Падение с Олимпа

«Пусть я не в порядке, Но уже не остановлюсь. Давай поиграем с болью в прятки, И, может, я очнусь» - В обед прибудет ваш новый врач. Человек проверенный настолько, насколько это было возможно, - не смотря на свою спортивную уверенность в себе, голос Мизуми-сан звучал не слишком жёстко. Казалось, что даже она больше не верила в то, что кому-то ещё можно доверять. – Ханако, ты первая на осмотр. - Нет необходимости, я в полном порядке, - возразила девушка, не понимая, почему завели этот разговор. Все были в курсе, что после подобных осмотров в кабинете Генрю она чуть ли не из пепла заново рождалась. - Ну да, на лице румянец, аки персик, - съязвила Макото, поправляя хвост-пальму на голове. - Сейчас неважно, как ты себя чувствуешь и прочий бред. Из-за этой истории на прошлой неделе над нами повисла одна проблема. Никто из нас не может дать гарантии, что использованные Генрю лекарства разрешены к использованию. И есть вероятность, что о некоторых мы не знали вовсе, - расставила всё по своим местам тренер. – Поэтому вас всех ещё раз обследуют. Нам не нужны лишние проблемы с прессой, если мы что-то выиграем. Потом от журналисткой грязи не отмоемся. Поэтому закрыли свои рты и пошли к врачу. - У нас ещё два часа, - напомнила Карин о времени. – Мы могли бы сделать пару прогонов. - С каких это пор ты заговорила, как наша чемпионка? – хмыкнула Макото. - До соревнований осталась неделя, - напомнила серьёзно Мизуро, поражая всех тем, что вообще осмелилась подать голос. Последнее время она лишь молчала. – Я тоже лучше пойду, - с этими словами девушка потуже затянула резинку, стягивая пучок светлых волос на макушке. – Я с булавами на дальний ковёр. Буду третья в очереди. Другие девушки тоже взяли свои предметы и последовали за Мизуро. Нервное напряжение нарастало. Всё становилось серьёзнее, а спортивный зал больше не надо было с кем-то делить. Воспитательные мероприятия кончились, конфликты тоже, разногласия затихли, слова превращались в сосредоточенное молчание. - Карин, на ковёр с мячом, - понимающе кивнула тренер. – Макото, готовься. Затем Мизуро. Ханако не обратила внимания на то, что её в очередь не поставили. Сегодня она впервые опоздала на тренировку, поэтому не была достаточно размятая, чтобы приступать к программе. А опоздала она лишь из-за одного разговора этим утром за завтраком. *** Завтрак *** - Почему ты раньше не говорила о том, что ваш врач делал такое? Ханако почувствовала, как всё внутри неё ощетинилось и восстало против этого вопроса, но тут же постаралась успокоиться, понимая, что перед ней Дайки, а не кто-то другой, кто для неё ничего не значит. Девушка лишь собрала свои чувства в кулак и попыталась ответить. - У нас с ним было соглашение. Нечто вроде этого, - ей не хотелось называть всё таким образом. Сделка или контракт тут не подходили. - В смысле? – Дайки сначала хотел сказать нечто противное и гадкое, вроде, что Ханако позволяла себя лапать взамен чего-то там, но сдержался. Он просто не мог представить себе подобное. Это было бы вне его понимания. - Передозировка обезболивающих, лекарства с нормами выше рекомендуемых, транквилизаторы, психотропные, антидепрессанты и прочее, что могло поставить меня на ноги за несколько часов или вывести из депрессии, - перечислила она лишь малую долю того, что было в списке её медикаментов. И этот список должен был остаться секретом. – Всё было в пределах таблицы разрешённых препаратов, просто дозы некоторых составляющих были превышены. И у нашего врача были связи, угрозы и прочее, с чем мне справиться было не по силам. Даже у чемпионок есть ограничения. Ханако отложила в сторону палочки для еды, понимая, что не съест больше ни крошки. От этих воспоминаний её начинало мутить. Дайки было трудно подобрать слова, чтобы описать чувства внутри себя. На ум приходил лишь Теппей, который когда-то давно стоял на том же пути, который сейчас обозначала словами Ханако. Всё в пределах таблицы, ничего запрещённого или того, что может быть расценено, как допинг. Всё, что действует на внутренние органы тяжело и беспощадно, чтобы снять одним махом боли, расстройства, неприятные ощущения и прочее, что могло бы помешать выйти на спортивную площадку. Такое, что отшибало мысли о боли и неудобствах. То, что работало лишь короткое время, чтобы в организме не оставалось и следа от препаратов, только повреждения, с которыми якобы можно было справиться потом. Потом. Но когда это «потом»? Теппея еле откачали тогда. Он блевал чёрным прямо посредине баскетбольного поля. Это было даже не кровью, всего лишь что-то из его сожжённого желудка. - Ты хоть понимаешь, что наделала? – в ужасе голос Дайки дрожал. – Ты согласилась уничтожить своё тело. Своё здоровье. Ты понимаешь это? Она кивнула, давно уже чувствуя себя виноватой за это решение. - Если мне суждено упасть с Олимпа, то только победительницей, - ответила Ханако, ёжась. Ведь эти слова были для неё залогом успеха всё это тяжёлое время. – Так я думала тогда. Тогда и несколько дней назад, - девушка отвела глаза, пытаясь этим спастись от настойчивого взгляда Дайки. – А всё потому, что никто не собирался ловить меня внизу. Я готовилась разбиться. У меня нет прошлого, а без него я не знала, как строить своё будущее, - Ханако осторожно посмотрела на Дайки, силясь, чтобы не заплакать. Впервые от этих невесёлых мыслей на её глаза наворачивались слёзы. – Я понимала и понимаю, что этот год последний. - Но это не значит, что потом можно просто умереть или стать калекой, - уверенно заявил Дайки, зная, что всё не так просто, как кажется с первого взгляда. - Дайки, - Ханако шмыгнула носом. – Я не прошу понимать, потому что это невозможно. Но я знаю о себе лишь то, что я чемпионка мира. Это всё, что я смогла построить в жизни без прошлого. Я не знаю, умела ли я петь или рисовать, интересовалась ли какой-то профессией или ещё чем. Я ничего не умею. Совсем ничего. Только быть чемпионкой мира, тренироваться каждый день. У меня нет другого распорядка дня кроме этого, когда я иду на тренировку утром, а потом вечером. Или провожу весь день в спортивном комплексе. Я – никто, если нет художественной гимнастики. И не я довела себя до того, что моё тело больше не выдержит. Это было что-то из чёртового прошлого, которое я не помню. Если не будет тренировки, то куда я пойду? Что я буду делать? Честно, я пока что не знаю. - Пока что… Ты не только чемпиона мира, - проговорил он немного хрипло, так и не притронувшись к своему чаю. – Ты моя женщина, Ханако. И я знаю, что ты любила, чего ты хотела и к чему стремилась. Но самым главным было то, что ты хотела быть со мной. Живая и здоровая. Ты хотела строить будущее со мной. А это уже занятие. - Да, это, наверное, главное. Но что будет дальше? Я не могу просто сидеть дома и ничего не делать. И у меня нет идей, я их так и не придумала себе за эти годы. - Но ведь теперь что-то изменилось? Ты сама сказала, что теперь думаешь иначе. Что Олимп – это не последний рубеж. Ханако кивнула. - Раньше я старалась не думать ни о чём, что было вне спорта. Не хотела искать своё прошлое, не хотела думать о будущем. И никто не торопил меня с этим. Наверное, со временем это стало лишь моей проблемой, с которой я ничего не собиралась делать. И тут появился ты, и сказал, что я обещала свою жизнь провести с тобой. Это уже звучало, как что-то похожее на будущее. Мне осталось понять, что же именно я сделаю после того, как получу эту медаль. - Ты так хочешь её? – ему хотелось, чтобы ответ был отрицательным. - Уже нет, - просто и легко ответила Ханако, вытирая глаза. Плакать она всё же не хотела. Или снова не позволяла себе. – Просто я привыкла доводить дело до конца. Поэтому я намереваюсь сегодня одеться до конца, окей? – намекнула девушка на то, что она до сих пор сидит в одной футболке. И та была не её. *** - Я не думаю, что вам стоит выходит на ковёр, - проговорил Тимо, только что решив, что скажет правду и исключительно правду, даже если перед ним будет сидеть сам премьер-министр Японии. - Но я точно там окажусь сегодня и завтра, и через неделю, - Ханако знала, о чём говорил врач, но прислушиваться к его советам сейчас не собиралась. - Саичи-сан, в этот раз вам лучше не давить на себя своим упорством. Если вы хотите попасть на соревнования… - Я собираюсь их выиграть, - отчеканила девушка холодно. – Это на данный момент для меня важнее всего. - Важнее вашего здоровья? – Тимо сразу захотел задавать этот вопрос чемпионке мира, как только увидел её карту болезней. Ханако коротко кивнула. - Это последний год, и я хочу довести всё до конца, - проговорила она чётко. - Значит, мне не стоит тратить время, рассказывая про риск и про то, что спортивный зал для вас сейчас опаснее любых других видов атак или несчастных случаев? – однако Тимо не мог отрицать, что именно этим хотел бы сейчас заняться. Ему казалось, что у него есть шанс пропесочить мозги этой дамочке, которую, по его мнению, ещё можно было спасти. - Не стоит, Тимо-сан. Я всё понимаю уже давно, но привыкла доводить дело до конца. И в этом решении меня не остановится даже поезд, несущийся на меня на всей скорости. Поверьте, он проломится, а я останусь стоять. Молодой человек невольно ухмыльнулся. На его памяти ещё ни одна женщина не сравнивала себя в чем-то, что может проломать поезд. - Не доведите себя до конца. Саичи-сан, давайте на чистоту, - Тимо сел немного иначе в кресле. – Сейчас вы сидите передо мной, и мы оба знаем, что вы себя более-менее хорошо чувствуете. Сейчас. Она кивнула. - И вы собираетесь вернуться в спортивный зал, сделать несколько проходов с булавами или лентой, потом будет короткий обед, и после вы будете ещё несколько часов прогонять свою программу. Скорее всего, сегодня всё пройдёт как всегда. И завтра вы придёте сюда раньше всех и будете заниматься тем же, что и каждый день. Но вот на третий день действие введённых вам препаратов кончится, потому что ваш организм от них избавится, и вы будете нуждаться в обезболивающих, как минимум, - намекал Тимо на то, что был в курсе того списка лекарств, которые Ханако принимала каждый день. - Но я не выдам вам больше, чем положено по норме. И если вы добудете себе ещё в аптеке или ещё где, я замечу это в тот же день по анализу крови. - Мне не надо ничего вводить, - проговорила Ханако уверенно. Уверенно, потому что знала, что её ждёт, пусть и боялась этого. - Сайичи-сан, только не говорите, что будете тренироваться через боль. Пусть я просто врач, пусть мы знакомы несколько минут, но я человек, который не собирается молчать, наблюдая такое. Я не могу позволить девушке… - Я понимаю, Тимо-сан, - прервала его Ханако. – Если мне будет больно, я остановлюсь. Даже если это будет два шага до ковра на Олимпиаде. Она уверенно смотрела в глаза светловолосому врачу, видя удивление на его лице. Да, ему уже много рассказали об упорстве чемпионки. И он не ожидал от неё ни понимания, ни согласия, ни чего-то ещё. Тимо настраивался на скандал, на слёзы, на угрозы, на всё, что угодно, но не на это спокойное согласие. И он знал то, что это было ложью. Ханако Саичи лгала сама себе. - Я хочу начать делать что-то для своего будущего, которое будет не через пару недель, - она имела ввиду Олимпиаду. – Мне предстоит ещё долго жить, быть женой и матерью. Я всё же хочу это попробовать. А для этого мне нужна не медаль, а что-то, что осталось от моего здоровья. Тимо усмехнулся и поправил густую блондинистую чёлку. - Вы удивили меня сегодня, Саичи-сан. - Чем же? - Я впервые встречаю спортсменку, которая готова остановиться перед вершиной Олимпа. Да и слышал я о вас весьма странные вещи. Скорее, пугающие. - Наверное, я просто достигла вершины более важной для меня горы, - Ханако улыбнулась. – А теперь я нарушу свои планы и отправлюсь не на ковёр, а домой. Если позволите. - Хм, это я вам настоятельно порекомендую. Ваша физическая форма от этого не пострадает, уж поверьте. «Куда ей ещё. И так всё хуже некуда», - печально додумал Тимо, закрывая дверь.