Падение с Олимпа

«Всё забирает амнезия. Всё утопает в небытие, И ты не вспомнишь ничего…» Ханако с тревогой понимала, что её сознание проваливается во что-то тёмное и неизвестное, пусть это было не в первый раз. Подобная пустота, в которой не хранилось момента погружения в глубокий сон, не пугала, но заставляла напрягаться от ощущений, что это слишком неправильно и искусственно. Но были свои плюсы в подобных снах. Мир снаружи переставал существовать и беспокоить своими проблемами. А если доза была чуть выше дозволенной, о чём заботился врач, то реальность полностью подменялась тем, что предлагало больное сознание своей хозяйке. И Ханако плыла в этой выдуманной сказке, в которой у неё было настоящее прошлое и обычная жизнь, наполненная воспоминаниями, до которых можно было дотянуться в любой момент, стоило лишь протянуть руку. Это могло быть её наркотиком, если бы она того хотела. Но сегодня что-то было не так. Просто не так, и ничего более. Возможно, на этот раз это было настоящим воспоминанием, потому что в нём был он. Он. Этот незнакомый парень. *** Ханако с удовольствием открыла глаза, понимая, что солнце слишком сильно нагрело её правую руку. Она сделала шаг в сторону, чтобы полностью скрыться в прохладной и чуть влажной тени густых деревьев. Однако воздух не особо отличался в тёмных пятнах между грубоватыми стволами черешни от того, что томился на солнце. Но обманчивые ощущения нашёптывали свою волю, заставляя наслаждаться несуществующей прохладой в этих укромных уголках одичалого сада. Девушка внимательно посмотрела на приближающуюся к ней мужскую фигуру. Парень бежал, поднимая рыжую пыль вокруг себя. Слух Ханако поддавался зрительным ощущениям и начинал верить воображению, затуманивая тишину лёгким грохотом, совпадающим по такту во времени с моментами соприкосновения чёрной спортивной обуви с пыльной поверхностью дороги. Пыль шипела, утоптанная земля грохотала, воздух потрескивал. Воображение обманывало. Уловив на себе взгляд парня, девушка широко улыбнулась, чувствуя какой-то невероятный прилив радости. Ей хотелось сорваться с места и побежать ему навстречу, но иллюзия прохлады не дала это сделать. Ханако осталась в тени. За поясом Дайки моталось полотенце, которым он поспешил воспользоваться в нескольких метрах до своей цели. Ему хотелось вцепиться всеми своими конечностями, а может даже и зубами в ту, которая ждала его в темных пятнах светлого дня. Молодой человек улыбался практически во все зубы, не в силах скрыть свою радость в привычном безразличии, которое постепенно оседало в чертах его лица, делая его более суровым и взрослым. Она ещё не замечала этих изменений, но видела, как он становится старше, переставая смотреть на многие вещи глазами полными детства и фантазий. - Горячая, - заметил Дайки, сжимая Ханако в объятьях. Ему было намного легче оторвать её от земли, нежели наклониться к ней. Он снова думал о том, что девушка совсем перестала прибавлять в росте, становясь будто всё ниже и ниже для него. Но самом деле это он слишком быстро рос. - Моя сладкая, - не выдержав проговорил Дайки, целуя снова и снова девичьи губы, полные солнечного тепла и невыразимой сладости их чувств друг к другу. – Тебе жарко? Ханако почти что вскарабкалась на своего молодого человека, обвивая его шею руками, а талию ногами. Длинное платье не помешало, потому что имело два глубоких разреза по бокам, что позволяло выделывать и не такие трюки. - Жарко, - призналась она, несмотря на то, что все частенько хвалили её за некую теплоустойчивость. Никакой устойчивости не было, просто Ханако не жаловалась на жару. Дайки с удовольствием погладил её бёдра и поясницу, не отрываясь от её губ. Он хорошо помнил, что их могут увидеть в любую минуту, потому что через какое-то время по этой дороге пробежит ещё толпа баскетболистов из его спортивного отряда. Надо было пускаться в бега от их пристального внимания, лёгкой зависти и даже насмешек. Последнего имелось в наличии не так уж и много. Мало кто рисковал смеяться над Аоминэ Дайки, зубы и животы были дороже. Но находились некоторые смельчаки, не верующие в какие-то там отношения в подобном возрасте. Кто-то шутил, говоря, что с детства любить кого-то, довольно глупо. Но большинство воспринимало это всё как должное. Будто эти двое родились уже друг с другом в отношениях, в этой странной, очень преданной и нежной любви. - Эй? Саризава? - послышались отдалённые мужские голоса, претерпевающие изменения, называемые «ломкой голоса». Дайки поспешил спрятаться в кустах, закрывая собой Ханако. Но ему больше о себе надо было беспокоиться, потому что девушка прекрасно скрывалась даже стоя под густой листвой. Просто ему хотелось её защитить. А может — украсть у всего этого мира, что так часто желал её одну. - А? – отозвался Саризава, чувствуя, что солёный пот опять попал в глаза и теперь неприятно щипал их. - Мы уже должны были нагнать Аоминэ? - Мечтай, Таичи. Не вредно. - Эй, Саризава, думаешь он и сегодня под утро вернётся? Это у них там всё так серьёзно? – Таичи немного насмехался, но был осторожен. - Не суй свой нос в чужой вопрос, Таичи, - громадный парень тяжело дышал, но благодаря выработанной последними двумя годами технике бега, ему удавалось ещё и болтать во время суровой тренировки, заключающейся в беготне вокруг посевного поля с соей. - У них вообще всё чуть ли не с самых пелёнок. - А, просто привязанность. Если я к ней подкачу, она и мне даст. - В зубы тебе Аоминэ даст, помяни моё слово и обходи Саичи-сан десятой дорогой. Давай, прибавь скорости. - Эх, чужие девушки всегда кажутся привлекательнее, - громко выдохнул Таичи и попытался бежать быстрее, да только ноги не слушались. - У тебя-то и своей-то нет, - кинул Саризава своему напарнику, отрываясь от него в дистанции. - Эй, погоди! Но она тебе же тоже нравится! - Мне ещё и жить нравится. Не будь дураком... Голоса удалялись, а грохот остальных членов отряда приближался, пугая дорожную пыль своей упёртостью. - И как мне после этого с ними нормально общаться? - звучало почти как претензия. - Ну, - протянула девушка, понимая, что он слишком быстро оказался сверху, - я так себя чувствую корнем твоих проблем. Из-за меня твои товарищи начинают тебя избегать. - Не говори ерунды, - он сладкое поцеловал её ротик. - Пусть вымрут. Достали уже. - Сердишься. - Нет. Ханако разгладила подушечками пальцев складки агрессии и недовольства на его лбу. - Сердишься, - повторила она снова, не думая говорить о том, что первый раз не был вопросом. - Лучше давай найдёт место поудобнее. А то мне тут впивается что-то в ягодицы. И это не твои руки, - сразу же отрезала она все возможные шутки на эту тему. - Черешня уже поспела, - почему-то внезапно перевёл парень разговор в другое направление. Он помог девушке подняться, намеренно потянув сильнее, чтобы она теряла равновесие и прижималась к нему крепче. Была в этом доля лукавства. У Ханако было отличное чувство равновесия. Спорт такой. Но она предпочитала делать всё, только бы касаться его снова и снова. - Ага, - девушка потянулась свободной от обнимания тела Дайки рукой к сладким ягодам. Но не прикладывала особых усилий, зная, что с её ростом всё же лучше сразу начинать карабкаться на дерево. Только одежда не позволяла. Ему добыть ягоды было гораздо проще. Прижимая Ханако к стволу ягодного дерева, Дайки кормил свою любимую спелой, бордовой черешней между глубокими поцелуями, в которых растворялся сладкий сок. Парню становилось всё тяжелее и тяжелее дышать от ощущения того, как тает Ханако в его объятьях. Ему словно не хватало её нежности, которой он так желал в минуты расставания с ней. А теперь хотелось испить её до самого дна. Только дна не было, поэтому наслаждаться и утолять жажду можно было вечно. Ладони Дайки были большими и плоскими. В них умещалось довольно много ягод, что оттягивало тот момент, когда можно было проскользнуть обеими руками в разрезы юбки женского платья и добраться до упругой девичьей плоти, разморенной жарким вечерним солнцем и сдерживаемыми ласками. Парень позволил Ханако надкусить сочную ягоду, оторвав от неё небольшой кусочек лопающейся от спелости кожуры. Он медленно провёл надкусанной черешней по шее девушки, старательно пачкая её молочно-персиковую кожу красноватым соком, стекающим уже по её подбородку и груди. Дайки сдержанно, но жадно слизывал ноты ягодной сладости с кожи Ханако, заставляя её прижиматься к нему сильнее и гореть от желания. Дерзко и настойчиво, его руки сжимали бёдра девушки, помогая ей обвивать его ногами. Он был немного резок, потому что не имел более сил сдерживать свои желания. Дыхание углубилось и сбивалось каждую секунду, будто он совсем не умел бегать, а тут пришлось. - Ханако... переночуем сегодня в домике на реке? - здравый смысл подсказывал, что это место не могло быть уютным для их ласк. Но тело совершало что-то противоречивое чувствам стыда и комфорта, потому что добиралось до желаемого всеми доступными способами. - Только надо быть тише, - она немного лукаво улыбнулась ему, слизывая немного сладкого сока с его мягких губ. – Не хочу, чтобы сторож составил нам компанию. - Мы постараемся не ломать дверь, - его ноги нашли подходящую опору, позволяя Дайки двинуться вперёд за наслаждениями и физической любовью. Девушка ощущала тяжёлые оттенки вожделения внизу живота, но уже понимала, что это всего лишь сон, а последнее — самая яркая эмоциональная часть, поэтому она проснулась. Сон, не сон. А было похоже на правду, которая случилась с ними обоими очень давно. Ведь даже самые дерзкие фантазии Ханако не имели столько крикливых красок и вкусов, как эта манящая мечта. *** - Тебе лучше? Ханако слегка кивнула, моргая и прогоняя тем самым шок, который вновь застилал глаза, не давая видеть всё в нормальном свете. - Что я могу ещё сделать для тебя? - он задавал этот вопрос раз третий за последние шесть минут. Но ей словно было трудно ответить ему. Ей вообще было сложно сосредоточиться на чём-то, что проносилось вновь и вновь в голове вихрем кошмара, из которого она проснулась лишь недавно. Ханако даже на мгновение показалось, что она утратила способность здраво мыслить из-за этих чёртовых лекарств. Это было страшно, но испугаться не удавалось. - Просто полежи со мной ещё немного, - губы не слушались, но она делала над собой усилия, повторяя команды для своего тела железным тоном внутреннего голоса. Казалось, что каждая клетка её тела боится и подчиняется этому голосу, независимо от каких-либо обстоятельств, будь то боль или время суток. Пальцы рук сжались, стопы дрогнули, а глаза открылись окончательно. Дайки обнял Ханако сильнее, ощущая, что его спина и ноги сильно затекли, потому что всё это время, что она спала, он лежал рядом. Но не собирался уходить из-за такого, оставляя её одну. Он был ей нужен. А она была очень нужна ему. Он мало был знаком со страхом. И сейчас не удалось познакомиться. А вот безрассудная, сумасшедшая ярость новой не была. Ему было проще злиться, чем бояться. Но даже это замирало, делаясь чем-то твёрдым, позволяющим ему закрыться от остальных под масками скуки и хамства. Последнее давно стало его чертой. Неудивительно, что иного его, настоящего будто отказывались понимать. А ей удавалось всегда. По крайней мере, всё то время, что они были вместе, когда она всё ещё знала его. На самом деле знала. - Мне было страшно, - прошептала Ханако, силясь для того, чтобы снова не закрыть глаза на добрых два часа. Спать уже надоело. Она видела достаточно снов. И те слишком манили, стремясь обернуться долгой комой без чувств. Дайки нервно сглотнул. - Я подумала о том, что это нечестно. Это ужасно нечестно... не потому, что меня накачали лекарствами и пользовались моментом моей слабости. Совсем даже не поэтому, - она чувствовала, как его рука сильнее сжимает её ладонь. - Нечестно, потому что я захотела этого с тобой. И только с тобой. А они сговорились… и могли мною распорядиться, - ей трудно далось последнее слово. Ханако ненавидела, когда не была в силах полностью контролировать происходящее. Парень неожиданно изменил позу, немного нависая над девушкой. - Это более чем просто нечестно, что кто-то пытается взять то, что принадлежит мне. И поскольку ты не помнишь того, как была со мной, то это почти что первый раз, который я хочу оставить при себе, - он поцеловал её чуть приоткрытые губы, медленно, но верно отрываясь от них, чтобы оставить слегка влажный след на её шее, а затем ниже и ниже. - И я не позволю кому-то отнять тебя у меня. Не позволю им причинять тебе боль. - С тобой мне спокойно, - она потянулась к его губам, аккуратно поглаживая его короткие синие волосы. - Но нам придётся подождать. - Я знаю, - он поцеловал её, помня о том, что нужно держать себя в руках. - Я испугалась, - Ханако опустила взгляд. – По-настоящему испугалась. Как никогда до этого. - Мне тоже было страшно. Очень. Ведь я оставил тебя одну. И не смог тебя защитить. Не смог защитить самое дорогое в моей жизни. Это тяжело, - он прижался к её лбу своим. – Прости меня. - Ты остановил это. Ты спас меня. Я точно это знаю… - Я разговаривал с ребятами из моей команды в коридоре, - внезапно вспомнил он то, о чём пытался не думать последние несколько часов. – Они были рады, что я пришёл в норму. А потом мы услышали крики этих двух девочек. - Макото и Карин, - дала девочкам их имена Ханако, немного замявшись. Ханако не знала, нужно ли ей было злиться на то, что устроили эти две дебоширки. Ведь они воспользовались ею. Даже не спросив, ничего не сказав, напугав и оставив одну… с тем человеком. «Как его звали?» - внезапно задала себе этот ужасный вопрос Ханако. По её спине пробежал холодок. Но воля была сильнее, заставив успокоиться и не пытаться рыться в мыслях, чтобы вспомнить то имя и то лицо. В том, что амнезия могла так быстро сожрать нечто, что было воспоминаниями, были свои плюсы. Да только жрала она всё подряд. Ханако внимательно посмотрела на Дайки, пытаясь запомнить черты его лица как можно лучше. Ей больше не хотелось забывать. - Ацуши дверь выбил, - продолжил парень. – А потом я и не помню особо. Испугался и разозлился. Так сильно, что хотел его убить. Вот только это и помню, - Дайки было трудно выразить то, что произошло непосредственно с ним в тот тяжёлый момент. Аффект он ещё никогда не переживал. - Мне тоже иногда хотелось его убить. Этого человека все хотели убить, - отстранённо проговорила девушка. - Он давно это… прости, ты, наверное, не хочешь об этом сейчас? - Он давно, - Ханако сглотнула. – Только в этот раз было иначе. Он не боялся. А я очень. - Прости, - Дайки крепко обнял Ханако, чувствуя внутри себя какую-то тупую боль. И вину. За то, что не был с ней рядом, что не уберёг её от этого всего.