Ольга

Чосон и правда был хорош. Лет ему было двадцать, но выглядел намного моложе. Сперва Ольга усомнилась в своем выборе. Уж больно парень был щуплый. А по сравнению с Мыколой и «достоинством» не вышел, не только ростом. Но Мэй все окупил мастерством. Поначалу-то девушка стыдилась ласк его непривычных. Но потом рукою махнула. Слишком хорошо было. Да и с утра чосон был вежлив и предупредителен. Как проснулся, чаю заварил, что с собою принес. Но сегодня магия танца рассеялась, и Ольга что-то неладное почувствовала. Накануне поздно ночью, когда Мэй спал давно, она во двор вышла, голову проветрить, и баню затопить. Гости уже почти разошлись. Во дворе остались лишь немногие. Стояли у костра, тихо беседовали. Только Буслай один был, молча пил что-то из фляги своей в отдалении ото всех. Да Гордей, зло поглядывавший на то, как Фёдор со Святославом вместе пляшут. Ольга тоже засмотрелась, да так, что про баню и думать забыла. Князь с саблей вместе вокруг себя кружился, не быстро, но и не медленно. То поднимет руку, то опустит. И сабля вращалась то высоко, а то и низко. А инкуб вокруг него оборачивался, да каждый раз отклонялся, когда сабля мимо него пролетала. Гусли остались на скамье. Один Филипп потихоньку на бубне стучал, да улыбался. -Знатно, - буркнул Гордей. -А где все? – спросила Ольга, чтобы разговор поддержать. -В город ушли, - пожал плечами воевода, - по бабам. Вдов на Москве осталось, и за месяц со всеми не возляжешь. Да им всех и не надобно. -А ты чего не пошел? – спросила, и осеклась под его взглядом. -Фёдор с Филиппом брата моего в Речь Посполитую отослали, - грустно сообщил Гордей, - даже попрощаться не заехал. -Он давно сбирался, - вспомнила девушка, - говорит, у брата твоего талант. Способности к такой работе. Ему расти надобно. -Так нешто и проститься нельзя, раз талант у него открылся? – Гордей зло сплюнул на землю, - мне-то можно было сказать. Я воевода! Ольга пожала плечами и развернулась, было, в дом вернуться. -И Фёдор хорош! – продолжал Гордей, не замечая утраты интереса Ольги к беседе, - как помощь моя нужна, так подай. Только за тобою сколько присматривал! За братом твоим. И за другими, что у него раньше жили. По любому его слову с места срываюсь, все дела бросивши. А мне в ответ один холод. -И сколько ты уже за ним ходишь? – устало поинтересовалась Ольга. -Лет двадцать, - потупился Гордей. -ДВАДЦАТЬ! – от возмущения у неё весь сон враз пропал, - тряпка ты, а не воевода! -А что я сделаю, когда у него то один, то другой? – возмутился он, - то брат твой. Знаешь, сколько раз я Борису смерти желал? И откуда взялся только, с бровями собольими, да с красою своею? И так Фёдор меня не замечал, а тут и вовсе заслонили. Конечно! Я не боярин, стихов не слагаю. Красы моей не видно. -Красы он твоей не видит, - ворчала девушка, - да он характера твоего не видит. Как ты воеводою стал, понять не могу? -? -Ты все к брату моему ревновал, - продолжала она зло, не обращая внимания на его недовольство, - а он по хозяину своему покойному изводится. Ему не слуга надобен. Слуг полно. Он победителя ищет. Того, кому подчиниться на зазорно. -Не верю, - отрезал Гордей и отвернулся. -Пошли! – она, не просясь, ухватила его за руку, и потащила к Филиппу. Тот только глянул на танцующих, и спокойно свой бубен на скамье оставил. Не надобно им было. Помирились заклятые друзья. Теперь им и так хорошо, без музыканта. Отошли вглубь двора, сюда и свет-то от костра не доставал. -Сможешь прочесть и другому передать, что покажу? – Ольга протянула инквизитору руку. Тот кивнул, и принял рукопожатие. Гордей положил свою руку поверх. На какое-то время все трое замерли, потом Филипп улыбнулся. Ольга почувствовала, как между их сомкнутыми руками теплая волна прошла. -Давно так умеешь? – поинтересовался инквизитор. -Только пробовать начала, - Ольга потупилась и покраснела, - перевести можешь? -«Не отдавай меня», - равнодушно перевел Филипп, - «люблю тебя. Жить без тебя не стану». Красивый! Ему с длинными волосами лучше. И хозяина его я, как мне кажется, знал. Ольга улыбнулась, поблагодарила инквизитора, и обернулась к Гордею. Тот стоял в задумчивости. -Рискни, коли дорог тебе Фёдор, - предложила она, - Филипп молчать будет. Ты ничего не теряешь. Инквизитор воеводу с должности не уберет. Да и ты хоть раз ему скажешь, что на самом деле думаешь. И характер свой покажешь. -А ты ревновать не станешь? – осторожно поинтересовался Гордей, - брат твой не так давно помер. -Я своего брата второй раз оплакала, - твердо стояла на своем Ольга, - хватит уже. -Благодарствую, - и Ольге показалось, что Гордей и вправду благодарен. Она глянула на стоявших у костра. Слвятослав с Малушей уходить собрались, прощались. Басманов их до ворот проводил, на остальных даже не глядя. А как ушли, обернулся, да к Буслаю подошел. И долго они вместе молча стояли. Ольга тоже подошла. -Машка прижилась, - долетел до неё тихий разговор, - плачет, конечно. Но все больше о себе пока. Мала ещё. Не разумеет, что родители померли. -Ирина тебе кланяться велела, - Басманов отобрал у Василия флягу, и сделал небольшой глоток, - просит тебя не печалиться. В Тень уйдешь, снова вместе будете. -Когда оно ещё будет? – грустно вздохнул Буслай, - да мы и разлучались только, когда она замуж выходила. Ну, ты помнишь, когда ей детей захотелось родить. За князя этого, как его… -Ярослава, - напомнил Фёдор, - воспитанника моего сын. Уважал я его. Книгочей был, и воин. Басманов кивнул. Мужчины снова выпили. -А когда ты с Ириной говорил? – встряла Ольга. -Инквизиция расследование проводила, - охотно поделился Фёдор, - отца твоего тоже вызывали. Но он говорить отказался. А Ингигерда подробно все рассказала, что сама видала. И ещё кое-что интересное. Но сейчас всего тебе не скажу, сперва уточнить надо бы. Я Устина на расследование снарядил. -Знаю, - буркнула Ольга, - Гордей все глаза проплакал. -Ничего, - весело отмахнулся Басманов. Он был уже чуть навеселе, и новость показалась ему забавной, - ты вот, брата своего и вовсе похоронила. А Устин-то мертвый давно. Не пойму, чем воевода не доволен. -Дал бы ты ему уже, - буркнул Буслай, и печально усмехнулся. -Не могу, - рассмеялся Басманов, - уже очередь набежала. Опять Гордеюшку оттеснили. Ольга обернулась, и встретилась глазами с воеводой. Взгляд его не предвещал ничего хорошего ни ей, ни Буслаю, ни Фёдору. Но тут откуда-то из темноты в круг света от костра шагнул новичок. Невысокий, с женственными чертами лица. Он поднял с земли рубаху, что была инкубом во время танца сброшена, и принялся вертеть головою. Было видно, что для более близкого знакомства с инквизитором он вполне созрел, искал только повода для разговора. И Басманов улыбнулся, на него глядя. Но разговора не прервал, остался с Буслаем и Ольгой. И правда что, куда ему спешить? -Больно тебе, - он глянул на Василия, - помочь могу, коли не побрезгуешь. У меня порядок выше, я могу с тебя чуть силы вытянуть. Буслай недолго подумал, а потом кивнул. Мужчины обнялись. Ольга видела, как угасает печаль в глазах у Василия. Как проясняются его черты, разглаживается складка на лбу. И Басманов заметно повеселел, стал, как пьяный. Он отстранился, глянул на Ольгу и прижал палец к губам. -ТЦССС! – хихикнул он, - только ты никому! Ольга улыбнулась. Не по рангу темному первого порядка из простой жалости светлому иному помогать. Позору не оберешься. Обернулась глянуть на Гордея, а его и нет. Ушел. Обиделся. Ну и Тень с ним. И только когда сегодня утром с Гордеем на дворе встретилась, она поняла. КАКОГО ЖЕ ОНА МАХУ ДАЛА! Аукнется ей ещё та помощь. Чует сердце, аукнется. Не зря Устин, сломя голову, за границу сбежал.