Новая Провидица в Средиземье

      С тех пор, как отряд во главе с Торином Дубощитом покинул Ривенделл, прошло четыре дня. Гномы двигались вперёд быстрым уверенным шагом. Шли по открытым местностям — врагов видно не было. На горизонте виднелись горы с застланными снегом верхушками. Катару с Бильбо, непривыкшие так много ходить, быстро уставали, поэтому постоянно плелись где-то в конце колонны. Все эти дни девушка вела себя странно. Это заметили абсолютно все. Она ни с кем не разговаривала, лишь пару раз перекидываясь с кем-то фразами. Постоянно ходила с задумчивым лицом, не улыбалась и не смеялась, даже не плакала. Глаза ее были пустые, а лицо белое как снег. Катару молча шла за отрядом, а вечером, когда останавливались на привал, ела и ложилась спать. Иногда и вовсе не ела. С ней творилось что-то странное, то она видела подругу, то ей сказали, что у неё странная аура. Она и сама себя странно чувствовала, что-то в ней говорило, что она часть этого мира, что она не совсем обычная человеческая девушка. Ко всему прочему ей начали сниться сны — прошлое, её близкие, умершие родные. Это были обычные сны, где она сидела с ними за столом, гуляла, была на пикнике и многое другое, но Катару видела только Эрафа — своего папу и бабушку Мэтти. Бабушка жила вместе с ней и её родителями. Но ее не стало задолго до смерти папы и мамы. Столько лет прошло, что девушка чуть-ли не забыла её лицо, за что ей стало стыдно. Она любила бабушку.       Светловолосой уже давно не снились родители, и из-за этого она стала думать о них чаще, особенно о маме Виллет, так как во снах она не приходила. Ещё одна странность в коллекции девушки. В последнем сне отец с бабушкой сказали ей, что скоро они встретятся! Девушка была потрясена. Обычно в сбывание снов она не верила, но, учитывая, что с ней уже было в этом мире, у неё появилась небольшая надежда, что родители живы, хоть до конца в это и не веря. Ведь мёртвых к жизни не вернёшь. Но это было не самое ужасное, что с ней было за эти четыре дня. В один из дней из носа опять пошла кровь. Но теперь она ей ещё и кашляла. Порою у Катару болело сердце, как будто его проткнули мечом. Ей было страшно. Умирать совсем не хотелось. Конечно, она не была врачом или могла сказать, что с ней. Но судя по симптомам, как она сама решила, похоже, подхватила какую-то заразу. Про это синеглазая никому говорить не стала. Не хотела никого обременять и загружать своими проблемами. Сама как-нибудь с этим разберется.       Левая рука давно не болела, но Оин не спешил снимать швы, просто менял повязку каждый вечер, за что девушка была ему благодарна. Наверное она его уже изрядно достала.        Пройдя еще пару миль, путники остановились на ночлег. Они расстелили мешки, развели костер, начали готовить ужин. Где-то вдалеке послышался протяжный вой. Бильбо вскочил на ноги. — Опять варги? — Нет, — Бофур сегодня отдыхал, предоставив готовку Бифуру, — это скорее всего простой волк, но не думал, что здесь они водятся. — Так они здесь и не водятся, — разъяснил Балин, считавшийся в отряде самым мудрым (так считала сама девушка). — Бояться нечего, друзья, скорее всего это один, отбившийся от стаи, к костру подойти он не осмелится, можете спать спокойно, — Торин, услышав волнение в голосах товарищей, поспешил их успокоить, сам он не считал этого зверя опасным, бывают в жизни вещи и пострашнее. Иногда, смотря на предводителя, у гномки создавалось такое впечатление, будто подгорный король ничего на свете не боится. Наверное многого повидал в жизни. И он изрядно к этому привык — к постоянным опасностям и угрозам его жизни. По этому так спокойно на все реагирует. «Но вообще он очень вспыльчивый. И порой он меня бесит» — думала Катару.       Из носа опять хлынула кровь — девушка поспешила покинуть товарищей. — Я отойду, — встав, она направилась к лесу. Ну, лесом это было сложно назвать. Это была не совсем большая территория густо заросшая елями, где-то даже виднелись сосны.       Пройдя немного вглубь, чтоб ее не было видно, остановилась, облокотившись на широкий шершавый ствол дерева. Дул слабенький теплый ветерок. В лесу царила тишина и мрак. Серебряный серп луны скрывали тучи, не позволяя ему осветить девушке ее мрачное место пребывания.       Кровяная струйка уже доползла до подбородка и начала капать, орошая собой землю. Во рту железный привкус, голова немного кружится. Достав из-за пазухи белоснежный платок с вышитыми на нем цветами, который одолжил ей Ори, светловолосая вытерла лицо. Через несколько минут полегчало — голова больше не кружилась, и кровь остановилась.       Где-то неподалёку справа хрустнула ветка, раздалось рычание, потом сопение, кто-то приближался, явно не скрывая своего присутствия. Катару медленно как в замедленной съёмке повернула голову в сторону звука, все тело ее напряглось. Видно не было абсолютно ничего, хоть девушка уже привыкла к темноте. Звёзд на небосводе почти не было, а луну, шедшую на убыль, подавно. Через толстый слой облаков пробивался лишь тусклый серебряный свет. Но, напрягая глаза, синеглазая смогла различить движение в соседних кустах. Огромный зверь ступал тяжелой походкой. Она могла видеть лишь его силуэт, но когда зверь повернулся мордой, в ночи сверкнули два громадных янтарно-желтых глаза с узкими зрачками как у ящера. У Катару ком в горле застрял. Но когда он двинулся на нее, она так протяжно и громко закричала, что чуть голос не сорвала. Попытавшись бежать, она споткнулась о корягу и упала, продолжив отползать от существа, не поворачиваясь к нему спиной. Зверь надвигался, а отползать было уже некуда, светловолосая уперлась в дерево. Странное существо подошло вплотную, гномка вжалась всем телом в несчастное дерево и зажмурила глаза. Она уже не видела его, но чувствовала его теплое обрывистое дыхание на своем лице. И так было ясно, что со зверем ей не совладать — он слишком огромен, скорее всего, хищник, а значит — сильный и опасный, может даже голодный.       Что-то мокрое коснулось ее щеки, ей не требовалось много времени, чтобы понять, что это был его нос. Она приоткрыла глаза. Зверь лизнул ее и потерся своей большой головой ей о плечо, а затем сел на задние лапы, немного отстранившись от испуганной девушки. Страх понемногу отступал, гномка даже погладила его немного. Но когда он высунул по-собачьи язык и склонил голову на бок, слегка поджав уши, синеглазая больше не боялась. Ей надо научиться реагировать на все в этом мире более спокойно. А то можно заработать инфаркт. Чем дальше она продолжала идти с гномами, тем больше странностей получала, наверное, этот мир никогда не перестанет ее удивлять.       Новый пушистый друг шелохнулся, повернул морду туда, откуда пришел. Посидел так минутку, наверное слушал что-то, затем молниеносно скрылся в тех же кустах. — Эй, ты…куда?.. Ладно, пойду спать. Светловолосая поплелась на место привала, размышляя об увиденном. Бояться его все-таки не стоит, если бы хотел есть или еще что-нибудь, то сделал бы это прям там, а так как не сделал, значит не хотел навредить. Но гномам лучше не говорить, вдруг убьют зверушку? Не хотелось бы.        Подходя ближе к месту назначения, девушка начала различать гомон своих товарищей. Гномы вовсю суетились, оружие было наготове, они были решительно настроены на битву, но девушке пришлось их огорчить, что сражаться ни с кем не надо. Они ошарашено глядели на свою подругу. Глаза были размером с пятак. Катару, не спеша, прошла к своему лежаку, не говоря ни слова, и улеглась спать. Первым из оцепенения вышел Двалин. Положив свой топор на место, он присел на свое спальное место, недалеко от девушки, точнее прямо справа от неё. Затем очнулись и другие, разошлись все по своим местам. Никто ничего не сказал по этому поводу. Наверное, уже привыкли к таким странным выходкам своей новой подруги. Вскоре все заснули. Не спали только Нори и Дори — дежурили.       С тех пор Катару видела грозного зверя каждый день — иногда днём, а чаще вечером или ночью, если просыпалась. Он явно шел за ними следом. Удивило ее одно то, что никто из отряда не заметил, что за ними кто-то идет. Гномка всем сердцем надеялась, что зверь не нападет и ему просто по пути, и он скоро разойдется с ними. При свете дня девушка более хорошо разглядела этого страшного зверя, но, если честно, то он ей уже не казался столь страшным, она чувствовала с ним какую-то странную еле заметную связь. Это был волк. Ну, по крайней мере, похож, правда, он был намного крупнее. В высоту, стоя на четырех лапах, он был выше Катару на целую голову. Шерсть у него густая, лоснящаяся, черная и мягкая, наверное, это не точно, но девушке так показалось. Глаза у огромного волка как у ящерицы. Это было самое загадочное в нем.       Путники остановились вечером на ночлег. У Катару чесались руки что-либо поделать. Докопалась абсолютно до всех с желанием помочь, но все, в меру своих возможностей, вежливо отказали. Она немного огорчилась, но не обиделась.       Сегодня был, так сказать, банный день. Они остановились недалеко от озера, поэтому решили искупаться. Быстро ополоснувшись, она уступила озеро мужчинам. Девушка осталась одна у костра, на ее удивление, даже Бильбо присоединился к гномам. Но одиночество ее длилось недолго.       Торин величественной походкой подошёл и присел рядом с ней. Сверху на нем была только синяя рубаха. Волны его шикарных чёрных волос были еще мокрые. С кончиков медленно капала вода, попадая на одежду. — Что с тобой происходит в последнее время? — спросил он, закуривая трубку. — Да так, отголоски прошлого, мне снятся родители, не знаю, что это значит. — Реагируй на все проще, живи настоящим и ни о чем не переживай, — повернув голову, он выдохнул ей прямо в лицо. — Фу, блин, Торин, — Катару начала отмахиваться руками от дыма, — Не кури на меня. Предводитель рассмеялся, — Извини. Толи Торин закончил курить, толи чтоб не нервировать девушку, он отложил трубку в сторону. Его немного шершавая от мозолей ладонь нашла ее руку и сжала. — Катару, — он заглянул своими синими манящими глаза в ее глаза цвета ночного неба, — Давно хотел тебе сказать: когда я увидел тебя в первый раз, то сразу понял, что ты та самая женщина, которая предназначена мне судьбой, я долго не хотел признавать это, но недавно я понял, что люблю тебя, хоть мы и не особо хорошо друг друга знаем, но я точно уверен, что это любовь, любовь с первого взгляда и навсегда, гномы по-другому любить не умеют. Девушка была в недоумении, не знала, что сказать, и как реагировать. Просто замерла, смотря ему в глаза. Торин, взяв в ладони ее лицо, притянул к себе. Стало жарко, сердце бешено забилось, а на щеках проступил румянец. Лица находились в опасной близости, так что они ощущали теплое дыхание друг друга. Это был лучший момент, она не хотела, чтоб он заканчивался. Девушка очнулась только тогда, когда тёплые тонкие губы гнома коснулись ее собственных. Она вздрогнула, но не отстранилась. Торин целовал медленно и нежно, иногда то покусывая, то посасывая ее нижнюю губу. Его короткая борода покалывалась, но девушка не обращала на это внимание. Катару поначалу не знала, что делать, но, немного осмелев, она просто начала повторять за Торином. Получив тем самым как бы разрешение, синеглазый придвинул девушку за талию ближе к себе и углубил поцелуй. Языки переплелись в бешеном танце, поцелуй стал более страстным. Руки гномки, которые до этого были просто опущены, теперь гладили и перебирали пряди шелковистых волос. А поцелуй все набирал обороты, становясь все более развратным.       Двалин появился неожиданно и прервал их. Девушка отскочила от предводителя. Торин был немного зол, Катару смущена тем, что их застукали. К тому же, Двалин был раздет по пояс, на накаченных торсе и руках были капельки воды, все еще не высохшие после купания, это вдвойне смущало ее. — Какого черта, Торин?