Ольга

Вампирша отбывала ночью. Сидела она теперь, нервно теребя шелковый платочек, а Темнейший Бориса наставлял. -Как мы от ворот отъедем, сразу в терем ступай, - по третьему разу повторял он, - я никого в гости не звал, и не жду. Никому не открывай! В терем никому хода нету. Даже во двор нету, пока ты никого не позовешь. А запру-ка я тебя лучше в доме на всякий случай! -Опасное затеял, - жалобно начала Мария, - может, Ольгу не брать? -Хотела в Дозор, - огрызнулся Басманов, - стало по слову её! Девушка, непривычно дорого одетая, с головой, убранной тяжелой песцовой шапкой с золотыми нашивками, нахмурилась и отвернулась. Сам говорил, что учиться ей надобно, среди «светлых» не дал остаться. А сам все скрывает, да в доме чуть не под замком держит! По хозяйству хлопотать высокого порядка не надобно. Темнейший в её сторону даже не глянул. Вышел на двор, а вернувшись, сунул ей в руки дохлую курицу. -По следу нимба должны понять, что в санях что-то мертвое едет, - пояснил он, - а если сама жить хочешь, меня слушайся. Чуть что – шубу скидывай и беги. В лесу затеряешься промеж деревьев, авось искать не станут. Кому ты надобна! Мария тяжко вздохнула. Сняла с шеи и протянула Ольге амулет на золотой цепочке. -Вот, - она вложила его девушке в ладонь, - от «зова». Чтобы более не пришлось по монастырям прятаться. А то и похуже чего не случилось. Темнейший вышел на крыльцо, поёжился, запахнул поплотнее шубу. Махнул рукой, и полная луна тут же за тучей скрылась. В сани только они с Ольгой садились, Марию светлый дозорный провожал. Раскланялись они при встрече, как влюбленные, так и не скажешь, что по разные стороны воюют. А потом вдвоем пешком ушли, совсем в другую сторону. Сундуки княжны так и остались в «хибаре». Фёдор обещал их с ближайшими купцами вослед вампирше отправить. Бывшая царица ещё неделю у светлого будет жить. А Басманову сейчас нужно было братца её, да сообщников, коли есть, за охотою поймать. Для того, чтобы самому наказать, а не пред инквизиторам позориться, что с низшими в собственном Дозоре совладать не смог. И чтобы Ночному Дозору за ту работу не задолжать. Довольно с них и того, что совместно вампиршу опекают, развоплотить не дают. Сани споро* по морозному снегу заскользили. Лошадь сразу хорошо пошла, и пока за стену не выехали, молчали. А как к лесу стали подъезжать, Фёдор чуть оттаял. -Не страшно тебе, - подмигнул он девушке, - боярышня? -Не поняла ещё, - пожала плечами Ольга, поправляя мертвую птицу на меховом одеяле, - вроде и боязно. А вроде интересно. Оборотней уже видела, вампиров видела. Медведь меня пугал. -Да чем тебя напугать-то можно? – сразу заинтересовался Басманов. -Испугаюсь, ты сразу поймешь, - буркнула она. -Мужчин без одежды видела, - шутил Темнейший, - гарум пробовала. Ночью одна по Москве бродила. Чем же пронять-то тебя а, девица Головина? Не отступлюсь, покуда не пойму! И тут вдруг замолчал настороженно. Как раз мимо леса проезжали, а дальше дорога проезжая кончалась, и, как Ольге почудилось, въезжали они в черную стену. А это небо ночное, безлунное, за рекою чернело. Фёдор чуть головой повел, к шуму ветра прислушиваясь. Сани тем временем на речной лед выкатились. Враз топот лошадиный по-иному зазвучал. И примешивалось к тому глухому топоту что-то звериное. Как будто кто-то ещё рядом бежит. И дыхание его, то слышно, а то нет. -И теперь не боязно? – прошептал Фёдор. И, вдруг, мир вокруг завертелся. Лед речной, снегом присыпанный, то над головой у Ольги показывался, то сбоку, а то вновь под ногами. Это сани, шедшие до того бойко, отчего-то по льду, как игрушечные, боком покатились. Все это Ольга уже после поняла, когда очнулась. Осторожно руками пошевелила, ногами. Вроде все цело. Болит, конечно, но вроде не сломано ничего. И ещё подумала она, глядя на лошадь растерзанную, что в отдалении лежала, отчего это она не билась, не хрипела перед смертью. И только когда с огромным волком, над лошадью стоявшим, глазами встретилась, поняла: не успела. Оборотень ей в один присест голову откусил. Ольга часто слышала от знающих людей, что перед смертью всякая ерунда в голову лезет. Сейчас вот, думала она, что лошадей зря разумнее другой домашней скотины считают. Чего же это их лошадь, раз такая умная, знак какой не подала, что волка почуяла? Хотя, чем бы им это помогло? Оборотень тем временем, будто человек, усмехнулся. И даже, как будто, рассмеялся беззвучно. Как раз луна из-за тучи показалась. Глянула Ольга волку в глаза и только теперь увидела. Да, остается что-то человеческое. И в глазах, и в чертах. Хорош совет Басманов дал, шубу сбросить и бежать. Куда от такого зверя убежишь? Да ещё на открытом месте! И где сам Темнейший? Тут волка с лошадиного трупа скинуло, да ещё по льду протащило. Даже Ольга тот удар почувствовала. А следом и Фёдора увидала. Шел он по снегу, чуть прихрамывая, все быстрее и быстрее. Пока, наконец не побежал. И, как был, в расстегнутом кафтане, без оружия, так на оборотня и накинулся. В это время луна хорошо светила, и видно было, как волк его несколько раз скинуть пытался. Кусал, куда попало. Весь снег вокруг, весь лед, кровью залило. Ольга, наконец, выбралась из-под опрокинутых саней. Шубу даже сбрасывать не пришлось, она так на льду и осталась вместе с меховым одеялом. Не раздумывая, да не оглядываясь, девушка кинулась в сторону берега. Московская то сторона, али нет, думать некогда было. Если оборотень бывшего гладиатора загрыз, то и ей недолго осталось. Куда Ольге до Басманова? До занесенного снегом берега на одном дыхании добежала. Несколько раз провалившись в снег, что у склона был нанесен, взобралась наверх. Пока бежала, не мерзла. А вот теперь остановиться пришлось. Потому, как услышала Ольга, что на реке лед треснул. Обернулась. Да только и успела увидеть, что волк с держащим его Темнейшим под воду уходит. Сразу тихо стало. Ульяна про такую тишину любила говаривать «Как в Раю». Сперва растерялась, конечно. Куда идти? К кому за помощью бежать? А потом вдруг вспомнила, как в детстве на озере мальчишка деревенский на корыте медном катался, да вот так же, со всей дури под лед улетел со склона. Шубу да шапку скинул, и стал на лед выбираться, а не тут то было! Лед под детскими руками ломался, и по всему выходило мальчишке потонуть. Спасал его кузнец. Ремень бросил, а сам лежа, чтобы весом своим ещё более льда не ломать, стал потихоньку к полынье подбираться. Так и вытащил. И тем же ремнем тут же и отходил, чтобы меньше на корыте катался, а больше матери помогал. Ремня не было, а вот амулет на толстой золотой цепи имелся. Ольга, хоть и страшно было, назад поспешила. Ближе к обломанному льду стала тише ступать, а потом и вовсе лечь пришлось, когда скрип услыхала. Только как теперь Фёдора из-подо льда достать? Умеет он плавать, али нет? Утонул, наверное, давно. Сколько иной, хотя бы и высокого порядка, может в ледяной воде прожить? -Ты, лучше, рубашку бы сняла, - раздался незнакомый голос откуда-то сзади, - порвется твоя цепь!