Падение с Олимпа

«Пусть были мы вместе недолго, Но это уже стало нашим воспоминанием» Ханако медленно шла вперёд, тяжело опираясь на костыли. Ей было очень непривычно держать настолько грубый пластик в руках, но она не жаловалась. Ни на пластик, ни на мизерную скорость передвижения, ни на то, что у неё болели ладони от такой неожиданной нагрузки. Впервые её рукам пришлось так долго удерживать на себе вес всего тела. Это был новый опыт. Дайки терпеливо шёл рядом, чувствуя себя новорождённой черепахой. Он следил за движением Ханако, готовый в любой момент поймать её, если она потеряет равновесие, или у неё закружится голова. Но пока что девушка молчала, упорно двигаясь дальше. Ханако внимательно смотрела на асфальт, а затем на плитку, которой был выложен пол на станции поезда. Ей казалось, что выбитый рисунок будет ей сниться теперь каждую ночь. - Если ты устала, я понесу тебя, - в который раз предложил он. - Всё хорошо, это как приключение, - ответила она, продолжая испытывать себя выпавшими на её долю трудностями. - Тебе не обязательно насиловать себя, - Дайки не знал, почему сказал именно так. Причины лежали в глубине его мыслей. В происходящем сейчас он видел лишь то, что Ханако упорно пытается что-то преодолеть. Да только было это глупо, потому что слабость тела преодолеть усилиями воли или как-то ещё было невозможно. Но она пыталась. Как всегда. А ей ведь просто нужны были покой и отдых. - У меня скверный характер, я так думаю, - пробормотала Ханако. - Не в этом дело, - поспешил Дайки разубедить её. – Это всё лишь сила твоих привычек. Тебе сложно признаться в собственной слабости? Ханако остановилась, перенося вес на здоровую ногу. Ладони болели. Пластиковые ручки казались орудиями пыток. «А пожилые люди так каждый день мучаются», - то ли как аргумент, то ли как сочувствие подумала Ханако. - Я не имею права быть слабой. Я же… - Чемпионка, - закончил Дайки за неё. – Можешь оставаться ею, ведь ты достигла этого. Только, родная, сознайся, что ты упала с Олимпа. И сейчас никто не смотрит на тебя, поэтому ты можешь побыть слабой. Беспомощной и капризной, если хочешь. - Упала, - кивнула Ханако, чувствуя, как Дайки аккуратно подхватывает её на руки. – Я не хочу быть слабой. Как я тогда буду жить? – она быстро взяла костыли в одну руку, пытаясь расположить их так, чтобы они не мешали Дайки идти. - Спокойно, - ответил он, шагая вперёд. – В тишине и уюте, под защитой своего мужа. А если он почувствует себя слабым, тебе надо будет просто дать ему знать, что ты веришь в него. Или же дать ему пинка под пятую точку, мол, чего расслабился, - парень улыбнулся. - Я пока что не замужем, - напомнила девушка. - Мы это скоро исправим. Так что можешь начинать тренироваться быть слабой женщиной. Тебе это очень идёт, - Дайки улыбался всё шире и шире. Конечно, ему нравилось чувствовать себя сильным мужчиной, которому не надо соревноваться за лидерство с женщиной. Подобные соревнования были унизительными. – Иногда женщины забывают о том, насколько они сильны, оставаясь слабыми. Только проходимец и слабак откажется быть мужчиной, если его о помощи попросит слабая женщина. Но с проходимцами и слабаками мало кто хочет иметь дело. - Ну, это же манипуляция, - немного нахмурилась Ханако. – Я не хочу быть кукловодом. - Это не манипуляция. Не в твоём случае, ведь ты за честный спорт. - За честный, - подтвердила девушка, хотя это не было вопросом. - Просто я хочу исполнить любое твоё желание. Или прихоть. Даже каприз. Мне нравится это делать. Только я не знаю и не узнаю, чего ты хочешь и в чём нуждаешься, если ты не скажешь мне об этом. О‘кей? – он скосил на неё своё взгляд, поражаясь тем изменениям, которые в ней произошли всего за несколько дней. Совсем недавно Дайки оставлял Ханако в том злосчастном коридоре спортивного комплекса, где она, Карин и Макото должны были ждать своего старого врача. В тот день Ханако была больна, и всё то тяжелое и негативное, что она не показывала, нося маски и умалчивая о своих проблемах, вылезло наружу. Каждая клетка её кожи была больной и усталой. Круги под глазами от нехватки отдыха и спокойного, здорового сна. Нарушения в питании. Нервы, переживания, стрессы. Всё это было даже в её волосах, а не только во взгляде. Забранные в хвост волосы Ханако словно были серее и слабее. О роскошной шевелюре, которая была у неё раньше, и речи быть не могло. Эта девушка нуждалась в уходе, покое и любви. А делала вид, что дорогой шампунь всё исправит. Дайки давал ей это всё, не отходя от неё ни на шаг в последние дни. Окружая её прекрасной музыкой и волшебными цветами, готовя ей еду, принося ей каталоги с новыми нарядами, разговаривая с ней о том, что ему когда-то довелось испытать в те дни, когда они были вместе. Лишь несколько дней. И сейчас на руках Дайки была совсем другая девушка, которая словно никогда не рыдала в нервных конвульсиях на его груди после того, как выиграла олимпийское золото. Сейчас это была Ханако, повзрослевшая милая девушка, которая радовалась жизни, держа Дайки за руку, обещая писать ему и быть только его. В её волосах искрились блики золотого, в её глазах плескалась бирюза, губы раскраснелись от частых поцелуев, лишь на коже оставались следы болезненной бледности. Ей ещё нужно было много времени, чтобы прийти в себя. Но сначала Ханако должна была перестать бороться за невидимый статус несгибаемой чемпионки, которая холодно молчала, нося свою маску абсолютности. Абсолютная работоспособность, абсолютная непроницаемость, абсолютное молчание. - Тогда, - заговорила Ханако, - я хочу, чтобы ты всегда был со мной. - Хорошо. - Но не двадцать четыре часа в сути! - О? Вот оно как. - Мне иногда надо побыть одной, - серьёзно заявила она. – И тебе не надо видеть всё, что я делаю в моменты наведения красоты. - Согласен. Но пока что можно я побуду рядом? И днём, и ночью? - Хорошо. Взойдя по белой лестнице, выложенной блестящей плиткой, молодые люди оказались на нужной платформе, у которой уже стоял поезд, ожидающий своих пассажиров. У одного из вагонов собралась особенно большая толпа, оцепленная мужчинами в чёрных костюмах. Охрана сопровождала так же и олимпийскую чемпионку, но им было приказано оставаться на входе к платформам с поездами дальнего следования. Да и не нуждалась в них Ханако, потому что с ней был Дайки. Но здесь было куда больше любопытных, поэтому Ханако была рада, когда их приближение заметили. Несколько мужчин отделились от общей массы, чтобы быстро обеспечить молодой паре свободный проход. Первой, кого увидела Ханако, была Мизуми-сан. Женщина сразу обратила своё внимание на чемпионку, отмечая про себя, что та выглядит намного лучше, чем в тот день, когда карьера в спорте закончилась для Ханако Саичи. Но поговорить с Ханако Мизуми-сан не удалось, потому что прибывший с ней парень понёс её совсем в другом направлении. Дайки проследовал к двум девушкам, которые стояли немного в стороне. Одна из них курила, несмотря на то, что была в спортивной куртке участницы олимпийской сборной по художественной гимнастике. Другая держала в одной руке громадную белую картонную коробку с названием местной пекарни, в которой изготавливали ещё ту жирную жуть, а в другой огромный пластиковый стакан с чем-то коричневым. Из рассказов Ханако Дайки знал, что это было ядерной смесью доброй порции шоколада с карамелью и сливками. Выпив такое можно было стать тяжелее на килограмм пять, как бы не больше. Но Карин сейчас это не волновало. После пережитого стресса она ела, как мамонт после зимней спячки. Макото же ограничивалась сигаретами, привкус после которых напоминал ей о горечи лёгшего на её плечи поражения. Ей до сих пор не лез кусок в горло, на что Тимо лишь осуждающе качал головой, а Мизуми-сан уже два раза сказала о том, что с таким потреблением никотина через несколько месяцев можно будет забыть о соревнованиях в следующем году. Макото хотела бы о них забыть на самом деле. Она устала. И Карин тоже. Это был трудный год, в течение которого они все много потеряли и сильно отдалились друг от друга. А после разговора с Карин у Макото совсем не осталось сил, чтобы быть хоть немного приятной личностью. Поэтому она была рада, что Карин сейчас стояла рядом с ней, молчала и просто ела свою гадость. - На чашечку кофе пришли? – первой начала разговор Карин, несмотря на то, что ей было очень уютно вот так молчать дальше. Тем более, когда с ней рядом была Макото. Карин почему-то чувствовала себя в безопасности. Ей никто ничего не мог сказать, потому что Макото её бы защитила. - Откажусь от крепких напитков, - Ханако попыталась улыбнуться, и ей это далось куда легче, чем она сама того ожидала. Дайки и Макото смерили друг друга долгими взглядами. Девушка догадывалась, что этот бугай в курсе всех тех хитросплетений судьбы, которыми были опутаны её отношения с Ханако и Карин. Ей было отчасти всё равно, что подумают другие, но сейчас как-то было иначе. Макото не знала, насколько всё иначе, просто чувствовала. Пришлось загасить сигарету и выпустить облако дыма, отвернувшись от собравшихся. В итоге Макото ответила кивком на кивок Дайки и перевела взгляд на Ханако, которая неловко вставала на свою здоровую ногу. Девушка приняла костыли и обрела более надёжную опору. - Я осмотрюсь здесь, - парень легко пригладил распушившиеся волосы Ханако и поспешил оставить девушек одних. Удостоверившись, что её никто не услышит, Макото заговорила: - Даже не знаю, что сказать на это, - она имела ввиду появление Ханако здесь. - Я просто хотела попрощаться. Мы теперь долго не увидимся, - Ханако подошла чуть ближе, занимая место рядом с подвинувшейся немного в сторону Карин. Налетевший порыв ветра принёс ещё больше утренней свежести. Отогнанные тучи прорезались лучами тёплого солнечного света. Девушки начали щуриться. Карин хотела плотнее запахнуть свою куртку, но у неё были заняты руки. Хотя, это бы всё равно не помогло. Короткая джинсовая куртка просто не была предназначена для обогрева. Заметив это, Ханако подала свой костыль Макото: - Подержи секунду. Удивлённая Макото взяла костыль, наблюдая за тем, как освободившейся рукой Ханако снимает с себя тонкий шерстяной шарф светлого бирюзового цвета. - Он мне всё равно не идёт, - улыбнувшись, она подала его Карин. – Оберни вокруг шеи сама, я не справлюсь одной рукой. - Э… спасибо, - Карин немного растерялась, но шарф приняла, едва удерживая его двумя пальцами. Одно неловкое движение могло привести к падению коробки или стакана с шоколадом. - Тебе было бы лучше, если бы он был синим, - проговорила Макото, возвращения Ханако её костыль, рукоятка которого была того самого пресловутого синего цвета определённого оттенка, насыщенности и глубины. – Долго костыли выбирала? - Пришлось немного помучиться. Он все магазины объездил, - Ханако имела ввиду Дайки. - Он заботится о тебе. Наверное, хорошо заботится, - Макото не могла не отметить того факта, что Ханако выглядит намного лучше, чем несколько дней назад, когда Карин расплакалась и сказала, что чемпионка мира сорвалась с Олимпа. – Ты явно приходишь в норму. Это хорошо. - Да, мне лучше. Больше не хочется лежать в кровати. Но на шпагат сесть не тянет, - призналась Ханако. - Я бы на твоём месте вообще бы об этом забыла, - буркнула Карин. – Нам пора, - заметила она, как кто-то вдали машет им рукой. Но никто не сдвинулся с места. - Наверное, я бы многое хотела тебе сказать, - проговорила Макото. – Но это всё ни к чему. Я и без того наговорила тебе лишнего. Только не сказала, что я тебя никогда не забуду. Ни я, ни она, - Макото указала на внезапно притихшую Карин, которая еле проглотила последний глоток той ужасной калорийной бурды из пластикового стакана. Карин хотела плакать. И Макото тоже чувствовала, что момент подходящий, но слёзы пока что не шли. - Я рада, что стану вашим прошлым, - Ханако улыбнулась, испытывая внутри себя некое облегчение. Они давно не говорили вот так. Без претензий и обвинений. Пусть это и был очень короткий разговор, но он явно расставлял кое-что по своим местам. - Сама-то не забудь, - шикнула Карин, подавляя слёзы. - Не забуду, я обещаю. - Ты, наверное, ещё что-то пообещала недавно? – не удержалась от вопроса Макото, видя, как Дайки отделяется от группы мужчин, с которыми разговаривал только что. - Ну да, - согласилась Ханако. – Только это было очень давно. Просто я вспомнила. - Вы поженитесь? – Макото хотела услышать ответ на этот вопрос. - Да. - Вот и хорошо. А теперь нам пора. Прощай, Ханако. Пусть он сбережёт тебя. Сделает то, с чем я не справилась, - Макото не стала обнимать Ханако, лишь улыбнулась ей чуть горьковато, беря коробку с булочками и пустой пластиковый стакан из рук Карин. Карин немного неуклюже обняла Ханако, хлюпая носом. Она так и не повязала подаренный шарф. - Я всё равно люблю тебя. И она тоже. Если что, мы существуем, - девушка немного отпрянула, чтобы посмотреть на Ханако. – Мы можем быть рядом, если будет надо. - Спасибо. Обойдя олимпийскую чемпионку, проигравшие конкурентки поспешили к поезду. Карин сжимала подарок в руке, чувствуя, как ткань шарфа была напитана запахом Ханако. Поравнявшись с Дайки, Макото остановилась, привлекая его внимание. Она коротко что-то сказала ему и пошла дальше. Когда поезд покинул вычищенный до блеска перрон, Ханако спросила, что же такого сказала её бывшая соперница её будущему мужу. - Она сказала, что я должно быть сильный человек, раз поймал тебя, когда ты упала. Поэтому я справлюсь.