Ольга

Святослав уныло оглядел её вещи. -Много, - твердо объявил он, - половина лишняя. Что спать придется без подушки Ольга и так сразу поняла. Но тюфячок был такой тоненький! Чем бы он помешал? Басманов и вовсе с шелковым бельем едет! Пришлось оставить котел, глиняную миску, поварешку. Хорошо, хоть ложку взять дозволил! Из всего собранного князь оставил только её да одеяло. Он спокойно, будто так и надо, вошел в «женский» закуток, куда обычного мужчину и под страхом смерти бы не загнали. Порылся в сундуке, нашел нож и соль. Сказать ему, что это не «половина» у девушки язык не повернулся. -Все равно многовато, - буркнул он, - но на первый раз можно и так. Подрастешь, я тебя научу, как с одним ножом прожить. Всех сыновей научил, одну девку как-нибудь выучу. Нож бросать умеешь? Ольга кивнула. К этому времени она научилась не только в колоду за тридцать шагов попасть, но и в лист на дереве по желанию. Даже Басманов одобрил. Нож, что Скуратов подарил, отнял, а взамен дал другой, чуть потяжелее. Брат как приклеенный возле Фёдора сидел. Если не рядом на скамье, то на полу, и голову ему на колени клал. Басманов его баловал, журить совсем перестал. Обещал, что месяц, не более в походе проведет. Но Борис все равно хандрил, и так мало ел, что от него за неделю одни глаза остались. Ольга тоже аппетит утратила, и сон. И только спать наладилась, как пора было уже выезжать. Темнейший её до свету поднял, и, указав на стоящую у калитки телегу, приказал своё добро туда сложить. Борис неотступно следовал за ним, провожал чуть не со слезами, но сопровождать не просился. А сестру как будто и вовсе не замечал. Басманов ловко вскочил на коня, позволил ему себя немного за руку подержать, и так с места рванул, что сразу из виду пропал. А Ольга в телеге осталась. Правил какой-то молчаливый оборотень. Ему, верно, тоже казалось, что телега еле тащится, но виду не подавал. Вел себя степенно. Правил аккуратно. Ехали долго. Чуть не неделю только в дороге провели. Хотя по словам того же Святослава, не так далече собирались. Рядом все время люди пешие шли, с оружием, большими котомками, а то и вовсе с дровами. Все это время оборотень об Ольге заботился, кашу варил, в дождь укрывал. Спали тоже в телеге, только укрывались разными одеялами. Попутчик её за все время и двух слов не произнес, даже не сказал, как звать. Телега их постепенно влилась сперва в небольшой обоз, а к концу, так и вовсе тех телег стало, как в базарный день у сенного ряда. Все тут были люди. Иных кроме них с дозорным девушка более не видела. На неё не смотрел никто, будто телега пустая едет. Зато сама она во все глаза глядела. Как ни много народу было на Москве, а тут как будто втрое больше собралось. А как в лагерь въехали, так она и вовсе растерялась от шума, неразберихи да одежд цветных. Особенно Ольгу удивил отряд наемников-немцев. Уж больно непохожи на привычных ей людей они были. А она всякого насмотрелась, пока у Темнейшего в доме жила. Сам Басманов обосновался в лагере, где только иные стояли. Поселился, как привык. В большом алом шатре, где внутри ступить негде было от подушек. Там что-то дымилось, пахло, как в райском саду. Поговаривали, что у него своя баня, но Ольгу он туда не звал. А недалече от его шатра на голой земле лежало не то одеяло, не то плащ походный. Тут и объяснять не надо было ничего. Святослав рядом ночевал. Он ещё месяц назад приехали, и уж вовсю планы строил. Девушка с удивлением разглядывала все вокруг. Думала она, что военный лагерь весь из шатров да костров состоит. А тут из телег целый город построили. Даже стены сделали. И внутри уже сундуков с порохом понаставили, да пищали* аккуратно к стенам прислонили. У людей в лагере все красно было от стрелецких кафтанов. Лагерь иных был невидимой чертой на две части разделен. Светлые с оной стороны, темные с другой. А все же вместе. Ольга с интересом остальных «высших» разглядывала. Стройного, строгого и отчего-то очень печального Завулона ей Фёдор украдкой указал. Тот смотрел как будто сквозь людей, и сам говорил немного, и очень тихо. Хену она сразу узнала. На диво он почти не изменился. Говорил о чем-то с Филиппом, который по случаю битвы тоже из монашеского в стрелецкое платье переоделся. И многих других, кого Ольга ни разу не видела, и знать о них ничего не знала. Среди светлых народу прибавилось. Святослав на битву весь Ночной Дозор вывел, даже Буслая с Ириной. Василий вертелся, как белка. Весь он был в предвкушении скорой драки. Ирина в шатре прибиралась. Ольге кивнула, и только. Освальда не сразу узнала в доспехе. Он не дичился, подошел спросить, как девушке у Темнейшего живется. А она все отца высматривала, да так и не высмотрела. Только Ксения всюду на глаза попадалась, высокая, гордая, и какая-то «цветущая». Яшку возле неё не сразу углядела. А он, когда взгляд её поймал, улыбнулся, и руку с кольцом поднял. Обвенчались, стало быть. Темные и светлые, хоть промеж собой и не говорили, но взгляды на другую половину бросали недобрые. Завулон по-русски не говорил, но английский у Ольги был достаточно хорош, чтобы его понимать. Он всех темных приглашал во Францию, принять посильное участие в какой-то ночной религиозной бойне**. Что-то, что он называл «воротами» было уже готово***. Говорил, что страна искрит, как пороховой склад, и вот-вот взорвется. Ещё он много шутил, и довольно смешно. Но на Ольгу смотрел, как на пустое место. Святослав, как оказалось, уехал куда-то с отрядом казаков два дня назад. Там его ждал Гесер, с которым они затевали какой-то ложный маневр. Фёдор с большим уважением отзывался о царском воеводе, но Ольгу в ход битвы не посвятил, занят был. Все иные были чуть на взводе. И девушка не заметила, как Ирина исчезла. Спохватилась только ночью, когда Буслая одного увидала. Спать ей определили в маленьком шатре с ещё двумя темными женщинами. Одной ведьмой, мало разговорчивой, и очень занятой. Она раскладывала прямо на земле многочисленные заряженные амулеты. И одной вампиршей. Та прямо сияла от предстоящего разгула. Собиралась, как на пир. Обе женщины вежливо, но очень настойчиво от помощи отказались. Ольга, было, вышла воды с реки принести, но тут её Басманов окликнул. -Кольчугу в зубы, - резко потребовал он, - и бегом во-он на тот холм. И чтоб я тебя тут не видал! Пожевать с собой возьми дня на три. И воды флягу. -Так не началось же ещё! – удивилась девушка. -Да?! – огрызнулся Темнейший, - а Ингигерда тогда где? Батька твой, да остальные оборотни светлые? Сама не слышишь что ли? Ольга прислушалась. Ничего особенного. Гул голосов, топот сотен ног. Лошадиное ржание. -Видишь пыль? – Фёдор указал вдаль, - это войско. Идет оно к Москве. Хотят свой прошлогодний подвиг повторить. А мы, - он обвел рукою лагерь, - на пути стоим. Войско через нас пройдет. Поэтому тебе, чтобы целой и невредимой остаться, да все как следует рассмотреть, лучше отойти подальше. Но, ежели войско в твою сторону развернется, али увидишь, что лагерь горит, беги! С другой стороны река. Село тут недалеко, если не выстоим. Молоди, кажется. Пришлось, взявши одеяло да кольчугу, отправляться на вершину самого ближнего холма. Шла долго, хотя казалось, что рядом совсем. Вид отсюда был, и правда удобный. Весь небольшой полевой городок как на ладони. Но Ольга тут была совершенно одна. Чтобы не скучать, она принялась бросать нож в давно засохший пень. Больше ничего тут не было. Ночью выли волки, было жутковато, но не холодно. Одежда на ней была теплая, толстая. Из тех, что под кольчугу надевают. Ночью-то хорошо. А как бойцы днем, да по жаре, да в пыли этакую тяжесть на себе таскают, да ещё и бьются? Сон сморил Ольгу под утро. Перед самым рассветом послышалось было, что где-то очень далеко люди кричат, да звенит что-то. Ещё пение тихое, гортанное, на одной ноте. Почудилось, наверное.