Wait for me

У Мидории в глазах яркие искорки веселья, на лице — странная, совершенно неподходящая ситуации улыбка. Да и другие ребята почему-то в приподнятом настроении. Шото этого не понять; Шото предельно сконцентрирован и всегда настороже. Не отвлекаться на смех Деку, если честно, не удается — так и хочется слушать его, забыв обо всем. Мидория — единственный знакомый Тодороки, умеющий так звонко заразительно смеяться; словно и не предстоит им опасная тяжелая миссия, словно они не изранены. Не нарушили запреты и не сбежали из больницы. Словно не идут на выручку самому надоедливому ученику Юэй, у которого хорошие отношения лишь с одним членом их команды. Шото совершенно не понимает Мидорию, и даже не уверен, что однажды полностью поймет. Он — словно житель совершенно иного, пестрого, сладко пахнущего мира, куда Тодороки, кажется, путь закрыт — простая констатация факта, но все равно больно. Деку дергает его за рукав и указывает на очки, которые только что нацепил: — Тодороки, мне идет? Очки совсем как у Ииды, и если честно, ни капли не подходят к круглому, с вкраплениями веснушек, лицу, но Шото все равно замирает; разглядывает каждую черту слишком внимательно, запоминает, словно в последний раз. Тонет в этом счастливом взгляде и понимает, что у него и шанса нет спастись. Из наваждения вынырнуть крайне сложно, и Шото заторможенно сообщает Деку, что эти очки ужасны. Мидория смеется — неужели, сам осознает, что они ему нисколечко не идут? Зачем спрашивать тогда? Деку берет с витрины другую модель и надевает. Преображение сотого уровня — сразу выглядит старше, внушительнее; даже непослушные кудряшки и пестрые веснушки не могут этот образ разрушить, а скорее, придают ему некой трогательности. Шото замирает — ему стократ приятнее видеть Деку тем самым солнцем со светящимся взглядом и детской улыбкой. Никак не внезапно_взрослого_Мидорию, которым он, вне сомнений, через пару-тройку лет станет. — Сразу нет, — выносит Тодороки свой вердикт и осторожно снимает очки с Деку. Лишь бы не дернуть за волосы, лишь бы не сделать больно… — А мне нравятся, — тянет гласные Мидория, но не сопротивляется. В его глазах — доверие (и Шото на секунду кажется, что он его недостоин). Не нужны ему никакие очки, никакие парики, ничего не нужно, кроме как быть собой — но нельзя. Понимание этого больно колет грудь и отдается звоном в ушах. А может, это от усталости. Тодороки замечает зеленые очки с круглой оправой. Слишком детские — прекрасные. Деку вновь смеется, когда Шото сосредоточено пытается надеть их на Мидорию, но как-то не выходит — сноровки не хватает, видимо. Их руки соприкасаются, когда Изуку поправляет бедные очки. Как разрядом тока прошибает — и хочется еще. Сжать чужие руки в своих — но боязно. А вдруг… Вдруг причуда из-под контроля выйдет? Вдруг ранит Деку? Непростительно. А Мидория о таком не думает; Мидория крутится перед зеркалом и корчит сам себе рожицы, и кажется, что это немного не в его духе — но очень мило. Тодороки даже нравится это. Он берет еще одни очки, надевает, становится рядом с Деку. Они оба смеются, и ребята сзади смеются, и весь мир смеется — словно нет никаких бед, словно и миссии опасной нет, но есть Деку и Шото, и им вместе хорошо. — Ты похож на врача или адвоката, Тодороки, — сообщает ему Мидория. — А ты на маленькую девочку, — огрызается Шото. «Маленькая девочка» совершенно не обижается — вот только очки берет другие: те самые, нещадно визуально увеличивающие возраст, и так не нравящиеся Шото. В глубине души он надеется, чтобы они где-нибудь по дороге потерялись и не портили горячо любимый им образ. Эгоистичные мысли, но ему даже все равно — пусть будет эгоистом, главное, чтобы Деку рядом был (будет ведь, будет). Несомненно, будет рядом — озарять для Шото весь мир одной лишь улыбкой.