Курортный роман

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

      После душа Минсок свалился на кровать и раскинулся звёздочкой. Сехун флегматично покачивал ногой, закинутой на другую, и смотрел в потолок, отложив свой вечный спутник — телефон. Хань напевал в душе что-то о любви. Так громко и таким дурным голосом, что Минсок поморщился и усмехнулся.       Минсок успел даже задремать, когда дикие вопли мартовского кота стихли и раздавался только плеск воды. Сехун закрыл окно, когда стало прохладнее, и улёгся обратно, но телефон в руки так и не взял. Минсок резко распахнул глаза, лишь только Хань в полотенце на бёдрах сел на его кровать и привычно поинтересовался: — Ну что? За кого замуж отдаём? — Хань, отцепись от пацана, — фыркнул Сехун. — А тебе кто понравился? — спросил Минсок у Ханя и прищурился. Лучшая защита — нападение, и единственный способ отвадить Ханя - это задавать вопросы, сбить его с мысли. — Сехуну явно военный глянулся, — пробормотал Хань, глядя на задумчивого Сехуна. — А мне врач. Он такой потрясающий. — Много ты знаешь, кто мне глянулся, а кто нет, — фыркнул Сехун и перевернулся на живот. — А ты, вообще-то, замужем, — резонно заметил он и склонил голову к плечу. — А как же муж? — Муж объелся груш, — скривился Хань и погладил себя по обнажённому торсу. — То, что я замужем ещё не значит, что я не могу посмотреть на красивых альф. — На месте мужа я бы тебя на улицу не выпускал, — Сехун швырнул в Ханя полотенце, — прикрой свои престарелые телеса. — Ах ты, гадкий! — воскликнул Хань. - Мне всего лишь тридцать восемь! Я свеж, молод и полон сил! Засранец мелкий. Вот так и разрешай тыкать и быть ровней.       Хань подхватился с постели Минсока, чтобы отмутузить Сехуна, оба полотенца упали на пол, и Хань предстал перед ними во всей красе. Он повернулся так и эдак, подбоченился и победно улыбнулся, довольный произведённым эффектом. — Видал? Я в самом соку. — Мои бедные глаза, — прошептал Минсок. — Тело идеально, а мозги по ходу подкачали, — хихикнул Сехун и скрылся за дверью ванной. — Нет, Мин, ты видел? Ничего, сбагрю его военному, оглянуться не успеет, как на шее заалеет метка, а палец обнимет кольцо. А тебе мы другого альфу найдём, так что не расстраивайся.       Минсок удовлетворённо выдохнул и потянул на голову тонкий плед. Сегодня Сехун опять спас его от нападок Ханя. Навязчивая идея выдать Минсока замуж не желала покидать Ханя, превратившись за недели в идею фикс. Но Минсок всё-таки выглянул из-под пледа и залюбовался телом Ханя. — Почему же другого? — спросил Минсок больше из вредности, чем любопытства, желая поддеть Ханя. — Мне Бэкхён понравился. — Остуди свой пыл, — улыбнулся Хань и натянул лёгкий шёлковый халат. — Врачи — это моя тема. — Но муж… — Минсок от неожиданности даже сел на кровати. Всего лишь утром ему казалось, что Хань влюблён в своего мужа, как школьник, а сейчас Хань заинтересовался другим альфой. — Ничего не узнает, — повысил голос Хань и выключил свет. — Спокойной ночи, Лисёнок. — Почему лисёнок? — Потому что я так решил, — в сумраке комнаты хихикнул притаившийся в тени шкафа Хань. — Спи, чудо. Завтра у тебя будет тяжёлый день, а мы не можем помочь, потому что у нас свои процедуры.       Минсок вздохнул и улёгся поудобнее. Вечерние процедуры Ханя у зеркала успокаивали. Когда он занимался своими кремами, массируя лицо, он преображался, делался спокойным, сосредоточенным и серьёзным. Сразу и отчётливо было ясно, что он тренер по фитнесу, ответственный и собранный.       Но сейчас расслабиться сразу не вышло. Не было лёгких движений порхающих рук. Вместо этого выглянувший из ванной Сехун огрёб подушкой по голове, а потом зашипел от тяжести на спине. Хань победно устроился на закорках Сехуна с воплем: «Коняяяяяяшкааа!!!» и сделал селфи, ослепив всех вспышкой.       Сехун наконец-то скинул Ханя с себя и для профилактики съездил пяткой по голени. Минсок хихикал долго, слушая возню в полумраке комнаты. Но сон сморил его внезапно. Казалось, Минсок только улёгся, как прозвенел будильник. Сегодня предстояли процедуры и анализы на голодный желудок.       Минсок собрал необходимые вещи и выскользнул из номера тихо, не желая будить соседей. Проковылял до беседки, но трости там не обнаружил. Расстроился, но делать нечего, медленно побрёл к корпусу. Сдал анализы, нарвавшись на комплименты альф. Смущался и по процедурам ходил с опущенной головой. Смотрел в пол и усиленно делал вид, что глухой, слепой и, что уж греха таить, дурак совсем.       На завтраке он растерялся окончательно. Альфы то очередь уступали, то отмечали достоинства лица и фигуры. Минсоку хотелось спрятаться и никуда не выходить. Он одёргивал на себе мешковатую одежду, и так скрывающую всё, что было возможно, но альфы толкали друг друга локтями и кивали на Минсока, отчего хотелось сбежать в свою норку, забиться в дальний уголок и не выходить совсем.       К обеду он пришёл на лечебный душ, и пожилой бета с именем Сокджин на бейджике запустил его в раздевалку, откуда Минсок прошлёпал к установленному в стене душу. Он встал под тугие струи и зажмурился от удовольствия, но когда открыл глаза, то едва не закричал: в соседних кабинках стояли пожилые и не очень альфы и с интересом смотрели на него.       Минсок не знал, как быть. Ведь был абсолютно обнажённым. Он прикрыл рукой пах и зажмурился, краснея от пяток до кончиков волос. Когда время вышло, Минсок вылетел из душа в свою кабинку под дружное улюлюканье альф. Сокджин, наполнявший ему ванную обогащённой солёной водой, недоумённо посмотрел на запыхавшегося и красного как рак Минсока, протёр очки и спросил: — Ты чего? — Там альфы, — выдохнул Минсок и вздрогнул, вспоминая масляные взгляды альф разных возрастов. — Где? — не понял Сокджин. — В душе, — прошептал Минсок, наблюдая, как ванная наполняется буроватой водой. — Так всегда будет, да? — Японский бог! — вскрикнул Сокджин. — Учуяли, пердуны старые! Они тебе ничего не сделали? Ты пока ложись в ванную, а я наведу порядок. Просил же не заходить. Ах да, вот песочные часы, лежишь десять минут, и можешь выходить, но… — бета задумался, что-то прикинул в голове и добавил: — Перевернёшь ещё раз и полежишь ещё. Тебе полезно.       Минсок выдохнул и опустился в горячую ванную. Она была глубокой, и из нее торчала только голова, удобно умостившаяся на подставке. Спустя несколько минут из душа раздался многоголосый визг и шум воды. Перекрывая всю эту какофонию доносился голос беты: — Ты смотри, поразвешивали свои причиндалы. Мальчика напугали. Просил не заходить, теперь будете знать, как на детей топорщиться! А ещё приплатите за травму психическую и подъём потенции.       Минсок заалел не только щеками, но и ушами. Опустился пониже в ванную. Так что только макушка да глаза торчали. Вода заглушала звуки, но всё равно смазанный шум доносился. Он опустился ещё ниже, чтоб не слышать криков альф, по которым стрелял бета из шланга. Струя била больно и метко, не ведая пощады.       Больше эксцессов в этот день не было, но Минсоку хватило и этого. От одного воспоминания об обнажённых альфах ему делалось дурно, страшно и смешно одновременно. Молодых и стройных он не увидел, зато понял, как могут выглядеть постаревшие павлины, распускающие обтрёпанные хвосты.       К вечеру Минсок незаметно крался в столовой за своей порцией и старательно избегал общества. Даже пришёл попозже, чтобы не толкаться у столов. Зато нарвался на гнев обеспокоенного его отсутствием Ханя и обещание охранять невинное дитя.       На второй день процедур и полного вливания в коллектив приехавших на оздоровление, он стал объектом пристального внимания многих альф, что отдыхали и лечились в санатории. Непривыкший к вниманию противоположного пола, Минсок краснел, стеснялся и спешил ретироваться подальше, чтобы укрыться в четырёх стенах своей уютной и защищённой комнатушки.       Лишь завидев светлую макушку Минсока, альфы кричали «вот наша краса идёт», «блондинчик, ты свободен вечером?», «сегодня моя очередь». Несколько раз альфы устраивали словесные перепалки прямо под кабинетами, пугая Минсока до колик.       Он с трудом сглатывал, усиленно моргал и тщательно отмораживался. Делал совершенно невинные глаза и притворялся, что слушает музыку в сломанных наушниках. Иногда у него это прокатывало, и альфы не распускали руки, пытаясь приобнять и всячески прижать застенчивого юного омегу, самого молодого в санатории.       Вечером второго дня вместо прогулки Минсок нарвался на допрос с пристрастием, проводимый следователем Ханем и его юным помощником Сехуном, которые заметили, что ситуация выходит из-под контроля. Сделав выводы, домашний совет постановил отваживать от Минсока всех неподходящих альф.       Несмотря на возражения Минсока, одного его не оставляли. Со следующего дня он везде ходил с Ханем или Сехуном, которые доставляли Минсока от кабинета к кабинету и давали советы, как отгавкиваться ото всех, не принимая близко к сердцу. Он и не сказать, что принимал, но старался избегать людных мест.        Минсок хотел покоя и чтобы ему вернули ставшую привычной трость, с которой он чувствовал себя уютнее и спокойнее. Но она так и не находилась, хотя он подходил к регистратору и уточнял, не находили ли трость. Но пока её никто не приносил, и Минсок, пошатываясь, вышагивал от корпуса к корпусу самостоятельно. Вот только в громкой компании Сехуна или Ханя.       Он избегал помощи, сам носил тарелки в подрагивающих руках, сам бродил по аллеям, не облокачиваясь на предоставленные локти. Но избавиться от Ханя было невозможно совсем. На процедуру лечебного душа Минсок пришёл в плавках и заглянувшие вслед за ним альфы разочаровано поинтересовались: — Ты зачем оделся?       Минсок ойкнул и вместо того, чтобы прикрыть грудь, выставил вперёд кулаки и грозно посмотрел на альф. Но те тут же получили приличный удар водной струёй по похотливым рожам и телам, и мигом скрылись с горизонта. — Спасибо, — смущённо пробормотал Минсок и встал под душ. — Да не за что, — улыбнулся бета. — Ты тут, конечно, круче виагры, но они уже совсем страх потеряли. Забегай ко мне, если будет желание.       Минсок лежал на кровати и чувствовал, как кровь быстро-быстро бежит по венам, даже кожу немного пощипывало. Процедуры расслабляли, и постоянно хотелось спать. Сехун с Ханем ещё не вернулись, когда в дверь поскрёбся Ифань. Минсок несколько секунд смотрел на альфу, решая, что делать, но Ифань взял ситуацию в свои руки. — Мне нужна твоя помощь. Что любит Сехун? — Аэы…- глубокомысленно изрёк Минсок и вышел за дверь. — Идём подальше, я как раз подумаю. Они скоро вернутся, не хочу провоцировать вопросы.       Ифань предложил руку, и Минсок не отказался. Задумавшись, он не хотел оказаться на аллее. Трость не нашёл и иногда его шатало, как моряка на палубе корабля в шторм. А сейчас, когда волнами накатывала приятная усталость, сильный локоть альфы был как нельзя кстати. — Сехун любит жареные бананы с мороженным, литературу золотого века и… — Минсок огляделся вокруг и понизил голос: — Фильмы про военных-альф. Всегда плачет над «Командой «А» и говорит, что такого как Ганнибал Смит не найти. Но мне кажется, что он немного подслеповат и не видит то, что рядом.       Ифань поджал губы и прищурился, разглядывая Минсока. Минсок спокойно смотрел на него, не мигая, потому что говорил то, что знал из общения со своими соседями. К тому же он видел, как покраснел Сехун, когда Хань сказал, что тот запал на военного. — А ещё, — видя, что Ифань сомневается, выложил козырь Минсок, — у него есть бутылочка, в которой вместо написанного плещется виски. Он его нюхает, когда думает, что никто не видит. Недавно появилась.       Минсок не стал бы говорить кому другому, но Ифань пах точно так же, как и красиво-медовый напиток в бутылочке Сехуна. Ифань слабо дёрнул уголком губ, но вскоре заулыбался шире и ярче. — Правда? — Зуб даю, — склонил голову к плечу Минсок и улыбнулся. Он, конечно, сдал Сехуна с потрохами, но ему казалось, что так будет правильно. — Спасибо! С меня конфеты и коньяк, — благодарно кивнул Ифань и задумчиво посмотрел в небо. — Лучше Сехуна угости. А если выйдет что-то, тогда так и быть, возьму конфетами. — Договорились, — Ифань вскочил со скамьи и собрался нестись в ближайшее кафе заказывать бананы, но вовремя опомнился и протянул руку Минсоку. — Я тебя проведу, но у окон мелькать не буду. И если что, ты меня не видел. — Хорошо. А… — Минсок хотел спросить о Бэкхёне, но передумал. Хань — взрослый омега, сам разберётся. — Что? — Ничего. Я подумал, что было бы здорово, если ты пригласишь его не просто в кафе, а в анти-кафе. Там, где много книг. Он обомлеет, уверен. — Спасибо за идею, — задумчиво проговорил Ифань, явно размышляя, где найти анти-кафе и как заманить туда Сехуна. — На здоровье.       Минсок вернулся в комнату, где его обнюхал Хань и подозрительно прищурился. Минсок сделал вид, что ничего не заметил и завалился на кровать. Незадолго до ужина под дверью их номера стоял шикарный альфа с букетом цветов. В светлом костюме и нежно-лавандовой рубашке. — Хун-и, к тебе пришли, — пропел открывший дверь Хань. — Если это твоя очередная шутка, я сначала отметелю тебя мокрым полотенцем, а потом потребую, чтоб тебя отселили из номера, — пробурчал Сехун, но всё-таки поднялся, откладывая ноутбук, и мгновенно замолчал, когда увидел Ифаня.       Он замер у двери, и его глаза неприлично увеличились, он повернулся к Минсоку, делая знаки. Минсок улыбнулся и ободряюще качнул головой, играя бровями. Хань смотрел то на него, то на Сехуна, то на стоящего в дверях Ифаня. — Сехун, я хотел бы пригласить тебя на свидание, — сказал Ифань и вручил Сехуну цветы.       Сехун принял цветы и тут же уткнулся носом в букет. Потом обернулся на усиленно кивающих соседей и едва не подавился хохотом от вида ободряюще пританцовывающего Ханя. — Хорошо. Время? Место? — уточнил Сехун. — Здесь и сейчас. — Хм… на слабо не возьмёшь. Дай мне пять минут, — прищурился Сехун и закрыл дверь перед носом Ифаня, не забыв выхватить из его рук коробку конфет.       Роскошный букет Сехун сунул в руки Минсоку, конфеты швырнул на стол, а сам метнулся к своему шкафу, вываливая всё и хватая одну вешалку за другой. Бурчал и откладывал вещи, не находя подходящего. — Угомонись, — наигранно громко вздохнул Хань. — Сядь, я помогу.       Хань ненадолго задумался, сложив руки на груди и задумчиво изучая содержимое шкафа, сваленное на кровати. Потом недолго покопался в вещах Сехуна и положил рядом с ним розовую рубашку и джинсы. — Будешь должен, — хмыкнул Хань, когда на нём повис довольный и уже одетый Сехун. — Только, ради бога, не в сланцах!       Хань едва успел дёрнуть Сехуна и заставил переобуться. Минсок тихо ухахатывался над происходящим. Он уже поставил цветы в вазу и поместил её в центре круглого чайного стола рядом с коробкой конфет. Но всё ещё немного сомневался в своём поступке.       Хань поймал Сехуна за руку и профессиональными движениями подвёл ему глаза, а потом нанёс на губы бальзам, подчёркивающий их форму. Сехун действительно уложился в пять минут, несмотря на то, что длились они вечность. Когда дверь открылась, от парней не укрылся восторженный вздох Ифаня. — Доставить в целости и сохранности, — напомнил Хань. — Так точно!       Хань открыл шкаф и критически осмотрел свой гардероб, пожевал губу и вытянул светло-голубые джинсы и в тон им рубашку. Разложил на постели и хитро посмотрел на Минсока. — Ну что, Лисёнок, сегодня ты без компании. Не скучай. Я в душ.       Минсок пожал плечами и взялся за книгу, которую отложил с прихода Ифаня. Букет пах легко и невесомо, но немного не так, как хотелось бы Минсоку. Потому он достал из тумбочки веточку кипариса и принюхался. Но тут же спрятал её обратно, лишь дверь ванной открылась. Хань поколдовал над лицом, оделся и покрутился у зеркала. — Без меня на альф не вешаться, — строго наказал Хань. — Хорошо, папочка, — хихикнул Минсок. — А ты куда? — На свидание. Все вопросы потом. Чао!       Минсок почитал немного, покрутился кресле и понял, что ему нудно. Не хватало тарахтенья по клавиатуре, тихого шёпота сосредоточенного Сехуна и придирок Ханя. Он схватил пару яблок и побрёл в крыло гидропатии к пожилому бете, который защищал его от альф.       На его оклик никто не отозвался, и он украдкой заглянул в комнату персонала, а потом прошлёпал к ваннам, у которых обычно трудился Сокджин. Он только завернул за угол... и тут же помчался к лежащему на полу бете; яблоки яркими колобками покатились по кафельному полу. На виске у Сокджина была ранка, из которой капала кровь.       Сердце выскакивало из груди, от волнения мир вновь закружился, отдаваясь болью в голове, и Минсок взмолился, чтобы успеть позвать подмогу. Чтобы тело не подвело его, а сознание не покинуло.       Минсок пощупал пульс и позвал на помощь. Первый крик вышел скорее хрипом, но он откашлялся и позвал громче. Он совершенно ничего не помнил из короткого курса оказания скорой помощи. Вскоре он услышал шаги, и из-за угла появился альфа.       Он молча склонился над бетой, подхватил на руки и направился к медпункту, а Минсок беспомощно смотрел ему в спину и сидел на коленях, потому что всё тело вновь свело и он не мог двинуться. Но зато он успел, и помощь подоспела вовремя.       Минсок так и сидел, перебирая в мозгу все выученные практики, но ни одна не давала ему успокоиться и расслабиться. Он переживал за бету, а тут ещё этот альфа с запахом кипариса и мускатного ореха. И расслабиться не получалось никак. Он чувствовал, как судороги перетягивают мышцы, и боль концентрируется в левом глазу.       Тело отказывалось расслабляться, лишь сильнее скручивало болью. Вплоть до момента, когда на плечи легли горячие ладони, разгладили, согрели, тронули разные точки — и тело стало вновь послушным и задрожало.       Минсок выдохнул и опустил голову. Его так раздражало собственное бессилие, что хотелось биться головой о стену. Знал бы, что это поможет, пару раз точно бы приложился. Для профилактики. — Как он? — хрипло спросил Минсок и поднялся на ноги, напрочь проигнорировав смуглую ладонь. Но всё равно вцепился в неё, когда покачнулся от накатившего головокружения. — Жив. Упал и ударился. А ты вовремя нашёл его. — Не совсем упал. Я пока… тут вот, — Минсок указал на доску, — трещина. Думаю, если наступить, то длинный кусок как раз по голове и бабахнет.       Альфа нажал пальцем, и действительно доска приподнялась в воздух. А если идти и наступить на неё, то отломавшийся кусок придётся как раз по виску. Минсок старался почти не дышать рядом с альфой, от запаха которого колени становились ватными. — И как зовут нашего Шерлока Холмса? — поинтересовались бархатным голосом, и Минсок вновь завис на чертах лица альфы. — Минсок. — А я Чонин, — улыбнулся альфа и протянул руку.       Минсок пожал руку и замер. Его опутал аромат кипарисов, голова закружилась ещё сильнее, и он спешно пробормотал:        — Ой, у меня ужин. Я завтра загляну, — и насколько мог быстро ретировался из гидропатии. Несколько раз споткнулся и был уверен, что цепкий взгляд альфы сверлил ему спину, пока Минсок не скрылся за поворотом и не выдохнул.