Остаёмся зимовать

— Вот и приплыли. Фраза, столь невзначай брошенная Лести, заставила оставшихся троих дружно хмыкнуть, не прекращая рассматривать земли. Цветы, расстелившиеся вдоль неё, и впрямь цвели, разнося чуть терпкий аромат, напоминающий корицу и мак, по всему острову, больше похожему на бесконечные поля цветов, чем на что-либо ещё. Хелен мягко схватила Селестину за руку, чуть оттаскивая в сторону. Нессийка с трудом перевела взгляд, завороженный открывшейся картиной, на девушку. — Что такое? — она вопросительно приподняла бровь. Маккензи чуть качнула рукой, переводя задумчивый взгляд на поля. — Вопрос первой важности. Как мы здесь будем искать Неру и Лизу? Здесь же кругом исключительно поля этих цветов, — каллайка нахмурилась, обводя показательным взглядом раскинувшиеся картины. — И ни места, где можно было бы их спрятать. Разве что за этими холмами, полусонными, в скоплениях цветов. — Да, как-то странно выйдет, — нессийка поджала губы, вновь взглянув на остров, но более практичным взглядом. — А, погоди, — девушка вдруг немного посветлела лицом, залезая в сумку, доставая оттуда свёрнутую карту, снимая с неё резинку и разворачивая. — Вообще, раньше это была карта острова Ферте, как он был ранее. Но потом, после исчезновения островов, все рисунки отсюда магическим образом пропали. И вновь начинали проявляться, раз в пятидесятилетие, на несколько дней, видимо, приходившихся на дни цветения. И когда я забирала эту карту из дома, она только начинала проявляться. — А сейчас… — Хелен и Селестина нависли над картой, разглядывая её. Она была испещрена контурами острова и прибрежных островов, были отмечены зоны цветения Antirrhinum, а также зоны, где остались полуразрушенные города тех народов, что жили здесь задолго до того времени, как об этих Островах вообще узнали с больших земель. — Тут действительно всё есть. Карта только в единичном экземпляре? — Вообще, да, — Лести хмыкнула, доставая ещё один свёрток бумаги из сумки. — Но мы можем сделать копию на эту копировальную бумагу. Правда, если остров будет изменяться, то сомневаюсь, что это отразится. — Посмотрим, — пожала плечами блондинка, помогая расстелить на корме судна карту. Прижав коленкой и ладонью два края из четырёх, нессийка потянулась наверх, аккуратно прикладывая второй лист бумаги поверх, прижимая его. Сидящая рядом на корточках Эли поступила точно также, прижимая вторые концы чуть блеклой поверхности к карте, наблюдая за тем, как изгибы и мельчайшие детали острова проступают на новой карте. — Неплохая идея для того, чтобы сделать карту, — оценил подошедший к ним Нельсон. Юнца он уже давно отправил прочь с кормы. Присел рядом на корточки, чуть дымя своей трубкой. — Планируете идти вдвоём туда? — Разделиться, — отрицательно качнула головой Лести. — Мы должны найти двух людей, которые есть на этом острове. Поэтому пойдём по одиночке. — А не слишком рискованно? — раскуривая трубку и чуть отклонив голову назад, поинтересовался Нельсон. Де Винте аккуратно убрала новую карту с полностью отпечатавшейся от старой, со всеми данными, откладывая в сторону и давая ей просохнуть. — У нас нет другого выбора, кроме как этого, — нессийка пожала плечами, сворачивая чуть пожелтевший от времени ватман и сжимая образовавшуюся трубочку в руке. Кинула взгляд вниз, где Эли провела рукой над бумагой, давая ей возможность пропитаться морозным ледяным сухим воздухом, моментально высыхая. Каллайка поднялась, подхватывая собственную карту, встряхивая и принимаясь также аккуратно сворачивать в трубочку. — Совершенно? — Дэвид приподнял бровь. Хелен чуть пожала плечами, встав около рыжеволосой девушки, задумчиво разглядывающей остров. — В конце концов, не ваших же матросов брать. Они ваши люди, и служат для того, чтобы помогать преодолевать водные расстояния. Но уж, определённо, никак не для того, чтобы отправляться в рискованные для их жизней операции с нами, — отозвалась блондинка, чуть разминая пальцы. Капитан поднялся на ноги тоже. — Вообще, каждая наша поездка — большой риск. Но в ваших словах есть своя доля правды, мисс Маккензи, с которой я в любом случае, как капитан судна, вынужден согласиться, — мужчина чуть кивнул головой. Де Винте на мгновение замерла, после переведя взгляд на него. — А можно просьбу вам, прежде чем мы сойдём с корабля? — Какую? — капитан Нельсон вопросительно приподнял бровь, снова затягиваясь и изображая вид внимательного слушающего. — Ваши матросы смогут прочесать окрестности этого острова в поисках корабля «Жестянка»? — внимательно и чуть, казалось бы, даже оценивающе взглянула на мужчину рыжеволосая. Тот ненадолго впал в размышления, выдыхая дым. — Смогут, — наконец, отозвался он, кивая головой. — По крайней мере, попробуют. — Вот и чудненько, — Де Винте слабо улыбнулась. — А теперь мы, пожалуй, пойдём изучать предоставленные нам окрестности острова в поисках… — Очень близких нам людей, — завершила за неё Маккензи. Махнула рукой капитану и виднеющейся на борту команде Нельсона, ухватившись одной рукой за кромку корабля, сама перепрыгивая за него. Перегнувшись, Селестина выдохнула, отметив, что девушка нормально приземлилась в мягкий песок, практически тут же поднявшись в полный рост. Сама помахала рукой остававшимся на корабле, также перемахнув за борт. Приземлилась на ноги, чуть просев в коленях и поморщившись от резко пронзившей их боли. После чего выдохнула, поднимаясь в полный рост и переводя взгляд на чуть нахмурившуюся Эли. — Что-то случилось? — приподняв бровь, поинтересовалась у неё Лести. Блондинка коротко кивнула головой. — Я чувствую их, — глухо отозвалась Маккензи. Рыжеволосая непонятливо склонила голову набок, глядя на девушку. Та выдохнула, поясняя. — Ауры наших невест… — каллайка резко открыла глаза, раскрывая свою карту. После чего махнула рукой, выхватывая оригинал из руки Лести, разворачивая и накладывая его поверх. Повела ладонью над ними, снова прикрывая глаза и сосредотачиваясь, отчего на бледном лбу залегла заметная складка. — И они здесь… Бумага засветилась странным, бледно-голубым оттенком, напоминающем оттенок глаз девушки. А потом крестами бледно-голубого, тёмно-бордового, ярко-красного и травянисто-зелёного высветились несколько точек. Бледно-голубой и ярко-красный крест были, к слову, достаточно близки, в отличие от остальных двух. — Это наше местоположение, — выдохнув, обобщила сложившуюся ситуацию Эли. — И кто означен каким цветом? — нахмурилась Лести. — А, хотя погоди, сама догадаюсь. Голубой цвет — ты, бордовый — Нера, красный — я, а зелёный — Лиза. Верно? — Именно, — Хелен утвердительно кивнула головой. — Все же вражески настроенные к нам люди на этом острове будут высвечиваться чёрными крестами. — Поняла, — нессийка также кивнула головой. — Наша задача, получается, заключается в самом малом, но тяжёлом… найти девушек и вернуться с ними к берегу. Надеюсь, мы успеем это сделать до того, как пройдёт двое суток, которые нам отведены на остаток. — Я тоже на то надеюсь, — Маккензи выдохнула, чуть поведя пальцами в разные стороны, едва разминая их. После чего подхватила лежащую карту, протягивая её Селестине, а сама подхватила лежащую под ней её копию. — И, мне кажется, нас тут в ближайшие, как минимум, три-шесть часов не ждут, так что это наша возможность использовать это в качестве своеобразной уловки, чтобы обмануть похитителей с тем, что мы уже прибыли на остров. — Главное, самим не обмануться, — качнула головой Лести, разворачивая карту и разглядывая намеченные там обозначения. — Ни пуха, ни пера. — К чёрту, — эхом отозвалась каллайка, поднимая карту на свет. Чуть слышно хмыкнув, девушка поднесла свою карту к глазам. И сделала несколько шагов вперёд, определяя, в котором направлении она идёт. Скорректировала своё движение так, чтобы прийти в итоге к нужной точке, являющейся местом, где находилась Лиза. И двинулась, чуть подняв взгляд над картой, поджав губы, замечая цветы с лёгкой, едва заметной мерцающей дымкой над ними. Их цветочная пыльца в воздухе была настолько плотной, что постепенно начинала густеть, застывая и становясь более видимой, нежели прозрачная завеса воздуха и едва заметно гуляющего над ним лёгкого ветерка. И это немного пугало девушку, дающую себе отчёт насчёт того, что может с ней произойти, стоит ей подойти на достаточно близкое расстояние, оказываясь в такой зоне досягаемости, что нехороший эффект захватит и её сознание, заставляя прочувствовать все свои страхи, которые у неё только есть. Это пугало. Остановившись в паре шагов от кромки травы, следом за которой начинались длинные, тянущиеся на много метров вперёд, поля цветов, источавших в воздух опасный аромат, Селестина коротко выдохнула, прикидывая, как будет преодолевать это поле. Из головы уже совершенно вылетело то, как можно безболезненно для психики найти Лизу. Поглядела на расстояние на карте между её крестом и зелёным. Беспомощно огляделась по сторонам, но свободная от цветов зона не находилась — лишь недлинные песочные берега тянулись по краю острова, обрамляя его. Но содержание оставалось со всех сторон прежним, и это было видно. Приподняв одну руку над собой, мысленно приготавливаясь, в случае чего, использовать магию, свой Ветер, который смог бы разогнать ядовитый запах цветов, Лести чуть склонилась вперёд. И сорвалась с места, начиная бежать сквозь заросли цветов, слабо хлещущие её по ногам. Поначалу бега всё было нормально. Вытягивая шею чуть повыше, рыжеволосая вглядывалась в небольшие переплетения холмов, некоторое время взбегая вверх по небольшому подъёму. А потом, на несколько секунд замедлившись, кинула взгляд на карту, разглядывая, насколько приблизилась к Лизе и вообще, в правильном ли направлении движется. «Пробежала около одной десятой пути… чёрт», — нессийка глухо выдохнула, сбегая по склону холма, перепрыгивая с одного на другой. Странно ударило под дых, слегка дурило голову, ударяя в неё. Аромат всё более и более начинал ощущаться вокруг. Сжав зубы, Селестина промчалась по ещё одному холму, перепрыгивая на другой и взбегая по его небольшому пологу. Перевела взгляд в сторону, удивлённо моргая, замечая небольшой деревянный домик неподалёку. Потёрла глаза. Исчез. «Это уже начинается, — Де Винте коротко огляделась по сторонам, наблюдая ещё что-то, чего не должно было быть на острове. Люди, исчезающие за первым поворотом холмов, строящиеся железные дороги, каминные трубы из земли. — И начинается с галлюцинаций. Самое простенькое, на разминку.» Рыжеволосая чуть прикусила нижнюю губу, оттягивая наверх. И повела ладонью, давая скопившемуся на нём Ветру разлететься во все стороны, отгоняя от неё дурманящий мозг цветочный аромат. Сама же она бежала вперёд, даже не думая замедлиться, а уж тем более остановиться. Блики иллюзий, несуществующие люди и здания начали исчезать, растаивая той белесой дымкой тумана, которой являлся цветочный аромат. И снова возникали, практически из ниоткуда, когда Де Винте вновь влетала в дым иллюзорных видений. И вновь поднимала руку, разгоняя этот воздух, эти иллюзии. Разгоняя тот странный, ничем не обоснованный страх, поселявшийся в груди при том, как она замечала определённых людей. Как замечала смеющихся морским ведьм, в руках которых бились совсем ещё маленькие Фан и Лиса. А потом и эти видения исчезали, испаряясь прочь из тонкой призмы сознания. Лести кинула короткий взгляд на карту. Оставалось меньше половины пути, но её силы, её магия, она истощалась с невероятной силой, используемая на вечное фильтрование воздуха. И нессийка уже не была уверена, что она сможет дойти до конца пути. Что сможет успеть спасти Лизу. Но она должна. Кому, почему и зачем — не имело смысла и значения. Ведь оставалось лишь это большое неизменное «она должна», которое билось в голове, как мантра, как спасение от самого последнего бреда на этом острове. А они начинали захватывать сознание. Лести поняла, что её силы совершенно на исходе только тогда, когда приторный сладкий запах цветов начал проникать чуть глубже, чем просто в дыхательную систему. Чуть дальше, чем просто в лёгкие. Он ударил в голову, и девушка через мгновение споткнулась, падая на землю. И странное чувство — она лежит на скалах. На скалах, где по-прежнему растут эти цветы, как какой-то несомненный атрибут этого места, как его основное и главное достояние. Под ладонями, наткнувшимися на острые выступы скал, начинала расплываться кровь. Селестина медленно приподнялась, вставая на чуть дрожащие ноги, оглядываясь по сторонам. Везде, куда не посмотри — скалы, гора по наклонной наверх, с растущими пепельными цветами, будто их белый оттенок покрыл остаток прогоревшего в этих местах пожара. Редкие обугленные деревья, небольшими отростками торчащие из-под земли. Низко нависшее свинцовое небо с тяжёлыми тучами, едва ли не в буквальном смысле давящее на всё, что находилось внизу, не давало возможности сделать глубокий вдох. Редкие ящерки проскальзывали между камнями скал, а низко над ними парили высокогорные орлы, протяжно клича. И если от картин безжизненного места бесконечного подъёма наверх, дальних высоких гор, слегка трясло, поселяя внутри мурашки страха, то от ощущения отсутствия наличия жизни, от протяжного клича птиц, будто скорбевшим по мёртвым, становилось по-настоящему страшно. Лести обхватила себя руками за плечи, перебарывая странный страх, с каждой секундой лишь усиливающийся. И, частично переборов его, продолжила взбираться вверх. Иного выхода больше не было. Иногда она кидала взгляд на свои ладони. И поджимала губы, замечая, как странные, невозможные пепельные разводы оседают на её руках, перемешиваясь с кровью. Они напоминали лёгкий оттенок войны, такой же жуткой и пустынной, как и это место. Картина была нестабильна. Она постоянно менялась, видоизменялась, и, кажется, Лести была уже не совсем уверена, что этот туман, что начал постепенно плавно окутывать её со всех сторон, не был тут с самого начала. Порой рыжеволосой приходилось щуриться, пытаясь разглядеть, что же там, на верхушке скалы, куда она взбиралась. Порой приходилось вглядываться в ближайшие метры, пытаясь ощутить мельчайший кусочек земли, порой осыпающейся и уходящей из-под ног. На ум приходили мысли самые различные. Часть из них была жуткой, пугающей, только подливающей масла в огонь. А часть наоборот отвлекала, заставляя думать в совершенно ином направлении. Например, как она смотрится со стороны. Карабкающаяся по полям, цепляющаяся порой руками за землю. Ведь она была так реальна, так ощутима. Неподалёку раздался звонкий женский смех. Подняв голову, Селестина на мгновение замерла, глядя на стоящую на скалах звонко смеющуюся Лизу. Она была не менее реальна, чем это место, но Де Винте была абсолютно уверена, что это такое же видение, как и всё пространство вокруг. — Смеёшься? Смейся-смейся, — буркнула рыжеволосая, продолжая взбираться выше, охая и хватаясь за выступ скалы, когда очередная череда камешков под её ногами осыпалась вниз. Родеонка задумчиво склонила голову, прекращая смеяться и наблюдая за нессийкой. После чего присела на корточки, протягивая руку. — Ты пришла за мной, да? Давай я тебе помогу дойти, — тихим, умоляющим голосом произнесла Ройсс, глядя на неё своими завораживающими зелёными глазами с оттенком изумрудов. Внутри Лести всё болезненно сжималось, пока она глядела на неё. Она словно не могла поверить, что снова могла видеть её силуэт, её черты лица, слышать настолько полюбившийся голос и замечать улыбку. Улыбку, просто обезоруживающую её. И она сделала короткий рывок вперёд, хватаясь за её руку. Но Лиза лишь рассмеялась, качая головой. И растаяла призрачной дымкой в воздухе, пока нессийка, пошатнувшись, перевернулась за край скалы, полетев с высоты. На краешке глаза застыла слеза. И, сконцентрировавшись в каплю, взмыла вверх, отделяясь от падающего тела. *** С каждым пройденным шагом холодало. Эли точно не могла ответить, сколько она прошла. Может, десять метров, может, двадцать. Не подозревала о том, и сколько она уже идёт по времени. Просто двигалась вперёд, наблюдая за своим бледно-голубым крестиком, отмеченным на карте, постепенно сдвигающемся вглубь острова, становясь немножечко ближе к тому тёмно-бордовому. Ведь именно там, по ощущениям девушки, концентрировалась аура Неры. Горячая и практически обжигающая, ставшая за короткое время родной. Девушка прикрыла глаза. Что вообще произошло за эти три прошедшие месяца, что поменялось в её жизни? Да, в общем-то, всё поменялось. Она переехала жить в другую Империю, вновь встретилась с братьями, которых ждала с тех самых пор, как они уехали. Познакомилась с новым миром, наводнённым магией настолько, что порой от этого становилось тошно. Познакомилась и с теми, кто был им предназначен рунами, судьбой и правителями Империй, столь неожиданно решившими соединить семьи. Хелен точно не знала, что крылось под мотивами свадеб представителей семьи Маккензи и Кол аль Вермут. Но догадывалась. Тогда, двадцать лет назад, когда в семье Кол аль Вермут родилась Венера, её невеста, правители Империи Каллай и Миррор задумчиво переглянулись. Ведь так совпало, что во всём Лиатони тот год был объявлен годом мира и интернациональности. И тогда, пока ещё из своих самых лучших побуждений, Императоры Каллая и Миррора, а также, как выяснилось, Нессии и Родеона, заключили меж собой достаточно выгодные сделки, решив тем самым «породнить» народы, сделав это едва ли не достоянием Империй, да и всего мира в целом. Тогда, когда двадцать лет назад эти руны наносились на их руки, которые являлись древними языками и обозначали принадлежность одних представителей семей к другим, это ещё не несло тайного, тёмного смысла. Он проявился гораздо позже, в год рождения Инессы, первой младшей сестры Эли. Ведь именно тогда на юго-восточных границах с Миррором у Каллая назревал конфликт из-за небольшого островка, который откололся от ледяной Империи. И именно этот конфликт едва не поспособствовал открытию огня с обоих сторон. Спасли ситуацию лишь мудрые советники, сидящие около тогда ещё неопытных и глупых Императоров. Тем не менее, дружелюбностью более и не пахло. Между народами осталось будто неприятное послевкусие, как от войны, которой не было. В Каллае старики, возненавидев Миррор с новой, лютой силой, заговорили о нём, как об Империи торговцев людьми, полной демонов и песчаных барханов, поглотивших города, как об Империи дикой и необузданной. В Мирроре говорили о Каллае диаметрально противоположное — как об Империи, полной опасных убийц, дето ненавистников и сексуальных маньяков. Но это была лишь очередная искра в то безумие войны, что издавна призрачной дымкой, как барьер, висела между Империями. А время шло. Родился Ричард Кол аль Вермут, спустя год — Луизиана Маккензи, которых также соединили, прибавив им на руках рун, которые символизировали их принадлежность друг другу. Но их цель уже была не столь мирная, как изначально: этими браками, которые, как верили правители, не свершатся в силу разительной противоположности характеров, они собирались развязать войну. Кто-то не согласится выходить замуж за кого-то. Кто-то откажется жениться. Кто-то из родственников умрёт на свадьбе. Обвинят одну сторону, другую. И по наклонной, вниз, начнёт разрушаться мир, крошась, как огромная льдина на едва заметные кристаллики льда. Предположительно, именно эта задумка и была основной в становлении недружеских отношений и начале официальной войны между Империями. Начало конца, как выразилась Луи. То, что разрушило бы всё мир. Но противоположности-то притягиваются… Так и они — притянулись, несмотря на все их различия. Несмотря на разные культуры, разные обычаи, понятия жизни, социального равновесия. Несмотря на отличность поведения и характеров, восприятия мира и мировоззрения, вкусов и предпочтений. Они словно составили единое целое — дополнили те пропуски, что были допущены у одних, и заставили примириться с этим, соглашаясь, как с чем-то неотъемлемым. И именно это заставило там, наверху, всех скрежетать зубами. Бесится, рвать и метать. Именно это заставило сходить с ума верхушки, раздумывая, как устроить новый конфликт. И придумали, решив несколько приукрасить историю, заодно убрав последние правящие семьи. Хелен чуть усмехнулась, потирая кончик носа. Перед глазами пролетел хоровод снежинок. Небо уже вовсю заволокло тучами, и местность постепенно начинала покрываться тонким белесым слоем снега. Это начиналось, но пока ничего не пугало девушку. О том, кто такие правящие семьи, и что они значили в истории четырёх из пяти Империй — Каллае, Мирроре, Нессии и Родеоне, поныне знают немногие. Людей, по-настоящему посвящённых в это, можно пересчитать по пальцам. К счастью, сами семьи в это число входили. Или к сожалению… Раньше, много тысяч лет назад, не существовало Империй. Не существовало той единой, целостной системы, которая удерживала бы мир в равновесии, как сейчас. Лишь множество разрозненных и неорганизованных графств, герцогств, королевств и слабых подобий на современные государства. Сбиваясь в одну кучу, люди изгоняли от себя все прочие народы, преследуя веками магов, ведьм, эльфов, вампиров, фэйри, демонов, русалок с сиренами, дриад с друидами, гномов и троллей, орков и кентавров… всех рас, которые не относились к людской. И именно тогда, на заре того времени, пока в Литерии шли бунты и короткие стычки между различными графствами, герцогствами и королевствами, на четырёх других континентах появилось по десять человек, являющихся в тех землях коренными жителями. И на каждом континенте был человек из малоизвестного клана, возглавляющего десятку. И каждый клан назывался так, как ныне зовутся Империи — Каллай, Миррор, Нессия и Родеон. И вместе с ними — девять человек из совершенно других, также малоизвестных кланов, носящими самые различные фамилии. И среди них были такие семьи, как Маккензи, Кол аль Вермут, Де Винте и Ройсс. Позже эти десятки начали управлять небольшими поселениями, сбивая их в более дружные кучки. Захватывали другие селения и дружились с более крупными и сильными, позже полностью подчиняя их под себя. Десятки правящих со временем образовали свои семьи, и их дети, внуки и правнуки, ни на мгновение не усомнившись, продолжили дело первых. Так появились правящие семьи, которые первыми и образовали Империи, поставив во главе идеальных кукол с гладкими красивыми личиками и умными глазами, которые лишь делали видимость, что они правят. На самом же деле вся власть была сконцентрирована в руках правящих семей. Но около четырёх тысячелетий тому назад появились некие «Охотники» — поначалу малоизвестные организации, которые, подобно как Джишунги в Литерии были против новой власти, так и в своих Империях были против правящих семей. Они требовали единоличного правления Императорами, а не какими-то семьями. И начали сеять раздор между истинными правителями, натравляя их друг на друга. Постепенно, семья за семьёй умирали, пропадая. Отростки семей гнали прочь из Империй. Наставляли на них стрелы, выгоняя в другие Империи под угрозой вырезания. А потом расправлялись с семьями, которые не бежали, а оставались на своём месте. В конце концов, из десяти семей осталось только по одной семье с каждой Империи, которые продержались дольше остальных, выживая и выстаивая на месте. Которые не сломались, не опустили головы, а прошли через все испытания. Но жизнь не закончилась. Как и испытания, с той поры, только усилившиеся. Усилившиеся также, как и тот ветер, в котором затесались крупные хлопья снега, застилавшие обзор. Ничего, абсолютно ничего не было видно, лишь холодная дымка тумана, застилавшая дорогу вперёд. На тёмных ресницах застывал иней, порой не давая даже моргнуть. Девушка встряхнула карту, которую держала в руках, внимательно разглядывая её. До места, где была Нера, оставалось не более четверти пути. А странный, знакомый до чёртиков смех миррорки раздавался совершенно рядом. — Эли! Из тумана, как некое приведение, вылетела Нера. Практически ни в чём в этих холодах — в тонком полупрозрачном развевающемся платье, с распущенными тёмными волосами, кольцами завивающимися и спадающими на плечи и спину, с совершенно обнажёнными ногами и руками. На мгновение каллайка остановилась, чувствуя, как странная, ничем не обоснованная волна страха её захлёстывает. Страха не за себя: за девушку, которая таких холодов может и не выдержать. «…обладают нехорошим одуряющим эффектом, во время которого разум затуманивается и чудится, будто бы человек встречается со всеми своими потайными страхами разом. Достаточно опасный эффект: во время него человек может либо сойти с ума, либо видеть иную реальность, взамен существующей и наткнуться на какие-то физические препятствия; или же, как третий вариант, настолько верить в свои страхи, что может случиться сердечный приступ…» — Чего тебе? — хмыкнув, Маккензи перевела взгляд на карту. Крестик Неры остался на месте, и девушка снова уверенно двинулась в его направлении. Венера обиженно надулась, следуя за ней. — Я думала, ты пришла за мной. Пришла, чтобы спасти меня, — тихим голосом произнесла миррорка, глядя на спину удаляющейся в туман Хелен. Ненадолго застывала на месте, а потом, понимая, что она не остановится и не подойдёт к ней, торопливо следовала за безразличной ко всему каллайкой. — Ну, вообще-то, — Эли бросила ещё один взгляд на карту, перепрыгивая от сугроба к сугробу. — Я пришла за Нерой. Но ты не она. Ты лишь её жалкое подобие. — Я? — искренне оскорбилась миррорка. Блондинка хмыкнула, подтверждая. — Ты. — Да как ты!.. — едва не захлебнулась обидой призрачная девушка. Маккензи чуть передёрнула плечами, шагая дальше и меланхолично пиная покрывшиеся слоем снега цветы. — Вслух, как ты уже, надеюсь, поняла, — чуть слышно усмехнулась она, приподнимая краешек губы в лёгкой издёвке. — Ты меня не любишь, — тихо прошептала ей вслед ненастоящая Венера. Эли на мгновение замерла. «…единственным спасением от этого является только вовремя сжёванные три цветка Antirrhinum…» — Знаешь, — каллайка чуть качнула головой, присаживаясь на корточки и быстрым жестом срывая охапку цветов, пробивающихся даже из-под снега. Сдула снег, белоснежными крупинками разлетевшийся во все стороны. Поглядела на один цветок, оторвав его от стебля и закинув в рот, разжёвывая. Поморщилась, чувствуя, как внутри всё скручивает от неожиданно сильной боли. — Я бы не сказала, что я тебя не люблю… — Тогда зачем так поступаешь со мной? Девушка прожевала ещё один цветок, глядя на тающий снег. Начали проглядывать зелёные поля, усыпанные пепельными цветами, похожими своей формой на черепа. — Потому что ты, — Эли закинула третий цветок в рот, морщась и прожёвывая и его. — Ненастоящая… — девушка перепрыгнула с холма на холм, взбираясь по нему выше и выше, хмурясь при виде образованной там ямы. Прошла к его краю, растягивая тёмно-бордовые губы в улыбке. Там, на его дне, сидела настоящая Венера, чуть всхлипывающая и обхватившая себя руками за плечи. — А вот настоящую я люблю, — она мягко сощурилась, поводя рукой. Ко дну выстроилась ледяная лестница, по которой девушка и торопливо спустилась. Подошла, присев на корточки, внимательнее приглядываясь к миррорке. Помятая, усталая, непривычно побледневшая, с наполовину распущенными спутанными волосами, засалившимися от морского ветра, в загрязнённом пёстром платье. — Ну-ну, — тихо прошептала Маккензи, подхватывая невесту на руки. Девушка негромко всхлипнула вновь, в то время как каллайка обратила внимание на дно, устланное размятыми цветами. Вздохнула, чуть качнув головой и быстро поднимаясь по лестнице обратно. Сорвала несколько цветов, отнимая ладони девушки от её лица и насильно запихивая в рот. — Давай, это ради твоего же блага. Нера всхлипнула, мотая головой из стороны в сторону, пытаясь выплюнуть цветы. Однако каллайка, сжав губы, сдерживала её, заставляя проглотить один и приоткрыть глаза. Запихнула второй, который она уже более покорно сжевала, глядя расширившимися карими глазами на блондинку. — Эли… — тихо прошептала она, протягивая руку и касаясь её щеки. — Я брежу? — К счастью, нет, — девушка улыбнулась, отрицательно качая головой и заставляя миррорку съесть ещё один цветок. — Вот так уже лучше. Теперь тебя не будут преследовать кошмары и страхи. Кол аль Вермут всхлипнула вновь. И прижалась к уткнувшейся губами в её лоб невесте, успокаивающе гладящей брюнетку вдоль её волос. — Всё хорошо, солнце, всё хорошо, — Эли поднялась, сжимая зубы и поднимая на руках девушку, прижимая её к себе. Оглянулась по сторонам, коротко глянув на карту. Крестик Лести был недалеко от Лизиного, но не сдвигался с места, что заставило Маккензи слегка забеспокоиться. — Но сейчас нам нужно будет кое-куда пойти, — каллайка крепче прижала к себе Венеру, тихо всхлипывающую и прижимающуюся к ней, обнимая обоими руками за шею. Повернулась в нужном направлении, сделав несколько шагов. Наметила правильную траекторию, и зашагала, порой сверяясь с картой. Через несколько секунд она, всё же, выдохлась. И аккуратно опустила Неру на ноги, придерживая её за талию и шагая вместе с ней к пункту, где, возможно, была Лести. Ближе к тому месту оглянулась по сторонам, примечая такой же холм с ямой на вершине, где, скорее всего, была Лиза. Кол аль Вермут, к моменту, когда они уже подошли к лежащей в траве у подножья нессийки, практически пришла в себя. И потому и ахнула, замечая подозрительно бледную Лести, отчего-то всю в крови. — Эра, слушай меня внимательно, — Эли с невестой дошли до девушки. Брюнетка повернула на неё голову, вопросительно глядя карими глазами. — Сейчас срываешь три цветка, — блондинка кивнула на цветы. — И заставляешь Лести их сжевать. Даже если она будет сопротивляться, пытаться выплюнуть и не воспринять — всё равно это делаешь. И пусть, как только придёт в себя, скажи, что я на этом холме, — девушка указала на верхушку холма. Нера сжала руку Хелен. — Тебе обязательно туда идти? — Там нет ничего страшного, — ободряюще улыбнулась каллайка. — Мне всего лишь нужно вытащить оттуда Лизу, как вытащила тебя. Так что подождёте нас с Лести внизу, хорошо? — Ладно, — миррорка улыбнулась в ответ, но как-то неубедительно и неуверенно. Руки девушки расцепили с трудом. Подойдя к краю ямы, Хелен узрела практически одинаковую картину, только теперь, вместо миррорки, внизу сидела изрядно потрёпанная шатенка, зажавшая себе уши руками и что-то беззвучно шепчущая. Быстрым жестом создавая ледяную лестницу, девушка скоро спустилась вниз. Оглядела родеонку, цокнув языком и недовольно качая головой. После чего подхватила её на руки, постепенно поднимаясь наверх и оказываясь на земле вновь. Осторожно посадив Лизу на землю, сорвала несколько цветов с земли. Оторвала один из них отдельно от стебля, придерживая девушку и заставляя её съесть соцветие. Та, поморщилась, но, на удивление, достаточно покорно сжевала его, чуть судорожно выдыхая и приоткрывая глаза. Растерянно хлопнула ресницами, слегка убирая руки от ушей, морщась, когда Хелен заставила её съесть второй цветок, но также покорно прожёвывая и его. — Кто ты? — морщась, поинтересовалась шатенка. Эли покачала девушке головой, разглядывая аккуратные черты лица и яркие зелёные глаза, в которых, кажется, терялись оттенки изумрудов. Протянула ей ещё один цветок, заставляя сжевать и его, морщась. Но более каллайка ничего сделать не успела. На холм, чуть хромая и морщась от боли и хлещущей через раны на теле и на ладонях крови, взлетела Лести. И выдохнула, на мгновение замерев, а потом бросившись к обернувшейся на неё Лизе. Девушки смеялись и плакали одновременно, обнимаясь. Рыжеволосая нессийка крепко прижимала к себе хрупкую родеонку, которая почти что спряталась в её объятиях, став ещё более незаметной. А та и не думала чуть выглянуть; лишь наоборот жалась ближе к своей невесте, обнимая обоими руками за талию, утыкаясь носом в ключицы Лести. Плечи Ройсс едва дрожали, будто она плакала. Хелен поджала губы, чуть улыбаясь. И подняла взгляд наверх, улыбаясь чуть шире, когда заметила такой же преисполненный нежности и тепла родной взгляд карих глаз. Но, к сожалению, это был ещё не конец сей трагедии.