты собралась сегодня? - В интернет-кафе. У меня дома нет сети. Не провели. Мне сейчас там лучше не появляться. - Он приезжает к тебе домой? - её проницательность была не на высоком уровне. Добрый доктор делал так со всем своими подопечными, называя это частными визитами. Ханако коротко кивнула: - Но меня для него нет. Придумаю себе занятие, чтобы подольше там отсутствовать. - Лучше бы ты остановилась с нами в гостинице, - Макото знала, что чемпионка всегда предпочитает жить отдельно от всех, снимая себе жильё где-нибудь на другом конце города, чтобы даже в магазине случайно не столкнуться. - А смысл? Чтобы мы только ссорились? Тем более что это дом моей бабушки. Я вроде как на своём месте. - Ну да, драться за то, кому спать на верху, мне тоже не особо нравится. Поторопись, Ханако. - Чёрт, меня аж тошнит от твоей доброты, - призналась Ханако. - Меня тоже от тебя тошнит, когда ты выступаешь. Особенно с лентой. Машешь этой синей тряпкой во все стороны, хоть бы раз уронила, - она выглянула в коридор. - Он пошёл курить. Шевели батонами. - Только не говори, что я тебе должна буду, - подала голос Ханако, наскоро распуская свои золотистые волосы, мокрые на концах. - Я тебе куда больше задолжала. Заткнись. Не хочу об этом. Двинули уже. Девушки вылетели в коридор и помчались в направлении отличном от расположения спортивного зала и доктора, который ждал какого-то эротического чуда сегодня. Они быстро преодолели лестницу. Макото поглядывала на свою спутницу и не знала, радоваться ли ей тому, что соперница выглядит до жути плохо, а ещё сильно хромает, или же можно дать волю чувствам и начать печалиться о своей судьбе. Это жестокий спорт, и наблюдать его плачевные последствия было не особо приятно. Но Ханако была отчасти виновата сама в своих бесконечных рвениях к самоистязанию. - Дальше я сама. До завтра, - чемпионка махнула рукой, поправила сумку на плече и побежала к ближайшей станции метро. Макото проводила её взглядом и отправилась на автобусную остановку. Когда приходил Генрю, все старались как можно скорее покинуть помещение любыми способами и по любым причинам. Против него было мало улик, поэтому никто не мог просто так лишить его этой шикарной должности главного врача олимпийской сборной. Но все этого откровенно желали.