Ольга

Оказалось, у Святослава и Малуши есть свой дом. Они просто не хотели, чтобы кто-то знал, что они раньше прибыли, чем их на Москве ждали. Вопреки княжескому званию, это оказался обыкновенный пятистенок. Даже без резных деревянных украшений. -А на кой они? – пожал плечами потомок Рюрика, - жена не видит, а мне не надобно. «Не надобно» ему было решительно все. В то время, как Басманов менял белье на все более тонкое, наполнял дом коврами да дорогой посудой, бывший князь спал на одеяле, постеленном поверх голых досок. Всю свою жизнь он провел в военных походах. И по его словам, мягко спать да сладко есть, любят только малы дети, да красны девицы. Ольга до конца не уразумела, куда он причисляет Фёдора. Порою, тот вел себя, как малое дитя. Швырял вещи, разбивал дорогое стекло, выламывал двери. А с Борисом миловался, как девица. Святослав не замечал ни того, ни другого. Или вид делал. Разница в возрасте у них была огромная. В Битву князь вступил, ему и тридцати не было. Но когда он приходил утихомирить воеводу Дневного Дозора, то вел себя, как отец или старший брат. Он ставил на место выдранные с деревом петли, глядя на осколки, журил Темнейшего. Тот только хмурился и фыркал. Борис ревновал страшно, хоть и знал, что князя с бывшим бестиарием не связывает ни единый поцелуй. Спорить или браниться со Святославом Игоревичем по-настоящему, хоть и недолго, могла только Малуша. Ругаться с ним было совершенно невозможно. Он кивал, да улыбался. Светлее него Ольга мало кого знала. И все же с ним пришла война. На этот раз Басманов занимался снабжением, порохом, копьями, стрелами. Работал, неделями не ночуя дома. Да и армия в этот раз была побольше. Значительно больше, чем её помнила Ольга прошлым летом. -Тем годом почему не выстояли? – князь вопросительно глянул на девушку, - в ополчении народу мало было. А все почему? -? -Один бьется, трое смотрят! – сердито буркнул Святослав, - армия в другой стороне была, воевала. А холопы почто не бьются? Не на Москве что ли живут? Засадные полки надо оставлять. Телеги ставить, чтобы за них лошадь не прошла. На тех телегах даже псы-рыцари спотыкнулись, не смотря, что иные были все до последнего. Как наш друг сердешный, под воду ушли. -Это как? – не поняла Ольга. -Боевой прием такой есть, навроде молота, или толкушки для репы, - объяснил Святослав, для наглядности демонстрируя руками, - он любую преграду сносит. Ежели вот так махнуть… От его взмаха со стола слетел стеклянный кубок, и, конечно, разлетелся в дребезги. Светлый чуть покраснел, собрал остатки стекла с пола, и вертелся в нерешительности, не зная, куда их можно выбросить. -Ещё раз разобьешь, - послышалось из сеней, - я твоему коню осколки скормлю! Басманов, злой, не спавший которые сутки, протопал, не кланяясь, мимо них, и сразу поднялся в спальню, схватив в охапку вышедшего было на лестницу Бориса. Ольга подобрала сброшенную в сенях шубу, и оставленный на ступеньках кафтан на меху. Отняла у Рюриковича разбитое стекло. -Тепло одевается, - поморщился Святослав, - мерзнет сердешный, никак не привыкнет. А лет-то прилично прошло! Так вот! Приём этот, коли правильно его свершить, позволяет любую подвижную преграду с пути убрать. -Так чего телегу-то не сдвинуть? – удивилась Ольга. -Оттого, - улыбнулся светлый, - что телега боком не ездит. Можно даже не переворачивать, хотя для надежности надо бы. Но это не самое важное. Важно, это куда та сила денется, когда препятствие непреодолимое встретит. -И куда? -Может, конечно, и вверх уйти, - объяснял Святослав, поставив на стол глиняную крынку, и водя вокруг неё руками, - но не станет, не того вида заклинание. Телегу не сдвинуть. Куда остается пойти? Вниз! Там непрочный лед. Басманов хотя и один был, оборотень его сдвинуть не смог. Лед треснул. А рыцарей целый отряд набежал. Но супротив новгородской телеги тот отряд слабоват оказался*. И супротив князя из рода Рюриковичей, двадцати лет отроду**. -Другого приема нет, - недоверчиво протянула девушка, - чтоб сперва телегу поднять? -Верно мыслишь, - похвалил князь, - есть. На то есть вторая хитрость. Чтобы вверх не ушла, да по недогляду куда не уехала от удара, телеги промеж собою связать надобно. -Сжечь? – предположила девушка, - на куски разбить? -Ты, главное, в свет обратись, - помолчав, попросил собеседник, и обезоруживающе улыбнулся, - не хочу с тобою на разных сторонах биться. И сжечь можно, и разбить. И дружину, что в кольце засела, оглушить. И сжечь живьем. И на куски разорвать. Токмо все это трудно сделать, когда ты вместе с толпою людей в ледяную воду погружаешься. И доспеха на тебе ещё на один твой вес. Мы опосля битвы всем Ночным Дозором тех рыцарей из озера ещё месяц доставали. А оставить никак нельзя было. На них шлема под собачью голову, да и скелеты приметные. Инквизиторы угрожали. Пришлось быстро научиться тела из-под воды вылавливать. Но с Басмановым потом пригодилось, как видишь. -А ты вообще как узнал, что Фёдор тонет? – тихо, чтобы не услышали наверху, поинтересовалась Ольга. -Я всегда знаю, когда ему смертельная опасность грозит, - пожал плечами Святослав, - после битвы ещё заметил. Остальные, кого я из воды вытащил, ещё в первые дни на ладье померли. Проверить не на ком. Ольга тоже отправлялась с войском. Ожидала, что Басманов воспротивится, но он только опытным взором окинул её, и на другой день откуда-то новую кольчугу принес. Тонкую, маленькую, но на удивление тяжелую. -Биться не будешь, не надейся, - сообщил он, - но кольчужка, хоть и детская, от случайной стрелы убережет. Орехи по одному колоть ещё не получается? У Ольги получалось разбить в ладони два ореха. С одним не выходило никак. Она уж и дрова колола, и масло взбивала, все было без толку. -Хоть один орех в ладони расколешь, - напомнил Темнейший, - скажи. Дальше пойдешь. Мне недосуг всё равно сейчас. Я один в Дозоре остался. Сбежал Малюта. -Как сбежал? – новость была настолько нежданной, что девушка присела. А из-за веса кольчуги сама встать не смогла, так на полу и осталась. -Пока на войну Ливонскую, - пожал плечами Басманов, - а потом не ведаю, куда. Не будет у него «потом», чует мое сердце. -К Марии? – предположила Ольга, - Темрюкова нет, кому её теперь ловить? -То-то и оно, что есть, - Фёдор даже не сделав попытки помочь, присел на скамью, - на реке другой оборотень был. Я его с роду не видал. И откуда он взялся, не ведаю. У меня в Дозоре не было его. Я уж вампирше отписал, защитит её Витезслав, я думаю. У меня на примете ещё пара вампиров есть, кого к нему переправить. Должен постараться, чтобы они согласились. Пасть они и тут могут, на что им в Речь Посполитую тащиться? Тем паче, война на носу, раздолье, веселье. -Гордеева брата отправишь? – догадалась девушка. -И его тоже, - кивнул Темнейший, - он взрослый давно. Ему пора одному жить. Брат его своею любовью душит. К тому же, Гордеюшка теперь в Дозоре второй человек. Работы у него прибавилось. Негоже при таком брате быть несмышленышем беспомощным. Назад его тянуть. Я Гордея в Тень свел, я за него в ответе. Ольга скинула кольчугу на пол, и поднялась. Темнейший осуждающе глянул в её сторону. -К отъезду чтоб научилась одевать, снимать и песком чистить! – буркнул он, - вещи пока собирай. Бабское не бери, не понадобится. И помни! Сама напросилась, тебе себя и беречь. Я далече буду, не смогу помочь. Скарб свой, одёжу да девичество сама бережешь. Поняла?